Голодомор 1932—1933 годов как геноцид: пробелы в доказательной базе

Голодомор был результатом преступления группы подонков, которая имела власть и опыт, чтобы замаскировать не только свои намерения, но и механизмы их осуществления. Уже накоплено достаточно документальных данных, чтобы создать доказательную базу для квалификации действий Сталина и его ближайшего окружения в юридических понятиях, которые содержит в себе Конвенция ООН «О предотвращении преступления геноцида и наказании за него» от 9 декабря 1948 года. БОЛЬ ПАМЯТИ…

Такие всемирного масштаба катастрофы, как Голодомор в Украине 1932—1933 годов, никогда не будут восприниматься обществом как что-то «теоретико-академическое», как проблема, значение которой ограничивается только сферой чистой науки. Трагедия «террора голодом» — это прежде всего наша неутихающая вечная боль. Но учитывая, что страшная катастрофа объективно, хотим мы этого или нет, была и остается исключительно острым оружием в современной политической борьбе, моральным долгом наших историков, как и раньше, является исследование причин и до сих пор еще неизвестных последствий Апокалипсиса, поиск новых и новых свидетельств и доказательств его геноцидного характера, изучение его влияния на сознание разных поколений людей, в частности на современную молодежь. Именно об этом идет речь в новом материале постоянного автора «Дня», одного из ведущих в Украине специалистов по истории тоталитарного общества в СССР 20—30 х годов ХХ века, доктора исторических наук, профессораСтанислава КУЛЬЧИЦКОГО. Итак, слово — уважаемому историку.

Отечественная история ХХ в. требует от исследователя не только наивысшей степени профессионализма, но и мужественности. Некоторые исторические проблемы остаются раскаленными докрасна. Исследователи, не желающие согласовывать добытые заключения с политическими реалиями сегодняшнего дня, рискуют натолкнуться на неприятности.

Дело не только в том, что современность связана с прошлым, а иногда является его прямым продолжением. Сомнительным остается само качество прошлого, и это — главное. В отличие от стран «капиталистического окружения», развивавшихся по объективным историческими законами, Страна советов в первые 20 лет вырастала из головы своих вождей, а потом медленно деградировала, оставляя свои мифы в головах поколений, воспитанных ленинско-сталинскими идеологами. Исследователю советской эпохи не так просто разобраться в ее хитросплетениях. Так же трудно доказать истинность добытых заключений гражданам, сознание которых сформировалось в советское время.

Одной из раскаленных остается проблема Голодомора 1932 — 1933 гг. Хотя нас отделяет от этого события почти три четверти века, она и до сих пор вызывает разные суждения, потому что остается оружием в политической борьбе.

1. ПАМЯТЬ О ГОЛОДОМОРЕ

Голодомор уже трижды накрывал собой общество. Впервые это случилось в 1932 — 1933 гг., когда в УССР и на Кубани погибли от искусственно организованного голода миллионы людей. Средства массовой информации были тогда переполнены сообщениями о торжественных пусках новостроек первой пятилетки. Ни одного слова они не нашли для сообщения о голоде, равного которому не наблюдалось нигде и никогда.

Во второй раз это случилось в 1988 — 1991 гг., когда медленная деградация советского строя сменилась скачкообразным распадом. Сначала политика гласности, а затем полная отмена цензуры позволили увидеть до наименьших деталей апокалиптические картины Голодомора.

В третий раз это случилось в 2002 — 2006 гг. 70-я годовщина Голодомора заставила задуматься над вопросом о квалификации трагедии. В беспрецедентно остром противостоянии Верховная Рада признала Голодомор геноцидом. Закон подвел черту под очередным этапом в политической борьбе вокруг этой проблемы, но не положил ей конец.

Следует признать, что проблема Голодомора политизирована с самого начала. Наши соотечественники в Северной Америке небезосновательно считали, что она является наиболее уязвимым местом в идеологических конструкциях советских пропагандистов. Именно из-за этого в диаспоре сделали все возможное, чтобы заработала комиссия Джеймса Мейса. Вдуматься только: парламент заокеанской сверхдержавы создал комиссию по расследованию беспрецедентного преступления, сначала совершенного, а затем более полусотни лет замалчиваемого правительством сверхдержавы-соперницы. Теперь ситуация стала другой, но с политической точки зрения она осталась не менее напряженной: борьбу за влияние на Украину ведут между собой США и Россия. Голодомор в этой борьбе опять признан чем-то таким, что можно использовать как оружие.

