Події

Украина беспризорная: число уличных детей уже ужасает экспертов

Published 15 Березня 2012

Согласно официальной статистике, которая очень редко мелькает в украинских СМИ, у нас в стране около 130 тысяч бездомных детей. Цифра же которую называют различные благотворительные фонды, занимающиеся уличными и брошенными подростками, еще более устрашающая – до миллиона!

Конвенцию по правам ребенка Украина ратифицировала более 20 лет назад. Все это время мы создавали законы, организовывали службы, изучали опыт Европы. Но, к сожалению, так и не научились ни соблюдать, ни защищать права маленького гражданина. Ведь дети продолжают бежать от нас, взрослых, на улицу…

Остальные – это те дети, которые родительской опеке предпочитают свободу. Живут на улице, в подвалах, греются в канализационных люках и на теплотрассах, попрошайничают, подворовывают, нюхают клей и познают прелести свободного секса. Они не скучают за мягкой постелью, тортом со свечами на день рожденья, школьной партой и отдыхом в летнем лагере. Потому что их у них никогда не было. Дома их ждали пьяные родители, тумаки, унижения и оскорбления. Зачем туда возвращаться?..

Вот несколько свежих примеров, о которых нам рассказали в Службе по делам детей КГГА. Была семья, распалась. Сын остался с отцом, который беспощадно избивал мальца за малейшую провинность. Ребенок жаловаться в милицию боялся, туда обратились соседи, которые обнаружили избитого папашей паренька на верхнем этаже родного подъезда. Домой он идти отказывался, боялся. Хорошо соседи попались сознательные, таки нашли в себе мужество сделать телефонный звонок. Но ведь эта ситуация случилась не на днях, избиения были явно систематическими.

Об этом не могли не знать в школе, например. Молчали, отводили глаза от проблемы. Сегодня служба занялась горе-отцом и инициировала розыск мамаши, которая неизвестно, где сегодня находится. Мальчик пока приходит в себя в одном из центров социально-психологической реабилитации.

Их, кстати, шесть в Киеве: один – государственный, остальные существуют на благотворительные деньги. Детки туда попадают разные, в основном из неблагополучных семей. Те, у кого решается вопрос о лишении родителей родительских прав или же пока с родителями проводится «воспитательная» работа. На этом этапе у родителей еще есть шанс одуматься и исправиться. Пока государственные службы решают их «семейную» проблему, папаши-мамаши могут даже пообщаться с ребенком, если тот пожелает.

А вот история с горе-мамашей, у которой аж четверо отпрысков. Сожителей женщина меняла, как перчатки, поэтому отцами мужчин, находящихся поблизости, назвать сложно. Дети, понятное дело, беспризорные, хотя и не круглые сироты, и не бездомные. Но их судьбу придется решать государству, ведь у родительницы, как выяснилось, даже личных документов не оказалось.

Редко, но случается, что в поле зрения службы попадают и дети из вполне благополучных семей. Вот, скажем, история Ильи из Тернопольской области. Отец умер, а с матерью у парня возникло полное непонимание. Ему было 15 лет, когда он ушел из дому. Если бы в свое время школу не бросил, мог бы закончить ее с золотой медалью, ведь учился парень на отлично. Сначала он скитался по Львовской области, затем приехал в Киев.

Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он не попал в поле зрения киевской службы по делам детей. Илья больше года прожил в социально-реабилитационном центре, пока искал точки примирения с родной матерью. За это время и школу закончил, и в Институт к Поплавскому успел поступить. Талантливый оказался парень, теперь он – режиссер! Просто на определенном этапе жизни ему нужна была небольшая помощь взрослых, очень заинтересованных в дальнейшей благополучной судьбе мальчика…

К сожалению, счастливый финал у детских историй – достаточно редкое явление. По официальным данным, в Украине ежегодно около 20 тысяч детей лишаются семьи. У кого-то родители умирают (30% детей теряет родителей в результате их смерти), кого-то лишают родительских прав, кто-то попал за решетку, а детей передают под опеку государства. В одном только благополучном Киеве около 4 00 детей ежегодно становятся сиротами.

