Жестокое обаяние братвы. Засада…
…Но, милая, говорить с братвой ТАК – неразумно!.. И не то чтоб ей не верили, упаси Боже – сомневаться в словах дамы… А просто без её подсказок найти Димочку браткам было нереально, а ведь если не найдут его – всем кранты… Следовательно, она ОБЯЗАНА хоть что-нибудь, да сообщить!..
3. Поиски…
Вот в результате каких обстоятельств двое братков-провинциалов и примкнувший к нам не менее провинциальный банковский менеджер в одну из вёсен 199… года, прибыли в Москву, где и поселились на хате у надёжного человека, на окраине.
(Хозяина квартиры подобрал СанСаныч: из рецидивистов, не болтун, в чужие дела нос не суёт, и чем занимаются проживающие у него на адресе квартиранты – не интересуется… Правильный братан, одним словом!..)
Костик хотел поселиться отдельно, в гостинице, но ему объяснили, что в случае вполне возможных силовых «тёрок» легче всего отследить их ментам потом – именно по гостиничным счетам, а поэтому жить все должны без регистрации, у верного частника, и желательно – вместе…
Поиски Димочки – негодяя пошли полным ходом…
Как уже упоминалось, многие и до них Димочку пытались найти и покарать, но – безуспешно. По месту прописки он не появлялся, в местах обычных для него тусовок – не мелькал, своей семьи (у членов которой можно навести о нём справки) – не имел…
Но как раз в последнем пункте энские братки имелось крошечное преимущество перед предыдущими «следопытами»: однажды в кабаке, между двумя порциями пива с устрицами, случайно обмолвился Лешему Димон, что лет пять назад был женат на кассирше зоопарка…
И вот Алик с Женькой на старенькой, специально выделенной им СанСанычем «Волжанке-24», заколесили по Москве, разыскивая все имеющиеся в Москве и подходящие к определению «зоопарк» заведения. А в этих заведениях – интересовались личностями всех бывших и нынешних кассирш… (Нечитайло в это самое время дежурил на хате, охраняя привезённый братвой с собою специнвентарь: два «калаша» с укороченными стволами, три ТТ с глушителями, патроны, гранаты и ножи).
Через пару дней удалось нащупать нужную кассиршу… Обычная белобрысая тёлка: остренький носик, визгливый голос, однокомнатная «хрущевка». Ни мужа, ни детей, ни ценного имущества, из всей живности – одна канарейка.
Сутки дожидались во дворе дома, пока она откуда-то к себе вернётся, а дождавшись – позвонили в дверь, и когда она открыла – без приглашения вошли, резким рывком оборвав цепочку.
Вежливо и культурно объяснил ей, что насиловать, грабить и убивать её никто не собирается, даже наоборот – она получит бабки на кефир с хлебом, если подскажет, где можно найти её бывшего супруга…
Как и предполагалось, она стала изображать несознанку: «ничего не знаю, сто лет уж с ним в разводе, вам нужен – вы и ищите», и т.д. …
Но, милая, говорить с братвой ТАК – неразумно!.. И не то чтоб ей не верили, упаси Боже – сомневаться в словах дамы… А просто без её подсказок найти Димочку браткам было нереально, а ведь если не найдут его – всем кранты… Следовательно, она ОБЯЗАНА хоть что-нибудь, да сообщить!..
Конечно, дело техники – вмазать ей пару раз по гляделкам, потом – привязать к стулу, заткнуть ей рот кляпом, и – ласково погладить её эрогенные зоны раскалённым паяльником, время от времени вопрошая: «А теперь скажешь?.. А сейчас?..»
Но, во-первых, по своей душевной доброте трудно руковощившему операцией Лешему пытать паяльником ничем особо не провинившуюся женщину!.. Сам понимал, что такая доброта по нынешним временам – глуповата, но ничего поделать со своим мягкосердечием не мог… И во-вторых, слабонервная дамочка при первом же серьёзном физическом воздействии вполне могла впасть в шок, а то и загнуться от страха, – вот и получили б в итоге лишь никому не нужный трупешник, при полной невозможности тянуть за эту ведущую к Димочке ниточку дальше…
Но тут Леший вовремя вспомнил, что дамы – трусоваты… И, никоим образом не грубя ей, и даже не повышая на неё голос, минут он пять рассказывал съёжившейся от ужаса кассирше-мымре, что именно сейчас сотворят с нею он с Женькой, два отпетых садиста, если она немедля не заговорит!..
