К 60-летию образования ГДР. Рождение «Штази». Часть 2
…Сначала отец с матерью проживали в берлинском районе Вейссензее. Моя мама Александра Давыдовна, окончившая в июле 1943 г. Свердловский медицинский институт, устроилась на работу терапевтом в советский военный госпиталь в Карсхорсте. Затем, после перевода отца в 1952 г. старшим советником при УМГБ ГДР по Потсдамскому округу – работала в госпитале 16 Воздушной армии в Потсдаме. Где, в четвертую годовщину образования ГДР, родился и автор этих строк.
В Берлине уже миновала практика, как это было в годы войны в Свердловске, «ночных бдений», когда чекисты нередко работали до 4 – 6 часов утра, имея несколько часов перерывов с 6 до 10 утра и с 18 до 21 – 22 часов вечера.
Приступив к работе, моему отцу предстояло познакомиться с особенностями оперативной обстановки и проводимыми операциями контрразведывательного отдела (отдел «ЛИ») Берлинского оперативного сектора, заместителем начальника отделения которого он был назначен.
Я не обладаю в полном объеме информацией о том, чем пришлось заниматься в Германии моему отцу. Но работа оперативного сотрудника органов госбезопасности складывается из анализа получаемой информации, поиска и работы с источниками информации, разработки на основании полученных данных и реализации планов по пресечению преступных замыслов, будь то отдельные злоумышленники, или толкнувшие их на этот путь зарубежные организации или спецслужбы.
Это хорошо знал мой отец, выпускник юридического факультета Свердловского госуниверситета. Хотя ему и не довелось получить специального чекистского образования, о чем он всегда говорил с сожалением.
И хотя тогда, по соображениям конспирации, новый замначальника отделения вряд ли знал в полном объеме о масштабах проводившейся аппаратом МГБ СССР в Германии работы, сегодня, благодаря рассекречиванию архивных материалов, мы можем рассказать об этом подробнее.
В мае 1949 г. Н.К. Ковальчук информировал министра Абакумова, а тот в свою очередь, И.В.Сталина, министра иностранных дел и председателя Комитета информации В.М. Молотова, Л.П. Берию и Г.М. Маленкова, что с 1 января по 1 апреля текущего года «…вскрыто и ликвидировано 40 вражеских организаций и групп с арестом 291 их участника, а всего за это время было арестовано 1 060 немцев».
Из них за шпионаж – 440 человек, диверсантов, террористов и за саботаж – 73 человека, за проведение антисоветской работы – 141, военных преступников – 200, за незаконное хранение оружия – 102, за другие преступления – 104 человека (Петров Н.В. Аппарат уполномоченного НКВД – МГБ СССР в Германии (1945 – 1953 гг.) // Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии в 1945 – 1950 годы. М., 2001, СС. 359).
Между тем, жизнь не стояла на месте и обстановка в Германии стремительно менялась. 1 июля 1949 г. Берлинская оперативная база (БОБ) американской военной разведки была переподчинена ЦРУ. А 15 сентября того же года Конрад Аденауэр стал первым канцлером (премьер-министром) Федеративной Республики Германии, образованной на территории трех западных оккупационных зон, столицей которой был избран провинциальный город Бонн.
С полного согласия и одобрения новых западногерманских властей, ЦРУ в Германии, и прежде всего БОБ, активизировали разведывательные операции против «советской оккупационной зоны».
Как подчеркивали немецкие историки М. Уль и А. Вагнер, приоритетом разведывательной деятельности американских, британских и французских спецслужб в ФРГ, равно как и «Организации Гелена», являлось выявление боевого потенциала советских войск, расквартированных на востоке страны.
Причем разведывательные акции «серого генерала» (Гелена) простирались также на территорию Австрии, Чехословакии, Болгарии, некоторых военных округов СССР (См.: Уль М., Вагнер А. Пуллаховская разведка в отношении советских войск в ГДР: Объем, потенциал и рамки order-of-battle-intelligence в ведомстве Гелена и Федеральной разведывательной службы. // Исторические чтения на Лубянке. 1997 – 2007. М., 2008, сс. 328 – 329).
Здесь следует заметить, что позиция Советского Союза вплоть до момента подписания мирного договора с ГДР в 1955 г. состояла в создании, после ликвидации на территории Германии иностранного военного присутствия, демократического демилитаризированного государства, что предусматривалось решениями союзников в годы Второй мировой войны.
