«Украинская Венеция»: Хан Батый еще не пришел, но уже близко…

Первая проблема жителей Вилково, которые имеют законное право на «сохранение среды обитания в местах исторического и современного расселения» — отсутствие документов на землю. Вторая — отсутствие возможности честно зарабатывать средства к существованию. Третья — рабство, куда их силой загоняют. Условия жизни: дикий капитализм, «беспредел» чиновников и полное равнодушие ко всему со стороны государства.

В Вилково есть художник, который пишет портреты местных жителей — смуглых бородатых рыбаков. На полотнах он изображает также сюжеты из жизни старообрядцев. Работает художник много. Говорит: «Хочу увековечить уходящую эпоху»… Он прав. Завтра все может пойти прахом.

«А с какой целью вы приехали в Вилково? — прищурив глаз, вдруг спросил кормчий. — Если вы хотите собрать компромат на нашего мэра, то я не буду в этом помогать. А ну-ка, выходите на берег!», — и владелец лодки заглушил мотор.

Справка

 

Удивительный городок, прозванный «украинской Венецией», расположился на берегах трех гирл самой большой европейской реки, Дуная. Тройное разветвление реки похоже на вилку, отсюда и название городка — Вилково. 

Гирла называются — Белгородское, Очаковское и Старостамбульское. Они словно подхватывают Вилково и несут его дальше к морю.

Пришлось клясться-божиться, что помыслы мои самые благие — осветить на страницах газеты проблемы Вилково. Для чего я и хочу встретиться с коренными жителями, которые обитают на островах дельты Дуная.

— Ну, не серчайте. Приезжают здесь всякие… — кормчий вновь завел мотор, и мы полетели на легкой лодке, распугивая крикливых бакланов. — Месяца два тому объявилась съемочная группа. Сказали — телевидение. Спросили документы — не показали. Но они ходили по улицам, задавали людям провокационные вопросы. А все из-за чего? Один народный депутат из Верховной Рады, «демократ оранжевый», — кормчий назвал достаточно известную фамилию, — который у нас в Вилково купил землю и построил шикарную дачу, захотел еще один участок — под вертолетную площадку! Как вам это нравится?

Хочется ему на выходные из Киева прилетать со своими дружками — порыбачить! А наш горсовет этому «слуге народа» — от ворот поворот. Тот обозлился: сначала наслал дезинформаторов, а потом на горсовет нагрянули проверки. Если бы что-то нашли, давно бы дело «состряпали». Но наш мэр Виктор Александрович Поздняк — человек порядочный. Когда он был еще главврачом больницы, я в его подчинении работал, и не раз лично убеждался: он всегда стоит за людей.

Недавний опрос показал: если бы сегодня объявили новые выборы, за В. А. Поздняка отдали бы голоса 73 процента жителей. Ни один украинский политик не пользуется такой поддержкой, какой за два с половиной года работы заручился мэр украинской Венеции. Город преобразился, сделано очень много, но бередят души совсем другие вопросы.

В последнее время в Вилково неспокойно. Возле горсовета вновь и вновь собираются стихийные сходки горожан. Последней каплей в чаше терпения стала попытка значительного (в 6‑9 раз) повышения цен на приписку лодок к единственному в городе причалу, который когда-то был коммунальным, а теперь, как все вокруг, — частный. Жители заявили: в знак протеста выйдем на лодках на Дунай, прикуем себя к металлическому тросу и перекроем судоходство. Как поется в песне, «Мы — мирные люди, но наш бронепоезд…».

Вышестоящие власти занервничали. По неофициальной информации Дунайская военная флотилия была «поставлена под ружье».
Мониторами, конечно, можно перекрыть выходы из Вилково на Дунай. Но решит ли сила оружия накопившиеся в дельте проблемы?
На сегодняшний день при активном участии Килийской райгосадминистрации и ее председателя Ивана Ивановича Поджарова лично, «причальный инцидент» исчерпан: цены хоть и повышены, но в рамках разумного. Основные же проблемы Вилково как были, так и остаются. А, значит, социальная напряженность сохраняется.

