Проституция: «Самая высокая зарплата в городе! Гибкий график работы, дружный коллектив!»

…«Прыгайте, девчонки, в трусы и пошли писать объяснение», – подмигивает клиент Дима завернутым в простыни ошарашенным девушкам. Саша и Дима – бывшие6 милиционеры, и по старой дружбе иногда участвуют в спецоперациях полиции нравов – отдела по борьбе с преступлениями в сфере нравственности. УКОР ЛЕЖА

К петербургской сауне «Камараджа» подъезжает старенький «Вольво». Из машины выходят две барышни – плотненькая брюнетка Ирина и худосочная блондинка Юля. Двое молодых людей – Дима и Саша, – выскочив из парной в одних простынях, тут же рассчитываются с таксистом: водителю отдают 9000 руб. Девушки быстро раздеваются и расходятся по комнатам, в предбаннике на плазменном экране стонет пышная порно-дива. Спустя полчаса в сауну врываются оперативники. «Прыгайте, девчонки, в трусы и пошли писать объяснение», – подмигивает клиент Дима завернутым в простыни ошарашенным девушкам. Саша и Дима – бывшие6 милиционеры, и по старой дружбе иногда участвуют в спецоперациях полиции нравов – отдела по борьбе с преступлениями в сфере нравственности.

Изменение отношения в мире к проституции налицо: 50 стран за последние десять лет официально разрешили у себя сексуальный бизнес. Платные секс-услуги узаконены почти на всем Западе, в Латинской Америке, в Азии и даже частично в Африке. В 2008 г. легализация успешно докатилась до Восточной Европы – до конца осени разрешить секс за деньги планируют в Румынии и Чехии, на очереди Польша и Литва. Плюсы и минусы легальной проституции всерьез обсуждаются в Болгарии, Словении, Эстонии и даже на Украине, где обелить отрасль в преддверии «Евро-2012» требуют многие политики и чиновники, в том числе и министр здравоохранения Василий Князевич.

Россия же прочно держит оборону – бушевавшие в 90-х дискуссии прекратились, единственный законопроект на эту тему затерялся в Думе еще в 2005 г., а политики обходят тему стороной. Даже автор того самого законопроекта «О регламентации оборота услуг сексуального характера» Андрей Вульф, ранее член фракции СПС, а ныне директор по образовательным и культурным программам Оргкомитета «Сочи-2014», комментировать провал своего документа отказывается: «Столько воды с тех пор утекло». Никаких планов по легализации проституции нет – ни в Кремле, ни в правительстве. Но самих представителей секс-индустрии это, кажется, не смущает: де-факто проституция в России разрешена и уже превратилась в цивилизованную отрасль на стремительно растущем рынке услуг.

НОВЫЕ ПОРЯДКИ

С блюстителями нравственного порядка Ирина и Юля из «Камараджи» сталкиваются впервые – обе заметно нервничают и курят сигарету за сигаретой. «Я не буду писать, что занимаюсь проституцией, – деланно обижается Ирина. – Вызовите мне адвоката». Оперативник Сергей уводит ее из предбанника, где составляют протокол, в отдельную комнату и объясняет, что им нужен банщик – ему можно предъявить обвинение «по статье» как притоносодержателю, а девушкам и водителю «светит административка» и штраф до 1500 руб. Через три часа их отпустят. Это если по-хорошему. «По-плохому не надо», – быстро соглашается девушка.

По подсчетам милиции, в Петербурге действует около 300 «мобильных контор» подобных той, в которой работают Ирина и Юля. Сауны, гостиницы и ночные клубы завалены каталогами с откровенными фото девушек по вызову, телефонами саун и объявлениями о приеме на работу. Такой рекрутинг не снился даже McDonald’s: «Самая высокая зарплата в городе! Гибкий график работы, только VIP-клиенты, дружный коллектив!» Несколько лет назад общественные организации подсчитали, что в Петербурге вовлечено в проституцию более 20 000 женщин. «Проблема намного масштабнее, – уверяет Игорь Князькин, автор книги “История петербургской проституции” и главврач Центра простатологии. – По нашим данным, в Питере проституцией занимаются 60 000–65 000 женщин». По данным МВД, в России вообще 1 млн путан. Правозащитники уверены: показатель в три раза выше.

Пять лет назад петербурженка Наталья училась на кондитера. Сейчас вместо муссов и кремов она варит себе дозу, зарабатывая на нее по ночам на улице Загородной. Она заглядывает в машину, задирая кофточку: «Развлечемся, мальчики? 700 рублей – секс, 500 рублей – минет». Наталья утверждает, что сейчас бизнес стал гораздо цивилизованнее, чем в 90-х, о которых она наслышана от подружек. «Паспорта не забирают, сутенеров у нас нет, – признается она Newsweek. – Все девочки только платят по 500 рублей ментам за место и спокойно работают. Проституция у нас не узаконена, но это стало так естественно, как в магазин сходить».

