Межигорское жлобство. Исторические корни «дачного коммунизма»

Право, иностранцам вряд ли понять, что такое государственная дача. Куда им вразуметь, почему за казенные денежки в этой хатынке должны проживать большие начальники вместе со всеми своими домочадцами. Им невозможно объяснить, с какой такой стати эти дома подчас покупаются (прихватизируются) сановными обитателями. Госдачи «вошли» в плоть и кровь нашей номенклатуры, причем еще с советских времен. Не случайно возникло такое явление, как дачный коммунизм для избранных. Коснулось оно и Межигорья, что в Вышгороде под Киевом. 

НЕ ОБИЖАЙТЕ ВОРОНОГО!

Снова листаем в журналистских блокнотах запись разговора с бывшим охранником межигорской дачи, отставным прапорщиком КГБ Василием Семеновичем Крюковым.

В 1950-х годах именно Василию Крюкову председатель Совета Министров УССР Демьян Коротченко доверил дело особой важности. Видите ли, в перерывах между службой Крюков обязан был ходить в конюшню, седлать там любимого коня хозяина, выезжать верхом на разминку. Демьян Сергеевич подойдет, бывало, к лошади, погладит гриву и нет-нет да спросит наездника Крюкова: «Ну как, не обижаете вороного? Смотрите мне!»

— От хозяина стало известно, что этот конь во время войны спас ему жизнь — Демьян Сергеевич выбрался на нем из вражеского окружения, — подметил и такую деталь Крюков. — Вы же знаете, что Коротченко был одним из организаторов партизанского движения в Украине. Уж как холил он потом эту лошадку. Чуть ли не пылинки заставлял сдувать с нее! Помню, однажды он твердо сказал: «Пока я жив — конь будет здесь, в Межигорье, стоять!» Однако как только Коротченко покинул спецдачу, вороного сдали… в колхоз.

Лучше всего межигорской обслуге жилось во времена Алексея Кириченко, который с 1953 по 1957 годы работал первым секретарем ЦК КПУ, а затем — секретарем ЦК КПСС,

— Хлебосольным он был, — ностальгически вспоминал другой ветеран из бывшей цэковской охраны. — С приближенными шефа мы могли запросто разок-другой и по чарке пропустить.

Между прочим, у Алексея Илларионовича горничной работала некая чудаковатая бабенка, которую звали Анна Романовна. Не единожды звонила из Киева на дачу и генеральским голосом давала всей обслуге те или иные указания — например, зайти в дом и покормить Зайку и Машку (двух котов).

ЖУРАВЛЬ ПРОТИВ ПОДГОРНОГО

Кстати, хоздвор межигорской резиденции стал активно развиваться и наполняться всевозможной живностью во времена таких крупных партийных руководителей, как Алексей Кириченко и Николай Подгорный (в 1957–1963 гг. первый секретарь ЦК КПУ, а затем — председатель Президиума Верховного Совета СССР). Здесь появились куры, гуси, утки, цесарки, кролики, индюки. Завели двух коров. Меж тем особый упор был сделан на выращивании свиней.

— Так это же все от Емельяныча пошло! — восклицал в разговоре с «ВЕДОМОСТЯМИ» охранник Василий Волков. — Емельяныч — отец Николая Подгорного. Он и распоряжался сальцом. Я однажды из любопытства осмелился поинтересоваться у него, куда, мол, он свинину девает. А дед и ответствовал: «Родственничков у нас, Вася, много, мы им посылки отправляем».

Емельяныч, по словам Волкова, не раз подойдет к кагэбистам из охраны и давай рассказывать, как его сынок Коленька в детстве опустошал птичьи гнезда, как однажды журавль пацаненку-проказнику чуть глаз не проклюнул. Да и о своем прошлом не забывал — о работе литейщиком на заводе.

Ничего себе, будущий президент Советского Союза из-за своих шалостей мог остаться без глаза!

После таких доверительных бесед Подгорный-старший порой просил Василия Волкова оказать ему маленькую услугу — побрить или постричь. А через часок-другой «парикмахера» звал на ковер строгий комендант и упрекал: «Ты, Волков, уже совсем примазался к семье Подгорного».

