«Сталинские курвы!» Польша: 20 лет абортам в подполье

Прошло 20 лет с той поры, как в Польше был принят закон о запрете абортов. В 1989 г., когда только начиналась дискуссия на эту тему, для большинства поляков сама идея казалась утопической, ведь аборт был основным «средством контрацепции» (другие «средства» в то время были ненадежными). Сегодня тема жарких споров не вызывает — то ли устали, то ли привыкли… обходить закон.

Битва за законопроект

В апреле 1990 г. Министерство здравоохранения ограничило проведение абортов в государственных медучреждениях. А спустя несколько месяцев сенат принял резолюцию «О правовой защите нерожденного ребенка». В марте 1992 г. был подготовлен депутатский законопроект, разрешающий аборты, только если речь идет об угрозе жизни женщины.

В свою очередь женская группа парламента предложила свой вариант закона, предусматривавший возможность прерывания беременности в случаях угрозы здоровью женщины, серьезного повреждения плода, тяжелого материального положения, а также если беременность наступила в результате насилия. Кроме того, предлагалось ввести уроки по половому воспитанию в школах и выделить государственные субсидии на контрацепцию.

Женщины были уверены в том, что их аргументы имеют здравый смысл. Но все же большинство в парламенте согласилось с тем, что аборт — это убийство, а потому и аборты, и пропаганда контрацепции, и сексуальное просвещение оказались под запретом.

Обсуждение вышло за стены парламента на улицы. Противоборствующие стороны организовывали митинги и демонстрации. Активистки феминистского движения вспоминают, что агрессия «защитников жизни» зашкаливала и вызывала шок. «Сталинские курвы!» — то и дело слышали они в свой адрес. «То, что «курвы», еще понятно, но почему «сталинские»? — вспоминает участница тех событий.

— Во-первых, во времена Сталина нас еще не было, а во-вторых, как раз при Сталине аборты запрещались…» Эмоции разгорались, появлялось все больше сторонников либерального законопроекта. Около миллиона подписей удалось собрать в поддержку проведения референдума, результат которого нетрудно было предугадать: за аборты «по социальным причинам» высказались бы более половины поляков.

Но правительство (не без давления католической церкви) пришло к выводу, что моральные вопросы не могут быть предметом голосования. Вернее, могут, но голосовать должны депутаты. В январе 1993 г. сейм принял закон, допускающий возможность прерывания беременности в случаях угрозы жизни и здоровью матери, серьезных повреждений плода, а также если беременность наступила в результате насилия. Закон назвали «компромиссным», хотя он стал наиболее ограничительным в Европе.

Статистика врет, или Аборт в цифрах, которых нет

С момента вступления закона в силу появились две параллельные «реальности». Первая — государственная статистика, согласно которой в стране с 38-миллионным населением ежегодно проводится не более нескольких сотен прерываний беременности (по официальным данным, в прошлом году в Польше было около 600 легальных абортов, тогда как 20 лет назад, в преддверии дискуссии, согласно статистике Министерства здравоохранения делалось более 100 тыс. абортов в год). И никого не удивлял тот факт, что рождаемость падает, а не растет, как того следовало бы ожидать. Но этому факту легко нашлось оправдание: «более ответственное сексуальное поведение».

Вторая «реальность» — стремительно развивавшаяся незаконная «индустрия» абортов. Между тем нелегальный промысел не принимался во внимание, поскольку «количество осложнений и смертей после нелегальных манипуляций не увеличивалось». В этом ничего удивительного нет, поскольку прерывание беременности проводили не бабки подручными средствами, а врачи-профессионалы. Подпольная «индустрия» процветала, газеты пестрели объявлениями типа «Гинеколог — полный спектр», «Все процедуры — дешево».

Озабоченные таким поворотом дела медики попытались открыто заявить о данной проблеме. Профессор Ян Альберт, директор Института акушерства и гинекологии Медицинского Университета в Лодзи, в одной из телепередач рассказал о подпольных абортах: женщины обращаются либо к «частнику», либо в государственную клинику, где врачи прерывают беременность, указывая в карточке какую-нибудь «уважительную причину» — разумеется, фиктивную. Причем очень часто делают это просто из сострадания — к примеру, в семье пятеро детей, муж-алкоголик — а тут шестая беременность.