История и несправедливость

Начать необходимо с истории, ведь она у города Вилково уникальна. Первые люди в дельте Дуная появились в XVII веке. Это были донские казаки. Под предводительством Кондратия Булавина и атамана Игната Некрасова они осмелились поднять бунт против царского правительства, но были разбиты правительственными войсками.

Донские казаки, надо сказать, давно были не в милости российского царя, поскольку являлись старообрядцами, не согласившимися с реформами Патриарха Никона (1653 г.), проводимыми при поддержке государя Алексея Михайловича с целью привести русскую церковную практику в полное согласие с церковью Константинопольской — по политическим мотивам.

Те, кто не пожелали креститься тремя перстами и соблюдать некоторые другие нововведения в чинах и обрядах христианского богослужения, были объявлены раскольниками, подверглись гонениям, многие были казнены. Большинство старообрядцев ушли в сибирскую глушь, другие — на Дон. Именно им впоследствии пришлось спасать свою свободу совести в непроходимых зарослях дунайской дельты (эта территория принадлежала Османской империи).

На первый взгляд, среди болот дельты выжить человеку было невозможно. При весенних паводках и сильных ветрах со стороны моря острова заливало водой. Но старообрядцы не просто выжили, а, работая неустанно, осушили топи, вручную проложив километры малых и больших каналов. Они действовали по образу и подобию Божьему, который, как сказано в Ветхом Завете, создавая этот мир, отделил твердь от воды.

Чуть позже на Нижний Дунай пришла новая волна переселенцев — здесь от царского правительства спасались запорожские казаки.
В дальнейшем беспощадная история сводила в боях братьев по крови. Но, как бы там ни было, потомки былых бунтарей, способных пойти супротив царя, если тот посягнул на их волю и средства к существованию, живут в дельте Дуная и поныне. Они сумели сохранить свою религию, твердые моральные устои, мудрые традиции и самобытный характер — стоический в основе и добрый извне.

Историки, фольклористы, филологи видят в местном населении живой «осколок» XVII века, который благодаря обособленному существованию и замкнутости, свойственной старообрядцам (в Вилково их 70 процентов), сохранился до наших дней.

Таким образом, сегодня можно говорить о наличии на юге Одесщины отдельного этносоциального организма, субэтноса. Согласно ст. 10 Закона Украины «О национальных меньшинствах», государство гарантирует им «право на сохранность среды обитания в местах их исторического и современного расселения».

Подчеркнув данное положение, вкратце скажем о современной истории. Украинская часть дельты стала заповедной с 1973 года — здесь был создан Дунайский филиал Черноморского государственного заповедника. В 1994 году в рамках проекта «Сохранение биологического разнообразия дельты Дуная», Всемирный Банк выделил Украине грант в сумме 1,5 миллиона долларов. Условие было одно — чтобы в заповедной зоне не велась хозяйственная деятельность. Это, по сути, означало, что коренные жители лишаются средств к существованию.

Спустя некоторое время Дунайский биосферный заповедник решением ЮНЕСКО был занесен в Планетарную сеть биосферных заповедников ЮНЕСКО. Таким образом, территория обитания потомков донских и запорожских казаков была объявлена «мировым достоянием». С этого момента жители Вилково перестали чувствовать себя хозяевами на земле, которую их предки в буквальном смысле создали своими руками.
Нельзя не сказать о том, что в советский период, который еще не забыт, уделялось внимание развитию этого края.

Не живу, и жить не имею права…

— Я родился в 1945‑м году на острове Анкудинов, и вырос там, — рассказывает житель малой Венеции Аким Петраков. — На нашем острове были построены электростанция, клуб и магазин. Каждый день привозили почту. Работала семилетняя школа, шесть классов которой я закончил. Потом эту школу сократили, она стала четырехлетней, а после сильного наводнения закрыли совсем. Когда не стало школы, жители острова, у которых были дети, вынуждены были перебираться на постоянное место жительство в Вилково. На островах остались в основном пожилые.

