Кровавый махач. Дагестан становится самым взрывоопасным регионом России

«Живём, как на бомбе», – жалуются местные жители. Действительно, сегодня рвануло в Махачкале, завтра в далёком ауле, и нет этой стрельбе ни конца ни края, хотя считается, что регулярных боевых действий в республике не ведётся. Что же происходит сегодня в Дагестане и к чему может привести замалчивание происходящего? 

Весной этого года властям Дагестана показалось, что с незаконными вооружёнными формированиями на территории республики покончено раз и навсегда. За неформальным лидером местных террористов Исмаилом Янгизбиевым правоохранители охотились не один год, но безуспешно. А тут повезло: автомобиль, в котором ехал главный дагестанский бандит вместе с двумя подельниками, остановили для проверки документов в Хасавюртском районе.

Могло бы и обойтись, когда бы у Янгизбиева не сдали нервы: он открыл огонь по милиционерам, а те стали стрелять в ответ. Подельникам лидера дагестанского террористического подполья удалось ускользнуть, а вот самому Янгизбиеву не повезло – его догнала милицейская пуля. Республиканское руководство мигом отрапортовало, что отныне с «системными проявлениями терроризма» на территории республики покончено раз и навсегда, а если где и случится перестрелка, то это так, недобитые и разрозненные одиночки шалят.

Количество лиц, оправданных судом, почти в два раза превышает число осуждённых за преступления террористического характера…
Янгизбиев называл себя лидером («амиром») так называемого дагестанского джамаата «Шариат». Его бойцы не без успеха партизанили и в Дагестане, и в Чечне, пока летом прошлого года в том же Хасавюртском районе отряд террориста не разгромили спецподразделения ФСБ РФ.

Янгизбиев считался преемником Раппани Халилова, «командующего Дагестанским фронтом», убитого прошлой осенью. Но надежда на то, что с ликвидацией Халилова и Янгизбиева дагестанский сепаратизм удастся прихлопнуть, оказалась напрасной. Летом и осенью перестрелки с милиционерами возникали то тут, то там, и только в Махачкале за последние полгода их насчитали около ста. Выходит, что стрельба в столице Дагестана происходит примерно через день. Не слишком хороший показатель для мирной республики.

«Мы стараемся не нагнетать излишнего напряжения вокруг того, что происходит в республике, – объяснил корреспонденту «Нашей Версии» заместитель министра внутренних дел Дагестана Валерий Жернов. – Если говорить о каком-то «системном сопротивлении», то у нас его теперь точно нет. Во всяком случае, после устранения Янгизбиева единого руководства террористами так и не возникло. Ликвидирован последний лидер боевиков Расул Макашарипов, сейчас в Махачкале идёт суд над членами группировки «Сейфулла» Бамматхана Шейхова – в общем, правоохранительные органы не сидят сложа руки. Другое дело, что сохраняется та питательная среда, которая и взращивает всё новых бандитов. Это безработица, низкий уровень жизни и отсутствие перспектив для молодёжи».

Действительно, перспективы смутные. Дагестан продолжает оставаться одним из самых депрессивных регионов России. Отсутствие надежды на скорые перемены к лучшему и высокий уровень безработицы привели к тому, что примерно пятая часть молодых людей до 25 лет состоит на учёте в наркодиспансерах.

В мусульманских регионах, мягко говоря, не приветствуются случаи занятия проституцией, но в Дагестане всё с точностью до наоборот: местные правозащитники уверяют, что на панель время от времени выходит каждая третья девушка, а постоянно занимаются проституцией и не имеют другого дохода примерно 10% женщин в возрасте до 30 лет. Сотрудники милиции эту статистику не подтверждают, но и не опровергают.

«Так и есть, – соглашается Валерий Жернов. – Мы, правда, сами не пересчитывали проституток, но о чём-то таком говорят наши правозащитники». В занятии проституцией девушки придерживаются местных обычаев: они не шастают по городу в поисках клиентов и не дежурят в холлах гостиниц, а сидят по домам, ожидая звонка на мобильный из… сауны. Именно банщики становятся и сутенёрами, и охранниками «девушек из сауны», как их называют в Дагестане.

А тем временем руководство республики озабочено отнюдь не тем, как обеспечить местной молодёжи достойный заработок, и даже не вопросами морали и нравственности, отнюдь. Президент Дагестана Муху Алиев недавно заявил, что более всего его беспокоит «угроза введения в школах уроков православной культуры» и то, что, попадая в Российскую армию, дагестанские юноши попадают под влияние православия. «Ежегодно в армию отправляются 17 тысяч призывников из Дагестана, – заявил Муху Алиев, – и нас не может не беспокоить то, что часть из них возвращаются в республику православными христианами». А вот хорошо это или плохо, Муху Алиев не знает. Он просто «констатировал факт».

