ТЮРЕМНЫЕ ЗАПИСКИ. ЧАСТЬ 6

-«…Знаешь», – говорит Квадрат, – «Кого мне действительно жаль, так это Женю Щербаня. Конечно, не нужно было ему так зарываться и лезть в политику, но что ни говори, много хорошего он для людей сделал, особенно в своем селе и райцентре – за один только бесплатный роддом памятник ему поставить надо».

«…Я прокурорские спектакли не комментирую – надеюсь, после истории с бомжом Вередюком ты уже понял, как в прокуратуре преступления раскрывают. А что касается Алика Грека, то все знают, что его замочил Терлецкий – его жена Наташка еще в «Опытном» совхозе агрономом работала. Терлецкий – бывший спецназовец КГБ, прошел Афганистан, штурмовал Вильнюсский телецентр в 91-м. Впоследствии перебрался в Донецк и выполнял весьма специфические заказы. В ложу Алика на стадионе «Шахтер» пластиковую взрывчатку Терлецкий заложил на пару со своим дружком из Челябинска, тоже бывшим спецназовцем».

XII

Воскресное утро, уже прошла проверка, и я сижу над тетрадками, пытаясь записать очередной рассказ Квадрата о том, как он после последней ходки находился под гласным надзором. Надзор заключался в том, что к нему домой регулярно ночью вваливался пьяный участковый и требовал выпить. Однажды Квадрату это надоело, и когда мент уснул на полу в прихожке, он вытащил у него из кобуры пистолет и засунул под диван. Утром блюститель порядка проснулся и рысью помчался на службу, только в райотделе заметив пропажу. Разве что на коленях потом не ползал участковый перед Квадратом, пока тот не отдал табельное оружие, за утрату которого гражданин начальник мог вполне схлопотать срок.

– Слышишь, ты, Юлиус Фучик, – Квадрат сегодня явно в хорошем настроении, – неужели ты думаешь, что это кто-нибудь опубликует?

– А почему бы и нет. Печатные органы, ясное дело, связываться не захотят, а интернет-издания – запросто.

Квадрат заинтересован и польщен. Он расспрашивает о том, как устроена Паутина, почему властям не так-то просто прикрыть неугодный сайт, как определить посещаемость страницы.

– А как ты думаешь, – спрашивает Квадрат, – при помощи этого интернета можно за пять минут при наличии компьютера все данные на человека получить, где прописан, когда родился? А то ты знаешь, когда задержали меня, мент только спросил мою фамилию и год рождения, вышел в другую комнату, через пять минут зашел и говорит: «Все верно, и паспорт Ваш номер такой-то и тогда-то выдан». Вот и думаю, то ли по интернету узнали, а может, кто меня сдал?

Несмотря на колоссальный лагерный опыт, в некоторых вопросах Квадрат совершенно наивен, и я рассказываю ему, как работает адресный стол областного УВД, как по телефону, зная пароль на сегодняшний день, можно в течение нескольких минут, связавшись с оператором, проверить основные данные на человека. Есть и более хитрые базы данных, для доступа к которым знания одного только пароля недостаточно – приходится называть, кто звонит, из какой силовой структуры, указывать номер служебного удостоверения.

Делать нам нечего, и мы обсуждаем подробности громких криминальных разборок прошлых лет.

– Знаешь, – говорит Квадрат, – кого мне действительно жаль, так это Женю Щербаня. Конечно, не нужно было ему так зарываться и лезть в политику, но что ни говори, много хорошего он для людей сделал, особенно в своем селе и райцентре – за один только бесплатный роддом памятник ему поставить надо.

Квадрат помнит мельчайшие детали покушения в Донецком аэропорту, некоторые из них для меня являются новостью – например, я не знал, что злоумышленники с тем, чтобы задержать прибытие охраны бизнесмена, выставили по дороге в аэропорт фальшивый (а фальшивый ли?) пост ГАИ.

– Дядь Коль, – не унимаюсь я, – одного не могу понять. Операция по ликвидации Щербаня была беспрецедентной по своей сложности – большое количество задействованных людей, форма, документы, машина, на которой киллеры въехали на летное поле, с номерами облгосадминистрации. Малейший сбой – и все летело к чертовой матери. Не говоря уже о том, что потом надо было всех этих исполнителей уничтожить и что-то пояснять потом в прессе про номера. Если речь шла о бандитской разборке, как сейчас уверяет прокуратура, да еще и по заказу Паши Лазаренко, не проще ли было засесть в посадке возле аэропорта с какой-нибудь «Мухой» да попросту сбить Щербаневский Як-40, на котором тот возвращался из Москвы с празднования дня рождения Кобзона. Зачем такие сложности?