Лично у меня на Анкудинове есть хатка, которая досталась мне в наследство от матери. Но когда оформлял документы, мне написали, что на острове — только приусадебный участок. Тогда по наивности я не разбирался, в чем разница между домовладением и участком. А теперь мне объясняют: в документах жилой дом не значится, значит, я там не живу, и жить не имею права!

Вилково и прилегающие к городу острова, заселенные людьми, — территория специфическая, она просто не вписывается в некоторые положения отечественного законодательства. Так, например, согласно Водному кодексу, не разрешено заниматься хозяйственной деятельностью в природоохранной зоне — 100‑метровой полосе вдоль водоемов. Но как соблюсти это условие в Вилково, в городе, который стоит на воде? Как быть жителям островов, которые не могут отступить от кромки берега на 100 метров — дальше идут плавни, заселенные дикими кабанами, пушным зверьком, пернатыми? Для сохранения украинской Венеции по большому счету необходимо отдельное законодательство, регламентирующее все специфические вопросы жизнедеятельности этого уникального городка.

Как только В. А. Поздняк стал городским головой, сразу взялся за разработку генплана населенного пункта, поставив цель включить в границы города и земли дельты, где жители Вилково содержат свои сады-огороды и живут. Это бы дало возможность городскому совету узаконить участки, а людям — оформить право собственности.

Но, несмотря на все усилия мэрии, разработка генплана ведется крайне медленно. Карта, изготовление которой уже обошлось в 275 тысяч гривень, в настоящее время находится на экспертизе. Впереди — внесение поправок, проведение геодезии, что обойдется громаде еще как минимум в 90 тысяч.

А пока документация находится в пути, в дельте активно скупаются земли.

Сироты на родной земле

…Мой проводник накрепко привязывает лодку к маленькому деревянному причалу. Веселые хозяйские псы — тут как тут. Из домика выходит пенсионерка — Лидия Григорьевна Маляренко, которой подробно объясняю цель своего визита.

Как предупредил меня кормчий, для обитателей островов я — человек «с ветру». К гостям местные жители относятся настороженно, а если угощают, то из отдельной посуды.

— Не обижайтесь, это, говоря современным языком, карантин, вызванный жизненной необходимостью: никому из островитян не хочется заболеть гриппом или подхватить другую инфекцию «с ветру». Врачей-то на островах нет, аптеки — тоже.

Наконец, пожилая хозяйка разрешает сойти на берег (похоже, доверие ей внушает кормчий — он свой) и ведет показывать местообитание семьи. Это около 50 соток земли, которые разделены на отдельные грядки сетью небольших каналов — ериков.

— В конце лета, когда Дунай падает, каждый хозяин, в том числе и мой семидесятилетний муж, углубляет свои каналы, перелопачивая сотни тонн ила, — рассказывает о специфике огородничества на островах Лидия Григорьевна. — Извлеченный грунт насыпается на грядки: они должны быть как можно выше, чтобы во время половодья не затопило хату и огород. Это не просто трудная, это — каторжная работа! Но если огороды не насыпать, если за ними не ухаживать, они превратятся в плавни.

И Лидия Григорьевна повела на межу, к соседнему огороду, который уже несколько лет не обрабатывается, зарос камышом и наполовину затоплен водой.

— На острове мы живем постоянно, выращиваем здесь овощи, ягоды, виноград. У нас есть взрослые внуки. Они просят нас с дедом не продавать эти огороды — здесь прошло их детство, эта земля им дорога. Но документов на землю нет, и мы не можем оформить наследство. А потом, когда мы, старики, помрем, окажется, что все эти земли уже кем-то куплены. И наших внуков отсюда просто выгонят!

Островитянка знает, что говорит: тысячи гектаров на островах уже переданы в долгосрочную аренду на 49 лет фирмам, владельцы которых предпочитают не афишировать свои имена. И Килийская райгосадминистрация, принимавшая в свое время эти решения, тоже не довела их до ведома местной общины.