Собеседники Newsweek в один голос заявляют: проституция в России практически легализована. «Юридически она по-прежнему вне закона, но на самом деле ей дан зеленый свет», – говорит доктор Князькин. По его словам, девочки работают открыто, каталоги продаются в киосках, стриптиз-бары, сауны и бордели, замаскированные под гостиницы на час, исправно платят налоги. «Воплощается в жизнь передовой немецкий опыт, – рассказывает собеседник Newsweek из ГУВД. – В Выборге, например, в гостиницу заезжают проститутки, снимают комнату, знакомятся в баре с мужчинами и обслуживают их в своем номере. Если что – говорят, что устраивают свою личную жизнь». Не подкопаешься.

БЕСПРОЦЕНТНЫЙ НАЙМ

Несмотря на протесты консерваторов и блюстителей нравственности, в мире всё чаще делают выбор в пользу легализации. Плюсы перевешивают: узаконив проституцию, государство решает сразу несколько ключевых проблем – в частности, криминализации отрасли и распространения венерических заболеваний. А также ставит под контроль вращающиеся в этой сфере денежные потоки.

Проститутка Ирина из «Камараджи» оценивает свой средний заработок в 60 000–100 000 руб. в месяц. В объяснительной оперативникам она напишет, что один час ее работы стоит 3000 руб., а из них на руки она получает 800 руб. или 25–30% от выручки. Банщику или администратору достанется 1500 руб., водителю – оставшиеся 700 руб. Следовательно, Ирина предоставляет услуги как минимум на 270 000 руб. в месяц.

По оценке замгендиректора компании «Консалтинговые услуги» Александра Костина, в случае легализации проституции с этих 270 000 руб. владельцы нанявшей Ирину фирмы платили бы 6% (ставка налога с выручки для малых предприятий по упрощенной системе) – 16 200 руб. в месяц. Кроме того, работодатель платил бы 13-процентный подоходный налог с ее зарплаты: 10 400 руб., если оценить зарплату Ирины в 80 000 руб. в месяц. Даже если забыть о едином социальном налоге, от профессиональной деятельности Ирины бюджет Питера получил бы 26 600 руб. в месяц или 320 000 руб. в год. Если в Петербурге действительно 60 000 проституток, то они бы приносили городу 19,15 млрд руб. в год – почти столько же, сколько Питер получает от «Газпромнефти» (бывшая «Сибнефть»), после того как Валентина Матвиенко добилась ее перерегистрации в Петербурге. А если предположить, что в Москве проституток в три раза больше, чем в Питере, то тут доходы составили бы 60 млрд руб. Это в полтора раза больше, чем столица получает от сдачи в аренду имущественного комплекса.

Но политики и чиновники, а вместе с ними и обыватели, не только не переживают из-за недополученных бюджетом налогов. Странным образом, по мере того как проституция становится все более цивилизованной, отношение к ней становится все более жестким. По данным опроса, проведенного по заказу Newsweek Исследовательским центром портала Superjob.ru, даже среди прогрессивного, экономически активного населения только 41% поддерживает легализацию. А в исследовании Левада-центра, в котором принимали участие и консерваторы-пенсионеры, за признание проституции выступает только 31% опрошенных. 10 лет назад, по Леваде, таких было 47%.

Противники изменения статус-кво пугают ростом коррупции и массовым притоком в секс-индустрию новых девушек. Смущает их и моральный аспект проблемы. «Легализация подобных вещей развращает общество, разрушаются моральные устои нации, что в конечном итоге приводит к ее исчезновению», – отмечает в опросе Superjob 21-летний специалист кредитного отдела из Щелково. «И не нужно устраивать [в России] евразийскую секс-помойку», – заявляет 40-летняя риэлтер из Москвы.

Правда, сами проститутки говорят, что редко сталкиваются с плохим отношением окружающих. Московская путана Оксана работает на нескольких квартирах в спальных районах, и все консьержки и соседи знают, чем она занимается, – не протестуют и даже здороваются при встрече. «Мы в подъезде видеонаблюдение поставили, так что чего им горевать-то, – говорит Оксана. – Единственное, они нас попросили ночью на каблуках не ходить. Кстати, прямо рядом с одной из наших квартир прокурор живет, и тоже ничего – не жалуется».

Пять лет назад Оксана ушла из дома, поругавшись с родителями, поспешно вышла замуж и так же поспешно развелась. Работала официанткой в ресторане, снимала со знакомой комнатку. Знакомая подалась в проституцию, Оксана следом. «Я не жалею, мне нравится моя профессия, – говорит она теперь. – Недавно предложили устроиться в иностранную компанию помощником юриста, но мне не хочется бросать то, чем я занимаюсь». Ее мечта – собственный «салон», и она поступила на юрфак, чтобы бороться за права своих коллег и ускорить процесс легализации.