После такого заявления разразился скандал. Профессору пригрозили дисквалификацией, а когда через несколько лет он погиб в автомобильной катастрофе, архиепископ запретил отпевать его на похоронах. В это же время была доведена до самоубийства доктор из Ченстохова, когда выяснилось, что она прибегала к «незаконному прерыванию беременности». Все это эффективно подействовало на врачей. Впрочем, те, для кого запрет на аборты всегда находился в рамках профессиональных и моральных убеждений, с чистой совестью отказывали своим пациенткам. Кто-то боялся получить клеймо «убийцы нерожденных». А некоторые официально в больницах отказывались делать аборт, но в частной практике не мучились угрызениями совести.

Цивилизация смерти

В 1996 г. польское правительство попыталось либерализовать закон — то есть узаконить аборты и по так называемым социальным причинам. Изменения в закон, предложенные Союзом левых демократов (SLD), были спровоцированы уже не дебатами, а непримиримым противостоянием с Костелом, который отказывал сторонникам либерализации в месте у алтаря и даже грозил отлучением от церкви. Звучали высказывания о «цивилизации смерти», «убийстве нерожденных», о «посягательстве на национальные устои».

Впервые в таком масштабе были вовлечены в полемику СМИ. А на радио «Мария» и Dziennik Katolicki опубликовали список «выступающих против жизни» депутатов с адресами, телефонами, факсами и призвали общественность найти их и потребовать «не обрекать на смерть беззащитных детей». Были организованы пикеты перед офисами депутатов и больницами, где проводились аборты; в некоторых случаях от слов переходили к делу.

Измененный закон просуществовал только год. По требованию сенаторов правого крыла Конституционный суд признал аборт по социальным причинам неконституционным. Злословили, что это был подарок для папы Иоанна Павла II, пребывавшего тогда с визитом в Польше.

SLD проиграла битву, но пообещала вернуть поправки в закон. Однако впоследствии выяснилось, что есть дела поважнее. Это был 2002 г. — подготовка к референдуму о вступлении Польши в ЕС. Негласное соглашение о статус-кво на аборт стало ценой за поддержку Костелом вступления Польши в ЕС. И когда Изабелла Яруга-Новацкая, уполномоченная правительства по вопросам равенства, напомнила, что надо бы внести изменения в тот самый закон, то услышала от архиепископа, что она — это «феминистский бетон, который не изменит даже соляная кислота». А обращение к правительству о необходимости демократической дискуссии — так называемое «Письмо ста женщин», известных деятельниц науки, культуры, бизнеса и политики, — вообще не было принято во внимание.

В сменявшихся одно за другим правительствах закрепилось убеждение: все, что связано с сексуальным и репродуктивным здоровьем (контрацепция, образование, ин-витро, аборт), является прерогативой церкви. Каждый, кто пытался выступить против, становился морально дисквалифицированным.

Агнешка Граф в своей книге «Мир без женщин» написала, что практически исчезнувшим из лексикона словам «зародыш», «эмбрион», «плод», «беременность» пришли на смену «зародившаяся жизнь», «нерожденный ребенок». Исчезли понятия «сознательное материнство» и «планирование семьи». «Плод стал пришельцем из космоса, посланцем Бога, существом метафизическим, отдельным от женщины, а сама женщина уже не принимается во внимание».

Слово «аборт» вызывал страх. Судебные разбирательства проводились с особым пристрастием, тщательно отслеживался каждый конкретный случай. Лояльность грозила как минимум дисциплинарным взысканием. Чтобы не навредить своей карьере, судьи проявляли чрезмерное усердие, поэтому приговоры звучали подчас абсурдно. Так, беременная девушка, пытавшаяся покончить жизнь самоубийством, была приговорена к тюремному заключению за то, что «пыталась лишить жизни нерожденного ребенка». В другом случае Люблинский суд привлек к уголовной ответственности женщину, которая помогла организовать аборт 16-летней дочери, забеременевшей в результате изнасилования и пытавшейся покончить с собой.