Итак, первая и главная проблема жителей малой Венеции — земельные вопросы, где все шито-крыто. Это — первый фактор постоянного социального напряжения.

Паразиты на теле рыбаков

…Кормчий нажимает на газ — и мы мчимся уже по другому гирлу Дуная (между серым небом и бурой водой я уже потеряла ориентацию). Промозглый сырой ветер пробрал до костей. Следующая остановка — рыболовецкий стан. Здесь люди живут и работают неделями, а когда начинается путина — месяцами. Всего в промысле задействовано более 600 рыбаков — самые сильные и выносливые мужчины.

Небольшая бригада времени не теряет — зимой рыбаки плетут новые и ремонтируют старые сети. Их конструкция на самом деле сложная, трехслойная. Одна снасть обходится рыбаку в 200 долларов — покупаются заготовки, тросы, поплавки, грузила, капроновая нить. А бригаде для выхода на воду надо взять три снасти, вот и считайте…

Рыбаки рассказывают, что все затраты несут сами. Это и рыбацкий каюк, который стоит ненамного дешевле, чем новые «Жигули», и бензин для него. Это ежегодный ремонт и техосмотр плавсредства, его оснащение всем необходимым (спасательные жилеты, фонари, якорь, тросы и т.д.). Это, наконец, регистрация лодки, ее приписка к причалу, документы на право вождения маломерного флота — все стоит больших денег.

Но коренные вилковчане — потомственные рыбаки — лишены права самостоятельно заниматься промыслом, как делали их далекие предки, поскольку не имеют квот на вылов рыбы. Все квоты распределяются между частными предпринимателями, а рыбаки, чтобы содержать свои семьи, вынуждены идти к тем в наем. По словам рыбаков, «хозяину» они отдают примерно 60 процентов улова. Обратите внимание — только за то, что тот сумел заполучить необходимые разрешительные документы!

Этот вид «рыночных отношений», скажем так, не соответствует традициям здешнего уклада жизни. В Вилково было бы уместно создавать акционерные общества закрытого типа или артели с паевым участием их членов. Частные же предприятия с наемными работниками, которые эксплуатируются с целью получения прибыли, — это (опять же вернемся к истории) прямое нарушение морального кодекса старообрядцев-некрасовцев, который запрещал эксплуатацию братьев по вере и, говоря современным языком, предпринимательскую деятельность. У старообрядцев исстари было правило: каждый член общины обязан владеть тем или иным ремеслом и трудиться.

Но кто будет сегодня, в период апофеоза театрального представления под названием «оранжевая демократия», думать о традициях и моральных устоях? Как сказал недавно в интервью одной из областных газет председатель Килийской райгосадминистрации И. И Поджаров, «приезжают с разрешениями на вылов рыбы в дельте Дуная сотни человек. Среди них немало и людей в погонах. Но они едут отнюдь не для охраны водных ресурсов. У них тоже имеются на руках разрешительные документы бороздить водную гладь и ловить «свою квоту». Также «пропуска» к участию в путине имеют и те, кто никогда не занимался разведением рыбы, не имеет ни своих лодок, ни причалов, ни даже рыболовецкий снастей. Они буквально «выгребают» все живое из водоемов».

Несоответствие традиционных и сложившихся за годы независимости форм организации труда, круто замешанных на коррупции, — второй фактор, постоянно подогревающий социальную напряженность в Вилково.

Помимо этого неприятие вызывают многочисленные ограничения, которые диктуют всевозможные государственные службы и ведомства. О некоторых мне поведали на стихийной сходке возле горсовета.

— Я в одном лице — и огородник, и рыбак, — говорит Александр Топтыгин. — Каждый год меня вынуждают оплачивать два техосмотра своей лодки. И сколько уже бьемся с этой глупостью — ноль!

— У нас в городе много моряков, — рассказывает Петр Бытлов. — Например, человек по специальности — старший механик или даже капитан, у него есть «корочка» международного стандарта: в любой точке земного шара он имеет право управлять маломерными судами. В любой, кроме города Вилково. Здесь международные документы «не катят» — плати за любительские права.