Оксана понимает, что в ближайшее время надеяться ей не на что. Так же считает и Григорий Кертман, заведующий аналитическим отделом фонда «Общественное мнение» (ФОМ), который за последние полгода выпустил три исследования по проституции: «Если вы меня спросите, будет ли в ближайшее время легализована проституция, я уверенно скажу: нет, не думаю. А если бы вы спросили меня лет 5–7 назад, я бы колебался».

ТЕЛО В ДЕЛО

Спустя час после облавы в сауне «Камараджа» царит непринужденная обстановка. Юля и Ирина под шумок допили водку и сосредоточенно пишут одинаковые объяснительные: «Я работаю в конторе “Элис-Моторс”. Вечером мы собираемся у станции метро “Удельная”, в машине охранника Володи или в кафе. Все расчеты с клиентами совершает водитель». Девушки охотно сотрудничают с операми, и теперь банщику вроде бы светит уголовное дело.

Но еще не факт, что банщик сядет как организатор притона. По подсчетам питерских милиционеров, в прошлом году в области было возбуждено всего 52 уголовных дела, связанных с проституцией, из них через суд прошло только 13. Чаще всего прокуратура отказывает в возбуждении уголовного дела, мотивируя это тем, что нет подходящих юридических понятий. Задерживать торговцев оружием или наркотиками помогает проверочная закупка товара. А проверочной закупки услуг нет. То есть формально секс купить невозможно, поэтому-то так сложно засадить сутенера или содержателя борделя. «Сами же проститутки идут как свидетели. В течение трех часов после задержания мы их должны отпустить, составив административный протокол, – рассказывает источник в питерском ГУВД. – Только мы их и видели».

До того как стать девушкой по вызову, 22-летняя Юля училась на логопеда. «Ушла с пятого курса, потому что не смогла платить по 30 000 рублей за семестр», – признается она корреспонденту Newsweek. Ее напарница 30-летняя Ирина говорит, что нахватала кредитов и не смогла расплатиться. «Неделю отработала, распсиховалась и ушла, но потом вернулась», – говорит Ирина.

На правой руке у Юли обручальное кольцо. Свадьбы еще не было, она помолвлена, ее жених – бывший клиент. Ей хочется верить в историю героини Джулии Робертс из фильма «Красотка» и в то, что, заработав на панели на машину, квартиру и дорогие шмотки, ей удастся «соскочить».

Сейчас завязать с проституцией действительно проще, чем пару лет назад, когда за решение выйти из дела девушку могли избить до полусмерти или забрать в сексуальное рабство. В Петербурге секс-бизнес крепко встал на цивилизованные рельсы, рапортуют в один голос сами путаны и милиционеры. Давно уже не слышно про так называемые «отступные» и бесплатное обслуживание криминальной крыши, рассказывает высокопоставленный сотрудник полиции нравов, и меньше стало несовершеннолетних.

Но оттого что проституткам стало вольготнее жить, далеко не все в восторге. «В моем районе, на Ириновском проспекте, по ночам стоят проститутки, – рассказывает депутат питерского заксобрания Алексей Тимофеев. – Пока не поставили в подъезде железную дверь, все лестничные клетки были завалены презервативами, а соседи наблюдали сексуальные игрища прямо на подоконниках». Тимофеев убежден, что путаны на улицах, бордели и стрип-клубы позорят город. «Я не ханжа, но мне было неприятно, когда во время белых ночей на балконе клуба Golden Dolls на Невском скакали девушки в стрингах, а их фотографировали иностранцы», – негодует он. В конце концов Тимофеев вышел с законодательной инициативой: вывести салоны, бордели и уличных путан в один закрытый район, «по типу игорных зон» или квартала Красных фонарей. Предложение не прошло. «Никто не хочет этой темой заниматься, – жалуется Тимофеев. – А ведь разумнее и эффективнее было бы легализовать проституцию, чем бороться с ней».

В неофициальных беседах с этим согласны даже милиционеры. «Если процесс нельзя остановить, его нужно контролировать», – признаются Newsweek сотрудники полиции нравов. Ведь по большому счету борьба с проституцией обречена на провал. Два года назад их пермские коллеги провели масштабную облаву – путан, их охранников и сутенеров ловили по баням, гостиницам, салонам и набивали под завязку милицейские автобусы. Задержали 66 сутенеров и около двух сотен проституток. Процесс по этому делу – против сутенеров – начнется этой осенью и обещает быть беспрецедентным: материалы дела составляют 167 томов. Спустя пару дней после облавы проститутки вновь оказались на улице. И рядом с каждой группой – новый сутенер.