В поле же зрения службы по делам детей за год попадает около 2,5 тысяч ребят. Есть в этой невеселой статистике и графа по отказничкам. В столице ежегодно находят около 80 подкидышей, среди которых немало больных деток. Если говорить о цифрах по Украине, то три-четыре года назад таких случаев фиксировалось около 3 тысяч, сегодня – меньше тысячи. И наряду с этим, в Украине достаточно часто нарушаются права маленьких граждан.

– Я считаю, что мы еще не выросли до осознания того, что ребенок понимает свои права, а взрослый – свои обязанности по отношению к ребенку и по отношению к соблюдению прав маленького гражданина, – говорит начальник Службы по делам детей Киевской горгосадминистрации Николай Кулеба . – Именно поэтому мы сталкиваемся с громадными проблемами непонимания в семье, прежде всего. Мы даже не говорим – в обществе. В семье!

Многие родители осуществляют по отношению к своим детям неправомерные действия, многие не знают, как правильно воспитывать детей, у нас еще в традициях бить ребенка. Мы пока не в состоянии понять, что можно воспитывать по-другому. Многие объясняют это «тяжелыми жизненными обстоятельствами». Поэтому около 200 тысяч детей живут именно в таких семьях. Ребенок может не доедать, ему не во что одеться, его родители могут быть алкоголиками или наркоманами. В таких семьях дети могут иметь серьезные заболевания. Именно поэтому эти семьи требуют особой поддержки со стороны государства.

– К сожалению, мы еще не научились противодействовать насилию в семье на достаточно серьезном уровне, – продолжает Николай Николаевич. – Прежде всего, это наша ментальная проблема. Насилие в семье всегда считалось внутренней семейной проблемой, никто сор из избы не хочет выносить. Из-за этого в стране и не создавались какие-то специализированные центры по работе, как с жертвами насилия, так и с семейными агрессорами.

Сегодня на законодательном уровне очень сложно привлечь деспота к ответственности и заставить его либо пройти какое-то обучение, либо наказать его. Проблема остается «висеть» на плечах у той же семьи, ведь административное наказание, штраф, также идет из бюджета семьи, а жертва продолжает жить со своим мучителем.

– В каких-то случаях профилактическая беседа помогает, в каких-то нет, – продолжает Кулеба. – Главное сегодня – создать в Украине систему эффективной реакции на насилие: организовать помощь жертве, работу с агрессором или механизм его наказания, если это необходимо. Это должна быть государственная система, подкрепленная комплексом соответствующих законов и нормативных актов, дающих четкое понимание, какая структура как должна действовать, если поступил сигнал о насилии в семье. Когда все будут четко понимать, что делать, останется только проинформировать население, и детей в том числе, как реагировать на проявление насилия в семье.

– В Киеве мы более-менее справляемся с этой проблемой: в столице – два центр а помощи женщинам, пострадавшим от насилия в семье. А по Украине – это очень серьезная проблема. Реакция на насилие в семье очень слабенькая, как правило, с опозданием, в регионах мало специально обученного персонала, который бы работал по этим фактам…

— Законодательной базы не хватает?

– Не хватает. Причем, не только законодательной базы. Нет четко разработанной системы реакции на насилие. Да и потом, с обществом, по сути, еще никто в этом плане не работал. Пока некому рассказать людям, что тирании можно противодействовать. Должно быть так: бьет тебя муж, отец? Набери номер телефона и тебе помогут справиться с твоей бедой. Срочно приедет специалист, психолог, милиционер, все запротоколируют, с агрессором разберутся, если нужно – привлекут к ответственности, если нет – может, отправят на какие-то тренинги, которые обяжут посещать об о их супругов. Детям помогут! Ведь они, становясь свидетелями разборок в семье, также жертвы и переживают очень большую психологическую травму. Сейчас лишь в редких случаях удается поставить агрессора на место. А что касается детей, то дело – еще хуже. Семья это считает своей внутренней проблемой.