— Я — рыбак. У меня есть соответствующие права на вождение лодки, — возмущается Геннадий Типаков. — Но с этими правами я не могу отправиться на той же лодке на свой огород. Нужно приобрести любительские права — 400 гривень на бочку! Ладно, говорю, давайте мне счет, оплачу за любительские права через банк. Нет, плати наличкой. Квитанцию не выдали. Как это называется?

— Прежде чем отправиться на огород, наши бабушки гребут лишние километры на причал, чтобы там проверили наличие в лодке якоря, жилетов и прочего. Это все равно, что каждый автомобиль, прежде чем выходить на трассу, будет отмечаться в ГАИ на наличие аптечки и запасного колеса, — говорит Тамара Овсянникова. — ГАИ проверяет водителей на трассе. Вот пусть и лодки проверяют на воде: нет якоря или фонаря — штрафуйте.

— Абсурд: в Вилково, который стоит на воде, нет муниципального причала, — негодует Николай Изотов. — Мы просим депутатов областного совета дать «добро» на открытие такого причала. Конечно, их решения мало. Не все так просто делается. Нам один юрист сказал: оформление документов официально стоит 4 тысячи гривень, но меньше чем в 100 тысяч вы не вложитесь — каждому чиновнику надо что-то дать. У нас нет денег на взятки. Пусть приедут в Вилково и посмотрят, как наши люди зарабатывают на кусочек хлеба.

«Дикий рынок» с одной стороны, не менее дикие чиновники — с другой: как выжить?

Низкий уровень доходов подавляющего большинства населения Вилково толкает людей на незаконные виды деятельности. Не открою секрета, если скажу, что в заповедной зоне налажена незаконная добыча дичи и поставка ее в дорогие рестораны. Так, вопреки запретам, добывается лягушка (летом килограмм замороженных лягушачьих лапок в Вилково можно купить за 40 грн). Рыбаки вряд ли отпустят попавшего в сети осетра, промысел которого строго запрещен. Если одни готовы за экзотику платить большие деньги, то другие эту экзотику доставят на подносе. Законы рынка: есть спрос — есть предложение. И Указ Президента, объявившего украинскую часть дельты Дуная заповедной зоной, по сути, превратился в филькину грамоту.

Все, что творится в дельте, противно самим жителям, поскольку они никогда не охотились на «поганых» лягушек, не убивали больше живности, чем сами могут съесть. Пресечь браконьерство в заповеднике можно одним способом: прекратить снимать с людей семь шкур, дать местным жителям возможность честно зарабатывать на достойную жизнь.

Поступают как с индейцами

В последнее время вновь обострилось противостояние между дирекцией Дунайского биосферного заповедника, который подчиняется НАНУ, и Минприроды. Информация об этой «войне» уже выплеснулась на страницы газет. Разумеется, и та, и другая сторона отстаивают свою правоту. Однако местные жители, с которыми мне удалось пообщаться, склонны считать, что для чиновников вышеупомянутых ведомств дельта — не только объект сугубо научного интереса. Имеются у них и другие интересы (Вилково — городок маленький, здесь как на ладони видно, кто и чем занимается).

Когда паны дерутся… Минприроды пошел на принцип и запретил использование природных ресурсов, мотивируя тем, что заповедник не провел зонирование. В результате этого запрета без средств к существованию остались как рыбаки, так и заготовители камыша.

Жители Вилково крайне возмущены: что за политика в Украине — пеликаны охраняются законом, баклана трогать не смей, а с людьми, населяющими эту же дельту, можно поступать как заблагорассудится? Можно лишить земли. Можно лишить куска хлеба. Можно плюнуть в душу.

…В небо взмыла серая цапля. На берегу, заросшем старыми ивами, — святыня староверов, знак, где когда-то была церковь. Сходим на пустынный островок. Лампадка у иконы Успения Божьей Матери на ветру потухла, и мой проводник тщетно пытается ее зажечь отсыревшими спичками.

