Кто убил первого футбольного агента России. Имя киллера и обстоятельства громкого убийства

В ночь с 10 на 11 января 2003 года в Москве, у собственного дома на Дмитровском шоссе, был убит бывший футболист «Торпедо» и «Динамо», спортивный комментатор и футбольный агент Юрий Тишков. Насколько тщательно проводилось расследование столь резонансного преступления: какие версии правоохранители отрабатывали, а какие — предпочли проигнорировать; как проводили оперативные мероприятия и каковы их результаты.

 Кто расправился с первым футбольным агентом: журналисты «Новой газеты» восстановили обстоятельства самого громкого убийства в истории спортивной России и назвали имя предполагаемого киллера

Юрию Тишкову нанесли не менее 29 ударов «пикой»

 Друг детства и «куратор» Максим Чельцов

Фоторобот убийцы Юрия Тишкова

В ночь с 10 на 11 января 2003 года в Москве, у собственного дома на Дмитровском шоссе, был убит бывший футболист «Торпедо» и «Динамо», спортивный комментатор и футбольный агент Юрий Тишков. 11 января старшим следователем Тимирязевской межрайонной прокуратуры было возбуждено уголовное дело № 22 803 по признакам ч.1 ст.105 УК РФ. С тех пор прошло 13 лет: дело несколько раз меняло свой номер, территориальные следственные органы и следователей, приостанавливалось, возобновлялось, снова приостанавливалось.

Мы долгое время пытались получить это уголовное дело. И сегодня впервые публикуем его материалы — часть процессуальных документов, пылившихся в архивах Следственного комитета, как память о самом дерзком убийстве в российском футболе. Эти материалы позволят понять, насколько тщательно проводилось расследование столь резонансного преступления: какие версии правоохранители отрабатывали, а какие — предпочли проигнорировать; как проводили оперативные мероприятия и каковы их результаты.

Кроме того, мы впервые публикуем фоторобот убийцы Юрия Тишкова, чья личность за более чем десять лет так и не была установлена следствием, зато оказалась установлена «Новой газетой». 

Дознаватель ОВД «Тимирязевский» безучастно смотрел на лежащее у его ног тело молодого мужчины, зверски убитого пока что не установленным колюще-режущим предметом. Над трупом склонился эксперт-криминалист, рядом стояли и курили опера дежурной бригады ОВД, сдернутые с постели ни свет ни заря, нервно переминались с ноги на ногу зеваки. На часах было уже полтретьего ночи, на улице стоял обжигающий кожу январский мороз — столбик термометра опустился ниже 25 градусов.

Пожилой криминалист поначалу не смог разобраться, что же стало причиной смерти — огнестрельное ранение или все-таки колото-резаные раны, нанесенные «каким-то острым предметом», — но чуть позже сделал выбор в сторону последнего и оставил тело для тщательного изучения своему коллеге.

Повседневную холодную тишину Лефортовского морга, где обычно трудились лишь патологоанатомы да их помощники, сегодня нарушали дискуссии сотрудников милиции и прокуратуры, перешептывания доставленных понятых и слезы родных убитого.

Судебно-медицинскую экспертизу трупа проводил эксперт Бюро СМЭ КЗ г. Москвы Исаев А.И.

«При наружном и внутреннем исследовании обнаружены прижизненные телесные повреждения: 8 колотых слепых и сквозных непроникающих правого плеча, 23 колотые проникающие и непроникающие раны туловища с повреждением правого легкого, аорты, печени, кровоизлияния в плевральные полости и полость перикарда, 2 колотые раны левого плеча <…>.

Все повреждения причинены ударами колющего предмета, имеющего клинок с четырьмя ребрами шириной на уровне погружения не более 1,2 см и длиной не менее 17 см. Учитывая сквозной раневой канал между ранами, все повреждения нанесены не менее чем 29 ударами. <…> После получения повреждений смерть наступила через непродолжительное время, когда наступила потеря сознания от кровопотери и сдавливания сердца кровью <…>. При судебно-химическом исследовании крови и мочи трупа этиловый алкоголь обнаружен не был» — таковы краткие выдержки из объемного заключения эксперта.