В Дагестане нынче всё решает сила оружия.Фото: Сергей Тетерин

Раз уж зашла речь о христианстве, необходимо сказать и о том, что именно эту религию исповедовали люди, населявшие нынешнюю территорию республики в первые века нашей эры. Ислам жители Дагестана приняли лишь с его появлением в VII веке нашей эры, да и то во время столетней войны с арабами. А первое государство, образовавшееся на территории нынешнего Дагестана ещё в V веке до нашей эры, называлось Кавказской Албанией, и было оно столь же многонациональным, как и сегодня.

Название изменилось, но албанские реалии легко отследить и в современном Дагестане. Именно в Албании и в Косовском крае, населённом этническими албанцами, проходили обучение боевики Раппани Халилова и Исмаила Янгизбиева. Именно из Тираны и Приштины дагестанским полевым командирам поступала и продолжает поступать львиная доля финансирования – до 90% (остальные 10%, к слову, поступают из Турции).

На территории Албании действуют два десятка учебных центров, в которых обучаются юноши из Дагестана, считается, что там они совершенствуются в познании ислама. На самом деле помимо Корана изучается в основном боевое искусство: навыки стрельбы, метания гранаты, обращение с холодным оружием, а также всякие полезные штучки, скажем, как смастерить взрывное устройство из простых и доступных составных частей. Молодых людей также обучают методам ведения партизанской войны, а среди их наставников немало чеченцев, скрывающихся от российского правосудия ещё со времён первой чеченской кампании.

До недавнего времени дагестанских боевиков тренировали не только в далёкой Албании, но и по соседству: в Грузии и Азербайджане. Но в этом году два азербайджанских лагеря, принадлежащих так называемому Прикаспийскому братству (исламистская организация, финансируемая Албанией и Турцией. – Ред.), спешно свернули. Говорят, что сделано это было по личной инициативе президента Ильхама Алиева: до определённого момента он закрывал на них глаза, но сейчас, когда отношения Баку и Москвы в значительной степени потеплели, Алиев предпочёл их не ухудшать. Лагеря, правда, не разгромили, их аккуратно перебазировали на территорию Грузии. В октябре этого года один из них уже заработал, находится он в 8 километрах от Тбилиси. Инструкторы должны подъехать со дня на день, примерно у половины из них гражданство Албании. Такие вот незримые узы, переплетающие одну Албанию, древнюю, и другую, нынешнюю, не имеющую с Дагестаном, казалось бы, ничего общего.

Бамматхан Шейхов, которого нынче судят в Махачкале, тоже, по слухам, проходил обучение в албанских лагерях подготовки исламских боевиков. Суд над этим последним из оставшихся в живых лидеров «буйнакского джамаата» (одно из бандитских формирований, сформированных по территориальному признаку. – Ред.), надо сказать, весьма показателен для современного Дагестана. Наблюдая за этим судебным процессом, можно очень многое понять.

Изначально планировалось сделать суд открытым, а судьбу Шейхова и его подельников должны были решить присяжные. Но, изучив состав присяжных попристальнее, прокурор пришёл в ужас. Один из присяжных был давним другом обвиняемого, другой водил дружбу с недавно убитым полевым командиром Расулом Макашариповым, а третья, по стечению обстоятельств, пребывает в родственных отношениях с адвокатом подсудимого. Коллегию присяжных решено было распустить.

С этой распущенной коллегией присяжных вообще всё было не слава богу с самого начала. Сформировали её с четвёртой попытки. Долгое время кандидаты в присяжные попросту не являлись в суд, по слухам, из-за чрезмерно высокой активности родственников обвиняемых. Затем, когда коллегию всё-таки сформировали, присяжные один за другим манкировали своими обязанностями и не появлялись в зале заседаний, из-за чего суд неоднократно переносили. На судью Магомеда Алиева пытались давить, ему угрожали расправой. В результате процесс решено было вести в закрытом режиме: «Проведение открытого процесса угрожало жизни и безопасности его участников, а также их родственников и близких», – заявил замминистра внутренних дел Дагестана Валерий Жернов.

Ожидается, что на суде Шейхов «разговорится»: во время следствия боевик был немногословен, но следователям удалось «накопать» из его тёмной биографии довольно много любопытного. Сторона обвинения уверяет, что Шейхов «не настроен» огрести длительный срок, и уж тем более схлопотать пожизненное, а таковые шансы у него имеются. В ходе следствия удалось установить, что Шейхову хорошо известны номера счетов в российских и зарубежных банках, с которых производится финансирование дагестанского подполья, а также номера банковских ячеек, в которых хранятся деньги и липовые документы.

Шейхову также известны лица, причастные к финансированию дагестанских боевиков (следователи уверяют, что это всё те же албанцы и новоявленные граждане Косово). Но и это ещё не всё: по некоторым свидетельствам, в ходе следствия Шейхов сообщил нечто сенсационное. А именно факты причастности высокопоставленных чиновников Госдепа США к организации и финансированию дагестанского подполья. Дело в том, что примерно с 2000 по 2005 год лидеры дагестанских боевиков неоднократно посещали Киев, где встречались с американскими дипломатами, и, по слухам, возвращались оттуда они не с пустыми руками. В общем, если суд всё-таки начнётся в ближайшие дни, мы можем узнать много интересного.

