Обстановка в зоне АТО, октябрь: пока одни бунтуют, другие воюют

Октябрь на фронте начинается традиционно — подготовка к холодам, «короткие» и «длинные» ротации, инженерное оборудование позиций, перевод техники на зимний период. Система отработана ещё в прошлых годах — бригады через ППД, отпуска и полигон, проходят слаживание, восстанавливают боеспособность, пока их сменщики продолжают зарываться в землю, строить пункты обогрева, совершенствовать минные поля, блиндажи и капониры.

Так, например, 30-ка на полигоне, пока 28-я находится на передке, дивизион 44-й артиллерийской бригады вернулся в ППД, части 63-й механизированной прибыли на ноль, 130 ОРБ убыл в расположение. Идёт рутинная уже за 4 года работа. По-прежнему есть проблемы по оснащению на «последнем километре» — утеплительная плёнка, силовой кабель (вместо него традиционно используется телефонный), скобы, лес кругляк, расходные материалы, но ситуация уже не такая острая, как в 2014 или 2015 году. Часто проблемы возникают не только из-за недостаточного финансирования, но и из-за обратной связи между подразделениями на линии боевого соприкосновения и тыловыми службами.

По поводу мирного процесса и голосования в ПАСЕ, которое теоретически может привести к тому, что РФ вернётся в ассамблею и получит право голоса (ограничительные меры теперь продлеваются с согласия всех государств-членов) — вводные были ясны ещё до начала заседания. Российское лобби в ЕС существует, и эти политические силы не насколько маргинальны, как хотелось бы видеть в Украине. Хотя основная дипломатическая схватка по возможному вопросу снятия или ослабления политических санкций ещё предстоит зимой, но реальную картину мира стоит понимать, чтобы не жить в своем уютном манямирке.

По факту, даже самый удачный для агрессора исход событий (возвращение делегации РФ в ПАСЕ) не влияет ни на что — кроме фанфар в телевизоре и роста отчислений на новый Коминтерн в ЕС. Ведь проблема для России — это не запрет голосовать по реформе образования в Украине в ПАСЕ, а секторальные санкции, ограничения кредитования, «выключение» системных банков, ограничение технологий в углеводородном секторе. Именно поэтому суетятся итальянские делегаты и президенты Чехии — почему бы и не освоить российский бюджет на прорыв политической блокады? Всё равно серьёзные игроки вроде Франции, Британии и Германии свою позицию по давлению на РФ консолидировали уже очень давно. А тут — не догоним, там согреемся.

Украинскому обществу в любом случае стоит чётко понимать некоторые моменты. Повторимся, в конце 90-х — начале 2000-х Албания вела две прокси-войны в регионе — в Косово и Македонии. Албанская национальная армия не скрывала в своих программных заявлениях, что её цель «Великая Албания» — от севера Македонии, Косово и части Черногории до севера Греции. Только в районе Тетово и Куманово погибло до 1000 людей — и боевиков, и военных, и мирного населения.

Что лично вы слышали о происходящем, о Минских Охридских соглашениях, политике пацификации албанцев путём предоставления им большей автономии и децентрализации? Насколько были на эмоциональном уровне вовлечены в конфликт или сочувствовали сторонам? На какие санкции, самоограничения и финансовые потери были готовы пойти в 2001 году, чтобы прекратить кровопролитную войну в регионе? Честно ответив на эти вопросы, вы узнаете, что думает средний европейский избиратель о конфликтах на постсоветском пространстве и наказании РФ за них.

Именно поэтому — либо жёсткий курс Украины на вступление в НАТО, либо региональные военные союзы с Польшей и странами Балтии, а лучше и то, и другое одновременно. Совместные ВС, сначала для участия в миссиях по стабилизации, а после для формирования сил быстрого реагирования в регионе, совместное обучение офицеров и сержантов, развитие программ по модернизации ВВТ, в перспективе создание единой системы РЛС.