Характер убийства и орудие, именуемое в преступной среде «пикой», не оставляли сомнений у присутствовавших: «Это был заказ».

Открытый перелом карьеры

«Его приглашали в спортивный интернат, а я и его первый тренер Балашов настояли на продолжении учебы в общеобразовательной школе. Школа была с углубленным изучением физики и математики. По окончании уроков он сразу бежал на тренировку, оттуда — домой, на следующий день — все по новой», — мама Юрия Тишкова Галина Григорьевна, кажется, до сих пор не может говорить о своем сыне в прошедшем времени.

Она с гордостью показывает аттестат Тишкова об окончании с отличием школы № 315 при РАН на Красносельской и его серебряную медаль, что для профессионального футболиста — случай крайне редкий.

Тишков был особенным: приглянувшись в 3-м классе тренеру ДЮСШ «Сокол» в Сокольниках Виктору Балашову, он на протяжении всей своей школьной жизни умудрялся совмещать футбол с учебой. А когда Балашов получил приглашение тренировать детей в школе «Торпедо-ЗИЛ» на Автозаводской, Юрий Тишков отправился вслед за ним.

По окончании школы, рассказывает его мама, Юра грозился уйти в летное училище, если ему не дадут возможность проявить себя в команде мастеров.

Но в 1987 году футбольный клуб «Торпедо» заключил с Тишковым его первый профессиональный контракт, поэтому летному училищу он предпочел Институт физической культуры и спорта в Малаховке.

В 1993 году Тишков по приглашению Николая Толстых и главного тренера Валерия Газзаева перешел в московское «Динамо».

«Я его заклинала: «Не уходи из «Торпедо» — это твой дом, только тут у тебя все будет хорошо!» Обещала даже порвать контракт с «Динамо» и сжечь все деньги, которые ему обещали там платить», — слова матери Тишкова оказались пророческими: 5 июля 1993 года в Коломне во время матча 1/16 финала Кубка России против «Авангарда» Юрий в результате грубого подката получил открытый перелом малой берцовой кости.

«Травма, фактически не совместимая с профессиональным футболом», — писала тогда вся спортивная пресса.

Но бросать футбол 22-летний Тишков не собирался: пробыв в лазарете более года, он доиграл в «Динамо» до конца контракта, а в 1997 году перешел в казанский «Рубин».

Однако карьера в Татарстане не задалась — спустя год Тишков с конфликтом вернулся в Москву.

По словам его супруги, руководство «Рубина» не хотело отдавать Тишкову долг в размере 25 тысяч долларов, из-за чего игрок был вынужден обращаться в суд: «Он дошел даже до Верховного суда. В итоге клуб обязали выплатить необходимую сумму. После этого ему стали угрожать физической расправой. Опасаясь за жизнь нашего сына, он даже просил, чтобы я не выходила из дома, была осторожной. Юра подавал заявление в ОВД «Тимирязевский» по факту угрозы убийством. Со временем конфликтная ситуация уладилась, и угрозы прекратились».

Как выяснится впоследствии, именно эта ситуация пробудила в Тишкове желание стать агентом.

«Рубин» стал последним клубом игрока Тишкова — на следующий год он устроился детским тренером в школу «Торпедо-ЗИЛ» и начал комментировать матчи высшего дивизиона на ТВЦ, а параллельно занялся образованием: отправился на курсы Высшей школы тренеров и поступил в юридическую академию.

В конце 2001 года Тишков подался в агентский бизнес. Тогда в клубы потекли большие деньги, резко увеличилась стоимость игроков — и сделки с переходом футболистов начали сулить большие прибыли их участникам.

В итоге в Российский футбольный союз выстроилась очередь из желающих получить лицензию агента: она позволяла заключать официальные соглашения с футболистами и клубами и претендовать на часть выплат от сделок. Тишков оказался первым обладателем такой лицензии.

В новый бизнес Тишкова, по словам родственников, вовлек его детский друг, воспитанник «Торпедо» Максим Чельцов, на тот момент занимавший должность заместителя генерального директора по работе с молодежью в раменском «Сатурне».

