Как США атаковали транспорты Красного Креста во время войны

Более 40 лет тому назад, еще в 1960-е годы, на поля сражений Великой Отечественной вышли первые энтузиасты-поисковики. Следопыты восстанавливали имена солдат, считавшихся без вести пропавшими, находили и передавали в музеи документы, личные вещи павших, образцы оружия, другие реликвии. А их товарищи-аквалангисты обследовали моря, озера, реки, отыскивали погибшие корабли, самолеты, затонувшие образцы боевой техники и нередко узнавали то, о чем не ведали официальные историки… ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД

На навигационной карте западной части Черного моря, между мысами Будаки и Бурнас, где глубины не превышают 15 м, обозначено семь покоящихся на дне в 3,5–5 милях от берега судов и кораблей. Но нас интересовал лишь один объект…

…24 сентября 1942 года подводная лодка М-118 отправилась в свой восьмой поход. В трех из них она доставляла грузы защитникам осажденного Севастополя и боевой счет пока не открыла.

Напомним, что к 22 июня 1941-го в составе Черноморского флота находилось 14 субмарин типа М (малые) VI и улучшенной XII серий. Эти ПЛ имели надводное водоизмещение 160 и 203 т, подводное, соответственно, 190 и 254 т, преодолевали на поверхности 1060 и 3600 миль, а под водой 58 и 90, были вооружены двумя торпедами калибра 533 мм и 45-мм универсальной пушкой.

Вообще-то «малютки» предназначались для прикрытия военно-морских баз, и только сложившаяся обстановка вынудила командование посылать их в длительные рейды. Дело в том, что с началом войны советские подводники уходили в западную часть Черного моря, чтобы топить корабли и суда Германии, Румынии и Италии. Однако противник стал прижиматься к берегу, надеясь, что субмарины ЧФ не осмелятся входить на мелководье, где их легче обнаружить и уничтожить, ведь, уклоняясь от преследования, они не могли укрыться на глубине (20-метровые начинались в 10–20 милях от суши, но там были минные заграждения).

Тем не менее подводники прорывались в столь опасные для них воды. Конечно, возвращались не все. Так, под Сулиной погибла М-59, у Норницкого гирла – Щ-208, под Варной – Щ-204, Щ-211 и С-34, у Одессы – М-33 и М-60. Кстати, болгары с большим опозданием и неохотно признали, что Щ-204 потопили 6 декабря 1941 года в 20 милях от Варны, то есть в международных водах, их катера «Беломорец» и «Черноморец», хотя тогда Болгария не воевала с СССР. А когда в 1990-е годы в том же районе нашли Щ-211, российским специалистам не разрешили ее обследовать.

«1 октября 1942 года. Подводная лодка M-II8 (капитан-лейтенант С.С.Савин) в районе бухты Жебриянской атаковала немецкий транспорт «Зальцбург» и потопила его, – отмечено в «Боевой летописи Военно-мopcкого флота». – Лодка была обнаружена и подверглась атакам вражеского самолета, сопровождавшего конвой, и румынских канонерских лодок «Локотенент-коммодор Стихи Эуджен» и «Сублокотенент Гикулеску». Глубинными бомбами была потоплена». Вместе с ней погиб весь экипаж – 4 офицера, 16 старшин и матросов, взятый в поход курсант военно-морского училища.

О том, что находилось в трюмах «Зальцбурга», направлявшегося на юго-запад, ходило множество слухов. Например, по мнению ветерана Великой Отечественной войны, инженер-капитана 1 ранга Шашукова, транспорт в последнем рейсе «перевозил войска и технику». Однако почему – в тыл, ведь вермахт тогда рвался к Сталинграду и Кавказу, фронту требовались пополнения, каждый солдат был на счету? По другой версии, на судне эвакуировали демонтированное оборудование советских предприятий. Но осенью 1942 года немцы об отступлении еще не помышляли, наоборот, старались использовать захваченные заводы и колхозы. Говорили что на «Зальцбург» погрузили произведения искусства, похищенные нацистами. Это больше походило на правду, ибо они практиковали такие экспроприации в завоеванных ими странах. Словом, ясности не было.

