Норвегия: эко-тюрьма «лайт». Рецидивистам нужен солярий!

Ясным солнечным утром в гавань сонного прибрежного города Хортен, к югу от Осло, по расписанию входит маленький паром. Отсюда нужно плыть до залитого солнцем зеленого островка Бастой, мерцающего в двух милях на горизонте. Замечательное место. Здесь нет уединенных домиков или элегантных отелей с причалами для яхт. 120 человек, обитающих здесь, не посещают «большую землю».

Они счастливо проводят свои дни, прогуливаясь по дорожкам, змеящимся по сосновому лесу; купаются или ловят рыбу на простирающемся на 5 миль галечном пляже; играют в футбол или в теннис; затем отдыхают в солярии или в сауне, проводят время в кинотеатре, репетиционном зале или в огромной библиотеке.

Осужденный за убийство заключенный тюрьмы Бастой загорает у деревянного коттеджа

В их коммуне стоят милые бунгало с кабельным телевидением. Питаются ее обитатели в просторной столовой, оформленной произведениями норвежского искусства. В центре возвышается 10-футовая модель норвежского торгового парусника. Это похоже на очередной чудной скандинавский социальный эксперимент. Бастой – единственная норвежская островная тюрьма. Я должен здесь изучить весьма спорный подход к проблеме преступления и наказания. Последний раз я переступал порог тюрьмы еще 23-х-летним придурком.

Моя юношеская склонность к авантюрам привела к тому, что я по приговору суда оказался в славящейся жесткими условиями непальской тюрьме. По глупости я пытался незаконно провезти в страну золото. Сидел я недолго, но и этот недолгий опыт ужаснул меня достаточно для того, чтобы как-то упорядочить собственную жизнь. В этом, по-моему, и заключается цель существования тюрьмы. Бастой – прямая тому противоположность.

На борту парома меня встретил бритый наголо тюремный охранник, Сигурд Фредерике. Он будет сегодня моим гидом и охранником.

– Не беспокойся – улыбается он, успокаивая и дружески пожимая мне руку. – Бастой не похож на все известные тебе тюрьмы.

После небольшой паузы, он украдкой окидывает взглядом паром.

– Видишь вон того человека? – шепчет он, украдкой показывая пальцем на одного из трех рабочих на пароме, – один из наших обитателей – убийца.

Подплываем. Шпиль старинной церкви возвышается над вековыми соснами. Сигурд был прав. Очертания идиллической картины проявляются медленно – необычный норвежский поселок с уютными коттеджами, грунтовыми дорожками, и даже с лошадьми и телегами.

Первым мы видим на острове человека в плавках, разлегшегося в шезлонге на деревянной веранде бунгало. Нильсу 36 лет. Ему дали 16 лет за то, что застрелил из-за долга своего товарища, торговца амфетамином. Сейчас он отдыхает между рабочими сменами на пароме.

– Я провел восемь с половиной лет в закрытых тюрьмах, прежде чем попал сюда девять месяцев назад. Здесь мне гораздо лучше. – Нильс утверждает и так очевидное. – Я сразу стал учиться работать на пароме. Хочу пройти в университете курс мореходства. Хочу быть, когда выйду, капитаном коммерческого судна. Обычно из тюрьмы выходишь с парой сумок старых шмоток. Словно твоя жизнь стояла на паузе. И ты продолжаешь дальше со всеми теми дурными привычками, что и были у тебя до тюрьмы.

Многим из нас (в Великобритании) кажется, что должна быть предана анафеме уже сама идея о том, что заключенным убийцам можно позволить свободно работать и жить не только с уголовниками. Мысль об этом оскорбляет наши укоренившиеся понятия о тюрьме, как о месте наказания и как о факторе, сдерживающем потенциальных преступников.

Бывший маяк, теперь тюремный клуб

Недавние опросы показали, что в Великобритании общественность желает ужесточения условий тюремного содержания. Люди не согласны с программой правительственных реформ, принимаемых в ответ на перенаселенность тюрем и большой процент рецидивов преступлений. Реформы предполагают сокращение сроков заключения и помещение заключенных в рабочую среду.

Исследования, проводившиеся в скандинавских странах, показали, что уровень рецидивов здесь гораздо ниже. В среднем по Европе – 70-75%, тогда как в Дании, Швеции и Финляндии – 30%. В Норвегии – 20%. А в тюрьме Бастой – 16%, самый низкий уровень рецидивов в Европе.

