ТАЙНА БЕГСТВА БЕН ЛАДЕНА ЧАСТЬ 2

Война против терроризма. Свидетельство афганского полевого командира, принимавшего участие в штурме Тора Бора, убежища главы “Аль-Каиды”

Одного из двух афганских полевых командиров, которым американцы доверили штурм горного укрепленного района Тора Бора, зовут Заман “Гамшарик” – на пушту это слово означает “Сочувствующий”.

Один из высокопоставленных американских дипломатов, из команды советников Джорджа Буша по вопросам антитеррористической кампании в Афганистане, подтвердил, что переговоры между главой филиала ЦРУ в Пешаваре и полевым командиром Заманом имели место. Они начались 15 октября 2001 года. Но он повторил, что Пентагон отказывается выступить с официальным заявлением о проведении наземной операции в Тора Боре.

Заман поселился в огромном здании, отстроенном только наполовину, в пригороде Пешавара, где живут простолюдины. Путь к нему лежит через запыленную улицу, на которой толпятся бродячие торговцы, и снуют рикши. Во внутреннем дворе полно рабочих, которые месят цемент. Телохранители спускаются на шарпои (веревочных сетках), с раскаленными Калашниковыми в руках (температура достигает 45 градусов в тени). В грязных комнатах белобородые люди в тюрбанах восседают на старых подушках и пьют чай: эти “мудрецы” принадлежат к племени Замана, ходжиани. Это пуштунское племя проживает на территории, отделяющей Джелалабад от пакистанской границы, если быть точным – вокруг массива Тора Бора.

Сидя по-турецки на потертом ковре, полевой командир принимает нас в комнате, где немного посвежее, чем в прочих, – она обдувается допотопным вентилятором. Несмотря на жару, Заман носит жилет поверх длинной рубахи: одежда скрывает огромный пистолет Макарова с магазином на 20 патронов, некогда принадлежавший советскому вертолетчику. Экстравагантное предложение – возглавить охоту на главаря “Аль-Каиды” – сделанное командиром, свидетельствует о его большом боевом опыте.

В прошлом – славный участник Священной войны против Советов, по ее окончании Заман занялся контрабандной торговлей между Афганистаном и Пакистаном. В 1996 году талибы изгнали его из Джелалабада. Пакистанцы также косо поглядывали в его сторону, в то время они открыто поддерживали исламский режим сурового муллы Оммара, и Заман, в конце концов, был вынужден отправиться в изгнание в Дижон.

6 октября 2001 года, поняв, что Пакистан сменил “окраску”, сгорая от нетерпения, пуштунский командир сел в самолет и направился в Пешавар, где его ждали подданные, жаждавшие принять участие в приближавшихся великих событиях. Среди ходжиани, слоняющихся по комнате, находится человек, который по прибытии Замана сказал командиру, что его сын был нанят бен Ладеном чтобы доставлять воду в подземный комплекс Тора Бора за 3000 рупий (50 долларов) в день.

15 октября Заман вступил в контакт с генеральным консульством США в Пешаваре. Его принял вице-консул по афганским делам Роджер Кенна, который фактически руководил местным отделением ЦРУ: ” Переговоры продолжались до глубокой ночи, 9 часов кряду”, – говорит Заман несколько усталым и равнодушным голосом. “Я сделал американцам два предложения: либо мне дадут оружие и обеспечат деньгами, и я лично возглавлю поиски бен Ладена; либо мне дадут спутниковый телефон с GPS-приемником, чтобы я мог указать местоположение врага, и тогда они сами начнут операцию по его захвату. Я так и не получил ответа”.

Проблема состоит в том, что генеральное консульство в Пешаваре было единственным представительством американской администрации, занимавшимся афганскими делами, и могло осуществлять слежение лишь с помощью прослушивания и по картинкам со спутника; бюро было завалено работой. Ощущался острый недостаток в компетентных кадрах, способных анализировать и сортировать информацию, каждый день поступавшую от таких же служб.

