Бомбисты подросли. Кто и почему взорвал минское метро

«Не может наш островок быть беленьким и пушистым, когда вокруг все рвется», — сказал Александр Лукашенко, зафиксировав новую белорусскую реальность после взрыва в метро. Преступление раскрыли на удивление быстро, но личности террористов напугали: не оппозиционеры, не агенты зарубежных спецслужб — один токарь, другой электрик. Бомбистами оказались «средние белорусы», которые по идее должны быть полностью довольны своей жизнью.

Сейчас в минское метро невозможно зайти, не вспомнив о взрыве. На каждой станции перед турникетами стоят спецназовцы с металлоискателями. Они вежливо здороваются и просят показать сумку. Никто из пассажиров не возмущается — поднимают руки, открывают сумки, и лишь в глазах считы­вается чувство потерянности. Не изменился взгляд только у огромной плюшевой панды в целлофановом мешке, которую какой-то парень несет кому-то в подарок. Минск стал другим за один вечер: теперь везде может прятаться бомба.

Алексей Майшев для "РР"

Игорь Тумаш — писатель, вечером он ехал на церковную службу в костел и оказался в нескольких метрах от эпицентра.

— Раздался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки шампанского. Инстинктивно закрыл глаза, а когда открыл, мир вокруг изменился, — вспоминает он.

После взрыва сразу же погас свет, все заволокло едким дымом. Кричала какая-то женщина, рядом лежала оторванная нога. Игорь пополз в сторону выхода. На лестнице он отдышался и вернулся назад.

— Стыдно стало. Я увидел пожилого мужчину, у него была сильно повреждена нога. Начал помогать ему выбираться. Многие поступали так же: возвращались и помогали раненым. К тому времени, когда мы поднялись наверх, приехали спасатели.

Игорь был весь в крови. Его отвезли в больницу на «скорой», никаких повреждений не обнаружили: кровь оказалась чужой. От госпитализации он отказался, поехал домой. Минские таксисты в тот вечер возили бесплатно. На следующий день навестил в 6-й больнице своего раненого. С ним все было в порядке, с его ногой тоже.

— Прошло два дня, но я до сих пор там. От этой темы невозможно оторваться, — признается Игорь. — Но знаете, что самое фантастическое? Взрыва ждали. После выборов 19-го числа ощущение, что вот-вот произойдет что-то жуткое, было в воздухе.

Лукашенко или нет?

Люди в Минске отказываются открыто говорить о заказчике теракта. Одна из народных версий, косвенно поддержанная западной прессой, — Лукашенко. Предполагаемый мотив — отвлечь внимание от грядущего экономического кризиса.

Ощущение приближающегося дефолта в Минске улавливаешь сразу: в обменных пунктах невозможно купить иностранную валюту. Тут же кучкуются скупщики, их устраивают даже российские рубли. В магазинах появляющиеся иногда сахар и масло сметают за пару часов: люди делают запасы. Цены растут чуть ли не каждый день, особенно на импорт, — Нацбанк почти не продает дефицитную валюту импортерам, страна учится потреблять только то, что производит.

— Все мои догадки шиты белыми нитками и основаны только на ощущениях, — предупреждает Северин Квятковский, контент-менеджер портала «Будзьма!». — Например, мне непонятно, почему за час до взрыва был перекрыт проспект Независимости? Почему так быстро нашли террориста? Ему приписывают взрывы в 2005-м и 2008-м годах, но что мешало поймать его раньше, если это делается так быстро?

У Северина нет ответов — одни вопросы и абсолютное недоумение. Перед тем как 11 апреля спуститься в метро, он сидел в кафе. Официантка все никак не несла счет, и Северин был зол на нее. Наконец он расплатился и пошел в метро — на «Октябрьскую». Опус­тил жетон, подошел к эскалатору, и в этот момент прогремел взрыв. Сначала Северин побежал к выходу вместе со всеми, потом достал телефон и вернулся к эскалатору. Здесь уже были первые жертвы. Ему принадлежит авторство самого первого видео этих событий.

— Я снимал всего 36 секунд, но казалось, что прошло минут пять. Когда смотришь на все происходящее через камеру, кажется, что это кино. Не буду спорить насчет этичности съемки в такой ситуации — у меня сработал журналистский рефлекс. Когда я дошел до своего офиса, то вспомнил про официантку в кафе: если бы она принесла счет быстро, я стоял бы в момент взрыва на платформе. Мне просто повезло.

Сильно политизированные люди в Белоруссии делятся на «оппов» и «застабилов»: первые придерживаются оппозиционных взглядов, вторые — за стабильную Белоруссию, то есть за Лукашенко. Оба слова употребляются с пренебрежением. «Застабилы» верят в то, что настоящий террорист пойман, «оппы» шепчутся о независимом расследовании. И все это на фоне идеальной чистоты на улицах и мифа о Белоруссии как о тихом и спокойном местечке.