Фантазия у него – богатая, практический опыт – ещё богаче, рассказывать красочно он умел… Мало ей не показалось!..
Но всё равно – продолжала отнекиваться, явно не веря, что братва от слов перейдём к делу…
Надо было чем-то надавить на неё, показав, насколько же её гости круты и безжалостны!..
Тут –то Алику на глаза и попалась канарейка!..
Он молча выхватил птицу из клетки, и двинул с нею в туалет. Кассирша побежала следом.. (Женька остался в комнате – не хотел смотреть, как мучат птичку. Это к людям он был безжалостен, а фауну любил и жалел)..
Над унитазом, опустив кулак со стиснутой в ней канарейкой к воде, Леший торжественно объявил: «Не скажешь, как Димку сыскать – кину канарейку в унитаз, и спущу воду! Утонет в нечистотах птичка, учти…»
Подействовало!..
Бледнея и заикаясь, кассирша поведала, что у бросившего её Димочки в последние год-два была одна краля… Люсей её зовут, адрес – такой-то… Она, кассирша, про ту Люсю случайно узнал, через третьих знакомых… Ей уж ни к чему, с кем Дима нынче трахается, но адресок на всякий случай в памяти удержала…
«И правильно сделала!» – с чувством откликнулся Леший. Швырнув мокрую, трясущуюся от страза канарейку ей в руки, двинул к выходу, на ходу предупредив: «Если соврала – вернусь и самолично раздавлю птаху дверью!..»
Женьку, заметил, от этих слов даже передёрнуло.
4. Засада
Люси той, понятно, дома тоже не оказалось. Как доложили соседи, она укатила на курорт, вот-вот должна вернуться…
Братки установили около её дома круглосуточное дежурство: по 8 часов на скамеечке во дворе у подъезда дежурил поочередно каждый из троицы.
Скучно это – дежурить в одиночку. Сидишь без движения, заняться чем-либо толковым нельзя, вот и зеваешь надсадно… А время ползёт так медленно и так противно!..
От нечего делать Леший обдумывал всякие интересующие его вопросы, в частности: что будет с ним и Женькой после того, как Диму найдут, и бабло общаковское из него вытрясут… А ну как после этого – замочат их самих злопамятные «авторитеты»?..
Теперь сообразить с другого конца: отдав им «пахановские» сто штук, Димочка оставит у себя ещё без малого полтора лимона!.. А что если, надавив до упора и выдавив из него ВСЕ деньги, не возвращаться в родные края, а – сорваться за бугор, и зажить там припеваючи?.. На пару с Женькой, естественно… (В противном случае старинного дружбана придётся замочить, что – не желательно!)
Но тут же о жене и дочери вспомнил… Взять их с собою – вряд ли получится, а не взять – «паханы» замочат обоих… Да и самого Лешего потом будут искать долго и нудно бывшие корефаны… Всю жизнь трястись от страха в ожидании справедливого возмездия – удовольствие ниже среднего!.. Нет уж… Правильней, выгодней и спокойней – оставаться верным СанСанычу и его подельниуам!..
Но мысль о димочкиных 1 400 000 баксиков глубоко засела в сознании… Отщипни они с Женькой от них малость – кто об этом узнает?!.
…День шёл за днём, а Люся не появлялась. Тихонько таяли средства, выделенные общаком для проведения акции. Московская жизнь – куда дороже нашенской, провинциальной… Одни лишь время от времени снимаемые столичные шлюшки – и те обходились в копеечку!..
Настроение было не ахти. От нервной обстановки – начали ошибаться. В частности, слишком уж наглядно торчали их слегка истрепавшиеся фигуры у одного и того же подъезда…
Однажды ночью к дежурившему в скверике на скамейке Женьке подошли вызванные бдительными соседями милиционеры, и предложили ему пройти в отделение – для установления личности, а заодно – и узнать причины, по которым его личность регулярно мелькает здесь на протяжении последней недели…
Узнав наутро от дворничихи про задержание ночью Женьки, Леший решил: всё, спёкся он, кончилась операция…Но нет, вернулся корефан из узилища через два дня, слега побледневший от неволи, но спокойный, даже не побитый.
Оказывается, в отделении при проверке документов кто-то, увидев у него на фото в водительском удостоверении милицейские погоны, подобрел сразу: «Так ты что – мент?..»