Даже в тех случаях, когда для аборта есть законные основания, множатся формальности, тянется время, женщине читают мораль и всячески ее унижают. Иногда ситуации заканчиваются трагически. В одной из варшавских больниц беременная пациентка готовилась к операции на головном мозге. Беременность могла осложнить лечение, поэтому был рекомендован аборт. Священник, узнав об этом, уведомил прокуратуру, и врачи изменили свое решение. В итоге женщина умерла через несколько месяцев после родов.

Защитники жизни

В Европейском суде по правам человека Польша из-за запрета абортов проиграла много громких дел. Самое громкое — дело Алиции Тышенц, которой в 2007 г. было выплачено 25 тыс. евро компенсации за необоснованный отказ в аборте по медицинским показаниям (после родов она практически ослепла) и 14 тыс. евро возмещения расходов на правовую помощь.

Два года назад дело, известное как «РР против Польши», закончилось присуждением 45 тыс. евро компенсации и 15 тыс. евро возмещения за унижающее достоинство обращение, невыполнение всех необходимых процедур перинатальной диагностики и нарушение права на неприкосновенность частной жизни.

В прошлом году Европейский суд оценил в денежном эквиваленте ад, который пережила 14-летняя Агата, забеременевшая в результате изнасилования. «Защитники жизни» преследовали ее везде: в больнице, в отделении милиции, пытались изолировать от матери, которая ее поддерживала, призывали «к исполнению долга и рождению ребенка». Европейский суд постановил, что имело место унижающее достоинство обращение, лишение свободы без необходимости и нарушение права на неприкосновенность частной жизни. Компенсация составила более 60 тыс. евро.

Несмотря на выплаты компенсаций, закон о запрете абортов может стать еще более жестким. В 2007 г. Лига польских семей (LPR) хотела внести в Конституцию проект «о безоговорочной защите нерожденного ребенка», мотивируя это тем, что ни одной причины делать аборт не существует, и даже в случае изнасилования женщины должны выносить зачатого ребенка в своей утробе, а затем передать его на усыновление.

Проект LPR затерялся среди бесчисленного множества парламентской документации, но в любое время он может снова напомнить о себе. Об этом свидетельствует реакция на очередную попытку «Движения Паликота» в октябре 2012 г. провести либерализацию закона. При поддержке Гражданской платформы проект был принят в первом чтении. Но последовал четкий сигнал молчать и оставить как есть, не усугублять ситуацию, чтобы аборты не запретили окончательно.

Среди польских граждан эта тема уже не вызывает сильных эмоций, потому что, как и все славяне, поляки изобретательны в обхождении любых запретов. И речь уже не идет о проведении нелегальных абортов. С открытием границ польки получили возможность выезжать в клиники Швеции, Британии, Германии, Чехии или Словакии, которые конкурируют между собой в предоставлении более выгодных цен и польскоязычного персонала. В соседней Словакии все более популярным становится «абортивный туризм»: как грибы растут частные клиники, причем многие — у самой границы, и польки составляют в них до 60% пациентов.

Благодаря Интернету есть доступ и к голландской организации Women on Web, которая организовывает не только поддержку жительниц Польши, но и круглосуточное дежурство польскоговорящего персонала, отправляет нуждающимся противозачаточные таблетки. Появилось огромное количество женских сайтов с разного рода советами и рекомендациями. «Противоабортная война» в Польше, очевидно, проиграна, хотя «партизанская» еще продолжается. Нежелательная беременность остается трагедией, прежде всего, для женщин малообеспеченных и необразованных, не имеющих ни влияния, ни знаний, чтобы заявлять о своих правах, а потому вынужденных мириться со своим положением.

По материлам Polityka, Gazeta wyborcza

Лилия Соколова, Зеркало недели-Украина