Кремирование: что на самом деле происходит в крематории
40 лет назад менее 5% американцев кремировали свои тела после смерти. Теперь эта цифра достигает почти 50%. В этой статье мы расскажем о работе крематория и том, что происходит с культурой, когда отношение к увековечиванию памяти умерших существенно меняется.
Одного взгляда на кладбище Роузхилл в Линдене, штат Нью-Джерси достаточно, чтобы понять, что оно находится в небольшом городке: дорожки, обсаженные деревьями, холмистые лужайки и указатели на каждом углу. В это летнее утро буднего дня здесь стоит привычная атмосфера потерь и утрат. Желтое такси ждет пассажира, отдающего последний долг у одной из могил. Мужчина и женщина в церковной одежде паркуют автомобили на обочине и идут к месту погребения. Экскаватор выкапывает место для нового постояльца.
Издавна установился такой порядок обращения с умершим. Человек умирает, его хоронят, а надгробием отмечают место могилы среди остальных отошедших в мир иной. Но сегодня я направляюсь в другую часть кладбища, куда заходят немногие (хотя в настоящее время ситуация стремительно меняется).
Это место называется колумбарий, и поначалу само существование подобной комнаты с урнами для праха может вызвать удивление. В фильмах урна с останками умершего обычно покоится дома на полке, либо друзья развеивают прах в каком-то священном месте. В реальной же жизни многие кремированные остаются на кладбище так же, как их похороненные товарищи.
Полы здесь покрыты розовыми коврами. Тишину пронзает шум пылесоса. Вдоль стен тянутся ряды небольших ниш с урнами разного размера и вида, каждая в духе своего времени. Урны постарше отличаются изощренностью стиля: одну венчает вечный огонь, другая выполнена в форме Библии. Урна с надписью «Генриетта Лейбер, 1866-1933» выполнена в форме желудя. Рядом с ней стоит фотография Генриетты в белом платье без рукавов и длинных жемчужных серьгах, волосы коротко подстрижены, как у взбалмошной девицы 1920-х годов.
Современные урны более простые по своим формам и стилю. К тому же они объемнее, но не из тщеславия. В процессе кремации от тела человека остается больше, чем раньше. Некоторые семьи украсили ниши цветами, семейными фотографиями или изображениями Иисуса. Другие оставили нишу пустой и поместили урну за мраморную пластину. В этом есть некоторая ирония: тело разрушили до мельчайших органических частиц, чтобы потом окружить его камнем для защиты.
Двери Розовой комнаты. GETTY IMAGES/CAREN CHESLER
Сегодня мы наблюдаем радикальное изменение восприятия смерти и того, что следует за ней. За последние несколько десятилетий число американцев, предпочитающих кремацию устаревшему погребению, сильно возросло. Именно это и привело меня на кладбище Роузхилл, и теперь вместе с Джимом Кословски, главой кладбища Роузхилл и Роуздейл, я намереваюсь погрузиться в его мир и узнать, как меняется работа кладбищ в условиях кардинально нового восприятия смерти и похорон.
Мы продвигаемся дальше в колумбарий и проходим через Розовую комнату. Здесь урны не спрятаны за стеклом, а стоят открытые для всеобщего обозрения. Такой подход мне нравится больше: стеклянные ящики напоминают витрины в аптеках, где без продавца с ключом доступа к товарам нет. В дальнем конце комнаты находятся двери из цветного стекла. Кословски отодвигает их, открывая еще одни двери, на этот раз железные, как в фильмах про шпионов. Они такие прочные не просто так: дальше находится сам крематорий.
Мы входим. Помещение напоминает фабрику, назначение которой — особый вид разрушения.
Социально приемлемо
Крематорий в гхате Нимтала — самое старое и известное место для проведения церемонии сожжения на территории Калькутты. Расположено в центре города. GETTY IMAGES
В 1980 году менее 5% американцев кремировали после смерти. Согласно данным Ассоциации крематоров Северной Америки, теперь эта цифра достигает 50%. Причина, несомненно, в изменении культурных и религиозных норм. Но если вам хочется понять, что ускорило изменения, достаточно вспомнить Мировой экономический кризис.
