Как The Guardian обнаружило дыру в заборе, через которую российские военные входили в Украину

Мы увидели колонну военных машин, когда возвращались в наш маленький мотель для дальнобойщиков. Днем мы видели и другие конвои, но этот нас особенно заинтересовал. Темнело, а он направлялся к украинской границе. Пока мы ехали мимо него, я насчитал 23 БТР, несколько автоцистерн с топливом и других автомобилей поддержки — все с черными номерами российских вооруженных сил.

 Бывший российский корреспондент The Guardian в России Шон Уокер написал, как полагается, книгу. Она называется «Длинное похмелье». Специально для  проекта Coda Шон Уокер написал, как он нашел колонну боевой техники, пересекающей российско-украинскую границу — и никто ему не поверил.

Мы увидели колонну военных машин, когда возвращались в наш маленький мотель для дальнобойщиков. Днем мы видели и другие конвои, но этот нас особенно заинтересовал. Темнело, а он направлялся к украинской границе. Пока мы ехали мимо него, я насчитал 23 БТР, несколько автоцистерн с топливом и других автомобилей поддержки — все с черными номерами российских вооруженных сил.

Мы — это я и Роланд Олифант из лондонского Daily Telegraph. В этот день мы уже отправили свои заметки, работа была закончена. Но я предложил развернуться и поехать за конвоем, чтобы понять, куда же он едет. И так началось путешествие в самое сердце русской дезинформации.

Было лето 2014 и мы работали в Ростовской области. Мы приехали, чтобы проследить за другим конвоем, который Москва назвала «гуманитарной миссией». Грузовики везли помощь в сепаратистские республики Украины. При этом в прессе Кремль все время обвиняли в том, что он поставлял сепаратистам оружие, и нужно было проверить, что там на самом деле в этих грузовиках. И моя газета The Guardian отправила меня туда из Москвы.

Гуманитарный конвой в тот день до границы не доехал. Так что мы побывали на пограничном посту в Изварино, огляделись, провели пару часов в Донецке (на российской территории, в Ростовской области, его не надо путать с сепаратистской столицей на востоке Украины), и решили вернуться в мотель. И, выехав из городка, мы обнаружили российские броневики и заправщики.

Скоро мы снова были на окраине Донецка (российского), и колонна остановилась на въезде в «старый» город, проехав через бывший поселок Гундоровский. Мы припарковались на обочине позади броневиков, надеясь, что они нас не заметят. Через полчаса моторы опять заревели и конвой начал двигаться. Они ждали ночи. На въезде в Донецк конвой свернул с главной дороги. До официального погранперехода было еще несколько километров, но тут, на окраине Донецка, граница была очень близко.

Примерная карта маршрута Шона Уокера и Роланда Олифанта

Мы оказались на грунтовке, почти скрытой деревьями. Было совсем темно, и в машине было довольно нервно. Колонна поехала по другой, параллельной грунтовке, а мы двигались прямо, водитель боялся, что нас заметят. Машину трясло, нас болтало, а вспышки красного от габаритных огней броневиков время от времени мелькали за деревьями. В конце концов мы выехали на грунтовку побольше и двинулись за колонной. Справа от нас можно было разглядеть низкий и кривой забор с колючей проволокой, обозначающий российско-украинскую границу. И примерно в 20 метрах впереди нас мы увидели поразительную картину.

Последний броневик из колонны проехал на украинскую территорию через, в общем, дыру в заборе. Невозможно сказать, все ли 23 броневика и все ли автомобили поддержки проехали через нее. Но, глядя через деревья, далеко за пограничным забором, я видел длинную, трясущуюся линию красных огней — задних габаритов. Было ясно, что по крайней мере большая часть машин была на той стороне.

«Ух ты, они въехали на Украину»,- выдохнул водитель.

Впереди в свете фар мы увидели силуэты двух солдат с автоматами через плечо, караулящих эту дыру в заборе. Водитель выключил свет, но было ясно, что они нас обязательно заметят рано или поздно. Водитель выполнил, видимо, самый медленный разворот в истории человечества, и мы помчались восвояси. Карты Google — не самый точный гид, но неплохой индикатор — показал, что мы прямо на границе. Забор, который мы видели, был настоящей демаркационной линией. И мы не сомневались в том, что мы увидели. Под прикрытием темноты колонна российских военных пересекла границу и вторглась в Украину.