Женька не стал докладывать, что давно ушёл из органов, и ныне ошивается с братвою… Подтвердил туманно: «Ну да… Только я сейчас – во временном резерве!..»
«Это уж детали… Что ж сразу не сказал, что – свой?.. Мы своих по пустякам – не дёргаем…»
И отпустили его. (Думаю, кроме документов – ещё и исходящий от Женьки некий ментовский дух они уловили. Этого не скроешь, – годы жизни в «конторе» накладывают и на душу, и на лицо неизгладимый отпечаток. Ничем не сотрёшь и не вытравишь из себя былого ментовства, и имеющие с тобою дело менты его в тебе ытравишь из себя былого своегопрекрасно чувствуют).
Только-только избавились от этой напасти, как случилась новая.
Вечером, когда Костик возвращался с дежурства у Люсиного дома и входил в «свой» неосвещенный подъезд, компашка местных малолеток, пьяненьких и нагленьких, дав ему в лоб, отняла бумажник и часы, ещё и коленкой под зад на прощание врезала!.. Домой прибежал Костик взъерошенный и перепуганный, как попавший под автобус кролик.
Хозяин-рецидивист как раз отсутствовал (навещал родичей в деревне), Леший был на дежурстве, сменив Костика, и дома оставался только Женька. Выслушав сбивчивый доклад потерпевшего от хулиганья компаньона, он озадаченно хмыкнул, почесал затылок.
Нечитайло был типичным чмошником. За время совместного проживания в Москве присмотрелись братки к нему основательно, и убедились: мелок, жалок, суетен… Дерьмоват, если коротко.
Но он был ИХНИЙ, из их команды, а своего давать в обиду какой-то мелюзге – западло!.
Вот почему без лишних слов Женя пошёл на кухню, открутил от табуретки две ножки. Потом нашёл на первом этаже тех самых агрессивных малолеток (по тупости они даже и не подумали скрываться после удачного гопа!), и – побил их, хоть и не смертельно, но больно!.. А лопатник и часы, понятно – забрал. Вякнул молодёжи пару ласковых насчёт необходимости чтить старшее поколение, и упёрся домой в убеждённости, что вопрос решён раз и навсегда.
Так бы оно и случилось, не окажись один из побитых братом какого-то полу-«бугрёнка» в местной шпане…
И вот через час после произошедшего, когда Женя и Костик уж налаживались спать, в дверь коротко звякнули. Поздние гости всегда – нежелательны, но Женька не боялся внезапных посетителей. Спрятав сзади за брючный пояс взведённый ТТ, безбоязненно открыл.
На пороге стоял один из только что основательно отполированных им подростков, затравленно всхлипывая и тряся в воздухе зашибленной ручонкой, а с ним – какой-то явно контуженный амбал, весь волосатый и в татуировках. Громила, одним словом…
«Значит так, педрила: гони штуку баксов за моего поломанного брательника!» – напористо втёр татуированный, и чувствовалось, что тысяча долларов – это только начало его требований, вроде программы – минимум, а максимум он сформулирует позже, присмотревшись к собеседнику и поняв, кто он и с чем его едят…
А Женьке уж больно спать хотелось – не до гнилых базаров… Да и, если честно, не привык он, чтоб с ним – вот ТАК… Чтобы с Женькой в такой тональности разговаривать – надо «стоять» никак не ниже Ахмеда Османовича или СанСаныча, … Но когда какая-то мелкая московская вша строит из себя чуть ли не ленинский Мавзолей на копытах, то вы меня извините – самый терпеливый забуровится!.. Тем более, что Женька слишком уж терпеливым никогда и не был…
И вместо мирных переговоров и объяснений несмышленым аборигеном, что не с лохом базарят они, а с вполне нормальным конкретным пацаном из солидной иногородней «группировки», вместо того, чтобы затем откупиться от предъявы какой-нибудь чисто символической суммой, и расстаться с местными «по-хорошему», – вместо всего этого Женька, выхватил из-за ремня ТТ и прострелил амбалу колено!..
Не ожидавший резвого перехода от словесного диспута к оживлённой перестрелке, грозный дяденька с жалобным воплем покатился вниз по лестнице, так и не успев воспользоваться собственным стволом (если он у него был)… А Женька закрыл дверь, и отправился спать дальше.