«Рост количества кремаций начался с приходом кризиса в 2008 году, когда многие люди остались без работы. Она не такая дорогая, как захоронение», — объясняет Кословски.
«Не такая дорогая» — это еще мягко сказано. Кремация в Роузхилл стоит всего $180, хотя урна, цветы и прочие услуги оплачиваются отдельно. Для сравнения, место на кладбище может стоить до $2500 плюс доплата в $1500 за выкапывание могилы экскаватором.
Роузхилл находится в получасе езды от Манхэттена, сегодня там кремируют около 25 тел в день, и это количество увеличивается в соответствии с растущим спросом. В крематории уже были три установки для кремирования, в 2013 и 2016 годах купили еще две, а к концу года планируется приобрести и установить уже шестую по счету.
Конечно, сжигание мертвых явление не новое — так в последний путь отправляли еще задолго до того, как кризис заставил американцев беречь каждую копейку. Кремировать начали в каменном веке. Также это было традицией, хоть и не повсеместной, в Древней Греции и Риме. В некоторых религиях, например, индуизме и джайнизме, кремация была не только разрешена, но и предпочтительна.
Расцвет христианства положил конец практике кремации на Западе. Уже в 330 г. н.э., когда император Константин объявил христианство официальной религией Римской Империи, кремацию, считавшуюся языческим обрядом, запретили. Причина для запрета была связана с идеей о воскрешении — лучше, если тело сохранится целым или в одном месте. Во времена Реформации Католическая церковь, мягко говоря, не одобряла или вовсе запрещала кремацию, однако сожжение использовали в качестве наказания либо из гигиенических соображений. В иудаизме кремация также была под запретом. К V веку кремация в Европе перестала использоваться совсем.
Печь для сжиганий Гаринис, Милан, Италия. Изображение из журнала L’Illustration, №1965, том 76, от 23 октября 1880. GETTY IMAGES
Кремация вернулась в Европу в 1870-х годах, в основном из-за проблем здравоохранения: необходимо было сдерживать распространение болезней. Первый современный крематорий был построен в США в 1876 году, а второй — спустя 8 лет. К 1900 году их насчитывалось уже 20. Новый подъем популярности пришелся на 1963 год, когда Католическая церковь во время проведения Второго Ватиканского собора коренным образом изменила свое мнение о кремации. Теперь она была разрешена, а вот развеивание праха нет.
Сегодня на территории США функционируют более 2100 крематориев, и возвращение подобной практики обусловлено не только стоимостью. Влияет меньшее количество религиозных запретов и изменения в предпочтениях клиентов: людям нужны более простые и менее ритуализированные похороны. Сказывается и высокий темп жизни современного человека, считает Роберт Биггинс, владелец похоронного бюро Магун-Биггинс в Рокленде, штат Массачусетс. «Люди не остаются на всю жизнь в своем родном городке. Мы намного мобильнее. Поколение Х и миллениалы меняют работу каждые 5-7 лет». Американцы не хотят оставаться на одном месте даже после смерти.
Проще говоря, кремация стала социально приемлемой. Согласно данным отчета Ассоциации предприятий похоронной отрасли, уровень приемлемости зависит от штата и этнической принадлежности, но в Калифорнии, Орегоне и Южной Флориде от 60 до 80% покойников кремируют. Это число значительно ниже в регионе Библейского пояса и в некоторых других группах населения, включая католиков и афроамериканцев.
Есть еще один момент, который продвигает кремацию как альтернативу погребению. «Мест на кладбищах остается все меньше», — поясняет Кословски. По его оценке, уже через 15 лет в Роузхилле мест не будет совсем. Поэтому неудивительно, что многие кладбища устанавливают крематории. Хотя это и вызывает недовольство, особенно в жилых районах.