Украинский народ долго оставался без государственности, а поэтому и без надлежащим образом артикулированных национальных интересов. Но теперь мы имеем государство и собственные интересы. Что касается проблемы Голодомора — они состоят в том, чтобы объективно оценить национальную трагедию и отдать должное тем, кто погиб лютой смертью. Верховная Рада выполнила эти задачи, когда приняла закон о Голодоморе. Никто из граждан не должен рассматривать принятие этого закона как победу или поражение. Закон подтверждает вывод комиссии Мейса о геноциде, это правда. Исходя из ситуации, существовавшей до 1991 года, можно считать, что США что-то приобрели, а Россия что-то потеряла. Однако мы не обязаны прислушиваться к людям из- за границы, которые не могут или не хотят отойти от американско-советской борьбы за мировое господство, которая давно уже принадлежит историкам. Для таких людей Голодомор — это всего лишь абстрактный эпизод чужой истории. Для нас — это гибель родителей, дедов и прадедов. В возрастной пирамиде народонаселения Украины существуют уже три зазубрины от Голодомора. Умершие от голода дети не стали взрослыми и не родили своих детей, а те — их внуков. Следовательно, давайте подойдем к закону о Голодоморе под углом зрения собственных интересов — семейных, общественных, национальных. Нельзя допускать омертвления национальной памяти.

2. ДОКАЗАТЕЛЬНАЯ БАЗА СУЩЕСТВУЕТ!

Голодомор был результатом преступления группы подонков, которая имела власть и опыт, чтобы замаскировать не только свои намерения, но и механизмы их осуществления. Из-за этого квалификация данного преступления как геноцида по большей части опиралась на фиксации последствий, то есть на факте гибели миллионов людей на протяжении последнего квартала 1932-го и первого полугодия 1933 годов. Однако уже накоплено достаточно документальных данных, чтобы создать доказательную базу для квалификации действий Сталина и его ближайшего окружения в юридических понятиях, которые содержит в себе Конвенция ООН «О предотвращении преступления геноцида и наказании за него» от 9 декабря 1948 года. Попробую кратко зафиксировать результаты труда большого количества ученых разных стран на протяжении двух десятков лет.

В первую очередь, следует разделить разные по происхождению украинско-кубанский и казахский голодоморы от голода, который господствовал в Советском Союзе в 1932 — 1933 гг. Голод охватил тогда основную территорию страны, за исключением крупных городов, новостроек и сельской местности, в которой не производился в достаточных количествах товарный хлеб. Он был закономерным, хотя и нежелательным для власти следствием авантюристической политики «ускоренного строительства экономического фундамента социализма», которая осуществлялась методом проб и ошибок. Наоборот, украинско- кубанский голодомор стал следствием заблаговременно просчитанного и отлично организованного террора голодом, который Кремль применил для предупреждения социального взрыва. Такой взрыв в ситуации острого кризиса угрожал устранением сталинской команды из Кремля, а что касается Украины, как признавал сам Сталин (и это документально доказано), — выходом ее из Советского Союза.

Голодомор в Украине был одним из эпизодов в построении силовыми средствами такого социально-экономического строя, который отвечал по своим параметрам тоталитарному политическому режиму. Это не означает, однако, что он имел социально-экономическую природу. Это означает только то, что социально-экономический фундамент под большевистский режим строился во многонациональной стране с ярко выраженными традициями национально-освободительной борьбы. Социально-экономическую природу имел голод 1932 — 1933 гг. в Советском Союзе, поскольку он был обусловлен безответственным форсированием темпов индустриализации, разрушением наиболее зажиточных крестьянских хозяйств, безоглядным изъятием выращенного урожая у колхозов и индивидуальных хозяйств.

Приходится признать, что голод в СССР и Голодомор в УССР и на Кубани остаются в повседневном сознании неотделимыми друг от друга. Это свидетельствует о неспособности ученых сделать свои заключения доступными для широких кругов общества.

Существует еще одна причина, которая мешает обществу поставить украинский Голодомор в контексте событий на должное место. Тогдашние социально-экономические преобразования «освящаются» мощным всплеском революционной активности народных масс, который развалил Российскую империю. Здесь хорошо поработали ленинско-сталинские пропагандисты первого поколения. На самом деле, однако, коммунистический эксперимент не имел ничего общего с народной революцией. Революция исчерпала себя с разгоном Учредительного собрания в январе 1918 года. Эксперимент начался с весны 1918 года, когда ленинская партия была переименована в коммунистическую. Тогда же появились программная статья В. Ленина «Очередные задачи Советской власти» и популярная брошюра М. Бухарина «Программа коммунистов (большевиков)», которые указывали направление социально-экономических преобразований.