Конечно, Норвегия – одна из самых богатых и стабильных стран, с наименьшей концентрацией населения. При населении 5 миллионов в тюрьмах сидит около 3500 человек – наименьший процент заключенных в Европе. Меньше только в Исландии, но это отдельная тема.

И все же, происходящее здесь можно осуждать, но нельзя игнорировать. Опыт тюрьмы Бастой Норвегия планирует использовать и построить больше подобных тюрем. Сможем ли и мы переступить через укоренившуюся в нас неприязнь в обмен на безопасность наших улиц? Захотим ли рассматривать возможность введения подобного тюремного режима?

Обитатели Бастоя сидят не первый раз, и сроки у них немалые.

Тюремная библиотека

Мы залезаем на телегу, и возница, тряхнув поводьями, трогает с места.

Весельчак Ларс Ульман, 48 лет, бывший торговец амфетамином, работает здесь уже 5 лет. Мы едем по дорожке, вьющейся наверх по направлению к церкви. По пути Сигурд рассказывает, что раньше работал охранником в обычной закрытой тюрьме, 6 лет назад ушел оттуда и занялся недвижимостью, но, несмотря на высокую зарплату, офис и автомобиль, решил три года назад воспользоваться случаем, когда его бывший начальник предложил ему работу в Бастое.

«Работа здесь более благодарная – поясняет он – ведь не только же у заключенных здесь больше свободы и ответственности, но и у охранников».

Группа заключенных загребает листья возле церкви, а мы останавливаемся возле старого белого административного корпуса. Столовая здесь, что касается еды и оформления, больше похожа на модный лондонский ресторан. Наверх по лестнице – в уютном кабинете начальник тюрьмы Арне Квернвик Нильсен расскажет нам об этом странном месте.

«Я верю, что мы, люди, если радикально изменим свой взгляд на проблему преступления и наказания, сможем существенно улучшить реабилитацию заключенных и, таким образом, сократить количество рецидивов».

Заключенный в мастерской по ремонту велосипедов

«Бастой – эксперимент, но я надеюсь, что его результаты пойдут на пользу не только Норвегии, но и Великобритании, Европе, всему миру».

Его эмоциональное отношение к работе напоминает страстное религиозное рвение, некое исполнение личной миссии. Будучи психитерапевтом (специалистом по гештальт-школе, делающей акцент на личной ответственности человека), Нильсен раньше год работал в Великобритании тюремным священником, затем вернулся в Норвегию и с 2007-го занимает пост начальника Бастоя.

Он объясняет нам, что поскольку в Норвегии нет смертной казни и пожизненного заключения (максимальный срок – 21 год), общество сталкивается с тем фактом, что заключенные (какими бы отвратительными не были их преступления) рано или поздно возвращаются. Следовательно, Нильсена и законопослушных норвежцев более всего беспокоит вероятность рецидивов.

Тюремная кухня

«Общество и человек должны просто отбросить желание отомстить и не считать более тюрьму местом наказания и страданий. Лишение человека свободы на длительный срок уже достаточное наказание само по себе, и нет нужды его усиливать жесткими условиями содержания.

В обычных тюрьмах заключенные лишены ответственности, заперты, их кормят как животных, к ним относятся как к животным… В результате, они и ведут себя как животные.

В Бастое совершенно противоположный подход к ним.

Здесь вам предоставляется личная ответственность, работа – и вас просят вести себя с осознанием последствий ваших поступков. Здесь разум может исцелиться, позволив узнику обрести уверенность в себе, самоуважение и уважение к другим.

Здесь нет камер, заборов, оружия, траншей или камер слежения. Принимая во внимание, что здесь сидят также и убийцы, может несколько беспокоить то, что у них есть доступ к ножам, топорам и даже бензопилам (на работе), но это и есть первая в мире «экологическая тюрьма», живущая на самообеспечении.

Телефонные будки для заключенных

«У меня здесь не было еще ни одного случая насилия, – продолжает начальник тюрьмы. – Одному заключенному, правда, удалось бежать – он угнал лодку ночью. Наказанием ему стало возвращение в обычную закрытую тюрьму».