«Есть стереотипы на этот счет, — поясняет Кословски. — Все еще остаются люди, которые считают крематории мерзкими и отвратительными заведениями. Они не хотят, чтобы нечто подобное стояло рядом с их домом».
Как работает крематорий
Крематорий Роузхилл. CAREN CHESLER
Мы с Кословски проходим через двойную дверь. Как только мы заходим в крематорий, раздается сигнал.
«Зачем он нужен?» — спрашиваю я.
«Он означает, что, возможно, к двери приближается катафалк. Этот сигнал предупреждает занятых сотрудников, что кто-то пришел», — отвечает он.
Тела доставляют в деревянных или, чаще всего, картонных гробах, в которых они находятся в течение всей процедуры кремации. Это делается по медицинским соображениям и защищает сотрудников от инфекций. Есть еще и этические причины: Кословски говорит, что «семьи хотят, чтобы их умершие родственники лежали в чем-то». Это разумно и с точки зрения логистики: «Без гроба было бы чрезвычайно сложно загрузить останки. Представьте себе человеческое тело и попробуйте поместить его в кремационную установку».
При крематории есть холодильная камера. Гробы доставляют туда и размещают на полках. На одном из них я увидел бирку компании Delta Airlines, на которой было написано: «Человеческие останки. Нам не наплевать». Обычно тела умерших находятся в холодильной камере 1-2 дня, потому что в большинстве штатов существует закон, требующий, чтобы между смертью и кремацией прошло не менее 24 часов. Когда случается что-то настолько фатальное, спешка ни к чему.
Пять больших установок для кремации занимают целый этаж. Оборудование покрыто алюминием с алмазным напылением: такое покрытие можно увидеть на пожарной машине или профессиональном ящике для инструментов. Кстати, это называется «кремационное оборудование», а не «печь». И не стоит называть кремацию сжиганием трупов, даже если это по существу так. Существуют слова, которые не стоит говорить в крематории.
Печи в крематории «Барака X» бывшего нацистского концлагеря Дахау. Бавария, Германия. Getty Images/Richard Blanchard
«Слово «печь» несет в себе негативный оттенок, потому что ассоциируется с Освенцимом. Люди стараются избегать этого термина», — рассказывает Брайан Гэмидж, директор по маркетингу в компании U.S. Cremation Equipment в Алтамонте-Спрингс, штат Флорида.
Когда тело готово к кремированию, его забирают из холодильной камеры, кладут на каталку и везут к одной из кремационных установок. При кремировании ошибки недопустимы и непростительны, поэтому Роузхилл дважды подтверждает личность умершего, чтобы семья получила урну с прахом своего родственника, а не кого-либо еще. Снаружи кремационной установки прикрепляют копию квитанции об оплате, а к самому телу умершего кладут металлическую идентификационную бирку, похожую на армейский жетон.
Дверь кремационной камеры открывается на 75-90 сантиметров, однако большинство сотрудников открывают ее всего лишь на 30 сантиметров: как раз по ширине тела. Если открыть шире, то в помещении станет невыносимо жарко, что может нанести вред сотруднику. Тело помещают в кремационную камеру, подталкивая специальным инструментом или вручную. На каталке, а иногда и внутри кремационной камеры, есть вращающиеся цилиндры, поэтому гроб с легкостью входит в камеру для кремирования.
Кремационная установка состоит из двух камер: первичной, где находится тело, и вторичной, где сжигаются образующиеся газы.
Стенки первичной камеры выложены кирпичом, а пол и крыша изготовлены из высокопрочного огнеупорного бетона. Горелка находится на потолке и нагревает камеру примерно до 650 градусов по Цельсию. При такой температуре тело разрушается на газ и фрагменты костей.
Образовавшиеся газы и фрагменты костей перемещаются в следующую камеру: это девятиметровый лабиринт, в котором газ удерживается около двух секунд. Во вторичной камере газ и фрагменты костей нагреваются до 900°C, чтобы измельчить их и уничтожить запах, после чего газ выбрасывают в атмосферу. Гэмидж говорит, что вторичная камера похожа на преобразователь выхлопных газов на старых автомобилях: она очищает выбросы выхлопной системы.
