ГПУ впервые изучила, как правоохранители подвергают пыткам граждан

За все годы существования нашего государства вопрос применения насилия к гражданам правоохранительными органами ни разу не был предметом изучения и обсуждения на коллегии Генеральной прокуратуры Украины. Последняя коллегия эту традицию прервала.

Впрочем, как констатируют сами прокуроры, не удивительно, что в процессе обобщения возникало много вопросов, на которые еще довольно трудно дать четкие, однозначные ответы. Это объясняется как отсутствием единых подходов к учету таких случаев, официальной отчетности, которая бы содержала исчерпывающую информацию по этому поводу, так и существенными просчетами в организации общей работы прокуратуры с органами внутренних дел и общественными правозащитными организациями.

Докладывал о состоянии дел на этом направлении Виктор Войцишен, заместитель генерального прокурора Украины, государственный советник юстиции 2-го класса.

Предлагаем читателям изложение наиболее интересных моментов его доклада.

В прокуратуре зарегистрировано свыше 6800 заявлений граждан о применении к ним насилия работниками милиции. Это много, тем более что за последние пять лет их количество постоянно возрастало и только в прошлом году начало уменьшаться, хотя крайне медленно — всего на четыре десятых процента. Вместе с тем в Черкасской, Днепропетровской, Донецкой, Ривненской областях и городе Киеве таких обращений, наоборот, стало заметно больше.

На неприемлемо высоком уровне остается их удельный вес среди общего количества зарегистрированных в прокуратурах Донецкой, Днепропетровской, Запорожской и, как ни странно, Николаевской, Полтавской, Хмельницкой, Черниговской областей и города Севастополя. Даже эти, пусть довольно условные цифры, являются свидетельством того, что в названных регионах еще не все обстоит благополучно в правоотношениях между милицией и гражданами.

С другой стороны, есть данные и различных общественных организаций. Например, Харьковская правозащитная группа оценивает количество пострадавших от насилия милиции в прошлом году почти в восемьсот тысяч граждан, а в позапрошлом — в шестьсот тысяч. Так что истина, по мнению заместителя генпрокурора, как всегда, где-то посередине.

Значительная часть пострадавших нередко не обращается в прокуратуру относительно противоправных действий милиции или таких, которые они считают противоправными. Это может объясняться как малозначительностью нарушений прав граждан (а именно: обычное хамство, угрозы и прочие действия, не всегда связанные с применением насилия), так и неверием в способность правоохранителей объективно и непредвзято отреагировать на заявление и разобраться.

С другой стороны, далеко не все такие случаи следует автоматически относить к пыткам и насилию. Нередко по действующему закону они тянут за собой дисциплинарную, а не уголовную ответственность. Хотя и грубое обращение с теми, кого должны защищать, недопустимо для правоохранителей, оно должно квалифицироваться как дисциплинарный проступок или нарушение этических норм поведения, указал прокурор. В прошлом году за всеми этими заявлениями и сообщениями в общем возбуждено лишь сто уголовных дел, или всего полтора процента от общего количества рассмотренных. Почему так мало?

Снова-таки речь идет и о значительном количестве нарушений, которые квалифицируются именно как дисциплинарные проступки, и о существенных трудностях в доказывании фактических обстоятельств событий. Прежде всего — в случае несвоевременного обращения пострадавших или не всегда последовательной их позиции.

Безусловно, есть определенная часть обращений заведомо надуманного характера, с целью избежать ответственности за содеянное заявителями правонарушения и преступления.

Есть неединичные случаи сокрытия таких фактов самими работниками милиции или формального проведения доследственных проверок прокурорами. К сожалению, имеются и вполне объективные сведения, однозначно подтверждающие наличие такой проблемы. Речь идет о конкретных обстоятельствах, установленных во время расследования и судебного рассмотрения конкретных уголовных дел.

Во-первых, это стремительный рост количества случаев смерти граждан — в пять раз за последние пять лет (в 2010 году — уже сорок), по шестнадцати из которых возбуждены уголовные дела. Только в прошлом году в суд с обвинительными выводами направлено восемь таких дел относительно девятнадцати обвиняемых в семи регионах (это также свидетельство распространенности этих преступлений). Три из них касаются событий позапрошлого года. Есть действительно ужасные примеры! Вместе с тем закрыты только три дела, тогда как расследуется еще десять — в девяти регионах. То есть этот печальный перечень, безусловно, будет пополняться и в дальнейшем.

Во-вторых, это больше чем значительное количество направленных в суд дел о применении насилия, которое, к счастью, не привело к столь тяжким последствиям. Хотя что тяжкие, что средние, что легкие телесные повреждения и даже побои, причиненные гражданам именно правоохранителями, — это нонсенс как в правовом, так и моральном смысле.