Советскому руководству была необходима информация о подлинных намерениях и шагах США и других западных государств в отношении Германии, советских войск и учреждений в советской зоне, в отношении СССР и других европейских государств народной демократии, как тогда называли страны, избравшие путь строительства социализма.
Задачи по добыванию этой политической информации и решались органами советской разведки и контрразведки, в том числе, дислоцировавшимися на территории Германской Демократической Республики.
В ответ на одностороннее решение об образовании ФРГ, 7 октября 1949 г. в Берлине было провозглашено образование Германской Демократической Республики (ГДР), хотя до подписания мирного послевоенного договора оба германских государства на первых порах обладали ограниченным суверенитетом, только приступив к формированию собственных государственных органов, которые испытывали острый дефицит в подготовленных профессиональных кадрах.
Еще в 1947 г. в органах народной полиции (Volkspolizеi) советской оккупационной зоны был организован «5-й комиссариат» («контрразведки»), который первоначально осуществлял функции обеспечения госбезопасности молодой республики. Но эти «5-е комиссариаты» управлений народной полиции округов ГДР действовали под непосредственным руководством оперативных секторов МГБ СССР.
После провозглашения ГДР и начала формирования ее органов власти и управления, окружные 5-е комиссариаты были объединены в Главное управление безопасности хозяйства и демократического порядка Министерства внутренних дел во главе со старым коммунистом Эрихом Мильке, будущим министром (в 1957 – 1989 годах) госбезопасности ГДР.
ГУБХ МВД ГДР насчитывал 2 950 человек, 1 535 из которых были оперативными сотрудниками.
Это был прообраз будущих органов безопасности ГДР и советские чекисты оказывали Главному управлению безопасности МВД ГДР всестороннюю помощь в его становлении, организации работы, подготовке квалифицированных кадров.
Впоследствии, 20 декабря 1967 г. в одной из самых популярных гэдээровских газет «Нойес Дойчланд» министр МГБ Э. Мильке напишет: «органы безопасности социалистических государств научились у советских чекистов, как бить врага. Этот опыт является неизменным элементом и деятельности МГБ ГДР».
К происходившим изменениям в ГДР не оставались безучастными спецслужбы западных государств.
С учетом новых геополитических реалий в Европе, а также амбиций своего политического руководства, ЦРУ начало осуществлять широкую программу «активных мер», основанных на теории «тайных психологических операций» – хотя эта задача и не ставилась в законе США «О национальной безопасности», в соответствии с одним и параграфов которого и было образовано ЦРУ; право на проведение «тайных операций» было ему предоставлено исполнительным президентским декретом уже в декабре 1947 г.
Директива Совета Национальной безопасности США № 10/2 от 18 июня 1948 г. раскрывала понятие термина «тайные операции», относя к ним «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных государств или групп, но которые планируются и проводятся так, чтобы какая либо ответственность за них правительства США была неочевидна для неуполномоченных лиц, а в случае раскрытия правительство США могло бы правдоподобно отказаться от какой-либо ответственности за них» (См.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945 – 1950 гг. М., 2006, с. 139).
К этим действиям арсенала «тайных операций» были отнесены: пропаганда, «экономическая война», «превентивные активные действия», включая саботаж, эвакуацию, подрывную деятельность против враждебных государств, в том числе оказание помощи нелегальным движениям сопротивления, партизанским и освободительным группам в изгнании и поддержку местных антикоммунистических элементов.
С этого момента расширение масштабов тайных операций стало одним из главных направлений американской внешней политики.
При этом объектами подрывного воздействия спецслужб западных государств в советской зоне оккупации Германии были определены как формирующиеся здесь немецкие органы власти и управления, так и советские учреждения. Эта стратегическая установка продолжала сохраняться и после провозглашения Германской Демократической Республики.
Эта установка была поддержана заместителем помощника госсекретаря США по оккупированным территориям Фрэнком Г. Визнером, бывшим сотрудником УСС.
Для непосредственного осуществления этой масштабной программы еще 1 сентября 1948 г. в ЦРУ был сформирован специальный Отдел координации политики (ОКП), руководителем которого вскоре и стал сам Фрэнк Визнер.