«Любое твердое вещество превращается в газ, если нагреть его до нужной температуры. По сути, именно это происходит с телом: ткани нагреваются до такой степени, что превращаются в газ, — объясняет Гэмидж. — Любое горение, будь то сжигание топлива в автомобиле или приготовление еды на гриле, обязательно влечет за собой загрязнение атмосферы. При проектировании оборудования для крематориев большое внимание уделяется тому, чтобы выбросы соответствовали государственным экологическим нормам».
Согласно природоохранным агентствам большинства штатов, выбросы твердых частиц в сухом остатке должны составлять менее 0,06 грамма на кубический фут (1 кубический фут равен 28,31 литра — Прим. Newочём). Сложности возникают, когда газы накапливаются во вторичной камере и концентрация начинает превышать допустимые нормы. Так происходит, если оборудование сконструировано ненадлежащим образом, или если сотрудник перегружает первичную камеру. Перегруз первичной камеры происходит по неожиданной причине: например, если поместить в нее человека с лишним весом, не приняв во внимание график других кремаций.
Звучит жутко, но сотрудникам крематория действительно важен вес усопшего. Оборудование не понимает разницу между 70 и 180 килограммами и просто выполняет свои функции. Работники же точно знают, что для сжигания 45 килограмм человеческого жира нужно 64 литра керосина. Если нужно кремировать тело, которое весит 180 килограмм, то по меньшей мере 90 из них придутся на жировую ткань, которая сгорает довольно быстро. Если вы поместите такого человека в слишком разогретую первичную камеру — перегрев оборудования часто происходит через несколько часов непрерывной кремации, к концу рабочего дня — из камеры повалит дым и неприятный запах.
«Оборудование не справляется с таким объемом газа, — поясняет Гэмидж. — Большинство опытных сотрудников кремируют такие тела в начале дня, когда кремационная установка еще не перегрелась».
Экран оборудования крематория Роузхилл. CAREN CHESLER
В крематории Роузхилл я смотрю на монитор компьютера, который сводит ритуал кремирования к необработанным данным на мониторе. Это вторая кремация за сегодня. Тело внутри — мужчина в картонном гробу, весовая категория — от 90 до 260 килограмм. Процедура длится уже час и двадцать минут. Диаграмма на экране отображает данные обеих камер. Три маленькие голубые лампочки под одной из камер показывают, что в первичную камеру подается дополнительный воздух для охлаждения. До этого температура внутри первичной камеры составляла 870-980°C, а сейчас опустилась до 490-620°C.
В целом для кремации тела требуется около полутора часов с небольшими отклонениями в зависимости от веса человека и типа гроба. Временные затраты ограничивают количество кремаций в день. Во время моего визита все пять кремационных установок работали. За восемь часов с помощью одной кремационной установки можно кремировать пять тел. Крематорий Роузхилл работает шесть дней в неделю: оборудование простаивает только по воскресеньям.
«По религиозным соображениям?» — спрашиваю я Кословски.
«Нет, — говорит он. — Нам просто нужен выходной».
Рядом с домом
GETTY IMAGES
Лиза Томаселло выросла в большой итальянской католической семье. В те времена за смертью родственника следовали два-три изнурительных дня. В соседней комнате посетители вписывали свои имена в гостевую книгу и становились в очередь к гробу усопшего. Они сидели перед телом покойного, стояли на коленях, молились, крестились, целовали усопшему руки, лицо и губы. «Чем ближе были отношения, тем ближе к губам», — поясняет Лиза.
Близкие родственники сидели в первом ряду, принимая тех, кто пришел попрощаться с усопшим. Рыдания и причитания на итальянском были обычным явлением. В полдень семья уходила на обед, где все рассказывали друг другу истории и смеялись, после чего возвращались в похоронный зал, чтобы еще несколько часов провести в рыданиях. Затем похороны: процесс начинается в похоронном зале, продолжается в церкви и заканчивается на кладбище, после чего гостей приглашают на поминки.
