Голосуй – не голосуй, все решает підрахуй

…Будучи добросовестным избирателем и наслушавшись призывов потенциальных президентов, среди которых особенно эмоциональны и проникновенны были восклицания одной дамы, проверить правильность своих персональных данных в списках избирателей во избежание подлых фальсификаций, я решил посетить свою участковую избирательную комиссию и найти себя в списках. Впрочем, я нисколько не сомневался в том, что мои данные в полном порядке, так как уже много лет я участвовал в бесконечных украинских выборах гетьманов разного уровня на одном и том же участке. Но… 

Э-э-эй! С козлами не играю!
Э-э-эй! Я вас не выбираю!
Выборы, выборы,
Кандидаты – пи-до-ры!!!
Сергей Шнуров, группа «Ленинград»

6 января 2010 года в 9 часов 30 минут (время важно – рабочее ведь) я зашел в помещение средней школы № 145 г. Харькова, где находится обычный (слово-то официальное, но какое-то не праздничное) избирательный участок № 46 территориального округа № 173. Каникулы, школа пустая, лишь в вымытом вестибюле уборщица. На мой вопрос, как бы взглянуть на списки избирателей, она ответила, что «их никого нет, да и вчера не было, запишите телефон, звоните». Вот тебе и проверил…

На стекле возле входа было приклеено объявление, что отдел Госреестра избирателей во Фрунзенском районе г. Харькова обращается к уважаемым жителям района (а, значит, и ко мне) с ПРОСЬБОЙ (выделено мной) проверить свои данные в Госреестре по адресу… (в здании райисполкома). Сфотографировав на всякий случай объявление, я решил отложить несколько запланированных дел и все же съездить в этот реестр.

…Милиционер на входе в райисполком по незнанию направил меня в подвал, где находилась окружная избирательная комиссия (символичное место, как раз для свободы волеизъявления, так и чувствуется трепетное отношение власти к народному выбору). Окружком занимал одно большое помещение, где за несколькими столами сидели молодые люди. Я бы назвал их юноши и девушки. Это меня немного удивило, я как-то по-другому представлял избирательные комиссии. Тут же находилось до десятка посетителей, все о чем-то говорили, было шумно как в пивной.

Я подошел к одному из юношей, он взглянул на меня и неожиданно спросил:
– Вы председатель участковой комиссии?

Я растерялся. В моем представлении председатель – это средних лет, среднего роста и среднего телосложения чиновничьего вида мужчина или женщина в аккуратном костюме, с явным отпечатком на лице некой образованности, учтивости, опыта городской рафинированной жизни, почтения к начальству и требовательности к подчиненным.

Перед ним же стоял человек ростом в церковную сажень, весом в центнер, в джинсах, спортивной куртке и физиономией (что поделаешь!), имеющей мало привычных черт интеллигентности.
– А что, я похож на председателя комиссии? – поинтересовался я, а он неопределенно пожал плечами, – Хотя, впрочем, у нас и бывшие уголовники похожи на президентов.

Он засмеялся и узнав цель (я-то думал – простейшую) моего визита и НЕ ЗНАЯ, как мне ответить, ушел искать кого-то компетентного. Я же в это время стал свидетелем забавной сценки. Скромная девушка студенческого вида обратилась к одной из сотрудниц комиссии:
– Здравствуйте, я председатель участковой комиссии №… Я бы хотела уточнить списки.

Я уже не удивился, не растерялся, я просто оторопел. С такой девушкой хорошо посидеть в летнем кафе, прогуляться по аллеям парка, читать ей стихи Анны Ахметовой, простите, Ахматовой, ну, может быть, поцеловать ее в шейку – не знаю, я не педофил-депутат… Но назначить ее председателем комиссии, которая через неделю превратится в сумасшедший дом?.. «Если на клетке со слоном ты прочитаешь «буйвол», то не верь глазам своим».

Чем можно объяснить, что избирательные комиссии, можно сказать – эпицентры демократии, о которой бубнят и визжат все власти предержащие, представляют собой детский сад? Ну, в лучшем случае, пионерский лагерь. Вроде «Артека». Я бы никогда не согласился быть председателем, да и рядовым членом избиркома. Не потому, что боюсь труда, напряжения или ответственности, просто это занятие мне не по душе. Но вопрос не в этом. Мне ведь никто и не предлагал им быть!