— Вы можете вмешаться?

– Да. Мы вмешиваемся, когда кто-то к нам обращается.

— А откуда поступают сигналы? Кто должен вам сообщить о том, что в той или иной семье происходит насилие такого рода?

– Кто угодно – пострадавшая женщина, ребенок, соседи, родственники – все, кто видит, что происходит в семье. Ну, и конечно, милиция. Первый, кого вызывают – это участковый. Для оказания эффективной помощи жертве насилия, да и самому агрессору, крайне необходим профессиональный психолог. Я думаю, в правоохранительных органах должны быть психологи…

— А их до сих пор нет?… Года два же назад говорили, что появятся…

– Специализирующихся на семейном насилии – нет. То есть – реально психологическую помощь нуждающаяся семья получает очень редко. Лишь тогда, когда кто-то из жертв семейного насилия обратился в социальную службу. Наша служба не оказывает психологическую помощь семье. Мы защищаем права ребенка. Но самая большая проблема в том, что работники той же милиции, или сотрудники больницы, поликлиники, куда обратилась за помощью жертва, не сообщают нам о фактах домашнего насилия. Пострадавшим просто оказывают медицинские услуги, и все. А школы? Ребенок появился на уроках побитый. Поговорили с ребенком, ну может – с родителями. А нам – ни-ни. Я не говорю, что мы готовы адекватно отреагировать на каждую такую информацию и оказать профессиональные услуги. У нас слишком мало людей, чтобы помочь всем. Это и есть проблема государственной политики, которую нужно в корне менять. Решение упирается в финансирование. Это серьезные вливания государственных денег и на обучение персонала, и на специальные школьные программы, и на разработку тренингов по противостоянию насилию и на создание системы, способной помочь жертве и адекватно работать с агрессором. Нужно понимать, если мы хотим оказывать услуги, если мы хотим реально помочь людям, которые пострадали в результате насилия в семье, нужно менять систему и подходы…

— Насилием в школах, профилактикой противоправных действий подростков кто должен заниматься?

– Школа должна отвечать за профилактику. Практически в каждой школе есть психолог. Кроме того, если есть факт насилия, противоправных действий, в школе не должны закрывать на это глаза. Педагоги не об имидже школы должны беспокоиться, боясь демонстрировать грязное белье. О таких фактах нужно нас информировать. Для персонала нужно поднять уровень ответственности. Не сообщили вовремя о насилии, закрыли глаза или пропустил мимо ушей, строго наказать. Да и профилактикой нужно заниматься не после того, как что-то из ряда вон выходящее случилось. Детей нужно учить, как дружить друг с другом, как нормально общаться и объяснять, какие последствия могут быть в результате насилия.

— Как оцениваете первые шаги детского омбудсмана?

– Украине нужна система, которая была бы ответственна за каждого ребенка. А детский омбудсмен не решит проблему детей в Украине. Система, с четко прописанной ответственностью чиновника за непосредственного ребенка, оказавшегося в непростой ситуации. Когда у нас на законодательном уровне это будет прописано, тогда у нас и ответственность повысится за решение детских проблем.

— Объясните…

– Когда вы говорите детский омбудсмен, вы имеете в виду персону на уровне государства, защищающего права ребенка. А я, когда говорю детский омбудсмен, имею в виду, что такой человек должен быть в каждом районном центре, в каждой деревне, и четко знать проблемы каждого ребенка и болезненно на них реагировать. Он должен быть близок к этим детям и владеть соответствующим инструментарием для решения детских проблем. А ответственность должна быть очень высокой. Если есть в населенном пункте проблемный ребенок, а глава госадминистрации пропускает эту информацию мимо ушей, то он должен быть наказан. По всей строгости… Вот это задача детского омбудсмена. У нас сегодня есть прокуратура, главы администраций, а ответственность – расплывчатая. Семь нянек у нас есть, но почему-то ребенок все равно попадает на улицу…

Автор: Виктория Владина, Цензор.НЕТ