Тело похоронили, надгробный памятник поставили, а дальше что? Во время каждого траура Томаселло задавалась этим вопросом. В первые несколько лет, вы, возможно, ходите на кладбище, но, скорее всего, в следующий раз вы там окажетесь, когда будут хоронить другого вашего родственника. «На могиле моих дедушки и бабушки уже больше 30 лет никого не было», — рассказывает она.
Томаселло выросла, и когда ее собственные родители покинули этот мир, ей захотелось изменить стандартный траурный ритуал. Когда умерла ее мать, Лиза и ее братья и сестры решили провести скромную церемонию и кремировать тело. Несколько лет спустя умер отец: на этот раз они отказались от официальной церемонии, выпили по рюмке Jack Daniels в честь отца, а затем кремировали его и поделили прах между собой.
«Меня успокаивает, что прах моих родителей стоит у меня в спальне. Я не испытываю чувства вины, что давно не была на их могиле — они здесь, со мной».
Нам трудно отпускать. Мы хотим, чтобы наши ушедшие близкие были рядом с нами. Иногда мы даже очеловечиванием вещи, которые напоминают нам о них. Это способ вернуть дорогих людей к жизни. Нет, урна — это не просто контейнер, в котором лежит прах мамы. Урна — это и есть мама.
Чтобы увековечить память об отце, я купила скамейку и поставила ее на тротуаре у себя в городе. Теперь эта скамейка напоминает мне отца. Когда я встречаю рассвет и вижу силуэт скамейки, я чувствую, будто он встречает его вместе со мной.
Что же остается
CAREN CHESLER
Непросто говорить об этом, но физические характеристики, приходящие на ум, когда мы представляем себе наших любимых — их глаза, кожа, волосы — бесследно исчезают в процессе кремации. После всего того, что мы переживаем — опыт, воспоминания, страдания и боль, сданные экзамены и усвоенные факты — крупнейшую часть останков покойного после кремации составляет гроб. «Как правило, кремированные останки состоят из фрагментов костей усопшего и пепла от гроба. Не забывайте, мы на 75% состоим из воды», — объясняет Кословски.
После окончания процедуры кремированные останки помещают на подобие серебряного подноса. При помощи магнита сотрудник крематория собирает несгоревшие металлические предметы. Это могут быть скобы, шурупы, шарниры и протезы. Затем вручную отбирается то, что пропустил магнит, — скажем, осколки стекла от бутылки виски, с которой дети пожелали кремировать покойного отца. Все это погребают где-то на территории кладбища.
«А это что?» — интересуюсь я, указывая на поднос с останками.
«Один из фрагментов кости. Возможно, межпозвоночный диск, — отвечает Кословски и добавляет — здесь можно свериться с анатомией».
«Но он зеленый».
«Я не знаю, в чем дело. Это может быть связано с принимаемыми лекарствами. Сложно сказать. Возможно, это был рак».
Оставшиеся части костей и пепла помещают в измельчитель, мало чем отличающийся от кухонного миксера. Затем останки пропускают через решето и закрывают в контейнер для семьи, хотя так бывает не всегда. Представители некоторых азиатских культур хотят самостоятельно извлечь неизмельченные останки костей усопшего. Особенно ценятся череп и тазовая кость. Такие семьи категорически против измельчения.
Индусы часто хотят, чтобы процесс кремации был инициирован старшим сыном в качестве ритуала посвящения, поэтому его пропускают в крематорий, чтобы включить установку. Еженедельно около десятка семей выражают желание наблюдать за процессом кремации. Роузхилл предоставляет для таких случаев смотровую площадку. По мнению Кословски, важно, чтобы люди понимали процесс и не сомневались в кремации из-за ложной информации или сплетен.
«[Некоторые] полагают, что несколько человек кремируют одновременно, а гробы перепродают. Да что угодно. Люди же смотрят новости».