Хозяином подмосковного клуба на тот момент был авторитетный бизнесмен Олег Шишканов (Шишкан), с которым Тишков и другие «завязавшие» с большим футболом периодически устраивали любительские матчи. По протекции Шишкана тогда будто бы и формировалась группа агентов, куда должен был войти и сам Тишков.

«Функции планировалось распределить так: Юра — официальное лицо этой неформальной группы, Макс Чельцов — его куратор, а Олег Николаевич Шишканов — фигура, обеспечивающая высокое покровительство», — вспоминает бывший клубный менеджер, попросивший не упоминать его имени.

Зимой 2002 года группе удалось совершить первую крупную сделку — трудоустроить в московский «Спартак» полузащитника «Торпедо-ЗИЛ» Дмитрия Смирнова. В это зимнее трансферное окно планировались и другие масштабные соглашения.

В ночь с 10 на 11 января Тишков был убит.

Версии следствия

Оперативным сопровождением дела об убийстве Юрия Тишкова занимались сотрудники 1-й ОРЧ при ОУР КМ УВД САО по Москве. Сотрудники уголовного розыска в течение месяца провели ряд необходимых оперативно-технических мероприятий, восстановив цепочку событий, предшествовавших убийству Юрия Тишкова, и получив первичную информацию о предполагаемом убийце. К тому, как угро работал над установлением личности убийцы, мы еще вернемся — а пока изучим версии, рассматривавшиеся правоохранителями.

«Понятное дело, что это убийство МУР связывал исключительно с профессиональной деятельностью Тишкова, хотя прессу пришлось «подкармливать» бытовыми версиями преступления», — рассказывает бывший сотрудник уголовного розыска, знакомый с ходом следствия по этому уголовному делу.

По его словам, прежде чем начать отрабатывать версии убийства Юрия Тишкова, правоохранителям пришлось изрядно потрудиться, чтобы изучить особенности «обычаев делового оборота в российском футболе». Погрузиться в мир правоотношений в футболе порой помогали случайности.

Так, 20 января 2003 года врио начальника УБЭП ГУВД Москвы Л.Б. Смирнов направил в адрес прокурора Тимирязевской межрайонной прокуратуры Смердова Н.Ф. обращение, в котором сообщил о сомнительных денежных операциях, к которым мог иметь отношение Юрий Тишков. Речь шла о переходе в 2002 году футболиста «Торпедо-ЗИЛ» Константина Камнева (чьи интересы представлял Тишков) в грозненский «Терек»: между клубами был заключен трансферный контракт стоимостью 60 тысяч долларов, но продавец деньги не получил – при этом Управлением Федерального казначейства по Чеченской Республике на счет фирмы-помойки ООО «Элионд» в банке «Диалог-Информ» были переведены 4,2 млн рублей в качестве оплаты трансфера.

Рассматривать эту информацию как отдельную версию убийства Тишкова сыщики не стали, рассказывает экс-работник уголовного розыска, зато «она дала понять, что убийство связано с большими деньгами, которые выплачиваются за переходы футболистов».

К первой и единственной официально задокументированной версии убийства следствие всерьез подошло в конце февраля 2003 года, когда уголовное дело было изъято из производства Тимирязевской межрайонной прокуратуры и передано в прокуратуру Северного административного округа Москвы (САО). Эта версия касается несостоявшегося перехода футболиста «Торпедо-ЗИЛ» Дмитрия Смирнова в московский ЦСКА, который только недавно был приобретен группой бизнесменов во главе с Евгением Гинером.

Вот как описывает ту ситуацию сам футболист Смирнов (из протокола дачи показаний свидетеля): «Во второй половине 2002 года у «Торпедо-ЗИЛ» было тяжелое финансовое положение, которое выразилось в невыплате заработной платы. В частности, я не получил зарплату за сентябрь, октябрь и ноябрь 2002 года <…>.