Как и о местонахождении потопленного «Зальцбурга». Вдова командира M-118, например, утверждала: «Сергей Степанович (Савин. – И.Б.) радировал в штаб, что у восточной оконечности Днестровской банки с короткой дистанции двумя торпедами потопил транспорт «Зальцбург», что подтвердилось после войны».

«Я был на нем в 1948 году. Тогда мы, водолазы Одесского отряда Аварийно-спасательной службы, по заданию командования осмотрели почти две сотни судов, потопленных на пространстве между Скадовском и Варной. Хорошо помню «Зальцбург», он лежал южнее, на траверзе маяка Будаки с небольшим креном, почти целый, но с пробоиной между третьим и четвертым трюмами. Название было на борту в носовой части. И еще – из каюты в надстройке я взял три-четыре банки с краской для своего катера. А рядом, на глубине 18 м, видел обломки другого парохода», – вспоминал В.Н.Бойко.

В 1971 году на «Зальцбурге» побывали аквалангисты из николаевского клуба «Садко». Они заметили в каютах размокшие чемоданы, а в трюмах – какие-то упаковки. Спустя шесть лет на судно спускались воронежцы из клуба «Риф» и обнаружили в кормовом трюме большой контейнер и несколько удлиненных ящиков.

– Крупный стоял в центре, а поменьше, вроде тех, в которых перевозят винтовки, в стороне, – рассказывал участник той экспедиции Латарцев. – Вскрывать их не стали.

А вот что написано в ответе сотрудника Министерства обороны СССР на запрос клуба «Риф» в 1989 году: «…транспорт «Зальцбург» вместимостью 2257 т был потоплен в точке с координатами широта 45± 36′, долгота 29± 54’». То есть северо-восточнее бухты Жебриянская. Читаем дальше: «Через 2 ч 30 мин после затопления транспорта, находясь у мыса Бурнас, M-118 была обнаружена немецким самолетом, сбросившим нее две бомбы. Остававшиеся в районе гибели транспорта канлодки «Стихи» и «Гикулеску» по наведению самолета сбросили семь глубинных бомб и наблюдали масляные пятна и всплывшее обмундирование. М-118 с позиции не вернулась».

Однако от точки с указанными координатами до мыса Бурнас по прямой примерно 20 миль. M-118 преодолела бы их за час с небольшим… Правда, в надводном положении и полным ходом 18 узлов. Идти так в акватории, контролируемой противником, капитан-лейтенант Савин просто не мог и наверняка шел на глубине экономичным ходом 3–4 узла, чтобы не разряжать аккумуляторы. Но тогда он не успел бы к Бурнасу.

НЕОЖИДАННЫЕ ОТКРЫТИЯ

Летом 1989 года найти и обследовать «Зальцбург» и M-118 предстояло участникам подводно-поисковой экспедиции, организованной ВЛКСМ и ДОСААФ. В нее зачислили опытных аквалангистов из клубов «Риф» (Воронеж), «Память ЭПРОНа» (Москва), «Катран» (Сосновый Бор, Ленинградская область), «Бентос» (Казань). Черноморские моряки предоставили поисковикам гидрографический катер, Океанологический институт АН СССР – научно-исследовательское судно «Акванавт-2», Одесская морская школа – водолазный рейдовый катер. Сборная команда аквалангистов обосновалась в лагере на Будакской косе. Недалеко от нее, в море, виднелись два черно-красных буя, установленных над носом и кормой судна, обозначенного на карте как «Зальцбург». Им и занялась экспедиция.

На дне лежал сильно разрушенный пароход со сползшей на грунт надстройкой – ничего похожего на то, что когда-то видели рифовцы. Впрочем, обследование продолжили. Однажды всплывший аквалангист передал товарищам облепленный черным илом унитарный снаряд и сказал, что на судне есть и другие, в ящиках. Опытный минер, балтийский водолаз старший мичман Чайкин определил:

– Они калибра 75 мм, без взрывателей. Наверное, куда-то перевозили, ведь на судне нет оборонительного вооружения.