Я выпытываю у него правду про городские легенды о крематориях. Что из этого истинно? Смешиваются ли останки одних кремированных людей с другими? Мой собеседник объясняет, что всех кремируют по отдельности, а установки тщательно очищаются после процедуры.
И все же вспоминаются слова Барбары Кеммис, представительницы Ассоциации крематоров Северной Америки, о том, что несмотря на уборку установок между кремациями, мельчайшие частички могут застрять в крошечных трещинах кирпичных стен и бетонного пола установки и случайно попасть в останки другого кремированного человека. Пожалуй, это один из тех аспектов кремации, о которых лучше не задумываться.
Непогребаемое
Картонные гробы. CAREN CHESLER
Кремация, как и смерть, окончательна. И все же это не исключает последующих сомнений. Сьюзан Скилз Люк, маркетинговый консультант из Колумбии, штат Миссури, кремировала свою мать и захоронила останки на семейном кладбище. Теперь же она сожалеет, что в могиле лежит не тело, а лишь прах покойной.
«Когда я навещаю ее, что бывает нечасто, мне хочется, чтобы ее тело, облаченное в лучший субботний наряд, лежало под землей вместе с телами моих покойных бабушки, дедушки и любимой тети, а не в виде тяжелой обувной коробки, наполненной чем-то схожим с сигаретным пеплом», — сокрушается она.
Когда 13 месяцев спустя ее старший брат, с которым она была очень близка, трагически скончался от передозировки, кремация вместо традиционных похорон показалась даром свыше. «Если вы еще злитесь — возможно кто-то из ваших близких скончался, как мой брат — кремация позволит избежать публичной драмы, демонстрации тела или обсуждения обстоятельств смерти. О логистике „тела“ можно задуматься позже, когда придете в себя», — рассказывает Сьюзан.
Несомненное преимущество кремации состоит в том, что она позволяет решать эмоциональные проблемы удобным для вас образом. А что с недостатками? Вам достаются останки, осязаемый объект, обременяющий воспоминаниями. После смерти брата, Сьюзан забрала его прах по дороге с работы, словно это было повседневное дело. В конце концов, похоронное бюро было по пути домой. «Как же необдуманно я поступила, не поручив это дело кому-то другому, ведь я никогда не делала этого прежде. Я не ожидала, что меня это так заденет. Я с грохотом швырнула прах в багажник и проревела всю дорогу до дома», — вспоминает девушка.
Несколько лет спустя, когда скончался ее отчим, она не смогла забрать останки даже после нескольких звонков из похоронного бюро. «Я ни разу не сняла трубку. Я прослушала одно голосовое сообщение, вежливо напоминающее о необходимости “забрать своего отца“. Эта фраза в сочетании с тем фактом, что “мой отец” был лишь горсткой пепла в коробке, напомнила мне о том, как я забирала останки своего брата Тома».
Однажды она вернулась домой и обнаружила на пороге коробку с прахом отца. Сейчас две коробки с останками лежат где-то на складе, хотя она и не знает, где именно. Она попросила своего мужа спрятать их, чтобы она не могла их видеть. «Не самая здоровая реакция», — признается она.
Эллен Херман, которая занимается цифровой рекламой в Лос-Анджелесе, оказалась в схожем положении. Около девяти лет назад с разницей в один год скончались оба ее родителя, после чего они были кремированы. Она решила направиться в мавзолей во Флориде, где незадолго до смерти жили ее родители, чтобы найти место для их праха и почтить память теплыми словами. Во всяком случае, именно так она намеревалась поступить, но так и не осуществила намеченное.
Эллен Херман, хранящая останки своих родителей. На пакетах написано: «Общество Нептуна». ELLEN HERMAN
«Они у меня дома. Вообще-то прямо в моей спальне! В коробках под грудой всякого хлама. Некоторое время я хранила их в гараже, но это тоже казалось неправильным», — рассказывает она.