Просто чтобы не зависеть от того, какая страна заседает в ПАСЕ, какие решения примет очередной президент страны размером с три наши области и сколько в этом году Путин выделит на Коминтерн 2.0 (заморозив накопительную часть пенсии холопам), дабы попытаться политически прикрыть очередную авантюру. Это должно стать не просто целью на очередные выборы или риторикой в ток-шоу — это вопрос долгосрочной стабильности нашей страны и крови, которую мы сейчас проливаем.

Достаточно немалой крови, стоит это помнить. За сентябрь у силовиков Украины 31 погибший по всем причинам — боевые потери и смертельные травмы в красной зоне, потери вне зоны АТО, смерти на госпитальном этапе, болезни, аварии. Следует заметить, что хотя на фронте пограничники, ВСУ, МВД и ДУК потеряли до 9 человек, но все остальные умершие или смертельно заболевшие — это тоже цена агрессии : за разворачивание войск в поле, за рост числа учений, за эксплуатацию техники, у которой выходит ресурс, за последствия алкоголя, холода, бессонных ночей и ПТСР.

У боевиков только в социальных сетях, памятных пабликах, в сообщениях с просьбами о помощи с погребением или транспортировкой тел — за сентябрь как минимум 29 человек, причём большинство из них по боевым причинам (основная масса подрывы, осколочные ранения, ранения стрелковым оружием, характерные для снайперского огня). И хотя это означает, что со всеми остальными смертями гибридная армия несёт потери выше, чем Украина (кроме того, они тяжелее для двух небольших анклавов, чем для многомиллионной страны), а в Сирии сейчас гибнут те же люди, которые были замечены в 2014-2015 году на Донбассе (все эти российские наёмники Вагнера и любители закрыть ипотеку — тоже весьма конечный ресурс), но цена, которую мы платим за независимость, от этого не становится меньше.

На линии боевого соприкосновения «перемирие» идёт полным ходом — правда, в основном, слышна стрелковка, гранатометы, ЗУ-23-2 и миномёты. Артиллерия применяется достаточно эпизодически. Последние пару месяцев противник крайне осторожно подходит к трактовке Минска, ибо регулярно расширяющиеся пакеты санкций для агрессора хорошо ставят мозги на место. Плюс потери убитыми и ранеными до роты личного состава во время почти любого обострения (за сёла в две улицы и высоты, которые не всякий участник покажет на карте), предельно доходчиво рисуют нам ситуацию на линии боевого соприкосновения. Уже больше полутора лет на востоке нет серьёзной угрозы ни для государственности Украины, ни перспектив для создания проблем на оперативно-тактическом уровне — и ВСУ, и боевики просто удерживают статус-кво.

По разным причинам — и политическим, и военным, и финансовым, и социальным. Вряд-ли кто-то, у кого ума больше, чем у синицы, будет продолжать массово умирать за «русский мир» после подвалов в МГБ для Лягина и первых лиц ЛДНР, подрывов командиров «ополчения», месяцев выживания родственников за 5000 рублей и комбатов Мачете, которые стреляют в затылок санинструкторам из РФ. С другой стороны, вряд-ли кто-то, кроме совсем уже альтернативно развитых, может рассчитывать, что с овладением, например, Горловкой, снабжение ГСМ, порохами, запчастями, боеприпасами, управлением, тыловым обеспечением и наёмниками из РФ для оставшейся части анклавов прекратится.

Смысла в обострении на сегодня нет никакого, а взятие любого населённого пункта в красной зоне не приведёт ни к чему, кроме миллионов долларов на его восстановление — там нет промышленных мощностей, оказывающих влияние на ход боевых действий, офицеры и специалисты в основном не местные, чем больше будет разрушена застройка и остатки производства, тем больше жителей пойдут за паёк в корпуса Л/ДНР. Поэтому миномёты и ЗУ-23-2 на автомобилях, кочующие батареи, снайперская война, беспокоящие обстрелы, мины на нейтралке — военные выполняют установку политиков на поддержание температуры под скороваркой. Парадокс, но и Украина, и РФ ждут одного и того же — что власть сменится на более готовую к договорённостям. Или осел, или падишах, если привязать известную поговорку к Минску.