Место пересечения границы российскими военными автомобилями

К тому моменту довольно давно уже было очевидно, что русские посылают войска и оборудование через границу, но своими глазами этого никто не видел. Когда мы вернулись в Донецк, Роланд и я позвонили в Лондон и отправили заметки о том, что мы видели. Я лег спать в отеле для дальнобойщиков, думая, что мы, похоже, наткнулись на настоящую репортерскую золотую жилу. Наверняка у нее могут быть серьезные последствия. Я не ожидал, что они будут настолько серьезными.

За 24 часа у моей статьи на сайте Guardian было больше пяти тысяч комментариев, и большая часть называла текст антироссийской пропагандой. Наши репортажи процитировали почти все международные СМИ — и русские яростно все отрицали. ФСБ дало комментарий российским агентствам, в котором говорилось, что мы ужасно ошиблись: мы увидели на самом деле конвой пограничников, который ехал вдоль демаркационной линии, но все время оставался на российской территории.

Российское министерство обороны пошло еще дальше, утверждая, что наши репортажи «основанные на каких-то фантазиях, а вернее сказать, предположениях, журналистов, не должны являться предметом серьезного обсуждения высшими должностными лицами любой страны». Источник в Министерстве иностранных дел пошло еще дальше, утверждая в комментарии для российских агентств, что история просто была сочинена как «информационная поддержка» для предстоящей встречи НАТО.

В Лондоне Министерство иностранных дел вызвало российского посла и потребовало объяснений. Министр иностранных дел выпустил заявление, предупреждающее о «серьезных последствиях». Немецкий рынок акций упал на новостях о том, что Россия «официально» вторглась в Украину. Мой телефон раскалился от звонков, российские и международные журналисты требовали комментариев к истории. Многие спрашивали, почему у нас нет фотографий. Меня бесило ощущение, что я стал «частью истории», и в чудовищную августовскую жару я испытывал дикий стресс.

Я знал, что российские чиновники жуликоваты и неизобретательны. В 2014 году я провел несколько недель в Крыму, наблюдая, как «зеленые человечки» без знаков различия захватывали полуостров. Все это время Москва довольно неубедительно врала, что это были не российские войска. Но в этом случае сила русского отрицания посеяла во мне зерна сомнения. А что если я действительно сделал ужасную ошибку, и этот забор, через которой на наших глазах проехали броневики, на самом деле не был границей? Я сходил с ума от беспокойства: что если я был неправ?

Чтобы развеять сомнения, мы с Роландом договорились вернуться и найти это место опять. На следующий день, когда мы свернули с асфальтированной дороги на грунтовку, мы увидели выцветший знак, которого не заметили ночью. Он ясно говорил, что это приграничная зона, проезд без специального разрешения запрещен. Мы поехали дальше по следам колонны БТРов. И нашли дыру в заборе. Не было никаких сомнений, что колонна пересекла границу именно здесь. На земле мы видели следы шин.

Было видно, что этот неофициальный пограничный переход часто используется. Мы увидели военные КАМАЗы без номеров, плохо замаскированные в ближайших кустах, двое мужчин дремали в кабинах. Потом мы проехали мимо машины, полной людей в камуфляже, наверняка это были бойцы-сепаратисты, возвращающиеся в восточную Украину. Российский Донецк был битком набит такими же людьми в потрепанном камуфляже. Мы видели, как они ели в кафе и покупали «фанту» в супермаркетах.

Примерно в километре через поля был украинский поселок Северный. Мы не знали, куда отправлялась наша колонна. Может быть она выгрузила там припасы и вернулась в Россию, а может быть двинулась глубже на украинскую территорию.

Спутниковые фотографии приграничной зоны, где заметили, как российские войска пересекли границу и въехали на Украину. Первая фотография сделана в мае 2014 и показывает узкую грунтовку на украинской стороне. На второй фотографии видно более новую и гораздо более широкую дорогу, бегущую на запад, глубоко на украинскую территорию.

Когда я вернулся в Москву, к хорошему интернету, я стал изучать спутниковые снимки границы и соседнего поля. Разные карты показывали границу в немного разных местах, но все они — включая российские «Яндекс.Карты» — показывали, что поле, которое мы видели, находилось на украинской территории. Фото, сделанное в мае 2014, показывала одну колею через поле, видимо, тракторную. Августовский снимок ясно показывал, что это стало полноценным местом перехода, с широкой полосой взрытой земли, похожее на то, что я лично видел. Судя по всему, мы нашли главную точку входа для российского тайного вторжения в Украину.