В этой связи я и Тишков решили выйти с заявлением в КДК (контрольно-дисциплинарный комитет. — А. С.) РФС о расторжении контракта. 18 декаб-ря 2002 года состоялось первое заседание КДК, который постановил расторгнуть контракт. Примерно 11 декабря 2002 года я и Тишков ездили на встречу с президентом ЦСКА Евгением Гинером.

Встреча проходила в спорткомплексе ЦСКА у метро «Аэропорт». Инициатором встречи был Тишков. Разговор <с Гинером> был без конкретики. Меня спросил Гинер, хотел бы я играть за ЦСКА, я ответил, что не против этого. Как мне говорили раньше в «Торпедо», «Торпедо» и ЦСКА считались командами-друзьями <…>.

Почему не состоялся мой переход в ЦСКА, думаю, по тактическим соображениям, <…> мне было бы тяжелее попасть в основной состав, поэтому Тишков предложил перейти в «Спартак». <…> Примерно 20 декабря 2002 года я и Тишков поехали в «Спартак». Там встречались с президентом Андреем Червиченко и генеральным директором Александром Шикуновым. В результате этой встречи был подписан контракт на 5 лет. <…> Согласно агентскому договору, я должен был ежемесячно выплачивать Тишкову 10% от своей зарплаты».

Чуть позже прокуратура САО Москвы вынесет поручение на производство отдельных следственных действий следующего содержания: «По имеющейся информации, между руководством ЦСКА и «Торпедо-ЗИЛ» была устная договоренность, что ряд футболистов, в том числе Смирнов, должны были перейти из «Торпедо» в ЦСКА в счет погашения клубом «Торпедо» финансовых задолженностей перед ЦСКА. <…> От предложения президента ЦСКА Гинера Е.Л. подписать с клубом контракт Смирнов по указанию Тишкова отказался из-за невыгодных условий <…>. Из-за этого между Гинером и Тишковым примерно в середине декабря 2002 года был конфликт».

О том, что переговоры Тишкова с Гинером, желавшим заполучить футболиста, проходили с осложнениями, в своих показаниях сообщал ряд свидетелей. Но, по словам бывшего топ-менеджера одного из российских клубов, претензии у Гинера возникли прежде всего к президенту «Спартака» Андрею Червиченко.

«Между топ-клубами существовало джентльменское соглашение: никто друг у друга не ворует футболистов. Это позволяло защититься от агентов, которые спекулировали на трансферном рынке. Начало этому положила история с Сычевым, которого агенты пытались вытащить из «Спартака». ЦСКА обещал не забирать футболиста, хотя финансовые возможности для этого были. И Гинер слово сдержал: в России Сычева никто не взял. А потом случилась история со Смирновым, которого Червиченко к себе взял. На общем собрании клубов РФПЛ между двумя президентами был напряженный диалог: «Почему ты так поступил?! Сколько ты за него заплатил?!» — кричал Гинер. «700 тысяч долларов», — виновато отвечал Червиченко», — рассказывает собеседник.

Сколько денег от выплаченных средств получил Тишков, не ясно, однако, по словам футбольного агента, «прикрытие» Тишкову обеспечивал Максим Чельцов.

Еще одним объектом внимания следственных органов в контексте истории с футболистом Смирновым стал президент «Торпедо-ЗИЛ» Юрий Белоус, который возглавил клуб осенью 2002 года, после его приобретения «Норильским никелем». Из документов прокуратуры: «В начале января 2003 года генеральный менеджер «Торпедо-ЗИЛ» Юрий Белоус в разговоре со своим знакомым Ергиновым Р.Н. заявил, что с Тишковым надо разобраться, так как последний увел из клуба перспективного игрока, денежной компенсации за которого клуб не получил».

По словам Юрия Белоуса, с указанным в поручении человеком он не знаком: «Впервые слышу. Да, я был не доволен действиями Тишкова. Я столкнулся с массовым оттоком игроков без компенсации, а Тишков был одним из тех, кто прятал нашего футболиста. Вы говорите о долгах перед Смирновым. Но долги были перед всей командой, долги генерировались прежним собственником, и мы их все погасили — это было одним из условий приобретения клуба «Норильским никелем».