Перед Отделом координации политики ставились задачи:
– поддержки «оппозиционных движений» в «недружественных» США странах – восточно-европейских государствах;
– осуществления акций «экономической» войны;
– создания антикоммунистических групп и фронтов, а также создания «резервных» агентурных сетей на случай будущей войны.
Помимо ОКП нечто подобное в рамках единой стратегии противоборства с СССР и странами народной демократии проводил и отдел специальных операций (ОСО) ЦРУ, штаб-квартира которого в Германии размещалась в городке Карлсруэ.
В частности, представительство ОКП в Германии ведало операциями по созданию радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», которые должны были стать важным элементом «психологической войны» против «советского блока» (до 1975 г. финансирование этих радиостанций осуществлялось тайно ЦРУ, которое же и «курировало» всю их работу; в 1976, после разоблачения связи радиостанций с правительственными службами США, их финансирование официально приняло на себя правительство этой страны).
О глобальном характере развертывавшегося беспрецедентного разведывательного и геополитического противоборства между двумя мировыми системами, целенаправленно и усердно создававшимися не только Советским Союзом, но и США, свидетельствует тот факт, что начавшееся 25 июня 1950 г. наступление северокорейский войск, на первом этапе приведшее к быстрому захвату армией КНДР столицы Южной Кореи Сеула, немало напугало очень многих в мире, в чем увидели начало «осуществления планов советской экспансии». Что, в свою очередь, привело к дальнейшей активизации разведывательно-подрывной деятельности в Европе.
Отметим и еще один важный факт, ставший событием в хронологии всемирной истории: в 1952 г. в северокорейском лагере для военнопленных был завербован советской разведкой резидент СИС в Сеуле Джордж Блейк, на многие годы ставший одним из ценнейших источников информации о деятельности западных спецслужб против СССР. В частности, им предоставлялась информация о совместных операциях СИС и ЦРУ против ГСВГ в Германии в 1954 – 1959 годах.
В начале 50-х годов Отдел спецопераций (ОСО) ЦРУ разработал масштабную «международную программу «стимулирования дезертирства» (включавшую в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов – от населения ГДР и ГСВГ, других групп советских войск за границей СССР, до советских колоний за рубежом, посольств и даже резидентур советской разведки). Проводившиеся БОБ ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и спецслужб СССР, МИДа и других государственных ведомств. Одна из особенностей операции «Рэдкэп» ЦРУ – массовое использование агентов-женщин.
БОБ для улучшения координации разведывательно-подрывных действий на территории ГДР в 1955 г. создала специальную «целевую комнату» – информационно-аналитический аппарат, своеобразный «ситуационный центр управления», призванный максимально быстро анализировать и оценивать поступающую оперативную информацию. Одним из главных объектов в этом «целевом центре» стала штаб-квартира представительства КГБ в Карлсхорсте.
Американские разведчики изучали не только расположение отдельных зданий, но даже обстановку кабинетов, работающих в них сотрудников, номера их телефонов, служебные перемещения и т.д.
ЦРУ не безосновательно полагало, что наилучшими возможностями для налаживания контактов с советскими гражданами обладают лица различных национальностей, владеющие русским языком, знакомые с привычками, укладом, менталитетом и образом жизни советских людей.
Для развертывания своих операций с подобными целями, а также для того, чтобы скрыть их связи с правительственными органами США, ОКП и БОБ ЦРУ активно использовали для своих целей как существовавшие эмигрантские антисоветские организации НТС («Народно-трудовой союз»), СБОРН («Союз борьбы народов России»), а также создали организации прикрытия – Конгресс свободной культуры, Группу борьбы против бесчеловечности (1950 – 1959 гг..), Комитет свободных юристов (1952 – 1958 гг..). Все три названные организации были ликвидированы их руководством во второй половине 50-х годов после разоблачения их связей с американской разведкой.
Между тем, серьезные изменения в стратегии и тактике разведывательно-подрывной деятельности происходили и в США: в августе 1951 г. пост заместителя директора ЦРУ занял Аллен Даллес, а в феврале 1953 г. он стал директором этого ведомства.
Этому назначению предшествовало провозглашение президентом Дуайэтом Эйзехауэром новой внешнеполитической доктрины – «отбрасывания коммунизма».