Гуманитарный конвой Кремля

Тем же вечером, когда мы с Роландом стали свидетелями вторжения, один из главных российских телеканалов показал зрителям совсем другой приграничный репортаж — о гуманитарном конвое, который послала Москва. Тяжелая ситуация, в которой оказались жители зоны конфликта на востоке Украины, требовала срочной гуманитарной помощи. Но в репортаже «Россия-24» ничего не говорилось об оружии и войсках. А ведь именно их Кремль и отправлял через границу, раздувая и поддерживая конфликт. Зрителям показали только десятки белых грузовиков, загруженных мукой и одеялами для обездоленного населения Донбасса.

У нас была возможность проинспектировать этот конвой накануне, когда он остановился на день у шахтерского города Каменск-Шахтинска. Издалека этого не было видно, но когда мы подошли вплотную к рядам аккуратно припаркованных машин, стало ясно, что это на самом деле военные грузовики, которые на скорую руку перекрасили. Мы заметили пятна военной зеленой краски, проглядывающие там, где маляры были не слишком аккуратны.

Кроме того, все водители были одеты в одинаковые комплекты хаки. Они не выглядели, как вымуштрованные войска, захватившие Крым, но и на гуманитарных волонтеров не были похожи. Они были дружелюбны, но скрытны, утверждали, что работают на неправительственную организацию, но имен своих не назвали.

Организаторы утверждали, что им нечего скрывать, и на следующее утро они открыли кузовы для камер, разрешая выбрать для проверки любую машину наугад. Некоторые везли спальники, мешки зерна и питьевую воду. Другие же были подозрительно пусты, но никаких признаков смертоносного груза там не было. Я не ожидал никаких сюрпризов. Если вокруг столько прессы, зачем Кремль будет рисковать переправлять незаконный груз через границу, когда это можно сделать другими способами, более скрытно? И тем не менее, конвой служил для другой цели, был еще одной платформой информационной войны Кремля.

Пока я и еще несколько иностранных журналистов лазили по грузовикам, нас снимала съемочная группа России-24 снимала нас. Мы были ей явно интересней, чем гуманитарная помощь. Я заметил, как они несколько раз наводили камеру на меня, потом снимали, как репортер ВВС записывал на камеру свой сюжет — ровно в тот момент, когда он говорил, что несмотря на обвинения Киева, похоже, что российский конвой везет настоящую помощь. Когда коллега из WSJ сказал им, что не может ответить на их вопросы, группа «России-24» прилежно , как он отворачивается от них.

Репортер и оператор потом появились в Донецке и нашли меня в кафе, где я писал свою заметку. Они хотели поговорить «о нашей работе» с конвоем. Но у меня уже был опыт взаимодействия с российскими телеканалами, поэтому я просто убежал — в буквальном смысле.

Для россиян, которые посмотрели получившийся репортаж в вечерних новостях, мы, должно быть, выглядели бесчестными жуликами. «Журналисты выказывали явное нетерпение заглянуть за брезент, и поскорей обнаружить там страшную тайну гуманитарного конвоя. К встрече, к которой их готовили в редакциях», — торжествовал корреспондент «России-24».

А потом он добавил: «Отчего-то все наши попытки узнать у иноязычных репортеров, что они так упорно ищут, оборачиваются молчаливым разворотом и легкоатлетической трусцой».

Закончил корреспондент так: «Однако неудобная правда для западных журналистов состоит в том, что ничего даже отдаленно напоминающего военную амуницию, не говоря уже об оружии или, как писали некоторые репортеры, вооруженных солдат, они в КамАЗах не нашли».

А тот факт, что совсем рядом с тем местом, где он снимал, российские броневики ехали по соседней дороге к границе, и что мы увидели один такой конвой в тот момент, когда он эту границу пересекал ровно накануне — в его репортаж не попал. Даже по стандартам российского освещения войны на Украине, это был пример выдающегося цинизма.

Пиар-битва

Киев отреагировал на наш репортаж о ночном вторжении почти так же быстро, как Москва. В день, когда были опубликованы наши истории, президент Украины Петр Порошенко поговорил с британским премьер-министром Дэвидом Кэмероном, подчеркивая, что «Въезд российских бронированных боевых машин на территорию Украины был засвидетельствован международными журналистами, в частности, сотрудником the Guardian» — цитируется по распечатке телефонного звонка, сделанного в офисе Порошенко. «Президент сообщил, что эта информация была достоверной, и большая часть российских БТРов были уничтожены той ночью украинской артиллерией».

