Братья Ульрих и Иммо Гляйс своего отца не помнят: офицер вермахта погиб в Украине в 1943-м. Годы спустя они решили найти его могилу. Журналисты DW сопровождали их в этой непростой для них поездке.
“Надеюсь, наш отец не совершил ничего ужасного”, – в который раз повторяет 77-летний Ульрих Гляйс (Ulrich Gleiß). Отца ни он, ни его старший брат – 79-летний Иммо (Immo Gleiß) – не помнят: офицер Георг Гляйс (Georg Gleiß) погиб в Украине в сентябре 1943-го, мальчикам в то время было год и три.
Так сегодня выглядит одно из сел, в котором во время войны был Георг Гляйс
Братья Гляйс давно хотели увидеть места, где был убит и похоронен их отец. Правда, то, что он участвовал в развязанной Германией Второй мировой войне, мужчин очень тяготит. Отправляясь в украинскую глубинку за 300 км от Киева, они боятся, что с детьми немецкого офицера там не станут даже разговаривать.
Военные дневники офицера вермахта
Георг Гляйс родился в 1903 году. До войны он работал школьным учителем: преподавал французский, английский и физкультуру. Он любил заниматься спортом – старался держать себя в форме ради учеников.
Георг Гляйс со старшей дочерью Утой
У Ульриха и Иммо сохранилась пара пухлых пачек военных писем и дневниковых записей отца. Пожелтевшие страницы исписаны карандашом и чуть растекшимися чернилами, прочитать мелкий шрифт можно с большим трудом. Боев в своих дневниках Георг Гляйс не описывает: он занимался противохимической защитой на оккупированных территориях. Рассказывать семье, где он находится, офицер не мог. Поэтому он зашифровывал названия населенных пунктов – их можно было составить по буквам, с которых начинались предложения. Так сыновья узнали, что он был в Гомеле, Могилеве, Таганроге, Симферополе, Кременчуге…
В одном из писем он рассказывает о доме, в который его расквартировали вместе с денщиком и водителем, о живущей там семье. Муж – белорус, учитель математики и географии, жена – из Галиции, где они и познакомились во время Первой мировой. Три сына, 21, 16 и 3 года, старший “воюет на фронте против Германии”. Офицер описывает, что семья поначалу отнеслась к нему настороженно, но их отношения быстро наладились.
“Наступление у Дона, июль 1942 г.” – так подписал на обороте свой снимок Георг Гляйс
Еще один исписанный карандашом листок. На обратной стороне – напечатанный крупным шрифтом приказ: “Все лица проживающие в селе Шубное, 16-ти лет и старше, собираются в среду, 7. ноябр, 6:15 на прощаде у церкви. Каждый должен принести свой паспорт. Непослушание этому приказу будет строжайше наказано!” (орфография и пунктуация сохранены. – Ред.) Ульрих Гляйс грустно замечает: “Понятно, что не просто так людей попросили собраться”. Его ли отец отдал этот приказ, что именно произошло дальше, ему остается только гадать.
Поиск могил солдат вермахта в Украине
В сентябре 1943-го семья получила извещение о смерти Георга Гляйса. Сослуживец отца прислал им карту местности, на которой отметил могилу – “50 метров от западного выезда из деревни Красное*”. В письме были фотографии с похорон: на них был виден деревянный крест и даже произносивший речь генерал. Правда, снимки потерялись, а деревни с таким названием на современных картах больше нет.
Тем не менее, такие сведения – это уже немало, считает Алексей Савченко из восточноукраинского отделения Народного союза Германии по уходу за воинскими захоронениями (Volksbund Deutsche Kriegsgräberfürsorge), поехавший на поиски вместе с братьями Гляйс. По его словам, массовые, задокументированные захоронения немецких солдат в Украине уже обнаружены. Теперь ищут отдельные могилы или те, где похоронено несколько человек. Это сложно: архивных сведений о них крайне мало, а очевидцев событий почти не осталось.