Но сторона Смирнова специально дожидалась просрочки в три месяца, чтобы через юрисдикционные органы РФС разорвать действующий контракт и увести игрока бесплатно. А так бы мы получили деньги за его трансфер в другой клуб. Когда решение о прекращении контракта уже было принято и стало ясно, что мы ничего не получим, я отпустил эту ситуацию: пожелал удачи Смирнову, а Тишкова накануне Нового года поздравил с полученной им премией лучшему комментатору страны. Тогда я видел его последний раз. Я был в шоке, когда узнал о его убийстве».

По словам бывшего работника МУРа, в конце весны 2003 года расследование уже носило формальный характер: «Реальные оперативно-разыскные мероприятия, по сути, прекратились». Он объясняет это позицией руководства территориальных правоохранительных органов. Это же подтверждает Василий Грищак, близкий товарищ Юрия Тишкова, адвокат его матери: «В прокуратуре мне сказали примерно следующее: «Этим делом не округ должен заниматься, а как минимум город, а то и Генпрокуратура. Поднимите его выше — и будет результат». Люди, которые могли посодействовать, имею в виду прежде всего руководство «Динамо», остались безучастны».

Следствие (в лице работников МУРа) рассматривало и другую версию убийства Тишкова — она связана с его потенциальным сотрудничеством с молодыми футболистами «Зенита», будущими игроками национальной сборной: Андреем Аршавиным, Игорем Денисовым, Александром Кержаковым и Владимиром Быстровым.

О том, что Тишков планировал работать с Аршавиным, в своих показаниях сообщили сразу несколько свидетелей. Кроме того, на это указывали и результаты обыска в квартире Тишкова: оперативниками было обнаружено «приложение к трудовому договору между «Зенитом» и Аршавиным на семи листах».

Согласно ряду процессуальных документов, Юрий Тишков с 5 по 9 января находился в Санкт-Петербурге, где в перерывах между матчами Кубка Гранаткина проводил деловые встречи с, как ему казалось, будущими клиентами. Однако на футболистов «Зенита» претендовал другой футбольный агент — Павел Андреев, ставший известным благодаря скандальному переходу из московского «Спартака» в марсельский «Олимпик» нападающего Дмитрия Сычева.

Андреев, по словам знакомого с ним функционера, был под опекой небезызвестного Сергея Николаевича Лалакина (Лучок), обладавшего колоссальным влиянием в Подольске и Московской области и водившего дружбу с большими чиновниками, включая тогдашнего президента РФС Вячеслава Колоскова.

«Естественно, в знак уважения он передавал часть вырученных от футбола средств своим товарищам из Подольска», — говорит собеседник.

Как завершились деловые встречи Тишкова в Питере, в материалах уголовного дела не сказано, однако возвращался он обеспокоенным. Об этом говорит его друг, на тот момент защитник элистинского «Уралана» Игорь Чугайнов: «Мы ехали в одном купе. Юра был сильно напряжен. Я его спросил: «Юра, ты чего?» — «Да так, ерунда», — он не любил рассказывать о своих делах».

 Странность в поведении Тишкова отметил и брат, встречавший его на Ленинградском вокзале: «Юра выглядел очень напряженным. Он не был болтуном, поэтому о своих делах не рассказывал. Но в целом он был веселый всегда, а тут всю дорогу думал, молчал. А в какой-то момент даже обронил: «Володь, может, повозишь меня ближайшее время?» Он сам был автолюбителем, но почему-то ему нужен был еще человек. Возможно, чтобы спокойнее себя чувствовать. Я тогда не обратил внимания на эти слова, потом долго вспоминал».

Спустя сутки после возвращения из Санкт-Петербурга Тишков был убит.

Вскоре футболисты «Зенита» заключили агентские соглашения с Павлом Андреевым.

Часть доходов от работы с футболистами «Зенита», по словам знакомого с Андреевым функционера, была направлена представителям Раменского района Московской области. 