Полежал в постели буквально полминутки – и вдруг сообразил (не совсем же дубовый!), что сама собою эта ситуация не разрядится, и сегодня же ночью сюда нагрянут нежданные гости…
Имея колоссальный опыт участия в подобных разборках, Женька уверенно предположил, что нападающих будет человек 6-8 (меньше – не пошлют, с учётом его ТТ-шника, но и больше не направят, зная, что в квартире – лишь двое-трое, да и те наверняка уж спят), вооружены они будет пистолетами, (возможно – ещё и обрезами), приедут – где-то в районе 3-4 часов ночи, двумя – тремя тачками…
Самый разумный выход в такой ситуации – немедленное бегство.
Москва – большой город, есть где разойтись мирно и укрыться, тем более – прикатившим в столицу вовсе не с целью столкнуться лбами с местными бандитами… Но Женька всегда не разумностью отличался, а – отвагой!.. Поэтому и решение принял лобовое: засесть в засаде во дворе у подъезда, и ежели ночью подъедут на тачках со стволами – вжарить по них без пощады!..
Причём он был настолько уверен в своих силах, что и Лешего не снял с дежурства, себе на подмогу, и даже Костика не разбудил… Мол: «С такой фигней, как полдюжина москвичей с дробовиками, как-нибудь сам справлюсь!..
…И вот – заключительная сценка.
…Полчетвёртого утра, самый что ни на есть предрассветный час, ещё абсолютно темно.
Практически бесшумно к подъезду подкатили двое «Жигулей» и «Нива», из которых почти бесшумно вылезли восьмеро нехилого вида парнишек. Переговариваясь шёпотом, некоторое время глазели на тёмные окна нужной им квартиры на 4-м этаже, а потом – двинулись к подъезду, явно не с пустыми руками…
Позицию Женька выбрал удобную: на крыше близстоящей трансформаторной будки. Отсюда, сверху, все приехавшие для него были как на ладони. И для начала – он дал длинную очередь из «Калаша» над головами наступавших, а когда они дрогнули под внезапным огнём и резво залегли – ударил из «подствольника» гранатами, сперва – в «Ниву», затем – в один из «Жигулей». Выстрелы, взрывы, скрежет пылающего металла, снова длинные очереди… Нагрузка на нервы приехавшей на разборку «братвы» – не шутейная!..
А приехавшие – они кто?.. Мелкие бандиты. Шваль, «шестерки», а не обстрелянные «боевые слоны»… Ну где им выстоять против ожесточённого встречного боя!.. Таким лишь – впятером на одного, толпой – на спящих, со стволами – на безоружных, ну и ещё – ножиком в спину…
И когда из окружающей пылающие машины тьмы грозно крикнул невидимый им Женька: «А теперь валите отсюда, падлы, пока вас всех не перещёлкали!», то эти лопухи, вскочив, скопом втиснулись в единственные уцелевшие «Жигули», и умчались во тьму.
Того не сообразили, идиоты, что одним выстрелом из гранатомёта Женька вполне спокойно мог их всех вместе с «Жигулями» сжечь дотла. Но – не стал. Ну их… Он же, в принципе, ничего лично против них не имел. Ребята погорячились, и он в ответ – погорячился… Всё, инцидент исчерпан!.. Женьке же главное – чтоб к ним больше не цеплялись!…
Но, поднимаясь по лестнице на 4-й этаж, врубил он вдруг (а раньше – не мог?!), что сейчас, на звуки ночного боя, во двор съедется ментовская орда. Сперва место происшествия осмотрят, потом поквартирный обход всех окрестных домов начнут… А нам только этого и не хватало!..
Вот почему, прибежав домой, Женька разбудил пинками Костика, и через 20 минут они уже мчали в «Волжанке» прочь от «засветившегося» адреса, забрав оттуда все шмотки и железяки.
Утром от пришедшего сменить Лешего с дежурства Женьки узнал и он о том, что по чистой глупости и браваде кореша лишились братки надёжной квартиры. Ну и ругал же его, – чуть не побил… Но куда денешься – дело сделано! Пришлось мириться с жестокой реальностью…
Новую квартиру нашли быстро – сняли комнату у ветхой пенсионерки. Она была глуховата, что радовало – хоть не станет подслушивать…
Но всё равно – человек посторонний, не «нашенский»!.. Приходилось от неё таиться, скрывая свой образ жизни… Поэтому «калаши» и пистолеты не на адресе прятали, а держали в «Волге», что было рискованным из-за постоянных проверок гаишниками. Риск был оправданным. Но браткам не повезло…
На этот раз лопухнулся Леший. По дороге на АЗС притормозил у перекрёстка, на красный цвет светофора. И тут к его тачке со стороны водительской дверцы подошёл щупленький пацанёнок с тряпкой и ведерцем.