Огорченный молчанием американской стороны Заман стал искать счастья у британцев. У своего друга Хаджи Хаятуллы, главы салафитов (исламская школа, близкая к саудовскому ваххабизму) из афганской провинции Кунар, проживавшего в скромном доме в Университетском городке, Заман познакомился с неким “Джеймсом”, который назвался приближенным премьер-министра Тони Блэра. Такова простодушная афганская манера: весьма вероятно, что он говорит об агенте MI6 (Служба внешней разведки Великобритании).

Подобно американцам, англичане обошли молчанием предложения Замана. “Figaro” удалось напасть на след этого таинственного представителя Ее Величества: речь идет о физике, выходце из сословия джентри, с оксфордским английским, по имени Джеймс Таккер; либо о человеке, который путешествовал по подложным документам на его имя. В мае 2001 года под этим именем он принял участие в миссии по расследованию (в рамках Программы ООН по международному контролю над наркотиками, Pnucid), в сопровождении трех других британских подданных и двух представителей госдепартамента США. Это было еще при талибах. Комиссия констатировала, что режим муллы Омара сдержал свое обещание и запретил выращивание опиумных культур. Весной его часто видели в Джелалабаде, где он находился в качестве представителя новой британской программы взаимопомощи по уничтожению маковых плантаций.

14 ноября 2001 года Заман оставил Пешавар и направился в Джелалабад во главе огромного каравана (200 автомобилей). Он привел с собой около 1500 своих сторонников-афганцев. Он торопился занять пустующую политическую нишу, образовавшуюся после ухода талибов. На месте его ждал неприятный сюрприз, он обнаружил, что другой полевой командир прибыл раньше него. Это был Хазрат Али, лейтенант генерала Фахима, человека, возглавившего Северный Альянс после смерти Масуда. Четыре дня спустя совет шуры (собрание клановых вождей) Джелалабада привела к власти своеобразный триумвират. Губернатором стал Хаджи Кадир, Заман сделался региональнымм “военным министром”, а Хазрат Али – министром безопасности. Но из-за вековой вражды триумвират пришел к разладу.

Но американцы не придали этому никакого внимания, они желали скорейшего продолжения охоты на бен Ладена при посредстве афганцев. “Грег, американский связной, офицер, пришедший с Севера вместе с Хазратом Али, разыскал меня и сказал, чтобы я был готов к наступлению на Тора Бора. Но он не оказал мне достаточной военной помощи, лишь дал немного денег”, – вспоминает Заман.

27 ноября, началась наземная операция против укрепленного района Тора Бора. Исходным пунктом стала горная деревня Агам, где сосредоточились части Замана и Хазрата Али, которые поделили линию фронта на две равные части. Заман попытался объяснить американцам, что следует взять район в плотное кольцо, чтобы воспрепятствовать отходу боевиков “Аль-Каиды” в соседний Пакистан. “Проблема в том, что Грег ничего не хотел слышать: он желал мгновенных результатов!”, – объясняет Заман. “В первый день мы потеряли пять человек. Но на следующий день командир талибов связался со мной по рации и предложил прекратить огонь, желая сдаться. Грег ничего и слышать не хотел, поскольку желал физического уничтожения окопавшихся талибов и арабов. Я был настолько подавлен, что обратился за помощью к Джеймсу, который был в Лондоне. Два дня спустя я встретил его в аэропорту Джелалабада, чтобы отвести в Тора Бору. Но его прибытие не привело к изменениям в этой абсурдной стратегии!”.

Когда 16 декабря 2001 года укрепления Тора Боры, наконец, пали, победители смогли взять лишь несколько десятков пленных, в большинстве своем это были обезумевшие и раненые солдаты. Всем прочим боевикам “Аль-Каиды” – их было более тысячи – удалось бежать через горы в зоны проживания пакистанских племен.

