Тюремный опыт: до тюрьмы я очень гордилась тем, что я девочка из народа
«Все в этом мире имеет цену. Даже два года, проведенные под стражей в тюрьме, имеют цену. Осталось лишь ее определить. До заключения я иногда задумывался над тем, каково это — быть политзаключенным. И испытал это на себе.»Принято считать, что тюрьма – украденные годы жизни, и такой опыт всегда негативен. Но чему может научить тюремный срок? Может ли от него быть какая-то польза? Об этом рассуждают заключенные – в том числе бывшие.
Тюремный опыт: Алексей Курцин
Алексей Курцин, бывший заместитель управделами компании ЮКОС, был осужден на 12,5 лет лишения свободы за хищение средств; освобожден по УДО в августе 2012 года
В тех местах, где мне пришлось побывать, бытует мнение, что человеку ничего просто так не назначается. И что самые суровые испытания даются только тем, кто может их выдержать. А коль скоро все это неспроста, то и опыт можно считать данным свыше. А то, что получено свыше, априори важно и полезно. Я с этим не согласен. Ну разве что кого-то готовят к спецзаданию по внедрению в криминальную среду (если это еще актуально в наше время). Или человек избрал для себя особый путь развития. Для любого же обычного, нормального человека тюремный опыт абсолютно бесполезен, более того, он вреден. Мне кажется, что вообще странно об этом говорить, коль скоро давно установлено, для чего человек появляется на свет, для чего он живет. Другое дело, что человек в любой ситуации может не терять голову, не падать духом, может саморазвиваться, но это уже тема для другой дискуссии.
Тюремный опыт: Светлана Бахмина
Светлана Бахмина, юрист, бывший менеджер компании ЮКОС, в 2006 году приговорена по статье 160 УК («присвоение или растрата») к 6,5 годам лишения свободы. Освобождена по УДО в 2009 году
До тюрьмы я очень гордилась тем, что я девочка из народа и вся из себя такая self-made. Я и правда думала, что знаю все про то, как люди живут, не то что эти — которые изначально из рафинированных интеллигентов. То, что (а главное — те, кого) я увидела в тюрьме, заставили меня сильно пересмотреть свое мнение.
Главный опыт — расширение кругозора. Во всех смыслах — увидела параллельную жизнь страны, которая протекала где-то рядом, почти не соприкасаясь со мной, и в этой жизни люди трудно, дико, иногда дико трудно жили, любили до одури и убийства, убивали за бутылку водки или ее отсутствие, а иногда и просто так.
В общем, та жизнь, от которой меня спасла моя мама, с трудом пробившись из деревни, куда выслали репрессированных бабушку с дедушкой, через ремесленное училище, работу на стройке по лимиту за квартиру, — эта жизнь меня настигла неожиданно и практически без моего участия.
Чтобы как-то придать всему этому смысл, я начала относиться к этому как к этнографической экспедиции. Правда, выбора у меня почти не было. Я могла не общаться с Жанной, убившей кислотой своих двух маленьких детей, но я не могла не принимать от нее брюки на прострочку — меня посадили на ленту позади нее.
Я могла ни с кем не дружить, но избежать вопросов типа "а зачем ты книгу читаешь?" — я не могла. И глаза закрыть на окружающую действительность можно было лишь по распорядку дня — с 10 вечера до 6 утра.
А как откроешь — попадаешь в виртуальную жизнь. Как бы дружат, как бы любят, улыбаются и врут. Но и это, как ни странно, жизнь. Ничего не хочу вычеркивать — от того кошмара хочется нынешнее время прожить на всю катушку.
Важный опыт — надо быть уверенным, но не самоуверенным. Никогда не зарекайся, никогда не думай, что с тобой этого не случится, что ты не такая, избранная и т. п.
В горе и радости.
Присказка, которую обычно повторяют, произнося тост за молодых. А что они, молодые, про горе-то знают, и много ли их способно поддержать друг друга — и в горе, и в радости.
Посмотреть по тюрьме, так большинство как женились, так сразу и забыли про обязательства «и в горе, и в радости». Радости-то в тюрьме не найдешь, а горя — хоть отбавляй.
Вот и получается, что слабоваты оказались мужики, не готовы тянуть лямку даже на воле, пока жены справедливо или неправедно осуждены. Ищут новых для штопки носок.
От такого понимания собственную семью начинаешь ценить вдвое.
Друзья прежние. Кто-то сразу, кто-то позднее, не желая портить аппетит или ставить под угрозу возможную карьеру, тихо отползает, полагая, что помочь тут нечем, так что время и нервы тратить.
К счастью сказать, многие, наоборот, хотят помочь хоть чем-то, просто черкнув пару строк в открытке к дню рождения.