Внизу, в столовой, как раз подают ланч: цыплята ризотто (с птицефермы Бастоя), холодное мясо и сыр, большой выбор салатов. Всю еду здесь готовят и подают заключенные, которые затем сами присоединяются и едят вместе с охранниками, администрацией и начальником тюрьмы.

На телеге мы подъезжаем к одному из двух домиков на 18 спален, где новоприбывшие проводят первую неделю, проходя тренинг: как готовить еду и убирать комнаты. После чего они расселяются в свободные домики, более приватные и просторные, разбросанные в округе.

В Бастой приходит паром

Возле коттеджа № 52 курит Бьорн Андерсен, бывший социолог. Он приехал в Бастой на прошлой неделе после трех лет, проведенных в закрытой тюрьме.

«У меня была жена, замечательная женщина, с которой мы прожили 20 лет, и у нас было 5 детей. Но в 2008-м она пришла и сказала, что тайно купила новую квартиру и уходит от меня. Я набросился на нее» – рассказывает Бьорн, мотая головой.

«К счастью, я ее не поранил, но был признан виновным в попытке убийства. В этой тюрьме мне намного лучше. Здесь, благодаря наличию компьютера и Интернета, я могу продолжать диссертацию по социологии, над которой работал до ареста. Я освобождаюсь в январе и чувствую, что готов вернуться в реальное общество. Здесь мне как бы вернули некоторую степень свободы и ответственности, с которой мне придется столкнуться снаружи».

Он говорит, что с понедельника по пятницу обитатели сами встают в 8 утра, чтобы приготовить себе завтрак и быть на рабочем месте уже в 8-30. Рабочий день заканчивается в 14-30, обед подается в 14-45 в главном зале. Заключенные затем могут заниматься, чем захотят, но в 23-00 они должны быть по квартирам.

Заключенный, осужденный на 12 лет за наркотики, делает ремонт в своем коттедже

Злобное визжание бензопилы становится все громче по мере того, как мы подъезжаем к шестерым лесорубам – они подготавливают бревна к продаже на «большой земле». Сигурд объясняет, что заключенные обычно сами выбирают, где работать – либо на основе уже имеющихся навыков, либо из желания приобрести новые.

Заключенные могут заниматься на выбор: сельским хозяйством, уходом за животными на ферме, работой на пароме, рыбной ловлей, DIY («сделай сам»), работать в прачечной, быть механиками, собирать мусор. В среднем заключенным платят 57 крон (около 85 гр.) в день.

Питер, 28 лет, голландский водитель, осужденный на 6 лет за контрабандный провоз в грузовике 150 кг гашиша из Голландии. Сейчас у него перерыв, он работает здесь водителем трактора.

«В закрытой тюрьме я был заперт 23 часа в сутки, так что я счастлив, что работаю здесь на этой работе. Ко мне тут хорошо относятся, и я отвечаю тем же. Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы сидеть в тюрьме, но бывают тюрьмы и хуже, гораздо хуже».

120 обитателей тюрьмы и 70 человек обслуживающего персонала (35 из которых охранники). Бастой – наименее охраняемая  из всех четырех тюрем Норвегии. Начальник тюрьмы утверждает, что это благодаря принципу самодостаточности тюрьмы, позволяющему обеспечивать заключенных работой и некой общей целью.

«Тюрьма обеспечивает сама себя, ее можно назвать также «зеленой», по крайней мере в том, что касается вторичной переработки отходов, использования солнечных батарей и лошадей вместо автомобилей. У заключенных всегда есть чем заняться, возможность общения с природой, с животными на ферме, лес, свежий воздух и море. Мы стараемся учить заключенных, что они являются частью природы, а вред, нанесенный природе или другому человеку, вернется обратно к тебе».

Солярий для заключенных

Важнейшим преимуществом экологического подхода – продолжает начальник – является минимум обслуживающего персонала, производство собственных продуктов и топлива, поэтому Бастой к тому же и самая дешевая тюрьма во всей Норвегии (относительно затрат на содержание).

«У нас в стране есть свои расценки на каждое тюремное койко-место, и наше содержание стоит гораздо дешевле обычной тюрьмы».

Стоимость содержания, возможно, послужит убедительным аргументом для тех, кто считает, что заключенные здесь очень уж неплохо устроились. Пятидесятилетний Гуннар Сорби не является заключенным, но каждый день ездит на остров – последние 5 лет он здесь главный плотник, слесарь и руководитель секции «сделай сам». У него свои аргументы в пользу подобных тюрем. Под его руководством группа из девяти заключенных обретает навыки мастерства и учится самостоятельно содержать дома на острове.