А этих детей позвали. Я нахожу этому лишь одно объяснение. Я и такие, как я, для власти очень неудобны, а потому и не нужны. Я всегда буду действовать по закону, я сложу свое мнение по любому вопросу, это мнение я скажу вслух, громко, а если оно кому-то не понравится и он посмеет мне что-то фыркнуть, то я его быстро «поставлю в стойло». А эти ребята, толковые, образованные, «продвинутые», но не БИТЫЕ жизнью, так поступить не сумеют.

…Мужчина, которого привел «малограмотный» парнишка, услышав лишь половину моего вопроса, сразу же направил меня на 3-й этаж того же здания, где находился районный отдел Госреестра избирателей. Всего-то и делов…

Дверь отдела была заперта, на ней имелся глазок, рядом кнопка звонка. Я нажал на нее, дверь довольно быстро открылась, появившаяся девушка, стоя на пороге, поинтересовалась, чего я хочу, попросила паспорт, неожиданно цепко выхватила его у меня и захлопнула дверь. Мне это не понравилось, я не люблю отдавать кому-либо свои документы. Через 4 минуты (как раз хватит, чтобы на мое имя оформить приличный кредит) она вынесла паспорт, дала мне бланк заявления и (не предложив сесть, так мы с ней и стояли как в трамвае), чрезмерно подробно, будто слабоумному, стала разъяснять, как я должен его заполнить. (Странно, а тремя этажами ниже меня приняли за председателя комиссии).

У меня оказалась проблема. Я родился 8 декабря. Этот факт давным-давно был зафиксирован в свидетельстве о рождении, потом в паспортах, а их у меня было четыре: советский коричневый, советский красный и украинские – внутренний и заграничный. Еще в куче различных форм различных учетов. В Государственном реестре избирателей почему-то оказалась другая дата – 3 декабря. Уж какой там двоечник заполнял этот реестр, не знаю, но эта неточность (надо бы это слово брать в кавычки) легко исправима – вот мой паспорт, измените дату на верную, и все.

Но не тут-то было. Девушка, а она ведь оказалась не просто девушка, а специалист отдела Государственного реестра избирателей Татьяна Набокова, объяснила, что мне НУЖНО написать заявление, в котором ПОПРОСИТЬ, чтобы дату 3 декабря изменили на 8 декабря. Иначе в день голосования мне не выдадут бюллетень, т.е. я не смогу принять участие в выборах президента этого патологического государства.

Я поинтересовался, какой идиот или негодяй внес в реестр заведомо неправдивые сведения, и посоветовал ему, если он идиот, тихо написать заявление на увольнение, а если негодяй – заявление о явке с повинной по факту подделки документов и злоупотребления служебным положением. Я же нелепых заявлений писать не хочу, считая это верхом глупости: если моя фамилия Рабинович, а кто-то то ли по ошибке, то ли умышленно записал Иванов, то почему я должен доказывать, что я Рабинович, а не Иванов?

Специалист Татьяна Набокова не смогла назвать ни одного нормативно-правового акта, который бы проповедовал эту чушь, но убежденно сказала (соврала?), что они пользуются реестром избирателей, который был составлен еще в 2004 году. Я хорошо помню эти времена «отмороженных» фальсификаций при прошлых выборах президента, когда председателем Центризбиркома был знатный юрист, даже, можно сказать, мэтр, известный по «погремухе» Серега Подсчитай (в переводе с украинского).

Но этого не может быть! Я прикинул: начиная с 2004 года я голосовал девять раз за всяких президентов, мэров и депутатов всех мастей. Девять! Каждый раз мои данные кто-то проверял, да и я, расписываясь в ведомости, пробегал глазами свою строчку. Ничего необычного не увидел. И вдруг именно сейчас у меня возникла ошибка в дате рождения. Значит, кто-то «лазил» по реестру? Или как минимум по его харьковскому «отсеку». Кто?.. Зачем?..

Специалист же по реестру ответов на мои вопросы не знала, да и вообще намерена была поскорее закончить разговор со мной – непонятливым и упрямым болваном (а то, и глядишь, милиционера снизу позвать), если бы я не показал ей журналистское удостоверение. Отношение сразу изменилось, кофе она мне, правда, не предложила, сесть тоже не предложила, но зато предложила дождаться заведующую отделом, которая в данное время отсутствовала.

Я бы не стал дожидаться заведующей, если бы она в этот момент не появилась. Справедливости ради нужно сказать, что пришла она действительно с улицы, а не пряталась где-то в глубинах своего отдела.

