Детство в «зоне». Рассказ очевидца

Мелитопольскую женскую колонию для несовершеннолетних назвать зоной язык не повернется – чисто, опрятно, местами – даже уютно. Двухэтажные корпуса без решеток на окнах вмещают в себе спальни, учебные классы, швейные цеха, санузлы с белоснежным кафелем. Единственным напоминанием о неволе служит высокий забор с «колючкой», люди в форме, да иногда еще вой овчарок, охраняющих учреждение. Вышек с часовыми с территории не видно. Тем не менее, какой бы клетка ни была золотой, от этого она не перестает ограничивать свободу, изолировать от общества. Поэтому, юные преступницы иногда идут на своеобразные знаки протеста – пытаются покончить жизнь самоубийством. Недавно 18-летняя осужденная пыталась свести счеты с жизнью. Девушка выпрыгнула со второго этажа одного из корпусов исправительного учреждения и сломала себе обе пяточные кости. При этом еще и повредила поясничный позвонок.

Вне зоны досягаемости

Проникнуть в единственную колонию для несовершеннолетних в Украине не так-то просто: сама начальник Светлана Рулевская рассказывает, как «воевала» со съемочной группой Константина Стогния – ведущего программы «Криминал» на телеканале «Интер». Причиной «войны» оказалось то, что оператор принялся снимать на камеру колючую проволоку, и прочие атрибуты тюремного быта. Тут Светлана Николаевна, по собственным словам, воспротивилась:

– Ведь это не тюрьма, – говорит майор Рулевская, – здесь условия лучше, чем в оздоровительном лагере. Здесь за воспитуемыми следят, как нигде – на 152 осужденных 148 человек сотрудников, благодаря которым и создан порядок в исправительном учреждении.

Да уж: порядок исключительный – ни одной бумажки на асфальтированном квадратике внутреннего двора, чистота внутренних помещений. При этом, не может быть и речи, что этот «марафет» приготовили для моих глаз – договорившись о встрече, журналист прибыл в колонию менее чем через час.

Порядок, кстати – это то, что больше всего и угнетает в колонии. При входе в темный, узкий «аппендицит» КПП потребовали сдать в окошко средство связи, диктофон и фотоаппарат. Заодно отобрали и сигареты – так полагается делать всем, вплоть до сотрудников колонии. Отдав орудия связи и труда, и получив вместо них номерок, чувствуешь себя уже не полноценным членом общества, а узником замка Иф. Интересно, что когда мне звонили, пока я находился на территории колонии, мобильник отвечал: «Поза зоною…»

Четвертая попытка умереть

Разбираясь в личности неудавшейся самоубийцы, стало известно, что осужденная имеет немалый опыт в попытках суицида. По словам Светланы Рулевской, воспитанница уже трижды пыталась убить себя, причем в мелитопольской колонии – только один раз. По другой же информации, в свои 18 девушка четырежды пыталась покончить с собой, и уже дважды в мелитопольской колонии. Как рассказал главврач ССМП Николай Андрос, перед последней попыткой самоубийства девушка пила хлорку, однако, медикам удалось спасти осужденную, которая спустя непродолжительный период времени вновь оказалась на больничной койке.

Правда, попытки суицида, или членовредительство в колонии не новость. Как рассказала одна из бывших сотрудниц исправительного учреждения, 15 лет отдавшая перевоспитанию осужденных девчонок, в ее практике неоднократно бывало, что воспитанницы глотали ложки и другие предметы только для того, «чтобы оказаться в днепропетровской больнице, где смогут общаться с зэками противоположного пола». Отчасти это подтверждает и начальник мелитопольской колонии: «Сейчас у девочек такие гормональные взрывы, что они и думать о другом не могут».

Однако, так и не удалось установить, что побудило 18-летнюю жительницу Донецкой области выпрыгнуть из окна. Как рассказала бывшая сотрудница колонии, она слышала, что девушка не в себе. Тогда непонятно, почему она находилась в колонии, а не в психоневрологическом стационаре.