Как-то людей острее ощущаешь, когда врут, когда дежурные слова говорят, когда готовы поделиться последним, когда в отчаянье.
Ценный ли это был опыт? Если считать, что жизнь — высшая ценность, то каждый день, даже самый серый и ужасный — твой день, и вернуть его и сыграть по новому сценарию невозможно.
Тюремный опыт: Валентин Данилов
Валентин Данилов, физик, в 2004 году осужден на 13 лет за госизмену; освободился в 2012 году, отсидев 8 лет в колонии строгого режима
С другой стороны, могу сказать, что для одного юноши, который был со мной рядом на протяжении пяти лет в колонии, тюрьма послужила хорошей школой в прямом и переносном смысле. По необходимости (в колонии все должны получить обязательное среднее образование) он окончил полный курс школы, а затем по инициативе родителей поступил в институт на дистанционное обучение и под моим руководством (я заменял ему преподавателей по всем дисциплинам) получил высшее образование с отличными оценками. Представить себе такой жизненный рывок на воле ему было абсолютно нереально.
Сейчас он менеджер производства, у него семья, растет сын. За 10 лет, что он провел в заключении, он получил богатый жизненный опыт и образование, все, что так необходимо в реальной жизни.
Мне думается, очень важно в тюрьме не выживать, а стараться жить, насколько, разумеется, позволяют далеко не простые тамошние условия. Каким-то полезным итогом моего пребывания в тюрьме я считаю то, что изучил и разобрался в уголовном законодательстве, имею представление не только, почему оно не работает, как было задумано, но и что нужно сделать, чтобы заработала вся система: и суды, и уголовно-исполнительные учреждения.
Тюремный опыт: Ярослав Белоусов
Ярослав Белоусов, студент, политолог, отсидел по «болотному делу» 2 года и 3 месяца
Все в этом мире имеет цену. Даже два года, проведенные под стражей в тюрьме, имеют цену. Осталось лишь ее определить.
До заключения я иногда задумывался над тем, каково это — быть политзаключенным. И испытал это на себе.
Скажу сразу — я никогда не был принципиальным противником Путина. Он для меня никогда не был абсолютным критерием, относительно которого я определял свою позицию по тому или иному вопросу. Пожалуй, ни один человек такой мерой для меня не являлся и не является. Но к государственной политике я часто относился весьма критически, видя в ней целеполагание малых элитных групп, а не национального большинства.
Преследование государственно мыслящих граждан я всегда считал ошибкой и глупостью. И до сих пор преследование национально ответственных людей считаю самой опасной формой болезни, чем-то вроде самопоедания. Увы, государства без патриотов не живут. С того момента, когда в обществе не будет граждан, готовых отстаивать суверенитет своей страны, или же все они будут сидеть на нарах, государство банально не сможет отстоять себя.
А затем будут обсуждать, кто прав и виноват, совершенно другие люди из совсем другой страны, потому что в нужный момент не оказалось тех, кто готов был защитить родину. И Россию тогда какие-нибудь американцы или китайцы объявят failed state, и никто им не возразит — русских к тому моменту изведут, создав «успешные» проекты сибирской, уральской, дальневосточной или каких еще там наций, занимающихся выкачиванием остатков топливно-энергетического комплекса и эксплуатированием полуразвалившейся инфраструктуры. И кто-то обязательно объявит это «интеграцией в глобальное экономическое пространство». Увы, такой судьбы для России я ни за что на свете не пожелаю.
За те два года, что я провел в СИЗО нескольких российских городов, я научился находить общий язык с разными людьми, несмотря на то, что кто-то мне симпатичен, а кто-то нет. Прочитал много книг и сам написал множество статей, которые собираюсь издать. Ну, еще обрел известность в политизированной среде российского общества. Это все актив. А что у меня пассив?
Я не жалею, что оказался в компании таких достойных людей, настоящих граждан, как фигуранты «болотного дела». Но мне неясно, зачем творить такое безобразие — отлучать от родных и сажать молодых людей за то, что они вышли на санкционированный властью митинг, перешедший в локальные столкновения, в которых, насколько это очевидно, никто из знакомых мне фигурантов участия не принимал. Более того, несколько «болотников» сами стали жертвами силовых действий полиции. Если это делалось для сеяния страха, то, в свою очередь, я отвечу, что страх тоже имеет цену, причем весьма непредсказуемую. Такова природа страха кого-то он деморализует, а кого-то мобилизует.
В самые сложные исторические моменты власть всегда обращается к своему народу. Так было в 1612, и в 1812, и в 1941 годах. Нет никаких гарантий того, что подобное не случится и в будущем.
И к кому тогда обратится Кремль?
Источник: openrussia.org