Не прошло и двух минут, как к берегу причалил пожилой человек — посмотреть, кто оказался у иконы и что собираются делать. Убедившись, что святыне ничего не угрожает, Иван Иванович Таранов стал рассказывать, что недавно старую икону украли, и жители островов собирали по 300 гривень, чтобы установить новую.

— Выбивают нас отседова, — стал возмущаться Иван Иванович. — Землю всю вокруг скупают. Мой сосед, например, уже продал свой участок. Дали по 300 долларов за сотку. А у него было 50 соток. Ну и что? Никто теперь этот огород не обрабатывает, он позарастал камышом. Эти городские думают, что летом только на дачу будут приезжать. А работать? У нас такая земля: если хозяин спину не гнет, она уходит под воду.

Отчаливая от берега, Иван Иванович заключил:
— Если нас выживут, как индейцев в Америке выживали, если земли выкупят, все в Вилково прахом пойдет.

…Белые чайки, дочери воды и ветра, планируют над нашей лодкой. Мимо проносятся ухоженные огороды с маленькими побеленными хатками, заброшенные участки, поросшие камышом, и каменные «маетки», окруженные забетонированными каналами. Что не дача — то должность (мой проводник знает все).

Как подметил один заядлый путешественник, «Вилково — это город, из которого не уезжают». Действительно, достаточно один раз вдохнуть здешний воздух, чтобы появилось желание вновь и вновь возвращаться в эту тишину. И те, у кого есть возможности, свои желания реализуют.

Беда в том, что приезжие строят «хатынки» на свой вкус и лад, большей частью в канадском стиле, не задумываясь над местными архитектурными традициями. Мне трудно представить, что какой-нибудь «новый русский» купит в Венеции, скажем, на канале Святого Марка дом, снесет его и соорудит на освободившемся месте конструкцию на свой вкус, например, в стиле «хай-тек». И при этом перекроет доступ к воде, заявив, что территория — его частная собственность. Но в Украине деньги делают все. И это — третий аспект, который не дает спокойно спать потомкам донских и запорожских казаков.

Разве мало у нас дачных поселков, где «владельцы заводов, газет, пароходов» соревнуются меж собой в вычурности и дороговизне особняков? Зачем же в такой, к тому же отталкивающий «евростандарт» превращать украинскую Венецию, входящую во все, в том числе и международные, туристические маршруты? Городок интересен своим первозданным видом — с белыми хатками, стены которых набиты камышом, а сверху помазаны обычным илом!

Подведем черту. Первая проблема жителей Вилково, которые имеют законное право на «сохранение среды обитания в местах исторического и современного расселения» — отсутствие документов на землю. Вторая — отсутствие возможности честно зарабатывать средства к существованию. Третья — поглощение «цивилизацией» исторической идентичности. Вилково без дедов с седыми бородами все равно, что монастырь без колоколов.

В заповедной дельте уникальны не только флора и фауна, а человек, существующий в мире с природой, освоивший языки зверей и птиц. За четверть тысячелетия вилковчане научились жить между небом и… водой. Но жить между диким капитализмом и чиновничьим беспределом невозможно.

На этом, пожалуй, поставлю последнюю точку. Но… Не знаю как вас, уважаемый читатель, а меня не покидает ощущение, что все описанное я уже где-то читала. Кажется, это была легенда о граде Китеже.

Помните? …Хан Батый узнал о Китеже, что на реке Люнде, и приказал захватить его. К удивлению монголов, у города совсем не было укреплений. Его жители даже не собирались защищаться и только молились.

Увидев это, монголы атаковали Китеж-град. Внезапно из-под земли хлынули фонтаны воды и стали затапливать город и самих захватчиков. Нападавшим пришлось отступить. На их глазах город погружался в воду. Вскоре на месте Китеж-града образовалось озеро Светлояр. Говорят, иногда, в тихую погоду, можно слышать из-под воды едва уловимый колокольный звон и пение людей…

Неужели старое доброе Вилково тоже останется в легенде?

Анна Исаева, Час пик