Светлана Рулевская рассказывает, что девушка эта со странностями – дескать, имеет виртуального друга по имени Игорь, постоянно говорит о том, что хочет обрести свободу, лишив себя жизни. При этом с ней постоянно вела работу психолог, но и она не смогла предугадать у девушки очередной «криз». Из писем, отрывки которых зачитала мне Рулевская, ясно, что неудавшаяся самоубийца страдала и перепадами настроения – иногда писала домой грубые письма, обзывая мать, упрекая ее за безвкусицу в одежде, образе жизни. В другой раз, наоборот была приветлива и спокойна.

Всего же, по словам начальника колонии, в исправительном учреждении находится 3 девушки, которых считают склонными к суициду. Но поговорить с ними не удалось – Светлана Николаевна обмолвилась – мол, нечего о них писать, у нас что, нормальных людей нет? Скорее всего, положено так – тот самый «внутренний распорядок».

Нудистки и побег

Даже если имеются в колонии отдельные прецеденты, они тщательно скрываются за высоким забором с колючей проволокой и натянутыми проводами под напряжением.

Правда, бывали и беспорядки. Так, по словам бывшей сотрудницы воспитательного учреждения, в далеком 1968-м осужденные залезли на крышу одного из корпусов, разделись, и не хотели слазить. Пришлось им отбивать охоту загорать брандспойтами – под высоким давлением вода буквально «смыла» забастовавших было осужденных.

Был в истории сего специализированного учреждения и побег. Говорят, что две зэчки пролезли по канализации прямо к Бердянскому мосту, возле села Константиновка. Правда, свободы они толком не увидели – тут же остановили автомобиль, в котором ехали работники колонии, и с наивностью поинтересовались: «До Мариуполя не подкинете?» Безусловно, подкинули. Только не в город на море, а вновь в колонию. Еще и три года за побег, согласно закону, впаяли.

Был и другой случай, когда осужденные попытались саботировать производство спецодежды – сломали все иглы на швейных машинках, а одна из «отпетых» даже вскрыла себе с помощью обломка иглы вены. Правда, сейчас, кажется, спецодежду изготавливают массово. В колонии есть отдел маркетинга, и сам корреспондент слышал, как майор Рулевская разговаривала с кем-то, кому понадобились рабочие перчатки. В общем, тишь да гладь, да Божья благодать. Вот только 3 девушки с навязчивой идеей уйти из колонии, убив себя, немного портят показатели.

«Рожки с маслом» или «Наступи менту на шею»

О том, что в коллективе девочек-подростков и уже вполне зрелых рецидивисток все спокойно и без эксцессов, верится с трудом. Во-первых, попадают туда юные создания только за серьезные преступления и разного социального статуса, воспитанные разными родителями и «казенными домами». К примеру, вот что рассказывает одна из сотрудниц колонии о своих бывших подопечных:

– Не бывает детей плохих и хороших. Все зависит от людей, которые влияют на воспитание ребенка. Бывает те, кто попадает в колонию, только там понимают, что «на зоне» им лучше. Одна из осужденных писала домой: «Мама, здесь так хорошо, здесь на обед дают рожки с маслом…» Значит, ребенок не ел досыта – теперь-то понятно, что ее подвигло на преступление.

Общаясь с бывшей воспитательницей исправительного учреждения, поинтересовался тем, как же в колонию попадают девушки по статье «изнасилование»? Вроде бы, это противоестественно. Ан нет, говорит моя собеседница. Оказывается, это очень даже возможно. К примеру, живут в одном дворе две девчонки. Обе красавицы. Только одна может позволить себе все – от одежки до роликов и плеера, а другая вместо этого слушает по ночам ругань пьяного отца, который пропил всю зарплату. Тут-то и ощущает ребенок из-за асоциального родителя свою неполноценность и начинает завидовать соседке, к которой, вдобавок, повадился красивый парень. Вот так и рождается жгучая ненависть в сердце подростка. Подговорив дружков, коих немало возле каждой лавочки в вечернее время, завистница поджидает «соперницу», а затем подвыпившие нелюди заволакивают ее в глухое место и «пускают по кругу».