Коммунистический эксперимент осуществлялся силовыми средствами и потому представлял собой почти непрерывную цепь преступлений государства против общества. Террором и пропагандой вожди за два десятка лет создали строй, который в основном соответствовал их представлениям о коммунизме. Завершающим штрихом в создании этого строя стали демагогическая Конституция 1936 года и грандиозная зачистка «врагов народа» в 1937 — 1938 гг.

Голодомор в Украине был следствием определенного совпадения событий на пересечении крестьянской и национальной политики Кремля. Цель крестьянской политики заключалась в лишении сельских производителей частной собственности на средства производства. Коллективизация сельского хозяйства ставила их в прямую зависимость от государства. Национальная политика была направлена на превращение союза стран, которым был Советский Союз до Голодомора 1932 — 1933 гг. и массового террора 1937 — 1938 гг., в централизованное государство с некоторыми языково-культурными послаблениями для «титульных наций» в союзных республиках.

Особенно сильное сопротивление принудительной коллективизации сельского хозяйства наблюдалось в Украине — наибольшей по человеческому и экономическому потенциалу национальной республике на границе с Европой. Весной 1930 года Сталин вынужден был на несколько месяцев прекратить сплошную коллективизацию вследствие крестьянской войны, которая уже начиналась, особенно в Украине. Одновременно он пошел на уступки крестьянству, отказавшись от коммун. Крестьянам оставили приусадебный участок, с которого, как считал Сталин, они должны были питаться, работая практически без оплаты в коллективном хозяйстве.

В 1930 — 1932 гг. государство забирало себе весь урожай зерновых в хлебопроизводящих регионах. Каждый раз, когда вследствие драконовских хлебозаготовок в сельской местности начинался голод, Сталин возвращал часть отобранного, чтобы обеспечить пропитание колхозников и очередную посевную кампанию. Трехлетние хлебозаготовки такого характера вместе с «подхлестыванием» капитального строительства в промышленности стали причиной упомянутого выше экономического кризиса. В ситуации, возникшей на изломе 1932— 1933 гг., Сталин отказался от «подхлестывания» темпов индустриализации и перешел в хлебозаготовках к налоговому принципу, то есть признал право собственности колхозов и колхозников на ту часть урожая, которая оставалась у них после уплаты фиксированного налога в натуральной форме. Признавалось и право колхозников реализовывать свою часть урожая на свободном рынке по ценам спроса и предложения. Колхозный строй получал определенную автономию в плановой экономике. Благодаря этому в Советском Союзе сохранились остатки товарно-денежных отношений. Советское хозяйство приобрело тот вид, который сохранялся до 1991 года.

В публикациях в газете «День» я подчеркивал разницу между Голодомором в УССР и на Кубани и голодом в других регионах СССР: голодный мор вызывался конфискацией всего продовольствия в крестьянских усадьбах, а голод — только хлебозаготовками. Документы свидетельствуют, что в последнем квартале 1932 года Кремль начал применять в Украине натуральные штрафы к тем крестьянам, у кого не обнаруживали хлеб во время обысков. Десятки, а вскоре и сотни сел были занесены на «черную доску», что давало заготовителям основания для конфискации всего имеющегося в наличии продовольствия. И, наконец, 1 января 1933 года Сталин через ЦК КП(б)У обратился к крестьянам Украины. Зная о том, что хлеба на селе уже нет (это показали обыски), он потребовал немедленно ликвидировать задолженность по хлебозаготовках. Сталинская телеграмма на деле оказалась условным сигналом для чекистской операции по изъятию накопленных крестьянами до нового урожая продовольственных запасов. Операция проводилась в январе почти на всей территории Украины (кроме пограничных районов). С начала февраля она сменилась противоположной: крестьян, которые еще сохраняли способность работать, начали подкармливать через колхозы, которые готовились к весенней посевной кампании.

Искать в секретных архивах доказательную базу геноцида больше не нужно. Документы давно опубликованы. Достаточно только посмотреть на них под определенным углом зрения, чтобы головоломка сложилась в единое целое.

Такое суждение я уже высказал в одной публикации и считаю нужным повторить его. В буклете коммунистов, который распространялся в Верховной Раде во время обсуждения законопроекта о Голодоморе, оно было вот как перекручено: «В публикации профессора Кульчицкого… вместо ориентации на поиск истины содержится установка на достижение политической целесообразности. Он пишет: «Есть аргументы в подтверждение геноцида в виде террора голодом, стоит только прочитать эти документы под нужным углом зрения».