Подгорные трудно выбирались с межигорской усадьбы в Москву — очень им жаль было расставаться с этим райским, обжитым уголком природы. Покидая дом, жена Николая Подгорного даже всплакнула.

НА КОГО ТЯВКАЕШЬ!

В 1963 году насиженное место в Межигорье занял новый хозяин — Иван Павлович Казанец, председатель Совмина УССР. Кто не знает, напомним: в 1965 году Иван Павлович получил портфель министра черной металлургии СССР.

А тогда на берегу Днепра он метал громы и молнии.

— Недовольство Казанца, — припомнил Василий Волков, — вызвала охотничья собака Подгорного по кличке Пыж. Этот рябой, ушастый пес, видите ли, осмелился залаять на Казанца. Тот обиделся: «Так Подгорные после себя еще и хозяйство оставили! Убрать немедленно!» Мне неведомо, почему Подгорные забыли пса. Хотя, признаться, та семья скуповата была…

У бывших охранников резиденции весьма приятное впечатление сложилось о супруге Казанца Антонине Григорьевне. Добродушная женщина угощала цэковскую стражу апельсинами, конфетами.

А вот спутница жизни Петра Шелеста (возглавлял украинскую Компартию в 1968–1972 годах) отличалась строгостью. Как-то раз эта дама заметила, как один из работников КГБ тайком рвал в саду яблоки. Хозяйка подозвала горничную: «Передайте охраннику, что если он еще раз залезет в наш сад — будет уволен».

ПАРТИЙНАЯ ПЬЯНЬ

Спецохрана Межигорья тонко различала нюансы обхождения с высокопоставленными партийными «горцами». Одним запрещалось даже яблочком полакомиться, другие — допускались даже к барскому столу.

— Помню, ходили мы на рыбалку с сыном Ивана Казанца, — «листал» в разговоре с журналистами странички своего прошлого отставной прапорщик Василий Волков. — Накануне вечерком Казанец-младший частенько просил взять с собой на берег домашней выпивки. Ну, любил он самогоночку. Сядем с ним у Днепра и — по рюмашке…

Как видим, оковитая прочно цементировала межигорскую компартийную жизнь. Хотите — верьте, хотите — нет, но нам рассказывали такое. Когда вожди гуляли на даче, то комендант то и дело звонил особо доверенному охраннику и просил прохаживаться вдоль забора, внимательно поглядывая по сторонам. Если он вдруг увидит одного из известных секретарей ЦК в лежачем положении, то должен сразу об этом сообщить… За ним пришлют машину. Сей партийный товарищ своим безмерным пристрастием к алкоголю доставлял немало хлопот тамошней страже.

ПРЕДАНО ЗАБВЕНИЮ. НАВСЕГДА?

Неизвестно, догадывались ли вожди о том, что их развеселая жизнь в Межигорье проходила над одним из величайших сокровищ нашей цивилизации, которое, возможно, спрятано в подземельях Межигорского монастыря, — библиотекой князя Ярослава Мудрого. Ее следы якобы были обнаружены в 30-х годах прошлого века. В печати появлялись свидетельства о том, что во время обустройства здесь правительственных дач строители наткнулись на загадочный «каменный мешок», битком набитый пергаментными книгами, обшитыми досками из мореного дуба. И будто некоторые из них были украшены чеканкой, финифтью и даже позолоченными росписями. Увы, эта находка не стала достоянием общественности. По приказу наркома НКВД Всеволода Балицкого она «была предана забвению».

— Не исключено, что эта библиотека до сих пор там находится, — как-то высказал свое предположение первый зампред Украинского общества охраны памятников истории и культуры Николай Пархоменко.

По его словам, в Межигорье с 1935 года ни разу не допускались историки и археологи. А там еще может оставаться культурный слой, который все еще интересует науку. И надо все сделать, чтобы его спасти. Вот почему защитники отечественной старины, безусловно, против того, чтобы эта территория перешла в частную собственность.

Генрих Сикорский, Леонид Фросевич, Ведомости