– Если бы речь шла о бандитской разборке, то, наверное, так бы и поступили, – смеется Квадрат, – а что касается Паши, то осталось на него только убийство Кеннеди повесить – и все будет в ажуре. Вот сейчас пресса шумит, что, мол, в Луганске судят кого-то там из банды Кушнира. Якобы Пашины заказы они выполняли. Такое впечатление складывается, что Лазаренко киллеров по объявлению в газете находил. А между прочим, Кушнир, будучи киллером №1 на Украине, с этим я не спорю, работал в условиях невероятной конспирации. У него бригада была на пятерки разбита, и друг друга члены банды только внутри пятерок знали. Не мог Паша иметь прямых выходов на Кушнира. Только через ментов. Потому Кушнир и помер в Донецком СИЗО, так сказать, от сердечной недостаточности. Слишком много знал.

– Но на суде представлен широкой публике некий Москвич, якобы член банды Кушнира, который вроде бы пару лет назад прибыл из России в Генпрокуратуру Украины и написал явку с повинной. Так вот, Генпрокуратура утверждает, что этот самый Москвич покаялся в том, что бомбу под Алика Грека заложил.

– Я прокурорские спектакли не комментирую – надеюсь, после истории с бомжом Вередюком ты уже понял, как в прокуратуре преступления раскрывают. А что касается Алика Грека, то все знают, что его замочил Терлецкий – его жена Наташка еще в «Опытном» совхозе агрономом работала. Терлецкий – бывший спецназовец КГБ, прошел Афганистан, штурмовал Вильнюсский телецентр в 91-м. Впоследствии перебрался в Донецк и выполнял весьма специфические заказы. В ложу Алика на стадионе «Шахтер» пластиковую взрывчатку Терлецкий заложил на пару со своим дружком из Челябинска, тоже бывшим спецназовцем. Менты, когда Терлецкий заказ выполнил, долго не знали что с ним делать, и в конце-концов в 97-м, от греха подальше, выдали его прибалтам как участника штурма телецентра. Что с ним теперь – я не знаю.

– А теперь все это на Пашу навешивают.

– Да-да, я слышал, и еще банкира какого-то приплели. Только у Алика и без Паши врагов хватало. Его смерть была выгодна абсолютно всем – и друзьям, и недругам, и покровителям. Потому как Алик уже просто всех компрометировал. Знаешь, я Алика всегда недолюбливал. Ума он, конечно, был необыкновенного. Но и подлости необыкновенной. Он мог с тобой целоваться, а потом, как только повернешься – выпустить обойму в спину.

Квадрат долго думает, очевидно, взвешивая, стоит ли рассказывать о подвигах тех лет, потом как-то обреченно машет рукой.

– Алик был хозяином Донецкой области, официально – президентом футбольного клуба «Шахтер» и директором фирмы «Люкс», названной так в честь его резиденции – бывшей правительственной гостиницы в Ботаническом саду, где в свое время останавливался Михаил Горбачев. Алику платили все, кроме Енакиевской братвы – несмотря на то, что Алик даже отправлял в Енакиево БТРы на разборки. А простить я ему не мог убийство Утенка, которого Алик знал с детства. В конце 80-х Алик, тогда еще никто, задолжал Утенку деньги – тысяч, по-моему, сорок. Но Алик уже шел наверх, и не хотел, чтобы кто-то знал о долге, и с его подачи Явир Утенка замочил… Утенка любили все. Помню, пошли мы с Арканом как-то на его могилу, Сашка мне говорит: «Николай, посмотри, кажется за нами следят». – «Вроде бы нет», – говорю. Тогда Аркан срывается с места, и бросается в кладбищенские кусты, а там – Алик в своей перламутровой «шахе» – единственная такая машина была на весь город. Взял его Аркан за шкирку, приподнял и говорит: «Узнаю, что твоя робота – убью». – «Что ты, Саша, как ты мог подумать, мы же с Утенком друзьями были». Сколько раз мне говорил Аркан: «Давай Алика замочим, потом будет поздно», а я всегда его отговаривал, зачем грех брать на душу.

– А Алик был криминальным авторитетом?

– Как тебе сказать, пара судимостей у него, конечно, была, по 206-й и по 140-й, но правил воровских он не признавал, как, впрочем, и никаких других правил.

– Ну, хулиганка, понятно, а кража за что?

– Алик безумно любил голубей. Вот как-то в чужую голубятню и залез. Вообще-то он из очень известной в городе семьи, отец его занимался снабжением в тресте столовых и ресторанов, представляешь, что это в те годы означало? Вот на семейные деньги Алик и поднялся. Поначалу имел магазин – кожей и мехами торговал – и несколько такси, «крышевал» над таксистами, что возле ж.д.вокзала кучкуются. В гору он пошел тогда, когда начал носить деньги ментам. Алик работал под крышей Гавриленко – бывшего начальника областного Управления МВД.

– Дядя Коля, насколько я помню, все было наоборот – Алик с Гавриленко враждовали, даже судились как-то – Гавриленко назвал в прессе Алика преступником, тот подал в суд и дело выиграл.

– Алик воевал с Болдовским, а не с Гавриленко, ты ничего не знаешь, а лезешь с комментариями, – Квадрат раздраженно закуривает, – а к Гавриленко в областную управу он ходил как к себе домой. В конце концов это стало раздражать даже ментов.

– А та знаменитая перестрелка на Песках, когда Алик получил пулю?..