Важный свидетель

Галина Тишкова уверена, что пролить свет на обстоятельства убийства ее сына может Максим Чельцов, с которым Юрий дружил еще с торпедовской школы, а потом тесно работал. «Я и следователю говорила: Максим знает больше, чем говорит. Когда более или менее пришла в себя от потери сына, то начала разыскивать Чельцова. Но он ни разу с тех пор не вышел на связь, ни разу не позвонил. Он всячески избегал встреч. Ему сложно смотреть мне в глаза, я это чувствую», — говорит Галина Тишкова.

По ее словам, во время траурных церемоний Чельцов был единственным, кто заявлял о бытовом характере убийства: «Он и дома, и на поминках нам всем втолковывал, что это не связано с бизнесом, с футболом, — просто бытовой конфликт, завершившийся убийством. На эту странность не только я обратила внимание».

То же самое Чельцов сообщал и следствию (из протокола дачи показаний свидетеля): «Не могу сообщить следствию ничего подозрительного, что могло бы свидетельствовать об опасности жизни Тишкова в последнее время. Могу предположить, что Юру убили не из-за футбола. Наверное, было что-то вроде драки, он за кого-то заступился или его кто-то отозвал, и что-то произошло».

И это не единственная часть показаний Чельцова, к которой знакомые Тишкова относятся критически (из протокола): «Насколько я знаю, Тишков жил за счет тех средств, которые он накопил, играя в футбол. <…> От агентской деятельности он ничего не получал, так как только начал заниматься этой деятельностью».

По словам Владимира Тишкова, старшего брата Юрия, зимой того года Тишков-младший как раз почувствовал себя комфортно: «Когда 5 января я вез его до Ленинградского вокзала, он спросил, что у меня с деньгами. Я ответил, что не очень хорошо. Юра отсчитал пятьсот долларов. В то время с деньгами у него было все в порядке».

О том, что в дружеских отношениях между Чельцовым и Тишковым возникли проблемы, следствию намекала Елена Тишкова — супруга Юрия (из протокола дачи показаний свидетеля): «Поясню, что меня насторожило: мы собрались уезжать праздновать Новый год к Максиму Чельцову, отвезли сына к матери в Голицыно. 31 декабря 2002 года муж был дома и всех поздравлял по телефону с Новым годом. Я отходила примерно на час к соседке и когда вернулась, примерно в 19.00, муж резко поменял свое решение и сказал, что мы поедем встречать Новый год к моей маме. Почему он так поступил, в чем был причина, я не поняла, он мне не объяснил».

Помимо того, что Чельцов был партнером Тишкова и его другом, он был последним, кто видел Тишкова живым (из показаний Чельцова): «Последний раз я видел Тишкова примерно в 22.30 <10 января 2003 года> в ресторане «Сила» у метро «Смоленская». Там находился молодой парень из Эстонии (футболист) и его отец Айвар. Они приезжали в «Спартак», где парень-футболист просматривался. Когда я расставался с Тишковым примерно в 22.50, то он попросил меня расплатиться за ужин, так как у него в кармане оставалось 100 долларов. Я расплатился, и мы разъехались. Дома я был в 00.30. 11 января в 3 часа ночи позвонила жена Тишкова и сказала, что его убили у дома».

Связаться с Чельцовым не удалось. По данным наших источников в правоохранительных органах, последние несколько лет он проживает во Франции, использует европейский номер и лишь изредка наведывается в Москву, где его сопровождает вооруженная охрана. 

Убийца

По словам экс-работника МУРа, убийца Юрия Тишкова исполнял преступление не один: «Известно, что преступник ждал свою жертву возле дома. В подъезд не заходил. Учитывая 25-градусный мороз, провести на улице больше 20—30 минут он не мог: иначе бы возникли проблемы с исполнением. Вероятно, убийце помогали два сообщника: один наводил на жертву (а значит, знал, во сколько примерно прибудет Тишков), второй — довозил до дома и забирал».

Технические возможности установить этих лиц у следствия на тот момент были: согласно оперативной справке оперуполномоченного 1-й ОРЧ при ОУР КМ УВД САО от 1 апреля 2003 года, «были подготовлены и направлены документы для получения информации обо всех звонках с мобильных телефонов абонентов, находившихся в период убийства в зоне действия ретранслятора, охватывающего д. 33 корп. 6 по Дмитровскому шоссе».