На фронте ожило Луганское направление — и окрестности Попасной, и Новоалександровка, и Крымское, и Станица Луганская, и Валуйское, и Трёхизбенка. Но опять же — ничего серьёзнее СПГ, «Васильков» или «Подносов» на авто, крупнокалиберных пулемётов, АГС. По-прежнему просто шатается огнём линия боевого соприкосновения, отсюда, кстати, часто мелькающие на видео приспособления для отстрела гранат, переходники с двигателей выстрелов под РПГ на 82 мм, мины, различные дистанционные турели — хаотичная стрельба куда-то в сторону противника крайне популярна в условиях позиционной фазы столкновений, когда бойцы месяцами не вылезают из окопной грязи. Но большинство из этих 20-40 эпизодов в сутки — короткие контакты, снайперские обстрелы, пулемётные дуэли, десяток мин по опорному пункту.

В ОТУ Донецк всё стабильно по горячим точкам — Зайцево, Невельское, Авдеевка, Пески, шахта Бутовка, Майорск. Здесь стычки серьёзнее, часто по 1,5-2 часа рубки стрелковым, нередко со щедрой порцией мин, по вскрытым целям работают ПТУР, с подготовленных позиций бортовым оружием БМП из застройки, поражаются огневые точки и опорные пункты на линии фронта. И развязка на Ясиноватую, и Яковлевка, и Вольво-центр, и Спартак тоже принимают по полной программе, хотя здесь с обеих сторон также серьёзно упало количество использований тяжёлого вооружения (правда, танки на прошлой неделе передавали приветы).

Есть мнение, что россияне не хотят обострять ввиду приближающихся выборов 2018 года и ЧМ по футболу, поэтому нас ожидают несколько месяцев показательной тишины в плане «реакторов» и батарей «Д-30» с попытками продвинуть идею, что первый пункт Минска (режим тишины) уже установлен. Мол, пора уже двигаться дальше, согласно «дорожной карте». Естественно, что на всех передовых позициях — Алмазы, Царская Охота, вентиляционном стволе, на окраине Песок регулярные приходы СПГ, ВОГ, «дашки» во весь рост несколько раз в день, 120-мм миномёты.

На Приморском направлении точки активности: Гнуты, Широкино, Талаковка, Водяное, Павлополь, Чермалык, Лебединское — тут не только стрелковое, но и миномёты, и местами танковый огонь, и работает вооружение БМП с высот и из-за складок местности. Все традиционно для юга — достаётся опорникам и постам, выдвинутым за Кальмиус, и на плацдарме к Саханке. Тут у морской пехоты двое раненых, было несколько затяжных огневых боёв. Ну и традиционно — Марьинка и Красногоровка, там тоже неспокойно. В среднем по всей линии у нас по «300» всё равно выходит 1–2 раненых в день, поскольку пару дней тишины потом взрываются эпизодами, когда на ЛБС до 40 обстрелов и 4–5 пострадавших.

В общем, идёт боевая работа, ротации, рутинная подготовка к зиме и пляски с бубном вокруг Минского процесса и попыток прорыва политической блокады РФ в ПАСЕ — мы были бы рады сообщить что-то позитивное, но из песни слов не выкинешь, позиционная фаза конфликта продолжается на всех фронтах, включая дипломатический.  

Силовики делают свою работу и на ЛБС, и в тылу, и на полигонах, закончилось очередное лето, когда Путин должен был аннексировать Беларусь и вторгнуться в Украину, Мариуполь уже не сдают, на Сирию нас всех оптом не меняют, давненько не было видно аналитики о плане Мореля. Четвёртая военная осень — не такая горячая, как предыдущие три, но с потерями, в грязи и холоде, с килограммами глины на берцах, с въевшимся запахом буржуйки и вечным кашлем. Рак на Востоке купируется, война за независимость Украины продолжается. Мы победим. Рано или поздно.

Фото: пресс-центра АТО

Автор: Кирилл Данильченко «Ронин», ПиМ