Пакистанский журналист Маджед Бабар, внештатный корреспондент пешаварской газеты “Khyber News”, разыскал старого афганского шофера бен Ладена, некоего Нура База, который сегодня тихо живет в своей деревне Шапрахар, в горах к северу от Джелалабада. Последний поведал о том, что хозяин отправил его в отпуск 12 декабря 2001 года и расстался с ним недалеко от пакистанской границы. Бен Ладен, похоже, был в отличной форме, он тепло попрощался со своим шофером, который верой и правдой служил ему четыре года, и щедро наградил его. Его прощальным подарком были 300 000 рупий (5000 долларов). После чего бен Ладен и двадцать его телохранителей-арабов скрылись из виду.

“Отсутствие тактического плана, неверная оценка окружающей обстановки, двойная игра ненадежных союзников”, – таковы, по мнению Маджеда Бабара, причины американского провала в Тора Боре.

Отсутствие плана: организация и финансирование штурма укреплений Тора Бора была поручена одному-единственному офицеру, пресловутому Грегу. Этот офицер не имел никакого опыта ведения войны в Афганистане, не считая нескольких недель, проведенных в Паншире с людьми из Северного Альянса, ему ничего не было известно об истории Джелалабада, о политических и племенных отношениях в регионе. Афганцы с ужасом вспоминают о том, как разъяренный Грег орал в рацию: “Убей их всех! Убей их всех”, в ответ на первое предложение о капитуляции.

Неверная оценка обстановки: здравый смысл велел, чтобы американцы, по крайней мере, изолировали зону Тора Боры, прежде чем бросить своих “афганских” союзников на приступ. На тот момент штаб генерала Франкса располагал необходимыми подразделениями пехотинцев в зоне боевых действий: 10-я горная дивизия с октября месяца пребывала в полном бездействии в Узбекистане. В начале атаки Тора Боры на месте не было представителей специальных подразделений (помимо Грега). Пришлось дожидаться 6 декабря, чтобы подкрепление из четырех человек прибыло в Джелалабад. 11 декабря прибыло новое подкрепление: 18 американских солдат, разбитых на три группы (“красную”, “синюю” и “серебристую”) разместились в школе в деревне Аграм. Затем они наняли мулов и поднялись в Тора Бору, чтобы определять цели для бомбардировщиков. В любом случае, было слишком поздно, бен Ладен уже ускользнул.

Двурушничество ненадежных союзников: Американцы доверили проведение наземной операции в Тора Боре афганским полевым командирам, которые с трудом могли найти общий язык и преследовали свои личные интересы, не обязательно совпадающие с целями генерального штаба в Тампе (ставка генерала Томми Франкса).

В начале декабря, в самый разгар битвы, уважаемый в Джелалабаде полевой командир, Муджахид Халес сдался талибам, вместе с десятком полноприводных грузовиков и ночью вывез из Тора Боры максимально возможное число арабских боевиков в племенную зону по ту сторону пакистанской границы. Никто его и пальцем не тронул: он – неприкасаемый, сын шейха Юнуса Халеса, исторического лидера “Hezb Islami” (Исламская партия Афганистана), одной из семи крупных партий афганского сопротивления во времена советской оккупации. Юнус Халес, некогда очень близкий к саудовцам – тот самый человек, что пригласил бен Ладена в Джелалабад в мае 1996 года (за несколько месяцев до прихода талибов к власти). Он же вел переговоры о бескровном переходе власти от талибов к северянам 12 ноября 2001 года. Кроме того, Хаджи Кадир, нынешний губернатор Джелалабада принадлежит к партии Юнуса Халеса. Эти тонкости абсолютно ускользнули от американцев…