В носовом трюме обнаружили остатки деревянных конструкций, похожих на нары, башмак-сабо, в каютах бутылки из темно-зеленого стекла и тарелку с надписью «Бавария», датой «1942» и нацистской свастикой. Значит, судно немецкое. Но какое? Известно, что 17 августа 1942 года подводная лодка M-31 потопила у мыса Бурнас немецкий колесный пароход «Дюренштайн», 23 августа М-36 в том же районе атаковала транспорт «Анкара», 27 ноября M-111 торпедировала баржу, 17 декабря М-62 уничтожила транспорт, 12 ноября 1943 года M-111 увеличила свой боевой счет на судно «Теодорикс».

Пограничный сторожевой корабль обследовал гидролокатором прилегающую акваторию и обнаружил несколько судов. Одно покоилась южнее Будаки на 19-метровой глубине – на дне валялись старые паровые котлы, листы обшивки, куски трубопроводов. В другом месте – брикеты антрацита, труба из красной меди, клепанную обшивку разбросало по грунту, словно судно взорвалось. А вот что писал после войны командир M-111 Яков Иосселиани: «Я поднял перископ и увидел подбитый торпедой транспорт. Он сидел на грунте, слегка накренившись на правый борт. На воде покачивались два буя, рядом с ними плавали обломки. Вероятно, это были поднятые взрывами глубинных бомб части давно утонувших кораблей, которые немцы приняли за нашу «малютку»…»

Тогда, продолжая обследовать суда, участники экспедиции решили опросить старожилов, которым в 1941–1943 годах было по 15–17 лет. Так, начальник местного рыбацкого портопункта Легкобыт вспомнил, что в октябре 1942-го мимо мыса Бурнас шли три сторожевика и два парохода. Примерно в полдень в корме концевого судна произошел взрыв, оно окуталось дымом, отвернуло к берегу, но в его центре опять что-то взорвалось – и оно затонуло, оставив на поверхности носовую часть и дымовую трубу. Через несколько дней румынские сторожевики бомбили там же нашу подводную лодку.

– Говорят, ее потопили и поставили буй, – рассказывал Легкобыт. – Прислали водолазов, те спустились, а ее нет!

Очевидно, об этом случае писал Иосселиани. Местный житель Козаченко видел, как в корме транспорта, сопровождавшегося четырьмя сторожевиками, взметнулся столб воды и дыма и он затонул.

– Через пару дней море стало как газета, покрытая буквами, и на берег начало выносить утонувших в красноармейской форме и в гражданском, – вспоминал Козаченко. – Только в Большой Балабановке, километрах в десяти отсюда, жители похоронили 1200 погибших, а водолазы, осматривавшие судно в 1963 году, видели в трюмах скелеты.

Это подтвердил рыбак из Большой Балабановки Быценко:

– В начале октября 1942 года румынские жандармы заставляли жителей окрестных деревень собирать и хоронить утонувших. Их было много, по приказу румын тела складывали под обрывистым берегом, потом откос подрывали и осыпали. Но море размыло землю и стало выносить останки, поэтому их перенесли на местное кладбище. Многих сложили в яме, вырытой на поле у Николаевки (это бывшая Большая Балабановка).

Ефрем Быков участвовал в похоронах и ухитрился достать в одежде утопленников 74 советских паспорта, чтобы передать их властям после прихода Красной армии. Но в 1944 году кто-то из односельчан донес об этом румынам. Быкова допрашивали, били, однако отпустили – уже приближались советские войска.

Ефрем Михайлович вспомнил, что в октябре 1942-го румыны рыскали по округе, стремясь поймать беглецов.

– А они были?

