Права переселенцев: опыт Грузии

«У меня есть квартира в Тбилиси, есть окружение, которое не напоминает о войне. Но вдруг дома на кухне я начала искать кастрюлю. Я не могу передать, с каким остервенением я её искала. И только перерыв все шкафы, я поняла, что искала кастрюлю, которая была у меня в Сухуми», — рассказывает переселенка Марина Почхуа. Уже 24 года она живёт в Тбилиси.

 Марина Почхуа — одна из 274 тысяч переселенцев Грузии. Она родилась и выросла в Сухуми — столице Автономной республики Абхазии. Как микробиолог-иммунолог занималась научной работой в местном институте. «В августе 1992 года началась война. Когда город был взят, мы были вынуждены покинуть Сухуми», — вспоминает Марина.

Вместе с семьёй она поселилась в квартире дедушки в Тбилиси. «Из-за войны большинство людей поехали в Западную Грузию и Тбилиси. И у государства не было ни средств, ни возможностей, ни намерений искать жильё этим людям. Они просто селились там, где находили свободные помещения, — в гостиницах, общежитиях, школах», — объясняет переселенка.

Марина получила статус внутренне перемещённого лица только в 1995 году, на следующий год после создания в Грузии Комитета по делам беженцев и миграции. Тогда же стала получать денежное пособие: «Оно было мизерным — сначала 9, потом 14 и 28 лари, это сейчас 45 лари (около 500 гривен — ред.). Но гуманитарная помощь тогда была существенной — продуктами, одеждой, кухонной утварью».

Кутаиси. Фото: Анна Соколова

В 1996 году вместе с четырьмя подругами из Сухуми Марина основала Ассоциацию вынужденно перемещённых женщин «Консент», чтобы помогать таким же, как они. Организация работает до сих пор — волонтёры консультируют женщин-переселенок и проводят исследования.

«У правительства вообще не было никакой стратегии в отношении ВПЛ, хотя был комитет, министерство, был принят закон. Стратегия, которую разработали в 2007 году, стала серьёзной заявкой, в ней учитывались все нужды переселенцев, они стали получать реальную помощь с жильём и трудоустройством», — говорит переселенка.

Марина Почхуа считает Тбилиси родным и уже нечасто вспоминает Сухуми, но когда выезжает из города и говорит о доме, всё равно вместо «Тбилиси» произносит «Сухуми».

Маленькие шаги на пути к прогрессу 

Проблеме внутренне перемещённых лиц в Грузии больше 25 лет. С первой волной переселенцев страна столкнулась в 1991 году, после событий в Абхазии и Цхинвальском регионе, рассказывает юрист неправительственной организации «Ассоциация молодых юристов» Михаил Джахуа. Вторая волна пришлась на 2008-й — как результат войны в Южной Осетии. Долгое время в Грузии думали, что конфликт кончится, поэтому и закон о переселенцах был принят нескоро — только в 1996-м году, а стратегию работы с ВПЛ утвердили в 2007-м. 

«В 2007 году была создана специальная правительственная комиссия, где участвовали также международные организации. Затем была создана стратегия по ВПЛ, а через год — план действий, и этот план действий обновляется ежегодно. У нас не всё ещё урегулировано, но маленькими шагами мы пришли к большому прогрессу», — отмечает юристка неправительственной организации «Консорциум Юридической помощи Грузии» Тамта Утиашвили.

В Грузии существует несколько видов поддержки ВПЛ. Переселенцы получают пособия. «Наши внутренне перемещённые лица получают ежемесячно 45 лари (около 500 гривен при средней зарплате до 3000 гривен, или 200 лари — ред.). Их получает каждый переселенец, хотя есть исключение. Оно заключается в том, что если человек получает больше 1250 лари (около 14 000 гривен — ред.) в месяц, то именно на тот месяц у него прекращается пособие, — объясняет Тамта Утиашвили. — Но если в следующем месяце он уже не получает эту сумму, пособие очень легко восстановить. Так наше государство стало разграничивать тех переселенцев, которые уже смогли найти хорошую работу».

Статус ВПЛ и пособие в Грузии не связано с получением пенсии. Все граждане Грузии (включая тех, кто находится на неконтролируемых территориях) получают пенсию без ограничений.

Украина столкнулась с темой переселенцев весной 2014 года. В результате аннексии Крыма, а затем и боевых действий на Донбассе около 1,7 миллионов украинцев стали внутренне перемещёнными лицами. Их права регулируются законом, принятым в октябре 2014 года. ВПЛ в Украине получают ежемесячную адресную помощь для покрытия расходов на проживание — 884 гривны для нетрудоспособных лиц и 442 гривны для трудоспособных со средней зарплатой в 6000 гривен по стране.