Только в прошлом году в суд направлено уже восемьдесят восемь таких дел относительно ста шестидесяти семи работников милиции (это, пожалуй, численность среднего горрайотдела), которые совершили сто восемь подобных преступлений.

Это поветрие, по словам прокурора, миновало только Луганщину. Тогда как в Крыму и Запорожский области направлено в суд по пять дел, в Ривненской — еще шесть, в Сумской — семь, а в Донецкой — уже четырнадцать. К каким неутешительным выводам можно прийти по результатам их расследования?

Первый — субъектный состав обвиняемых, среди которых пять руководителей горрайотделов, отдела ГАИ и приемника-распределителя, следовательно, именно те, кто обязан быть образцом для подчиненных, должен не совершать преступления, а, наоборот, предотвращать их. Это и шестьдесят один оперуполномоченный отдел угрозыска, четырнадцать — БНОН, два — ГСБЕП, еще семь — спецподразделений БОП, что подтверждает главную причину насилия: старание любой ценой улучшить показатели раскрытия преступлений, не задумываясь над дальнейшими последствиями своего «трудолюбия».

Последствиями этого являются не только многочисленные случаи возврата на доследование дел против невиновных, их закрытие или вынесение оправдательных приговоров, не только возмещение последним многотысячных сумм морального и материального ущерба за счет и без того напряженного бюджета, это — увечья и гибель наших соотечественников, неверие в способность наших правоохранителей выполнять свою главную задачу — охранять и защищать их права.

Второй вывод: остаются безнаказанными настоящие преступники. А это прямой путь к профессиональной и моральной деградации работников.

Среди других семидесяти восьми обвиняемых — в большинстве своем участковые инспектора милиции, инспектора патрульно-постовой службы и ГАИ, сотрудники спецподразделения «Беркут» и др. Сорок пять этих преступлений, или почти половина из выявленных в прошлом году, содеяны именно в помещении отделов и отделений милиции или пунктах охраны общественного порядка.

Три четверти заявлений и сообщений о насилии поступило либо от самих граждан (пятьдесят шесть процентов), либо от судов, других учреждений и правозащитных организаций (еще двадцать два процента). Непосредственно от органов милиции в общем поступило около одной тысячи четырехсот материалов (каждый пятый), при этом от подразделений внутренней безопасности, которые и проводят соответствующие проверки, лишь двести девяносто семь, то есть уже каждый двадцатый.

Более того, в семи областях ими за год направлены от одного до четырех таких материалов, а еще в четырех (Винницкой, Волынской, Житомирской, Кировоградской) вообще ни одного. Может быть, в этих регионах все хорошо? Вряд ли, поскольку именно здесь вместе с тем зарегистрировано от шестнадцати (Виннитчина) до ста шестидесяти пяти (Сумщина) заявлений граждан, именно здесь есть направленные в суд дела, в том числе и о случаях гибели граждан от рук работников милиции.

Служебные проверки нередко сводятся к взятию формальных пояснений от заявителя и работников милиции, на которых он указывал. Поэтому не удивительно, что по материалам Службы внутренней безопасности возбуждено лишь двенадцать дел и только в девяти регионах, тогда как в других восемнадцати — ни одного.

Не всегда адекватными, не говоря уже об их законности, выглядят и действия отдельных руководителей территориальных подразделений милиции.

Выявлены неединичные случаи грубого нарушения закона, когда работники милиции не регистрируют заявления граждан, несвоевременно направляют такие заявления и собранные ими материалы в прокуратуру по принадлежности.

Мало того, иногда они самостоятельно отказывают в возбуждении дел относительно самих себя, даже не информируя об этом прокуроров. Так, в Киеве работники спецподразделения БОП почти год «хранили» у себя заявление подследственной женщины на имя прокурора об ее избиении милиционерами. В Волынской области помощник начальника Шацкого райотделения милиции отказал в возбуждении дела по заявлению о насилии со стороны работников «Беркута», не поставив в известность об этом прокурора.

Такие же нарушения выявлены и в Днепропетровской, Киевской областях и некоторых других регионах. По всем материалам всех органов милиции возбуждено лишь семнадцать дел (все — о превышении власти), то есть меньше чем каждое пятое от общего количества.

Еще одна проблема — применение к подозреваемым административного ареста при наличии всех предусмотренных законом оснований для задержания последних в порядке статьи 115 УПК Украины с дальнейшим их «перемещением» из одного отдела милиции в другой (Днепропетровская, Запорожская, Луганская и большинство других областей). К чему приводят такие «затеи», тем более при отсутствии конкретных работников, ответственных за соблюдение прав граждан, понятно: стоит вспомнить Черкасскую область (гибель задержанного Пархоменко и травмирование Мельника), Полтавскую (гибель Воробьева), Киев (гибель студента Индило) и др.