«Дяденька, стекло помыть?» – спросил, глядя не на водилу, а в кабину, и глазёнки его так и бегали по сиденьям, явно – в поисках чего поценнее…
Лешему бы, насторожившись, рвануть с места, а он – расслабился, не чуя опасности от «дитятки»… Буркнул сердито: «Вали отсюда, шкет, пока уши не надрал!..»
Так что ж он сделал, стервец?!. Невинно пожав плечами, дескать: «Как хотите, я хотел как лучше…», – мгновенно выхватил из ведёрка баллончик с парализующим газом, и как шикнет Алику в лицо!..
Бац – и тот, отключившись, вывалился из распахнутой пацаном дверцы на асфальт. А шкет, вскочив в машину, дал газу – и умчался в неизвестность, увозя с собою оружие, деньги, документы в барсетке… Главное – оружие!.. Ну и – бабки… Леший ведь в группе был казначеем, держа у себя весь скромный «общак»…
Когда он пришёл в себя – локти кусал от досады. Да чего уж теперь…
Хорошо хоть, бабуле уплатили за неделю вперёд, и пока что она из квартиры не гнали… Но чем-то же и питаться надо, да и вообще – много накладных расходов… Продали кое-что из имеющейся одежонки, – этого хватало на парочку ежедневных пирожков с ливером… Но разве ж это – еда для здоровых мужиков?!.
Особенно приуныл Костик. Не привык к голодухе!.. Ему бы домой смотаться, за бабками – так не на что билет купить, да и бросить братков одних страшновато: вдруг, обнаружив Димочку, и получив с него бабло, возьмут да и слиняют куда подальше…
Посоветовались Алик с Женькой, и решили к квартирной хозяюшке-пенсионерке клинья подбивать… Типа: мы тебя, старая кочерыжка, сексуально удовлетворим по мере твоих скромных потребностей, а ты – умеренно оплатишь каждый сеанс вялотекущего секса…
Однако вышла досадная осечка!.. И не то чтоб старушенция с гневом отклонила это предложение – напротив, обеими морщинистыми ручонками готова была ухватиться за мускулистые палицы… Но только вконец оборзела эта ветошь: платить соглашалась лишь жалкий мизер, зато в обмен хотела получить всю гамму удовольствий: и так её обрабатывай, и этак, и по стольку-то раз за ночь, да ещё и групповухой!..
Начали пацаны торговаться, взывали к её совести, предлагали ей увеличить оплату секс-труда и сузить ассортимент требуемых взамен услуг…. Бабка, заартачившись, – ни в какую…
Может. и быть бы между ними мирному договору и прочным половым отношениям, но тут гад-Костик напортачил: взял да и склямзил у старушки из комода половину пенсии!.. Думал, чудик, что исчезновение столь маленькой суммы она не заметит, а того не просёк, что эти жалкие копейки все равно – половина всех её доходов!.. Свистни у любого олигарха половину его миллиардов – что, он останется безучастным?!.
Сразу бабуля заметила пропажу – и подняла хай… Братки всё отрицали, вестимо, но она им не поверила… Попёрла с квартиры со свистом, даже не вернув тех бабок, которые ей вперёд уплатили…
Оказавшись на улице. Алик с Женькой первым делом побили Костика за крысятничество, выяснив, что бабло спёр именно он, втихую от них потратив на жратву и курево. Потом ещё раз побили его – в отместку за то, что не поделился с ближними своими!.. Но их положение от того легче не стало… Они оказались на улице – без денег, документов и оружия…
…Эх, стыдно вспоминать… Как последние бомжи, спали по подъездам, прижимаясь спинами к обитым чем-нибудь мягким дверям… Жрали всякую гадость, чуть ли не извлечённую из мусорных контейнеров…
Но при этом – ни на минуту не прекращали дежурства у Люськиного подъезда. В ней одной теперь заключалась надежда на то, что нам удастся выйти из этой истории живыми и вновь процветающими… Она стала нашей единственной утехой и отрадой!..
Продолжение следует
Владимир КУЗЕМКО, для УК
Tweet
