Події

О судьбе бывших советских пленных в Афганистане

Published 18 Серпня 2015

Говорят, что война не заканчивается, пока не похоронен последний солдат. Афганский конфликт закончился четверть века назад, но мы не знаем даже о судьбе тех советских воинов, которые после вывода войск остались в плену у моджахедов. Данные разнятся.

Фотограф Алексей Николаев отправился в Афганистан, чтобы узнать о судьбе бывших советских пленных. Герои его проекта — шесть солдат, сменившие имя, религию, язык, семью и культуру

Из 417 пропавших без вести 130 были освобождены до развала СССР, более сотни погибли, восемь человек были завербованы противником, 21 стали «невозвращенцами». Такова официальная статистика. В 1992 году США предоставили России информацию еще о 163 российских гражданах, пропавших в Афганистане. Судьба десятков солдат остается неизвестной. А значит, Афганистан по-прежнему остается нашей горячей точкой.

Истории героев этого проекта, оставшихся навеки в плену, разделились на «до» и «после», на мирный уклад советской жизни и полный страданий и лишений афганский этап. Они смогли пережить ужасы войны, принять вызовы чуждого исламского мира, смириться и заново открыть себя. Эта вторая жизнь далась непросто — разность культур и традиций мешала органично вписаться в новые реалии.

Об Афганистане я впервые услышал от моего отчима. Он служил в западной провинции Герат, сражался в районе Шинданда. Он практически ничего мне не рассказывал о той войне, но к нам часто приезжали его сослуживцы. Тогда табу на Афган временно снималось, и я заслушивался историями с далекого удивительного Востока — одновременно забавными и печальными, героическими и трогательными. Иногда спокойные и сдержанные разговоры перерастали в жаркие споры, но о чем — в том возрасте я понять не мог.

Много позже Афганистан вернулся в мою жизнь. Мы с фоторедактором Олесей Емельяновой задумались о судьбе советских военнопленных, пропавших без вести в ходе войны 1979-1989 годов. Оказалось, что их много, они живы, а их судьбы уникальны и не похожи одна на другую. Мы начали искать «афганцев», общались, договаривались о встречах. После первого разговора с бывшим военнопленным я понял, что уже не смогу остановиться. Захотелось найти всех, кого возможно, поговорить с каждым, услышать и понять их судьбу. Чем для них стал плен? Как они справились с поствоенным синдромом и справились ли вообще? Что они думают о стране, которая послала их на войну и забыла вернуть обратно? Как они построили свою жизнь после возвращения на Родину?

Я понял, что должен увидеть войну глазами афганцев, и решил найти в том числе тех русских ребят, которые после плена остались жить в другой культуре, в другом мире.

Поездка в Афганистан была сродни прыжку в холодную воду. Я впервые оказался в стране, которая воюет десятилетиями, где правительство сражается с большей частью населения, а иностранное вторжение воспринимается привычно, поскольку никогда не заканчивается оккупацией. Это фантастический мир, все краски которого можно разглядеть лишь в объектив фотокамеры.

Дети играют возле мечети в Кабуле.Фото: Алексей Николаев

Покидая пределы Кабула, ты оказываешься в XIX веке. В некоторых местах люди столетиями не меняют образ жизни. В Чагчаране о цивилизации напоминали только остовы БТР и оторванные башни танков вдоль обочин. Местные подозрительно реагировали на человека с камерой, но пары слов на русском оказалось достаточно, чтобы встретить радушный прием. Здесь прекрасно помнят, что именно русские построили единственную больницу в округе и проложили дороги к нескольким аулам. В Афганистане удивительно красиво и жутко небезопасно. Помню, на обратном пути из города Кундуз на самой высокой точке перевала у машины порвался ремень ГРМ. Часть пути мы просто катились под уклон, иногда подталкивая машину на ровных участках дороги. Поражались горным красотам и молились, чтобы нашу черепашью процессию кто-нибудь ненароком не подстрелил.

Первые несколько недель после возвращения в Москву меня не покидало ощущение, что стоит повернуть за угол Тверской, как я увижу мужчин, жарящих шиш-кебаб, торговцев коврами, птичий рынок и женщин, скрытых за ярко-голубыми бурками. Мой друг говорил: «Либо ты возненавидишь эту страну в первый день, либо влюбишься на третий». Я влюбился.

Те, кому так или иначе удалось отвоевать свободу, остались в своем внутреннем плену и не смогли забыть ужасы той войны. Шесть героев проекта долгое время прожили в Афганистане, приняли ислам, обзавелись семьями, говорят и думают на дари — восточном варианте персидского языка, одном из двух государственных языков Афганистана. Кто-то успел повоевать на стороне моджахедов. Кто-то совершил хадж. Трое из них вернулись на Родину.