Карта вермахта и украинские дороги
Точку, где предположительно находилось Красное, удается определить по соседним, еще существующим, деревням, которые также были отмечены на немецкой карте. От ближайшего райцентра ехать туда по разбитым дорогам около часа. Ямы настолько глубокие, что ограничение в 50 км/ч кажется насмешкой – разогнаться до такой скорости не получается.
В соседней с бывшим Красным деревне пусто. Под впечатлением от местных пейзажей – засаженных кукурузой полей и бескрайнего неба – Ульрих и Иммо Гляйс выходят из машины. Они фотографируют заброшенный колодец и гусей в пруду, когда на улице показывается женщина средних лет. Одной рукой она катит велосипед, другой – ведет за веревку рыжую корову. О Красном она не слышала, а стариков, которые могли бы что-то знать, тут не осталось – поумирали.
Местные жители были рады помочь Иммо и Ульриху – правда, стариков, переживших войну, тут уже не осталось
За деревней, там, где раньше, по идее, было Красное, начинается кладбище – но хоронят тут только с конца 1980-х. Пока немецкие пенсионеры в очередной раз задумчиво разглядывают карту, возле них останавливается старый мотоцикл с коляской. О Красном водитель тоже ничего не знает – он живет тут “недавно, лет 20”. Подумав, он звонит “голове” – главе сельской администрации. Может, тот сможет помочь.
Помощь местных жителей в поисках могилы немецкого офицера
“Голова” оказался рослым мужчиной лет пятидесяти. Раньше Анатолий работал механиком, а на последних выборах выдвинул свою кандидатуру и выиграл. “Лучше бы и не лез”, сокрушается он. Это, скорее, кокетство: энергии у Анатолия так много, что кому как не ему решать местные проблемы.
Разобравшись, в чем дело, Анатолий сажает братьев Гляйс к себе в машину – потрепанную вишневую “ладу” – и везет их на импровизированную экскурсию. Вот заросший карьер бывшего кирпичного завода – “если кого-то расстреливали, то наверняка в нем”. Вот водоем – “тут, говорят, затонул немецкий танк”. А вот железнодорожная станция – “раз ваш отец был в этих краях, то точно был и на станции!”
Параллельно “голова” обзванивает знакомых, пытаясь что-нибудь узнать о погибшем здесь немецком офицере. И постепенно в историю жизни и смерти Георга Гляйса добавляется все больше деталей.
Оккупация и отступление немецких войск
Красное – так, оказалось, назывался колхоз, объединявший деревни Березовку и Деркачи, поэтому на карте вермахта он был отмечен ровно между ними. Во время войны эта территория была оккупирована немцами. По словам местных жителей, в начале оккупации были расстреляны двое мужчин – “они хвастались в столовой, что партизаны”. Ульрих и Иммо мрачнеют и просят показать могилу убитых: выкрашенный серой краской небольшой обелиск стоит чуть в стороне от дороги.
По рассказам выходит, что масштабных карательных операций немцы здесь не проводили. Но заставляли грузить в вагоны чернозем, который отвозили в Германию. А так даже за уголь, вспоминают собеседники, оккупанты платили.
В Украине четыре крупных кладбища, где перезахоранивают останки солдат вермахта. Одно из них в Киеве (на фото)
Судя по дате смерти – 13 сентября 1943 года, – 40-летний Георг Гляйс погиб при отступлении, говорит местная учительница истории. Боев за освобождение здесь не было, только отдельные выстрелы. “Два дня немцы уезжали – на мотоциклах, машинах, увозили с собой технику, – дополняет картину сотрудник администрации соседнего села, которого на улице останавливает Анатолий. – Потом было два дня тишины. А потом начали приходить красноармейцы – пешком, в обмотках, спрашивали, есть ли тут немцы”.
Братьев Гляйс, бесконечно извиняющихся за войну, каждый пытается поддержать. Получается не всегда. Так, учительница вспоминает, что, отступая, немцы поджигали каждый второй дом. Ее бабушка стояла у хаты с тремя детьми и отцом-инвалидом. Немец с факелом, увидя малышей, дал каждому по шоколадке и сказал, что их дом поджигать не будет – подожжет соседский. “Может, это ваш отец и был!” – восклицает Анатолий. Ульриху и Иммо от этой истории становится не по себе.