Успешное бегство большого числа боевиков “Аль-Каиды” в племенные зоны на пакистанской границе – доказанный факт. Некоторые из них направились в горы на востоке Афганистана; другие, как Абу Зубайда (Abu Zubaydah), который руководил операциями бен Ладена, проникли в центральную часть Пакистана. Зубайда был арестован в марте этого года на вилле в элитном квартале крупного города Файзалабада. Неосторожный звонок с мобильного телефона выдал его. Зубайда был схвачен во время совместной операции ФБР и пакистанской полиции. Доверие между союзниками оставляет желать лучшего: американские ищейки сообщают своим пакистанским коллегам имя “жертвы” лишь в самый последний момент. С другой стороны, опасаясь совершить бестактность, американцы заглушают все частоты, на которых работает пакистанская полиция…

Другие члены “Аль-Каиды” осели в племенных зонах, о чем свидетельствует периодический обстрел технического колледжа в местечке Мирам Шах (Вазиристан), где укрывается небольшой контингент американского спецназа.

Оставив в стороне дорогу, ведущую к знаменитому Хайберскому ущелью, мы углубились в племенную зону и прибыли в деревню Султан Хель, в которой проживают 1500 человек. Сюда закрыт доступ для иностранцев, кроме того, здесь нет и намека на представительство пакистанских властей. По соглашениям времен британской империи, в племенных зонах установлено самоуправление, люди здесь живут по старинным пуштунским обычаям.

Султан Хель мало напоминает польское местечко, не сравнишь его и с деревнями пакистанских равнин. Ни одного павильона, ни одного современного здания, никаких магазинов. Лишь цепь “фортов”, обнесенных глинобитными стенами. За каждой стеной укрывается большое семейство, входящее в племенной клан. С дороги невозможно разглядеть, что происходит за этим высокими слепыми стенами. В одном из таких “фортов”, втайне от всех, вполне могут прятаться боевики “Аль-Каиды”. Даже медресе, где дети, сидящие по-турецки, учат Коран наизусть, не понимая его, не откроет своих дверей иностранцу. О визите нужно предупреждать заранее, кроме того, необходимы рекомендации.

Человек, встреченный нами по дороге, назвавшийся инженером, идущий “по своим делам”, отлично говорящий по-английски, не секунды не колеблясь, излил душу случайно встреченному французскому журналисту. “Если бы я увидел бен Ладена на пороге моего дома, я обязательно приютил бы его! Он мог бы пробыть у меня сколько угодно! Он был бы моим гостем, и я защищал бы его пуще себя самого, как велит мне кодекс чести, пуштунвали…”.

Популярность саудовского шейха распространяется и на Исламабад, фешенебельный административный центр Пакистана. На северной оконечности квартала F7, окруженного зелеными холмами Маргаллы, всего лишь в 300 шагах от проспекта, вдоль которого выстроились в ряд резиденции дипломатов, находится медресе “Faridiya”, основанная муллой Абдуллой. Прославившись на всю страну своими хвалебными проповедями в адрес Усамы бен Ладена, мулла прибыл в Кандагар весной 1998 года, по приглашению своего кумира. Четыре месяца спустя он был убит зловещими мотоциклистами, когда выходил из медресе.

Его сын Абдул Рашид, получил письмо соболезнованиями, подписанное рукой бен Ладена, и поднял отцовское знамя. Медресе, где учатся 600 учеников, настолько популярна, что начали возводить второе крыло. Перед десятком маленьких вундеркиндов, примерных учеников с печальными глазами, Абдул Рашид нежным голосом говорит о чудесах Корана, “единственной книги, которую 12-летний ребенок может запомнить и повторить, не сделав ни одной ошибки”. Талибы? “Единственный режим, способный принести мир и безопасность афганцам. Запад ненавидит их лишь за то, что они отважились восстать против мирового господства Америки”. Президент Мушарраф? “Он сдался после одного телефонного звонка. Его пушки наведены на нас, пакистанцев”.

Усама бен Ладен стал живым богом для десятков миллионов мусульман на субконтиненте, ибо он отважился напасть на США. Подрастающее поколение афганцев и пакистанцев не согласится предать своего героя даже за 25 миллионов долларов. Американцам предстоит узнать, что идеология может быть сильнее денег.

Рено Жирар (Renaud Girard), “Le Figaro”