«Если бы мне сказали, что мой новый сосед – недавно освободившийся заключенный, я бы хотел, чтобы это был человек, работавший в Бастое, а не гнивший в обычной тюрьме.

Мне никогда не работалось так хорошо как здесь, и я никогда не ощущал какой-либо угрозы со стороны заключенных. Думаю, многие норвежцы теперь понимают, что закрытые тюрьмы устарели. Их метод работы и реабилитации заключенных просто не работает».  

Сигурд показывает блок для посетителей, одновременно являющийся и домом медбрата, священника, стоматолога, психотерапевта и… детскими яслями. Заключенным положен по меньшей мере один трехчасовой визит в неделю – такова норма во всех норвежских тюрьмах. Но и «интимные отношения» с посетительницами тоже дозволены. А заключенным, имеющим детей, дозволен визит на целый день, который они могут здесь провести с детьми, женой или подругой.

Таковы общие правила, тем менее, в даже в Бастое запрещены насилие, алкоголь и наркотики. Если заключенный нарушает эти запреты – существуют и две маленькие, хорошо скрытые спартанские камеры с железными дверьми, где нарушители ожидают отправки в обычную тюрьму. Сигурд рассказывает, что два года назад произошел последний подобный инцидент – у заключенного нашли алкоголь.

Начальник тюрьмы рассказывает, что принципы устройства Бастоя основываются на соединении теорий социологии, психологии и экологии, возникших в начале 70-х в академиях западного побережья США, но настоящие истоки еще древней.

«Я часто цитирую одного старого североамериканского индейца, вождя Сиэтла, – мудро улыбается начальник тюрьмы – сказавшего в 1854: «Человек не плетет паутину жизни, он лишь нить в ней. Но все, что он делает для паутины в целом, он делает и для себя».

Мы заходим к Фреду, 55-летнему бывшему торговцу амфетамином, а ныне пастуху. Он с гордостью показывает нам своих ягнят.

«Это, очень-очень хорошее место для отбывания приговора», – Фред просто сияет.

Следующая дверь – пастух Френк, 48 лет, бывший сотрудник банка, выписывавший чеки самому себе. Он показывает своих телят. В прачечной работает бывший грабитель банков Эспен – он увлеченно гладит цветастые простыни.

«Я вырос в приюте, и совершать преступления начал с 15 лет – рассказывает он в клубах пара – 13 лет провел в разных закрытых тюрьмах, пока не попал сюда. Это весьма необычное место, где можно работать и учиться. Впервые в жизни я чувствую мотивацию к труду и верю в себя. Я действительно верю, что могу прервать цепь преступлений».

В десять минут четвертого паром возвращается на кажущийся теперь унылым материк. Позади нас остались лишь четыре охранника, остающиеся на ночь сторожить 120 заключенных. На палубе ко мне подходит начальник тюрьмы. Он возвращается домой в разговорчивом настроении.

«Благодаря результатам эксперимента в Бастое, норвежское правительство сейчас меняет законы для того, чтобы люди, получившие приговор до 4-х лет, могли весь свой срок отбывать в подобных тюрьмах. Не поймите меня неправильно. Всегда будет существовать необходимость в обычных, хорошо охраняемых тюрьмах для слишком опасных людей. Но таковых мало, и они редко встречаются.

Думаю, Великобритания двигается в неверном направлении – по совершенно безумному и безнадежному пути. Вы все еще настаиваете на возмездии и помещаете людей в жесткие условия, чем наносите им психологический вред и, выйдя затем на свободу, они уже представляют для общества опасность еще большую, чем до заключения. Подобная система не имеет ничего общего с норвежской (пенитенциарной системой), тем более с той, что практикуется на этом острове. Но я не вижу ничего, что мешало бы Великобритании ее перенять».

Чтобы вы ни думали о начальнике Нильсене: заблуждающийся добренький хиппи, добрый дяденька для плохих парней, возможно, что он витающий в облаках гений, но результаты эксперимента в Бастое (что касается и заключенных, и охранников, и самого начальника тюрьмы) говорят сами за себя.

Автор: Пирс Херну, Dailymail, перевод Дмитрия Колесника, Инфопорн