Часть их останков, вместе и по раздельности, находятся в разных местах. Немного праха отца хранит его брат, но большая часть лежит в коробках, дома у Эллен. «Никто из моих братьев не захотел забирать прах себе, а мне казалось неправильным развеивать его. Думаю, что поскольку теперь семьи живут не так близко, как прежде, уменьшилась важность посещения кладбища, и все же хранение праха в коробках в спальне представляется мне совершенно неуважительным по отношению к усопшим», — делится Эллен.
Иногда вместо того, чтобы похоронить близких в земле, мы хороним их под грудой вещей. Мы теряем их среди прочих эмоционально окрашенных атрибутов нашей жизни, ведь пережить это непросто.
Предание земле
Из земли мы вышли, в землю и уйдем. Никто не спорит, вопрос лишь в том, не навредим ли мы экологии, пока будем уходить. Кремация все больше конкурирует с похоронами за место самого привычного посмертного ритуала, и серьезное опасение вызывает вклад этой процедуры в загрязнение окружающей среды. Некоторые даже начинают подыскивать более изощренные способы избавления от человеческих останков.
В качестве более экологичной альтернативы рекламируют технологию щелочного гидролиза, при которой в воздух попадает меньше угарного газа и других вредных веществ. При щелочном гидролизе тело помещают в камеру, которую заполняют водой и гидроксидом калия, а затем под высоким давлением нагревают до температуры 160°C. Через три часа мягкие ткани превращаются в грязно-зеленую жидкость, а кости размягчаются так, что их можно раздавить. Кости обычно отдают семье, а жидкость сливают в канализацию.
Прямо технология для какой-нибудь антиутопии, правда? Так кажется неспроста: ее изобрели для утилизации скота, пораженного коровьим бешенством. Когда европейским фермерам приходилось забивать огромные стада больных коров, они сбрасывали трупы животных в ямы, обливали бензином и сжигали. С появлением щелочного гидролиза в 1990 году для этой цели начали производить шестиметровые баки из нержавеющей стали. Высокое давление при щелочном гидролизе уничтожает прионы — белковые частицы в мозгу коров, ответственные за появление бешенства. Прошли годы, и некоторые компании начали позиционировать щелочной гидролиз как экологически чистый способ утилизации человеческих останков. «Взяли существующую технологию и применили в области кремации, — рассуждает Гэмидж из US Cremation Equipment. — Капитализм в чистом виде».
Технология не пользуется популярностью, и неудивительно: она медленная и дорогая. Аппарат из нержавеющей стали может стоить от $175 тыс. за базовую комплектацию до $500 тыс. за самую продвинутую модель. Для сравнения, цены на кремационные установки варьируют в диапазоне от $80 до $100 тыс. Есть и юридические сложности: применение технологии запрещено, пока правительство штата не выпустит соответствующий законодательный акт.
Брезгливость тоже играет роль. Не будем забывать, что речь идет о том, чтобы сделать из человеческого тела густой суп и слить его в канализацию. Идея, может, и сохранит привлекательность для тех, кто и думать не хочет о сожжении, но большинству непросто свыкнуться с тем, как утилизируются побочные продукты щелочного гидролиза.
Прагматичный в вопросах смерти Кословски смотрит на это иначе.
«Люди думают так: что же это получается, мало того, что маму растворили, теперь еще и в канализацию сольют?! Их можно понять. Но, скажем, при бальзамировании, жидкости тела тоже выливают. Никакой разницы».
Материальные свидетельства
Мексиканские музыканты у колумбария на празднике в честь Дня мертвых.2 ноября 2014 года, Мексика, г. Морелия. GETTY IMAGES JAN SOCHOR
В кино часто можно видеть, как персонажи развеивают прах близкого человека: кто с палубы корабля, кто с вершины горы. В реальности так происходит нечасто. По оценкам Ассоциации крематоров Северной Америки, 60-80% кремированных останков остаются у родственников. Кто-то решил отнести останки на кладбище или развеять прах чуть позже. Так урны и остаются лежать дома.
«В новостях недавно показывали, как люди пытаются найти прах родственников после пожара, наводнения или оползня. Так что большой процент останков хранится у людей дома», — делает вывод Кеммис.