К сожалению, далеко не все обстоит благополучно и с эффективностью надзорной деятельности прокуратуры на этом участке работы. Прежде всего это касается полноты и своевременности доследственных проверок, поскольку именно здесь закладывается законность наших решений как об отказе в возбуждении дел (то есть о неудовлетворении заявлений граждан, за что нас зачастую критикуют), так и об их возбуждении (с тем, чтобы не впасть уже в другую крайность).

Даже выборочное изучение отказных материалов свидетельствует: большинство прокуроров проводят такие проверки крайне поверхностно и формально, а иногда вообще не проводят, считая достаточными материалы, собранные самими работниками милиции.

В каждом втором или каждом седьмом из изученных материалов (Киевская, Тернопольская, Херсонская области, г. Киев) решение об отказе в возбуждении дела выносили без каких-либо проверочных действий. Нет актов медицинского обследования, объяснений работников милиции и даже самих заявителей. Нередко заинтересованным лицам не сообщали о принятых решениях, что фактически препятствовало реализации их права на своевременное обжалование этих решений в случае несогласия с ними.

Заявителей практически не предупреждают об ответственности за заведомо ложное сообщение о совершении преступления. Хотя это требование статьи 95 УПК Украины, которая при обжаловании любого решения обязательно будет исследоваться судом и может стать основанием для его отмены.

И, наоборот, крайне нелогичной представляется ситуация с отсутствием дел, возбужденных по статье 383 УК Украины (заведомо неправильное сообщение о совершении преступления). Получается, что заявителя предупредили, потратили значительные усилия на проверку его доказательств, отвлекли от работы и прокуроров, и милиционеров, а потом согласились с новым заявлением об отсутствии каких-либо претензий (как это было, например, в Ивано-Франковской области). Только Генеральная прокуратура во время выборочных проверок отменила сорок девять таких незаконных постановлений. К этому следует добавить еще сто восемьдесят одно постановление, отмененное прокурорами на местах. Очевидно, что надзор за законностью таких решений в большинстве регионов требует неотложного усиления!

Безусловно, требует улучшения и состояние досудебного следствия в делах об упомянутых преступлениях. Из-за отсутствия состава преступления в прошлом году закрыто двадцать одно дело, или каждое пятое из законченных. Разумеется, определенная часть из них были возбуждены для проверки доводов заявителей именно следствием, однако есть такие дела, которые «полностью на нашей совести», подчеркнул прокурор.

В столице несколько лет расследуется известное дело относительно начальника сектора угрозыска Шевченковского райуправления, который, вымогая «признание», нанес гражданину Федасу такие повреждения, что тот умер. Виновный находится в розыске, однако что мешало за два года вытребовать и расследовать информацию оператора мобильной связи и т.п.? А на очередную незаконную остановку следствия еще в октябре прошлого года прокурор не реагировал пять месяцев.

Отдельно стоит остановиться на результатах судебного разбирательства. С одной стороны, суды вынесли обвинительные приговоры в семьдесят одном деле относительно ста тридцати трех человек. Вместе с тем только семьдесят шесть из них осуждены к реальному лишению свободы. Еще четыре — к ограничению свободы, тогда как пятидесяти двум виновным такое наказание назначено условно, а еще одному — в виде штрафа. Наверное, это не совсем отвечает фактической опасности содеянных ими преступлений.

Дополнительное наказание — лишение права занимать должность или заниматься соответствующей деятельностью применено почти ко всем осужденным (126). Однако пятьдесят пять из них даже не лишены специальных званий, что отнюдь нельзя признать адекватным наказанием для таких людей. Тем не менее и сами прокуроры не всегда ориентировали на это суды.

До сих пор неединичны случаи назначения виновным наказания ниже самой низкой границы — двадцати, или каждому шестому, хотя к части из них никаких оснований применять соответствующую статью УК Украины не было.

Кроме того, двадцать указанных выше дел суды рассматривали больше года, еще восемь — более трех лет. Уже почти за семь лет так и не принято окончательное решение в деле против трех работников милиции в Черкасской области.

Что касается возмещения материального и морального ущерба, нанесенного потерпевшим в этих делах, то суммы не такие уж и значительные — всего на девяносто пять тысяч гривен. Если же исходить из общего размера заявленных гражданами сумм к возмещению (более восьми миллионов гривен), то они, безусловно, будут возрастать и в дальнейшем.

Только в прошлом году в связи с удовлетворением жалобы гражданина Самардака на неэффективное расследование дела прокуратурой Львовской области Украину обязали уплатить ему десять тысяч евро. Это больше, чем по всем решениям украинских судов вместе взятым.

Автор: ОЛЕГ ШУБИН, «Зеркало недели. Украина»