Привожу этот выверт, чтобы мое мнение о полноте доказательной базы стало совсем прозрачным. Ведь мы часто смотрим на документ в отрыве от контекста, а поэтому его не видим. Я не знаю, почему первый секретарь ЦК КПУ Владимир Ивашко на заседании политбюро ЦК 26 января 1990 года пошел против течения и дал «зеленый свет» появлению книги «Голод 1932 — 1933 годов на Украине: глазами историков, языком документов». Могло быть два объяснения. Он сказал тогда, что родился во время голода, и родители рассказывали, как тяжело было его спасать. Возможно, однако, что руководители КПУ уже приняли решение пуститься в свободное плавание и при помощи информации о голоде отойти от Москвы на безопасное расстояние. Исходя из дальнейших действий Ивашко, более достоверно первое объяснение.

Я сидел на том заседании и переживал, не изымут ли из комплекса документов правительственное и партийное постановления с пунктами о натуральных штрафах. Не изъяли, потому что не понимали, что их применение предопределяло ужасающую разницу между голодом в Украине и в России. В постановлении ЦК, позволившем публикацию документов, украинский голод объяснялся только избыточным изъятием хлеба.

Значение натуральных штрафов для создания ситуации голода я тогда понимал. Но долгое время не обращал внимания на другой документ из этого сборника — от 1 января 1933 года за подписью секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина (№ 133). Составители дали ему длинное название: «Телеграмма ЦК ВКП(б) Центральному Комитету КП(б)У с объявлением постановления ЦК ВКП(б) от 1 января 1933 г. о добровольной сдаче государству колхозами, колхозниками и единоличниками ранее скрытого хлеба и применении строгих мер относительно тех, кто будет продолжать скрывать от учета хлеб». Понимание ужасного содержания сталинской телеграммы пришло ко мне только в последние годы.

Западные историки понимают мотивы младотурков, уничтожавших армян или нацистов, уничтожавших евреев. Однако не все способны осознать мотивы правительства, уничтожавшего собственных граждан. Но ведь террор голодом — это лишь разновидность массовых репрессий, которые закончились только со смертью Сталина. И даже не Сталин первым воспользовался этой репрессией. Террор голодом советская власть применила в 1921 году, когда проводила хлебозаготовки в уже голодающем украинском селе. Углубление голода при помощи заготовок было применено на юге Украины как средство борьбы с крестьянскими повстанческими отрядами.

Расчет на голод, который охватил после новогодней сталинской телеграммы всю Украину, оказался верным. Лишенные сначала хлеба, а затем и всех других продовольственных запасов, крестьяне не имели физических сил, чтобы подняться против государства, как они это сделали в первой половине 1930 года. Теперь они с благодарностью принимали продовольственную помощь от государства или покорно умирали, будучи изолированными в своих селах от окружающего мира.

Завершая тему, нужно подчеркнуть разницу между голодом 1932 — 1933 гг. в Украине и украинским Голодомором 1932—1933 гг. Два года — это длительный срок: за это время в УССР успели состояться и голод 1932—1933 гг., во всем похожий на голод в других регионах товарного земледелия, и Голодомор, с которым можно сравнить только кубанский голод.

Голодный мор качественно отличался от голода, что проявлялось прежде всего в десятикратно большем количестве жертв. Насколько я ориентируюсь в теме, нужного водораздела между голодом и Голодомором до сих пор не сделали даже те, кто профессионально изучает последовательность событий в украинском селе в 1932 — 1933 гг. В «Украинском историческом журнале» (2006, № 6) опубликована моя статья «Голод 1932 г. в тени Голодомора-33». Кратко остановлюсь на ее заключениях, потому что доказательную базу геноцида нужно строить на отличии общесоюзного, в том числе украинского, голода от сугубо украинского Голодомора.

В первой половине 1932 года от голода, обусловленного конфискацией урожая 1931 года, в Украине погибло до 150 тыс. крестьян. Однако народоубийство хлебозаготовками не подпадает под определение геноцида в Конвенции ООН. Тем более что с апреля 1932 года Кремль начал проявлять «трогательную» заботу о прекращении смертности среди украинских крестьян. Из портов была возвращена уже подготовленная к экспорту кукуруза и пшеница, правительство закупило небольшие партии хлеба в соседних странах.

Продолжение следует

Станислав Кульчицкий, доктор исторических наук, профессор, День

You may also like...