Под руководством Даллеса, отмечают американские историки спецслужб Н. Полмар и Т.Б. Аллен, «ЦРУ превратилось в мощнейшую, глобальную разведывательную организацию, способную проводить тайные операции по всему земному шару».
О развитии обстановки в самой Западной Германии и планах ее руководства МГБ СССР в апреле 1952 г. информировал И.В.Сталина, что «в узком кругу руководства ХДС (Христианско-демократический союз, в то время – правящей партии ФРГ), Аденауэр заявил: «Мы не признаем Потсдамскую декларацию, мы стремимся к европейскому единству и добьемся его. Это создаст противовес, который окажет сильное влияние на Восточную Европу. Россия не посмеет начать войну»[11].
По прошествии более 50 лет с момента описываемых событий можно сказать правду о том, что советское руководство имело немало конкретной информации о разведывательно-подрывных планах и стратегии США.
Известно, что 15 декабря 1952 г. в Кремле Сталин в присутствии членов Комиссии по реорганизации советской разведки МГБ Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, Н.С. Хрущева, Н.А. Булганина, Л.И. Брежнева принял министра госбезопасности С.Д. Игнатьева и ряд его заместителей, а также Е.П. Питовранова, предложившего свой проект реорганизации советской разведывательной службы. Во время продолжавшейся более часа встречи Сталин подчекнул:
– Главный наш враг – Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку. Первая база, где надо иметь своих людей – Западная Германия (Дамаскин И.А. Вожди и разведка. От Ленина до Путина. М., 2008, сс. 217; Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. М., 2005, с. 125).
Вот каков был внешнеполитический «фон» формирования нового германского государства, которому исторически была уготована роль, говоря военным языком, «стратегического предполья» вероятного театра военных действий.
На основании имеющейся у советских органов госбезопасности информации, правительству ГДР предлагается принять меры, адекватные внешнеполитическим реалиям.
8 февраля 1950 г. Главное управление по защите народного хозяйства МВД ГДР было преобразовано в Министерство государственной безопасности ГДР (Ministerium fur Staatssiherkait), впоследствии получившее обиходное наименование «Stassy», «Штази»).
Согласно принятому закону, на это министерство возлагались « борьба с актами саботажа и диверсиями, а также пресечение деятельности вражеских разведок и их агентуры на территории республики».
Следует отметить, что первоначально в структуре министерства не предусматривалось наличие разведывательной службы – она будет официально создана только в августе 1951 г., а саму функцию разведывательного анализа выполнял Институт экономических исследований, созданный годом ранее.
Советское правительство приняло решение о передаче новому министерству ГДР значительной части функций по обеспечению безопасности страны и ее граждан, ранее выполнявшихся на территории ГДР различными подразделениями МГБ СССР.
При этом учитывалось, что передача эта не может быть осуществлена одномоментно, что должны появится кадры профессионально подготовленных сотрудников органов контрразведки, в связи с чем процесс этот был достаточно протяженным по времени.
После образования в составе МГБ ГДР разведывательного управления летом 1951 г. ранее руководившее разведывательной работой на территории республики представительство 1-го управления МГБ СССР по договоренности с руководством республики сохранило за собой право, помимо оказания помощи в становлении разведаппаратов немецкого государства, вести самостоятельную оперативную работу (этим деятельность официального представительства советской разведки в Берлине – с марта 1954 г. – Первого Главного управления КГБ при СМ СССР, – отличалась от статуса и функций его представительств в других социалистических странах), хотя сам этот аппарат утратил самостоятельность и влился в структуру представительства МГБ—КГБ СССР на правах управления.
С момента создания МГБ ГДР несколько видоизменились задачи и функции аппарата представительства его советского аналога в Берлине. На первых порах это была помощь в создании подразделений, обучении кадров для немецких органов государственной безопасности, оказание им практической советнической и иной помощи в становлении, обмен опытом оперативной работы, проведение совместных операций, а затем, по мере роста оперативного искусства немецких коллег, – координация оперативных планов и обмен получаемой информацией.
Задача защиты государственной безопасности, то есть ее конституционного строя, суверенитета, независимости и территориальной целостности, была чрезвычайно актуальна для Германской Демократической Республики, поскольку она не получила официального признания со стороны западного соседа, а в Конституции ФРГ официально провозглашалась цель «объединения всех немецких земель».
(Продолжение следует)
Олег Хлобустов, ХРОНО