– Да, ко мне ночью пришли двое и принесли умиравшего товарища. Пробыли сутки, я дал им гражданскую одежду, еду, и они ушли. Один назвался Николаем, сказал, что родом из Одессы, что их, пленных, погрузили на пароход в Севастополе. Обещал приехать после войны, да так и не объявился. Наверное, сгинул…

Быков не раз обращался к местным властям с просьбой поставить на братском захоронении хотя бы крест, но его отругали и сказали, что «власовцам памятники не положены».

Власовцы? Да их в 1942 году и в помине не было.

ПОГУБИЛИ СВОИХ

Ефрем Михайлович привел нас на обработанное местными жителями поле, на краю которого был поросший бурьяном участок – люди его не трогают. Участники экспедиции сделали контрольный раскоп. На глубине полуметра лопаты обо что-то ударились, их отложили и стали копать руками. И вот показался темно-желтый череп, кости. Скелеты лежали вперемежку несколькими слоями – в раскопе длиной около 3 м и шириной до двух их было 16. У некоторых у горла и грудной клетки был морской песок: очевидно, они захлебнулись в прибойной полосе. Одежда истлела, но сохранились ложки, пластмассовый портсигар, ржавые складные ножи, пара сморщенных кошельков с советскими довоенными монетами, пряжки солдатских брючных ремней, пуговицы с вытесненными звездочками от красноармейских гимнастерок.

Позже воронежские поисковики, заручившиеся согласием властей, продолжили раскопки и нашли останки 86 погибших. Учитывая размеры участка, их должно было быть не менее 500–600…

Кем же они были?

Через некоторое время архивисты существовавшей тогда ГДР известили, что пароход «Зальцбург», построенный в 1921 году, 1 октября 1942 году шел вместе с болгарским транспортом «Царь Фердинанд» под прикрытием германского гидросамолета «Кант-592», имея на борту 810 т груза и 2800 военнопленных. В 14 часов 15 минут в судно попала торпеда M-118, и оно затонуло в точке с координатами 47 36′ северной широты и 30± 21′ 5″ восточной долготы. Спастись удалось 16 немцам, 47 румынам и 138 пленным.

А на запрос о координатах места гибели M-118, которые командиры атаковавших ее канонерок должны были занести в вахтенные журналы и передать начальству, а оно – в архивы, румынские компетентные органы ответили весьма оригинально. Они, оказывается, не располагают нужной информацией, поскольку их страна вступила во Вторую мировую войну… в 1944 году на стороне будущих победителей.

…На поле под Николаевкой выстроились аквалангисты, представители армии и флота, мальчишки из Одесской морской школы, пришли старожилы. В центре – невысокий холм, насыпанный участниками экспедиции, цветы. А днем раньше с пограничного сторожевика к буям, установленным над «Зальцбургом», опустили венки.

Тем летом обнаружить место гибели M-118 не удалось, а после 1991 года работы в территориальных водах объявившей себя независимой Украины стали невозможными…

Конечно, командир M-118 не мог знать о пленных, находившихся на атакованном им «Зальцбурге». Впрочем, подобное бывало и на других театрах военных действий на море в 1939–1945 годах.

Так, 12 сентября 1942-го командир германской субмарины U-156 Гартенштейн потопил в Атлантическом океане британский пассажирский пароход «Лакония», на котором были 496 членов экипажа, 268 английских солдат-отпускников, 80 женщин и детей и 1800 пленных итальянцев. Всплыв на поверхность, немцы услышали крики тонущих союзников и приняли на верхнюю палубу 193 человека (больше не помещалось), взяли на буксир 4 шлюпки со спасающимися и направились к ближайшему берегу, подняв флаг Красного Креста. Не обращая на него внимания, U-156 атаковали два самолета с опознавательными знаками США, причем одна из сброшенных ими бомб разорвалась рядом со шлюпками. После этого командирам немецких субмарин запретили оказывать помощь экипажам и пассажирам потопленных ими судов.

Фото из книги «Подводные лодки Второй мировой войны

Игорь Алексеевич Боечин – историк, НВО.