Места, где разрешено развеивать содержимое урны, регулируются законодательством. Например, в Массачусетсе закон предписывает рассеивать прах «с почтением». Спрашивается, что это значит. Отвечает Биггинс из похоронной конторы «Магун-Биггинс»: «Имеется в виду, что нельзя просто так взять и начать разбрасывать пепел по всей Мейн-стрит или насыпать его соседу перед гаражом. Но нет ничего плохого в том, чтобы провести церемонию на площадке для гольфа, где 40 лет играл ваш отец».
Развеять прах близкого человека по ветру — затея романтичная. Однако в том, чтобы выделить покойному специальное место и написать там его имя, тоже есть свой смысл.
«Мы ставим надгробия на могилах близких, чтобы сохранить память о них», — считает Биггинс. Его жена трагически погибла в возрасте 57 лет, и он часто приходит к ней на могилу. Уже одно ее имя способно немного его утешить. «Многие оставляют на надгробии камешки и монетки. Я каждую неделю туда хожу, их там уже несколько десятков. Так тепло становится на душе, когда видишь, что люди о ней не забывают».
Уже собравшись уходить, я решаю постоять у могилы моего друга Дэвида. Он вырос в Гарлеме и в жизни ему пришлось нелегко.
Мать — алкоголичка. Отец ушел из семьи. Несмотря на живую мать и бабушку с дедушкой, парнем все равно занималась служба защиты детей. Он получил образование в муниципальной школе в округе Кортленд и там же смог поступить в Государственный университет штата Нью-Йорк на стипендию за достижения в футболе. Проучился он всего семестр и вернулся в Гарлем. Дальше все как в плохом кино: познакомился с девушкой, попробовал крэк, потерял работу, заразился ВИЧ. В результате появились проблемы с почками: пришлось десять лет жить на диализе. Он умер в 2015 году от сердечной недостаточности, одним из первых в списке на получение донорской почки.
Я была на церемонии его похорон, но до кладбища, на котором стою сейчас, так и не дошла. Самое время это исправить. Мне дают «адрес»: секция 48, ряд 24, могила 83. Кладбище очень большое, но, обнаружив нужную секцию, я быстро нахожу его могилу. К моему удивлению, я вижу только клочок земли да число 83 на бетоне — никакого знака, что здесь похоронен именно Дэвид. По одну сторону от его участка — большие мраморные надгробия, по другую — внутри проволочной оградки — куча пластиковых цветов, обрывки голубых ленточек и веревочек, кресты из пенопласта с надписью «я тебя люблю» и сдувшийся белый шарик. Как будто вчера на соседнем участке был праздник, а Дэвида не пригласили.
CAREN CHESLER
Это как-то несправедливо, подумалось мне. Он очень хорошо относился к людям: и ко мне, и к своей девушке-наркоманке, и к своей племяннице из Флориды, которой он посылал деньги, хотя у него самого их практически не было. Без надгробного камня никто никогда не узнает, что он где-то там, внизу. А точнее, что когда-то он был здесь наверху.
Ни похороны, ни кремация не избавляют от самого сложного — нужно отпустить близкого человека из этого мира в мир иной. Людям необходимы материальные свидетельства того, что умерший когда-то вместе с ними ходил по Земле. Неважно, какие именно: сгодятся и надгробие, и скамейка, и урна.
Я подхожу к машине и на заднем сиденье вижу фигурку футболиста, которую мой сын откопал в каком-то хламе. Достаю из бардачка черный маркер, пишу на ней: «Дэвид. 23 апреля 1954 — 23 апреля 2015». Возвращаюсь к могиле 83 и кладу фигурку на то место, где мог бы стоять надгробный камень. Оставила на могиле камешек, как иногда делают, и пошла к машине.
Оригинал: Popular Mechanics.
Автор: Карен Чеслер.
Перевод: Мария Елистратова, Вероника Чупрова, Александр Иванков, Анна Василенко, Влада Ольшанская / NEWOCHEM
Tweet