Что потеряли белорусы

14 апреля на Северном кладбище Минска идут похороны одного из погибших в теракте. Родные и близкие точно не ждали взрыва. Здесь не обсуждаются версии о том, кто заказчик. Здесь плачут. Так же искренне люди приходят выразить свою скорбь к импровизированному мемориалу у входа в метро. В толпе, среди портретов и цветов, никто не понимает, кто и почему это сделал. Люди находятся в состоянии шока. Вместе с человеческими жизнями белорусы потеряли что-то неуловимое. И это чувство потери на время объединило всех.

К одному из букетов прикреп­лен детский рисунок. На нем двенадцать голубей, изображающих души погибших, отправ­ляются в рай. К мраморной колонне скотчем приклеен текст прощального стихотворения:

Средь многих и Роман лежал.

Адский взрыв, кромешный дым,

А телефон его звучал,

Но рок судьбы неумолим.

Внизу подпись: «Чужая бабушка».

Алексей Майшев для "РР"

То неуловимое, что потеряли белорусы, — чувство безопасности. Это неполноценно оптимистическое «зато у нас не взрывают» долгие годы примиряло их с не самой богатой жизнью и поддерживало в мысли, что «у нас лучше, чем в России». Это чувство не смогли поколебать даже взрывы 2005 года в Витебске и 2008-го в Минске. В конце концов, тогда никто не погиб — и человеческое сознание из чувства самосохранения их так и не признало терактами.

И поэтому сегодня главный вопрос, который мучает белорусов и на который они не могут найти ответа: «За что?»

— Понимаешь, в Москве вы там к этому привыкли, — объясняет мне один минский знакомый. — У русских, признаются они себе в этом или нет, есть объяснение, почему взрывают их метро: они знают, что происходило и происходит на Кавказе. У Белоруссии нет своего Кавказа. Люди не понимают, за что их взорвали.

«Мы атакованы внешним врагом… Надо готовиться к тяжелой и долгой войне с ним и очень беречь внутреннюю солидарность… Внутри страны террорист или террористическая сеть созреть, скорее всего, не могли» — такую версию через пару дней после взрыва высказал близкий белорусским властям политолог Юрий Шевцов. Эта версия родом оттуда же — из убежденности или желания верить, что белорусское общество монолитно и у граждан страны нет поводов становиться бомбистами. Оказалось — есть.

Впрочем, в какой-то момент власти традиционно попытались перевести стрелки на оппозицию. Даже когда исполнителей теракта арестовали и стало понятно, что это не активисты оппозиции, Александр Лукашенко потребовал допросить всех ее лидеров — на всякий случай.

Похожим образом власти дейст­вовали и после первых терактов — витебских взрывов 2005 года. Арестовали двух братьев, Виталия и Юрия Мурашко, симпатизировавших оппозиции, об их поимке объявил лично Лукашенко. Продержали три месяца в СИЗО и отпустили, не найдя доказательств вины. То же самое случилось с одним из лидеров оппозиционного «Молодого фронта» Павлом Красовским. Тот вообще вел себя вызывающе — получил $7000 в виде гранта от американской Комиссии по развитию демократии (это признают американские дипломаты в одной из депеш WikiLeaks, имеющихся в распоряжении «РР»), учил чему-то с бывшими афганцами молодежь в патриотическом лагере в белорусских лесах. Лагерь разогнали, афганцев допросили, Красовского арестовали. Но и его пришлось отпус­тить: доказательств опять не было.

Белорусская власть как будто знает, откуда ждать угрозы — от молодых оппозиционеров, воспитанников боевых школ типа сербской «Опоры» или украинской «Поры». Логика очевидна: есть молодые активисты, они берут западные деньги, собираются в лагерях и к чему-то готовятся. Но оказалось, спецслужбы не там ищут.

Взорвали обычные люди: один токарь, второй электрик, об американских грантах никогда не слышали. Жили в Витебске, учились на тройки, отец алкоголик, ПТУ, биржа труда, развод. Не райская жизнь, но и не повод становиться террористами. Но ведь стали.

В том, что поймали «тех самых», сомнений нет: видео проследило весь их путь. В витебской квартире главного бомбиста нашли целую лабораторию, где тот собирал взрывчатку.

«Не может наш островок быть беленьким и пушистым, когда вокруг все рвется»…

Тринадцатая жертва

Александр Мороз, врач реанимационной бригады «скорой помощи», уверен, что настоящий преступник найден и будет наказан. 11 апреля на станцию поступил вызов: «Чрезвычайная ситуация. Взрыв в метро». Бригада Александра приехала первой, они были здесь в течение всей эвакуации, занимались «сортировкой» пострадавших.