Тем не менее, воспитатели жалеют «своих» девчонок. Действительно хотят их исправить. Даже приютить могут у себя дома.

Так и было с воспитательницей, о которой велась речь выше. Она рассказала смешную историю: одной из осужденных после «отсидки» вернуться было абсолютно некуда, вот и пригрела воспитанницу сотрудница колонии у себя дома, пока вышедшая на свободу девушка осмотрится, привыкнет к воле.

– Сидим мы, значит вечером, с Мариной (назовем ее так), она с моей дочкой 4-летней играет. А та ее спрашивает: «Тетя Марина, а что это у вас за буковки на ножке?» Мы засмеялись, ничего ребенку не объясняя, а у Маринки наколка на стопе: «Наступи менту на шею».

Ни себе, ни людям

Конечно, многие подумают и даже откровенно заявят – мол, нечего сейчас жалиться, нужно было раньше думать, что делают – просто так несовершеннолетнюю девчушку в тюрьму не посадят. И правильно скажут – в колонии действительно не сидят «за просто так». За каждым приговором – чья-то разбитая жизнь, боль, горе, смерть. Вот только и от общества зависит, станут ли вчерашние дети преступниками, и смогут ли после отбытия исправительного срока устроиться на работу, выйти замуж, родить детей, которых будут воспитывать по-другому, не так, как их воспитывали асоциальные родители, интернаты и попечители. Ведь каждая преступница, особенно несовершеннолетняя, самой себе жизнь портит, при этом других несчастными делая. Эта тема настолько глобальна и примеров ей такое количество, что никакой публикации не хватит. Поэтому, оставим на совести государства эти искалеченные жизни и вновь вернемся к существованию в колонии.

Самым важным и наиболее почитаемым на территории, изолированной от размеренно текущего бытия горожан является распорядок. Утреннее построение – вечернее построение. Дружное принятие пищи в столовой, часы труда и часы отдыха. И один раз в год праздник, на который съезжаются родственники и друзья осужденных – «Красная калина». В такие дни свобода кажется еще ближе, а после отъезда родных людей – еще болезненней. Есть и другие праздники – Новый год, ежегодные КВНы и другие мероприятия. Центр социальных служб для молодежи тоже вниманием своим девчонок не обходит – ведет работу по профилактике вредных привычек, разъясняет некоторые, как правило, интимные, нюансы жизни. И чем можно заболеть, об этих самых нюансах не ведая.

«Детство-детство, ты куда ушло…»

На столе у меня лежит сборник творческих работ воспитанниц Мелитопольской колонии. Называется он «З любов’ю родина – щаслива дитина». Получается, пишут девчонки как раз о том, чего у них никогда не было. И уже, наверное, никогда не будет – детство-то прошло за колючкой. Бывшая сотрудница с грустной улыбкой рассказывает: «Волосы дыбом встают, когда освободившиеся, меня не забывшие девчата, присылают письма, где есть такие строки: «Эти годы (в заключении) были самыми лучшими». Потому что здесь у них прошло детство».

Вот что написал автор скандально известной книги «Проститутки Москвы (Справочник)» журналист Эдвард Максимовский: «Я видел эту скрытую энергию в рисунках воспитанниц Мелитопольской колонии на тему: «Нарисуйте несуществующее животное и опишите его образ жизни». Многие нарисовали маленьких чудовищ. Ксения П. по поводу своего монстрика написала: «Живет один, охотится ночью, питается кровью, защищается тем, что плюется ядом и выклевывает глаза; не размножается».

Как бы хотелось, чтоб таких монстриков появлялось меньше. Но это зависит не только от психологических особенностей тех, для кого жизнь сейчас ограничена периметром зоны.

ХайВей

You may also like...