Суд по делу лидера боевиков Бамматхана Шейхова, по сути, станет первым процессом подобного рода в республике. «Недавно президент Муху Алиев заявил, что-де практически все резонансные преступления, совершённые на территории Дагестана, остаются нераскрытыми, – говорит замминистра внутренних дел Дагестана Валерий Жернов. – И с ним можно согласиться: «повисли» расследования убийства Героя Социалистического Труда Наримана Алиева и его жены, руководителя ГТРК «Дагестан» Гаджи Абашилова, журналиста Тельмана Алишаева, лидера дагестанского отделения партии «Яблоко» Фарида Бабаева. Очень сложно расследовать эти преступления, ибо мы вынуждены действовать фактически в условиях круговой поруки». Другими словами, у подсудимых или подозреваемых всегда находятся родственники, готовые постоять за честь семьи, чего бы это ни стоило. Но в деле Шейхова правоохранители вроде бы настроены проявить твёрдость. Почему именно в этом деле, именно сейчас?

Всё просто. За 2007 год и прошедшие месяцы текущего года по делам о преступлениях террористической направленности в Дагестане были осуждены 19 человек, а оправданы – 33 человека (в отношении ещё одного лица уголовное дело было прекращено по амнистии). Количество лиц, оправданных судом, почти в два раза превышает число осуждённых за преступления террористического характера – есть о чём задуматься, не правда ли? «Нам всё время грозят чисткой правоохранительных органов, – поведал корреспонденту «Нашей Версии» на условиях анонимности высокопоставленный сотрудник МВД Дагестана.

– И мы боимся этой чистки потому, что многие из нас могут потерять работу. А что такое стать безработным в условиях Дагестана? Обречь себя и свою семью на позор и мучительное, голодное прозябание. Поэтому мы ловим преступников, хотя часто на нас давят, дабы мы не особо усердствовали. Но суды этих людей оправдывают и отпускают, а они, оказавшись на свободе, мстят нам и членам наших семей. Это замкнутый круг, разорвать который мы сами, без вмешательства извне, не в состоянии».

Вот ещё штришок: до 2005 года в Дагестане были дислоцированы три армейских подразделения. Затем к ним добавили горный корпус. Затем увеличили численность местных частей ФСБ федерального подчинения (что-то наподобие недавно расформированных чеченских батальонов «Запад» и «Восток»). Сегодня число тех, кто должен поддерживать порядок в республике, в том числе и с оружием в руках, выросло примерно в полтора раза. Но порядка как не было, так и нет. Стрельба не стихает, гибнут и военные, и мирные жители.

Шейхов фактически последний из оставшихся в живых лидеров террористического подполья. Бандиты разобщены, и, пока у них отсутствует единый «центр управления», их можно либо перебить, либо переловить. Но действовать нужно быстро, ибо уже сегодня у террористов появляются новые лидеры. Такие, как лидер «гумбетовской» группировки Магомедали Вагабов, боевики которого на днях застрелили в Карабудахкентском районе Дагестана двух бойцов ОМОНа. С Вагабовым автору этих строк довелось встречаться несколько лет назад, во время написания материала о лагерях подготовки чеченских боевиков в Крыму.

Вагабов вместе с братом и отцом числились инструкторами по рукопашному бою, но Магомедали был ещё и неплохим демагогом, отлично умевшим заморочить голову собеседнику. В итоге рукопашные схватки для Вагабова остались в прошлом, его отправили в Сирию изучать ислам. В Дамаске Вагабов провёл несколько лет, и это его спасло: во время его отсутствия брат и отец вернулись в Дагестан, где и погибли в перестрелках с омоновцами. И Магомедали решил вернуться на родину. Теперь его прочат в лидеры «буйнакского джамаата» вместо попавшего за решётку Шейхова. Как видите, голова у гидры отрастает моментально, чуть только отсекают очередную.

Чтобы завершить картину того, что сегодня происходит в Дагестане, приведём немного статистики. За последние три года на территории республики нейтрализованы шесть эмиссаров «Аль-Каиды», прибывших в регион с целью координации и активизации террористических действий. Осенью этого года в результате спецопераций уничтожены 18 членов незаконных вооружённых формирований, четверо из которых являлись главарями в Хасавюртовской и Южной зонах республики. За 2007 год и текущий период 2008 года в Дагестане уничтожено 124 бандита, ещё 192 участника бандформирований задержаны органами правопорядка. За этот же период бандиты убили 83 сотрудника правоохранительных органов. В общем, жизнь бурлит. А вы говорите – Чечня…

Руслан Горевой, «Наша Версия