— Технически мы были готовы к подобной ситуации, — врач не особенно щедр на эмоции. — Поразило огромное количество осколочных ранений, для нас, в отличие от вас, это было впервые. Но паники ни у кого не было. Спасатели вытаскивали людей — мы оказывали первую помощь и распределяли пострадавших по степени тяжести. Очень хорошо помогали обычные люди, огромное им спасибо.

Тяжелых отвозили в 3-ю больницу, до нее не больше пяти минут на машине. Главврач Владимир Комар уже болезненно реагирует на журналистов:

— Дорогие мои, к пациентам я вас не пущу! Вот вам дай по голове, а потом сразу спроси: каково это? Для меня самое главное — чтобы больные выздоравливали. Они меня уже сами умоляют больше не пускать вас. Говорят: бандиты не добили, так журналисты добьют.

По словам Комара, большинство пациентов в удовлетворительном состоянии, но некоторые все еще тяжелые. В ночь с 14 на 15 апреля умер еще один человек. Теперь их тринадцать.

Вечерний выпуск белорусских новостей состоял 15 апреля из четырех сюжетов. Сначала корреспондент показывал и доказывал, что украсть какое-либо оружие у государства невозможно. Чуть что — мерзко загудит сирена. К тому же территория вокруг складов тщательно рыхлится специальными граблями, поэтому любого нарушителя сразу же обнаружат по следам на земле. Смысл этого увлекательного послания: бомба, которая взорвалась на станции «Октябрьская», не имеет никакого отношения к государству.

Следующий сюжет о том, как Александр Лукашенко увольняет одних чиновников и назначает других. «Разбосячились до того, что в стране не умеют производить свои зубочистки! — него­дует президент. — А то, что производить научились, не умеем дорого продать».

Повод для увольнений серьезный: желаемое благополучие Белоруссии никак не помещается в рамки действительности. Страна на грани экономического кризиса, но Александр Георгиевич уже обо всем позаботился, меры принял. Те, кто смотрел телевизор 15 апреля, могут не волноваться.

«Нас будут давить! — Второй сюжет плавно перетекает в третий, в котором президент намекает на заказчиков теракта. — Сначала они подрывали нас на валютном рынке, потом на продовольственном, теперь в метро».

Загадочные «они» пока окончательно не оформились — сейчас можно только гадать и строить предположения, кто это. Но «они» существуют, и с ними будут бороться всеми доступными методами.

И, наконец, четвертый сюжет: следующий день в стране объявляется субботником. Те, кто бывал в Белоруссии, наверняка нервно вздрогнут. Дело в том, что это патологически чистая страна: ландшафт блестит, как голова президента. А то, что не блестит, аккуратно зачесано набок. Здесь подсознательно ищешь корзинку с больничными бахилами, кажется, что грязь ликвидирована как класс — и на тротуарах, и в обществе. Но оказывается, просто замели под скамейку. Такие вот новости.

Хроника терактов в Белоруссии

6 октября 1997 года, Могилев

В подъезде собственного дома был убит руководитель Госконтроля по Могилевской области Евгений Миколуцкий. Бомбу заложили в мусоропровод и привели в действие при помощи радиосигнала. Арестованных по этому делу трех жителей Могилева обвинили также в подготовке покушения на президента Белоруссии Александра Лукашенко. Но в итоге они получили умеренные сроки — от 4 до 11 лет лишения свободы. Организатором преступлений был назван майор КГБ в отставке Валерий Ткачев, покончивший с собой в СИЗО.

1997 год

В течение года в стране произошло несколько взрывов: на газокомпрессорной станции в Минской области, газопроводе Торжок — Минск — Ивацевичи, в районных судах Минска и Заславля. Никто не пострадал. Ответственность за взрывы всякий раз брала на себя «Белорусская освободительная армия», однако спецслужбы назвали ее мифической организацией. Впоследствии взрывы прекратились. Их организаторы так и не были найдены.

14 и 22 сентября 2005 года, Витебск

Две самодельные бомбы взорвались в центре города — они были начинены гайками и шурупами и спрятаны в цветочных клумбах. Ранения получили около 50 человек. Подозреваемыми по ­делу проходили несколько активистов молодежных оппозиционных движений. Братья Юрий и Виталий Мурашко три месяца провели в СИЗО, но в итоге все обвинения с них были сняты. Дело до сих пор считается не­раскрытым.

4 июля 2008 года, Минск

Самодельное взрывное устройство, начиненное поражающими элементами, сработало в толпе во время концерта по случаю Дня независимости — в этот момент там находился и Александр Лукашенко. Были ранены 54 человека. В качестве подозреваемых были задержаны свыше 100 человек; власти воспользовались ситуацией, чтобы провести доброволь­но-принудительную дактилоскопию всего взрослого мужского населения страны, но безрезультатно — организаторы взрыва найдены не были.

Авторы: Андрей Молодых, Виктор Дятликович, РУССКИЙ РЕПОРТЕР