Ещё одна программа для переселенцев в Грузии — предоставление долгосрочного жилья. ВПЛ расселили в общежитиях — 45% из почти 274 тысяч переселенцев живут в местах компактного проживания или коллективных центрах.

«С 2004 года государство стало предоставлять программы расселения — долгосрочного жилья. Массово стали приватизировать места компактного проживания. Конечно, к этому было много вопросов, потому что жилая площадь не была адекватной, не соответствовала стандартам. Но в последние годы договор приватизации улучшился и включает те моменты, которые неправительственные организации прорабатывали с министерством», — добавляет юристка.

Гори

С 2004 года в Грузии существовали разные виды помощи ВПЛ с жильём.

«Среди них — получение денежной компенсации (разные суммы); ремонт/реконструкция коллективных центров с последующей приватизацией; ремонт/реконструкция каркасов недостроенных домов; покупка домов в сельской местности (17 000 лари* на семью — как помощь от государства); покупка квартир в многоэтажных домах государством; предоставление льготной ипотеки. Стоит отметить, что упорядочивание этой сферы произошло в 2013 году, когда был принят Декрет 320 о правилах предоставления долгосрочного жилья для ВПЛ», — отмечают грузинские эксперты. 

Украинское законодательство не предусматривает помощи переселенцам с жильём. Всего 1% из 1,7 миллиона ВПЛ живёт в местах компактного проживания. Это модульные городки, построенные при финансировании Германии, в семи городах трёх областей — Запорожской, Днепропетровской и Харьковской.

Переселенцам в Украине помогают благотворительные организации при поддержке зарубежных доноров. Например, «Украинский фонд социальных инвестиций» за средства Германии строит социальное жильё в восточных областях Украины. Есть инициативы отдельных людей, когда переселенцам предоставляют временное жильё в частных лагерях. Когда спустя пару лет хозяева зданий просят переселенцев выехать, возникают конфликты. 

Известны случаи, когда переселенцы, убегая от войны, селились в зданиях коммунальной формы собственности. Со временем у ВПЛ возникают проблемы с оплатой коммунальных услуг, и власти просят освободить помещения. 

В Грузии, в отличие от Украины, переселенцы могут голосовать на выборах по месту фактического проживания. Михаил Джахуа и Тамта Утиашвили говорят, что в Грузии настроен диалог между общественниками и Министерством по вопросам вынужденно перемещённых лиц с оккупированных территорий, расселения и беженцев Грузии. Министерство прислушивается к замечаниям неправительственных и международных организация и вносит поправки в законы. Юристам удалось привлечь внимание властей к проблемам жителей ближайших к оккупированным районов, которые были вынуждены покинуть свой дом. Они также смогли получить статус ВПЛ.

Привлечь внимание властей к проблемам ВПЛ удаётся и украинским волонтёрам. Так, после протестов общественников и переселенцев справка переселенца стала бессрочной, а переселенцы внутри одного населённого пункта добились статуса ВПЛ.   

Партия переселенцев в Грузии

Лела Гуледани — переселенка из Сухуми и руководитель Партии внутренне перемещённых лиц в Грузии. Как и Марина Почхуа, она вместе с семьёй переехала из Абхазии в Тбилиси. Тогда Лела была подростком, ей было 16 лет. В 2009-м году она занялась общественной деятельностью — создала неправительственную организацию «Ассоциация мира внутренне перемещённых лиц», а со следующего года возглавила коалицию общественников, защищающих права переселенцев.

В 2013 году Лела возглавила Министерство автономной республики Абхазии по гражданскому согласию и урегулированию конфликта. «Я изучила международный опыт урегулирования конфликтов, но реализовать его не удалось — министерство представляло правительство Абхазии в изгнании и имело мало влияния», — вспоминает Лела. Для защиты прав переселенцев Лела решила создать политическую партию переселенцев и сделала это в 2015 году. 

«Пока работала в министерстве, поняла, что в направлении решения конфликта ничего не делается. Многие считают, что не мы это решаем, но как раз мы. Поэтому всегда есть смысл что-то делать. Мы должны сами защищать свои права, быть политически активными, — рассказывает Лела. — Переселенцы — это большая сила, их много. Но с ними тяжело работать — они не солидарны. Они думают, как решить свои проблемы, а не глобальные».