– Я тогда в машине сидел. Случайно, так сказать, проезжал. И на пулю нарвался – в ногу. То же случайно, как ты понимаешь. А отлежавшись, поехал в Ростов к Вове-Пятну, авторитетнейшему вору, и сказал: «Вова, житья от Алика нет, посмотри, не могу даже к внукам съездить, беспредельничает». Тогда Пятно мне и говорит: «Останься, Квадрат, у меня, отдохни несколько дней, а я постараюсь решить твою проблему». И послал Вова в Донецк пару гонцов. Без оружия. Там на одни физиономии посмотришь – и страшно станет. Зашли они в «Люкс» – охрана даже не пикнула – и сказали Алику: «Если что случится с этими людьми, мы не станем выяснять, как такое могло произойти. Теперь ты их охраняй. И за их жизнь ты головой отвечаешь. Потому как мы на тебя охотиться не станем – просто твой «Люкс» ракетой с воздуха замочим, и дело с концом». Вот так мы и помирились.

– А Аркана пристрелила его же краля… Эх, был мне Аркан ближайшим другом… Безбашенный был, не спорю, мог такое учудить. Как-то поехали мы с Арканом ночью шампанское искать. Это сейчас – вышел в любой время суток из дому и покупай. А тогда ночных магазинов еще не было, и мы поехали в кабак на «Текстильщик». Стучим. Выходит охрана: «Заведение не работает, у нас спецобслуживание». Аркан поясняет, что нам нужно несколько бутылок шампанского. Выходит начальник охраны – знаменитый боксер Ягубкин – и начинает на Аркана наезжать: «Я – Ягубкин, а ты кто такой?» Тут Аркан хватает монтировку и боксеру в лобешник: «А я – Аркан». Достает взрывпакет, поджигает, и бросает в открытые двери кабака, поджигает второй – и забрасывает прямо в зал на втором этаже. А там как раз день рождения заместителя председателя райисполкома праздновали. Народ – на пол. Ох, Аркана тогда менты и били, в Травматологии он потом долго в себя приходил…

– Дядя Коля, – возвращаюсь я к прежней теме, – но как Алик с такой репутацией пытался быть публичным деятелем, руководил тем же футбольным клубом?

– Это вопрос не ко мне. Ты в курсе, как Мишаня Косой ФК «Металлург» прикупил?

– По правде говоря, впервые слышу.

– Купил как-то, с пару лет назад, Михаил Михайлович футбольную команду, чтобы, значит, и себе быть не хуже других. А потом как подумал, какие вопросы ему начнут задавать на первой же пресс-конференции такие ушлые как ты, так и продал команду – Индустриальному союзу Донбасса. Не может человек нашего круга лезть на публику, не наше это дело. Ты чего смеешься?

– Да я, дядь Коль, представил себе, как Мих Мих с Тарутой торговался при продаже футбольного клуба – схватка титанов. Давид и Голиаф.

– Да… А как убрали Алика, так беспредел в области и прекратился.

– Ну, не так, чтобы сразу.

– Но довольно быстро. Кого менты повязали, кого замочили, кто сам на дно упал. Ты помнишь, как Самсона убрали?

– На главной улице города?

– Да, вышел из кафе – и пулю в упор получил. Если бы его в больницу Калинина, повезли, то, может быть, и спасли бы, а так непонятно за чем потянули в 16-ую, и не довезли. А брату младшему Самсона я говорил: «Не высовывайся, уйди на дно, видишь, что творится?». Не послушался меня, дуралей, думал, пуля его не достанет…

После обеда приносят передачу от Коваля. Самого его уже второй день ко мне не пускают. В пакете – пачка сигарет с фильтром, которые я отдаю Квадрату.

– Держите, дядя Коля, мне сигареты ни к чему, а Вам с Вашим сердцем все же лучше с фильтром курить.

– Во дела, – Квадрат недоверчиво смотрит в открытую пачку, – действительно с фильтром. Чудеса да и только, видать действительно не хотят с тобой связываться граждане начальники.

– Не понял.

– В ИВС запрещено передавать сигареты с фильтром, фильтр полагается обязательно обламывать. Видно, для тебя – исключение.

– Господи, а фильтр-то им чем помешал?

– Ну, во-первых, чтобы ничего под фильтром не было – записки какой, например.

– Идиоты, да мне любую записку адвокат передаст, что за ментовский бред?

– Ну и потом, из фильтра, если его переплавить, умельцы, говорят, исхитряются даже лезвия пластмассовые делать.

За разговорами незаметно наступает ночь, где-то работает радио, слышны звуки гимна – в столице полночь. Но спать мы не ложимся – в коридоре стоит шум, охранники пьяными голосами выясняют, кто кого более уважает. Дверь в какую-то из камер открыта, и визг сигнализации уже битый час бьет по ушам. Квадрат заглядывает в щель кормушки: «Женская камера открыта, 13-я. Сейчас баб пойдут по камерам предлагать».

(продолжение следует)

Владимир БОЙКО, специально для УК