ИСПРАВЛЕННЫМ ВЕРИТЬ

В Мурманске проституток пытаются перевоспитывать. Иногда – успешно

Анжела Полякова когда разговаривает, всё время смотрит в сторону и кусает губы. Высокая, статная девушка с большими карими глазами и длинными русыми волосами сейчас работает заместителем директора мурманской общественной организации «Радуга», которая помогает многодетным семьям. До этого три года Анжела трудилась проституткой на улице Свердлова – в самом криминальном районе города.

Новую работу для Анжелы нашли сотрудники мурманского кризисного центра «Алла», который специализируется на реабилитации и возвращении в нормальную жизнь секс-тружениц. «Вы бы видели Анжелу полтора года назад. Мамочка моя! – рассказывает Альфия Калинина, директор центра. – Глаза затравленные, одета черти во что, руки трясутся. Страх божий это была, а не женщина!»

Об «Алле» Анжела узнала от своих коллег-подружек – в среде местных проституток о «женщине с розовыми волосами» (волосы у Альфии действительно выкрашены в цвет фуксии) ходят легенды. Говорят, что она и сама бывшая проститутка, которая сумела завязать, и теперь помогает людям. На самом деле такой строчки в биографии Альфии Калининой – уже немолодой женщины, профессионального психолога и педагога, – нет, но она всячески поддерживает имидж дамы легкого поведения – носит яркие вещи и туфли на огромных каблуках: «Такая маленькая хитрость, чтобы они принимали меня за свою. Поверь, с благообразной дамой в деловом костюме они не станут даже и общаться».

Идея открыть кризисный центр для проституток возникла у Калининой восемь лет назад, после того как одна из путан пришла к ней на прием как к психологу. Четыре года деньги на деятельность центра давал университет Лапландии LapinYliopisto, сейчас организации выделяют средства из бюджета мурманской администрации. Схему возвращения проституток к нормальной жизни Альфия за эти годы отработала до мелочей. «Во время первой встречи мы составляем план, что нужно делать, – рассказывает руководитель центра. – Чаще всего необходимо получить хотя бы временную регистрацию, потом решить вопросы с жильем, найти нормальную работу. Следующий пункт самый сложный – провести переговоры с сутенерами». Мурманск всё же провинция, и в отличие от Питера тут сутенеры еще работают с проститутками. На встречу с «хозяином» ходят вместе: «Пусть видит, что есть человек, который в случае чего будет трубить во все трубы», – объясняет Калинина.

Анжеле Поляковой повезло. Ее сутенер сказал: «Заплатишь столько, сколько заработала бы за два месяца, и свободна». И слово сдержал – отпустил. Сумма оказалась довольно внушительной, но эти деньги Анжеле дал один из ее постоянных клиентов.

После того как проблемы с сутенером улажены, девушки начинают ходить на спецзанятия. Программу реабилитации тоже разработала Альфия: индивидуальные консультации у психологов, группы поддержки бывших путан наподобие клубов анонимных алкоголиков и «Школа молодых предпринимателей», в которой преподает один из депутатов Мурманской областной думы. Кроме того, в программу входит тренинг по поиску работы, мастер-класс «Твой стиль» и занятия «Стрип-пластика». На замечание, что последнее является некоторым излишеством, Альфия возражает, что, мол, занятия стриптизом учат любить свое тело и бережно к нему относиться: «Полезно для этих женщин, которые перестали воспринимать свое тело как нечто ценное».

Нынешний работодатель Анжелы – руководитель центра «Радуга» Маргарита Абдурахманова не хотела брать на работу бывшую проститутку, но Калинина уговорила ее хотя бы с Анжелой встретиться. «Она сразу стала мне всю жизнь свою рассказывать. Слушаю ее, а меня мутит, – вспоминает Маргарита. – Она ушла, я сижу, сердце болит. Чашку, из которой она пила, я выбросила». Альфия поняла реакцию Маргариты, но сказала: «Ты не для нее это делаешь. А для ее детей». Маргарита согласилась.

Сейчас Анжела своей жизнью вполне довольна. Зарабатывает 15 000 руб. в месяц, одежду ей и детям дарят новые коллеги, появились друзья, осенью она записалась на курсы бухгалтеров. Еще одна подопечная Калининой – Наталья Соколова теперь работает день через два санитаркой в городской больнице и подрабатывает на овощной базе. Несколько девушек ушли в бизнес и открыли собственное дело. Их успехами Калинина очень гордится, и своими тоже. Хотя и признает, что за восемь лет работы ей удалось перевоспитать всего семь проституток.

Елена Мухаметшина, Павел Седаков, Дарина Шевченко, Newsweek