Внешность завотделом меня тоже несколько озадачила. Я ожидал увидеть матерую волчицу-чиновницу, а вместо нее появилась со вкусом одетая миловидная молодая женщина с умными глазами и правильной речью по имени Ольга Косенко. Вот только опыта, ни жизненного, ни служебного, в ее речи не слышалось. Она предложила мне сесть в вестибюле возле лестницы (а другого помещения-то и не было), сама села напротив. Потом мы с ней битый час беседовали ни о чем. Она показывала мне Закон Украины «О Государственном реестре избирателей», а я ей объяснял, что положения тех норм закона, на которые она ссылается, на мой случай не распространяются: я не менял дату своего рождения, это кто-то ее изменил.

Я поинтересовался, кому подчинен ее отдел, территориально расположенный в помещении райисполкома. Она потупила глаза и пояснила, что Государственному реестру избирателей. Я не стал ставить ее в глупое положение, интересуясь, насколько ее служба самостоятельна и независима от власти. И так было понятно. По интерьеру «приемной».

Она показала мне письмо от 30.04.09 г. за №21-47-557, в котором руководитель службы распорядителя Госреестра избирателей некий А. Витренко, «чисто по-юридически» выворачивая язык, как и хамелеон-то вывернуть не сможет, РЕКОМЕНДОВАЛ (?) подчиненным службам, как и по какой форме они должны принимать заявления. Странная какая-то инструкция: ни тесто, ни пластилин. И инструктор хитрозадый: в случае чего – так я же писал, а если ничего – так я же только рекомендовал.

А я вздыхал над этим письмом и думал, сколько же у нас таких хитрозадых дармоедов, плодящих во множестве инструкции, которые не содержат ничего инструктивного, только вранье и словоблудие. На уголовном жаргоне таких метко называют «шилокрут».

Пока мы беседовали, с проблемами, подобными моей, пришло десятка полтора людей. В отличие от меня они, правда, добросовестно писали заявления, не задумываясь, что заявления эти нигде не регистрируются (да на бланке вообще не предусмотрен регистрационный номер), никто за их получение не расписывается, и куда они потом уйдут и самому черту неизвестно. Но эти люди все же пришли проверить свои данные, а много ли таких?

…Забегая вперед, скажу, что позже я постарался изучить вопрос внесения неточных данных в реестр, так сказать, провести блиц-расследование. Ситуация оказалась очень серьезная и никак, ну никак не объяснимая простыми ошибками. Чаще всего в реестре записан неверный адрес. Бывают ошибки в написании фамилий при переводе с русского на украинский, например русская фамилия Демьянов записана как Демь´янов, а надо было Дем´янов, без мягкого знака. Или отчество Дмитриевич (по-русски) записано в паспорте Дмитрієвич, а в реестре Дмітрієвич. (Но и здесь непонятно. В паспортах ведь, и в украинских, и в советских, основные данные записаны на двух языках. Куда еще переводить?)

Но какой ошибкой можно объяснить, если у человека, родившегося в поселке Жаксы Тургайской обасти (Казахская ССР) в реестре записано место рождения: Восточно-Казахстанская область, Тарбагатайский район. Кто интересуется географией, меня поймет: между поселком Жаксы (ныне это Целиноградская область) и селом Аксуат, райцентром Тарбагатайского района (если говорить по старому, Благовещенской области) – почти две тысячи километров, два часовых пояса. Там две Украины вместятся. Это как такое может быть? Тоже из-за плохого знания украинского языка?

Все эти люди проголосовать не смогут. Но это еще полбеды. Беда будет, когда по их бюллетеням проголосует кто-то другой. Кто? И за кого он проголосует в «честных и прозрачных» выборах?

…А заведующую отделом, которую я замучил своими вопросами, мне было откровенно жаль. Она, увы, не женщина и даже не человек. Она должностное лицо. Она будет прятать глаза и врать при этом, будет круглое носить, а квадратное катать до тех пор, пока в этой стране сотня негодяев командует тысячей дураков, а тысяча дураков – руководит миллионом умных, но беспомощных из-за своей неорганизованности людей.

А заявление я так и не написал. Почему? Читайте эпиграф.

P.S. Когда через час я попрощался с Ольгой Косенко и спускался по лестнице, размышляя, как неловко (читай – ловко) власть подготовилась к выборам, и кто я есть – избиратель, с понтом избиратель или беспонтовый избиратель, навстречу мне, держа в руке паспорт, поднималась пожилая женщина в вязаном платке и стареньком пальто. Тяжело поднималась. Опираясь руками о колени…

Владимир Ажиппо, специально для «УК»