Алексей Николаев готовит книгу и большой интернет-проект о русских афганцах, переживших плен. Помочь проекту можно здесь.

Бахретдин Хакимов

Фото: Алексей Николаев

Бахретдин Хакимов возле главного здания Музея Джихада в Герате. Долгое время Бахретдин жил в небольшом кишлаке в горах, занимался траволечением и помогал в мечети. Сейчас его дом — маленькая комната на территории музея. Сам он родом из Самарканда и попал в плен в 1980 году после тяжелого ранения. Его обнаружили в 2013 году.

Фото: Алексей Николаев

Зухр – полуденная молитва. Бахретдин сидит перед молящимися.

Фото: Алексей Николаев

Когда Бахретдин захотел поехать на рынок, один из членов городского совета и попечитель Музея Джихада в Герате приставил к нам охрану. У меня сложилось впечатление, что охрана предназначалась Бахретдину, а не мне.

Фото: Алексей Николаев

Бахретдин читает только религиозную литературу. В его комнате много книг, связанных с исламом.

Фото: Алексей Николаев

Бахретдин в Музее Джихада. На стенде — фотографии пропавших во время боев в провинции Герат советских солдат. Его портрет — второй в верхнем ряду.

Сергей Краснопёров

Фото: Алексей Николаев

Сергей Краснопёров с двумя дочерьми и сыном. Сергей попал в плен в 1984 году. Сам он рассказывает, что у него возник конфликт с другими солдатами, и он просто ушел из части с оружием. В плену принял ислам и получил имя Нурмомад. В основном Сергей занимался ремонтом оружия и в боевых действиях не участвовал.

Фото: Алексей Николаев

Сергей едет домой с работы на мотоцикле.

Фото: Алексей Николаев

У Сергея две работы. Он прораб бригады, которая занимается добычей щебня, и одновременно электромеханик на небольшой гидроэлектростанции в Чагчаране.

Фото: Алексей Николаев

Сергей с младшей дочерью в гостевой комнате своего дома. Сейчас Сергей строит дом в Чагчаране, чтобы всей семьей переехать в город.

Николай Быстров

Фото: Алексей Николаев

Николай Быстров с женой Одылей, дочерью Катей и сыновьями Ахматом и Акбаром. Мальчики ходят в школу, Катя учится на медицинском факультете. В отличие от братьев Катя одевается как мусульманка: носит длинные платья и платок на голове. Она говорит на фарси и арабском также свободно, как на русском, и в основном общается с ровесницами из Дагестана и Чечни.

Фото: Алексей Николаев

Каждое утро Николай едет на работу в Краснодар на электричке.

Фото: Алексей Николаев

Николай Быстров работает кладовщиком в магазине игрушек в Краснодаре. Хозяин магазина — афганец, который переехал в Россию.

Фото: Алексей Николаев

Обычно Николай не готовит дома — этим занимается его жена Одыля. Но для меня он сделал исключение: Николая готовит национальное афганское блюдо из баранины и овощей. Акбар и Ахмад помогают ему на кухне.

Фото: Алексей Николаев

Николай всегда возвращается с работы затемно.

Юрий Степанов

Фото: Алексей Николаев

Юрий Степанов живет с в старом доме, который построили его родители (Башкирия, Приютово).

Фото: Алексей Николаев

На улице холодно, Юрий курит в печку, чтобы не выходить на мороз.

Фото: Алексей Николаев

Семья Степановых. Юрий Степанов с женой Гулалай и сыновьями. Вечером вся семья смотрит телевизор — афганские спутниковые каналы.

Фото: Алексей Николаев

Юрий работает электромехаником на предприятии Башнефть.

Александр (Ахмад) Левенц и Геннадий (Негмамад) Цевме

Фото: Алексей Николаев

Александру (Ахмаду) Левенцу и Геннадию (Негмамаду) Цевме по 49 лет. Оба — уроженцы юго-восточной Украины (один из Луганской, второй из Донецкой области). Оба попали в Афганистан после призыва, осенью 1983 года оказались в плену, приняли ислам, женились, а после вывода советских войск осели в городе Кундуз на северо-востоке страны. Александр работает таксистом, Геннадий — инвалид, передвигается с трудом и всегда ходит в сопровождении старшего сына.

Фото: Алексей Николаев

Геннадий и Александр в гостинице. Домой к ним мне попасть не удалось. Несмотря на то, что они вместе были в плену и живут в одном городе, друзьями бывшие военнослужащие так и не стали и видятся очень редко.