У партии две цели: первая — консолидировать переселенцев вокруг их проблем. «Поначалу положение переселенцев было ужасным, теперь мы достигли нормального уровня. На сегодня самая большая проблема — в деньгах. Государство не может обеспечить всех ВПЛ квартирами, из 90 тысяч семей их получили только 30 тысяч. Кроме того, пособие маленькое, но и его хотят отменить. Правительство готовит такую программу, чтобы эти деньги пошли на строительство жилья. Пособия останутся только у социально незащищённых переселенцев — 60, а не 45 лари», — отмечает Лела.

Вторая цель партии — вернуть Абхазию и Сухуми. «Во-первых, разрушить стереотип о том, что мы враги. Во-вторых, вкладывать деньги в миротворчество. У нас должна быть возможность встречаться и говорить напрямую», — объясняет Лела.

В парламентских выборах прошлого года «Партия ВПЛ» не участвовала — не хватило денег. Но правительственная партия «Грузинская мечта» пригласила Лелу к сотрудничеству. 

Есть законы, нет механизма

По мнению юриста благотворительного фонда «Станция Харьков» Андрея Тарасенко, Украине стоит перенимать опыт Грузии.

«В Грузии этот процесс длился больше 25 лет, они развивались. Но и мы за короткий промежуток времени сделали достаточно. Конечно, у них есть больше положительных моментов — стабильные выплаты и предоставление жилья. Это то, что есть у нас в теории, но не на практике, — говорит юрист. — У нас законодательство тоже развивается в эту сторону. Есть законы, но механизма их работы нет. Это касается элементарных вещей, например, получения паспорта. Нужна домовая книга, но её не всегда возможно достать из оккупированной территории. В таких случаях Миграционная служба отказывает в получении паспорта».

Государство должно облегчать бюрократические процессы, а не ставить барьеры, подчёркивает Тарасенко. «Хотелось бы, чтобы переселенцы имели право голоса», — добавляет юрист.

Власти нужно поучиться у Грузии и постепенно внедрять положительный опыт этой страны, согласна председатель Восточноукраинского регионального отделения фонда «Видродження» Елена Рассказова. Селить переселенцев в местах компактного проживания, по её мнению, не стоит. В таких условиях ВПЛ плохо адаптируются, потому что находятся среди таких же, как они, и постоянно обсуждают болезненные моменты.

«Прежде всего нужна государственная программа по обеспечению ВПЛ жильём. Пока что этим занимаются международные фонды, но они не могут помочь почти двум миллионам переселенцев. А они возвращаются домой чаще всего из-за того, что не могут найти доступное жильё. Усилий международных фондов в трудоустройстве ВПЛ также недостаточно. Нет системности и в предоставлении гуманитарной помощи, — отмечает Рассказова. — Всем этим должно заниматься государство. Пока эти проблемы не будут достаточно проработаны на уровне министерств, ничего не изменится. Кроме того, должен быть постоянный диалог между нами как общественниками и властью в лице Министерства по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещённых лиц».

Проблемами переселенцев в Украине по-прежнему занимаются волонтёры.

«Волна переселенцев показала несовершенство государственной машины, вскрыла проблемы. В 1998 году я была в Сухуми во время конфликта. Я была тогда ребёнком, но хорошо запомнила, как люди шли в аэропорт, который уже не работал, потому что сотрудники их успокаивали, подсказывали, куда ехать и где остановиться, — вспоминает Рассказова. — Это то же, что летом 2014 года делали волонтёры «Станции Харьков» на Южном вокзале. Вместе с ними были и чиновники — из Службы занятости и ГСЧС, которые не ждали законов и распоряжений».

Опыт Грузии изучают представители благотворительного фонда «Право на захист». Адвокат организацииОксана Желанова обратилась к представителям грузинской неправительственной организации с просьбой предоставить законодательные акты, регулирующие права переселенцев.

«Я запросила критерии, по которым в Грузии распределяется социальное жильё. У нас таких критериев нет, сейчас они только вырабатываются. Зачем вырабатывать то, что уже у кого-то есть, если можно адаптировать и внести изменения в соответствии с нашими реалиями?» — недоумевает Оксана Желанова.

Уже сейчас она видит положительные моменты в таких процедурах, как получение статуса и проверки: «У них достаточно непросто получить статус переселенца — нужно не только подать документы, но и пройти собеседование. Зато потом их никто не терроризирует — раз в несколько лет проверка. Она подготовлена, люди о ней знают. В позапрошлом году были минимальные очереди. У нас же наоборот — справку внутренне перемещённого лица получить не проблема. Зато потом начинаются проверки, которые ставят переселенцев на уровне с условно освобождёнными лицами».

Автор: Анна Соколова, Mediaport