Полученная информация, по словам бывшего оперуполномоченного, может находиться в разыскном деле, которое вели сотрудники ОУР УВД САО.

В качестве примера того, что правоохранительные органы уже тогда эффективно использовали технологию обнаружения лиц по мобильным телефонам, может свидетельствовать такой любопытный случай. В момент убийства у Тишкова находился мобильный телефон, который при осмотре трупа и места преступления следствием обнаружен не был. В ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий в феврале был установлен точный адрес местонахождения телефона: на улице Корнейчука, где проживала Татьяна Т.

Как выяснилось, этот телефон ей подарил один из сотрудников дежурной бригады ОВД «Тимирязевский», которая первой прибыла на вызов к месту убийства Тишкова.

Но самая главная улика следствия — не телефонные соединения. Уже на следующий день (!) после убийства следственная группа располагала фотороботом исполнителя преступления (см. иллюстрацию).

Увидеть убийцу, судя по всему, могли как минимум три человека.

Из рапорта старшего оперуполномоченного 1-й ОРЧ при ОУР КМ УВД САО по Москве: «Докладываю, что мной была проведена беседа с Игорем Ф. В 00.00 он вышел на лестничную клетку покурить и увидел в окно, как на автостоянку подъехала автомашина Тишкова, потерпевший вышел из машины и направился к подъезду. <…> Через несколько секунд Филатов услышал крики о помощи, он посмотрел вниз и увидел, что мимо первого подъезда, со стороны восточного торца, в сторону второго подъезда бежит неизвестный мужчина.

Приметы: до 40 лет, рост примерно 170—175 см, спортивного телосложения. Одет: в темную куртку, темные брюки, черную вязаную шапку. Более точно описать его Ф. не может, так как за всем происходящим наблюдал с 10-го этажа. Он обратил внимание на сторожа автостоянки, который в указанный момент находился у входа в сторожку и смотрел в сторону западного торца дома. <…> Он также увидел, что у сторожки стоит мужчина с собакой <…>».

Несколько не связанных друг с другом человек, которых мы ознакомили с фотороботом убийцы, сказали, что это лицо похоже на человека, известного в криминальном мире как Миша Чебрик (ФИО лица известны редакции), — профессионального боксера, члена подольского преступного сообщества, «куратора» ряда футбольных агентов.

В базе ЗИЦ МВД информация о судимости этого человека отсутствует.

Эксперт-криминалист, которого мы ознакомили с результатами судебно-медицинской экспертизы трупа Тишкова, пришел к выводу, что преступник не был профессиональным киллером, но обладал хорошей ударной техникой: он нанес не менее 29 ударов и ни одного — обособленного, который мог бы привести к моментальной смерти; все удары наносились с короткой дистанции и с высокой частотой.

По словам Василия Грищака, проявленная убийцей жестокость была неслучайна: «Судя по характеру преступления, Юру должны были убить зверски. Возможно, это была такая акция устрашения. Сигнал всем тем, кто пытался привнести в футбол иные стандарты (а такие желающие тогда были): не лезьте, пощады не будет!»

…Проститься с Юрием Тишковым на Даниловское кладбище пришли около тысячи человек: футболисты, тренеры, агенты, функционеры и простые поклонники футбола несли к его могиле цветы и венки. К ритуалу прощания с Тишковым приобщились представители всех страт — были и динамовские, и торпедовские, и раменские, и даже подольские.

Большой красивый памятник Тишкову установил его близкий друг Максим Чельцов — как говорят, по личному распоряжению Олега Шишканова (который с тех пор периодически многозначительно произносит: «Они еще за моего Тишу ответят!»).

Один из агентов, присутствовавший на поминках, вспоминает, как с коллегами по цеху в какой-то момент они решили выпить «за то, чтобы не пришла и наша очередь».

Кажется, единственная очередь, где больше никто не стремился пролезть вперед.

Автор: Андрей Сухотин, НОВАЯ ГАЗЕТА

Tweet