Примирение враждующих народов после Второй мировой войны
Весть о приехавших иностранцах быстро расходится – телефон Анатолия разрывается от звонков. Один из них оказывается особенно интересным – похоже, могила нашлась.
“Голова” везет пенсионеров в Березовку, откуда они и начали свой поиск. Местный житель – пожилой мужчина в черных спортивных штанах, синем пиджаке и кепке – показывает им 300-летнюю липу на краю своего участка. Когда-то в дерево попала молния, и теперь с одной стороны оно расколото – оттуда тянутся молодые побеги. Мужчине рассказывали, что во время войны здесь был штаб, рядом с которым под старой липой похоронили немецкого офицера.
Ульрих, Иммо Гляйс и Алексей Савченко слушают рассказ местного жителя (слева направо)
“Делегация” с иностранцами посреди деревенской улицы быстро привлекает внимание – к ней стягиваются подростки, соседки, на велосипеде подъезжает местный учитель. Историю про немца, с почестями похороненного под деревом, подтверждают уже несколько человек.
Все сходится: не было боев, не было и массовых захоронений, поэтому Георг Гляйс был похоронен один. Отступление немцев не было спонтанным – было время перевезти и похоронить у штаба погибшего офицера, убитого за 10 км отсюда. Даже про речь генерала на похоронах, запечатленную на фото, жители деревни без подсказок вспомнили по рассказам родных.
Потрясенные Ульрих и Иммо Гляйс, кажется, не до конца верят в происходящее. По словам Алексея Савченко, вероятность, что их отец действительно тут похоронен, – процентов 80. Теперь – после согласования со всеми властями – здесь проведут раскопки, опишут найденные останки, идентифицируют их, если найдется солдатский жетон или какие-то вещи, и перезахоронят на немецком военном кладбище в Харькове. Всего в Украине четыре таких кладбища, их содержание и перезахоронение останков оплачивает Германия.
Общее прошлое бывших врагов
Следующим утром братья Гляйс еще раз приезжают к старой липе, на этот раз одни. Правда, остаться незамеченным им опять не удается – одна за другой начинают лаять деревенские собаки. К приезжим снова выходит хозяин земли.
Иван Иванович – так его зовут, – Ульрих и Иммо оказываются почти ровесниками: они родились в 1941-м, 1942-м и 1940 годах. “Мой отец тоже погиб на войне, только никто не знает, где он лежит”, – тихо рассказывает мужчина. Он заверяет, что братья могут приезжать сюда в любое время – когда он умрет, его дети и внуки будут рады их видеть.
Иван Иванович показывает гостям свое хозяйство. В луже на дороге купаются гуси, у забора в кучу сложены ветки – их они с женой собирают, чтобы топить дом зимой. Помяв в руках кепку, он спрашивает: “А немецкие деревни так же выглядят?” Нет, не так. Всем становится от этого немного неловко. “Войну развязали Гитлер и Сталин, люди были ни при чем!” – разволновавшись, говорит мужчина и оставляет братьев Гляйс под липой одних.
Ульрих и Иммо срывают на память несколько полевых цветов. Перед отъездом обратно в Германию им звонит “голова” – ему рассказали, что после войны могилу не раз пытались разграбить, кого-то даже оштрафовали за мародерство. “Я извиняюсь за своих односельчан, – горячо говорит в трубку Анатолий, – время было нищее, вот и не удержались!”
Но извиняться ему не за что – Иммо и Ульрих Гляйс до сих пор не могут поверить, что вместо проклятий, которые они ожидали услышать в свой адрес, они получат столько поддержки и тепла. В том, что они еще вернутся в Украину, братья не сомневаются.
*Названия населенных пунктов изменены, чтобы захоронение не смогли найти “черные копатели”.
Автор: Екатерина Крыжановская; Deutsche Welle