Украинские власти так и не предоставили никаких свидетельств тому, что они уничтожили конвой или хотя бы атаковали его. Я подозреваю, что они просто увидели наши репортажи и ухватились за возможность на них сыграть, и для домашней, и для международной аудитории. Но заявление Порошенко привело российские телеканалы в праведный экстаз, они обвиняли западные СМИ и Киев в сговоре против Москвы.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров вел контратаку со стороны Москвы — ровно так же, как он делал недавно в ответ на американские обвинения против 13 граждан России в том, что они вмешивались в американские президентские выборы.

Он выдал громокипящее опровержение наших репортажей в интервью, которое вышло в Russia beyond the Headlines, специальном приложении к британским газетам, которые Кремль оплачивал, как рекламные вкладки. «К несчастью, СМИ продолжают распространять слухи, искаженную информацию и иногда откровенную ложь», — рассказал он в ответ на вопрос о наших репортажах о том, что российские войска тайно пересекли украинскую границу.

«Мы считаем такие истории частью информационной войны».

Забавно, что одной из газет, опубликовавшей в приложении обвинения Лаврова за кремлевские деньги, была Daily Telegraph, в которой работал Роланд.

Я однажды спросил украинского министра иностранных дел Павла Климкина, признает ли Лавров вмешательство российских войск в украинский конфликт хотя бы наедине, за закрытыми дверьми. «Никогда», ответил Климкин, и рассказал о случаях, когда они показывали российскому министру спутниковые снимки российских танков на территории на украины. Климкин говорит, что Лавров брал фотографии и говорил: «Вот прям эти все танки? Ракеты земля-воздух? Надо же, как интересно». Российский министр даже не улыбался, говорит Климкин. Но со временем московские попытки отрицать очевидное стали совсем смешными.

Через несколько недель после пограничного инцидента, который мы наблюдали, Киев наконец получил твердые доказательства того, что Россия посылает войска через границу: они захватили группу десантников на украинской территории, в нескольких километрах от границы. В этот раз Кремлю пришлось признать, что это его солдаты. Но они «заблудились» во время патрулирования границы.

Москва использовала и другие оправдания, в основном совсем жалкие, чтобы скрыть уровень своего присутствия на востоке Украины. Кремль предпочитал слабо координируемые группы наемников регулярным армейским частям. Но были и сведения о целых российских подразделения. Чтобы иметь возможность прикинуться «добровольцами», их солдаты якобы должны были перед переходом границы разорвать свои контракты с вооруженными силами. Прикрытие становилось все шире и шире. Вдоль украинской границы стали появляться таинственные могилы с солдатами, которые погибли во время «несчастных случаях во время маневров». Их семьи боялись говорить, на журналистов, которые пытались расследовать эти истории, нападали.

Какие ваши доказательства?

Когда мы почитали комментарии к моей статье, оказалось, что очень многие из них были написаны российскими платными троллями. Но многие комментаторы — не прокремлевские россияне, но и жители Запада — были готовы поверить, что два британских журналиста могут просто взять и выдумать целую статью. Недели, месяцы после этой истории я получал письма с претензиями к моему репортажу, многие — сердитые и оскорбительные.

И даже вежливые критики были поражены, почему ни у меня, ни у Роланда не было никакого документального подтверждения такой важной истории. У всех же в наше время есть смартфон, говорили они. Если вы правда видели, как русские войска тайно пересекали украинскую границу, где же фотографии? Это был хороший вопрос. Ответ такой: в этот момент я пытался при помощи телефонного GPS определить наше местонахождение, чтобы удостовериться, что русский конвой был ровно там, где мы думали.

А еще там было темно.

БТР, замеченный на украинской территории в 2014 со значком российских «миротворческих сил». Фотография Маши Турченковой.Так что даже если бы я рискнул открыть окно машины и наставить телефон на конвой и сделать пару фотографий, у меня в лучшем случае получились бы зернистые, черные карточки с красными точками габаритных огней. Вряд ли бы мы ими убедили тех, кто готов был поверить, что я сочинил эту историю. И вскоре мы в этом убедились сами.

БТР, замеченный на украинской территории в 2014 со значком российских «миротворческих сил». Фотография Маши Турченковой.

На этот раз я был на украинской стороне границы близ города Луганска — и тогда, и сейчас под контролем сепаратистов. Среди припаркованных военных автомобилей я обнаружил БТР, в двух местах маркированный характерным сине-желтым значком и буквами МС — «Миротворческие силы». Этот значок используется российскими военными, находящимися на территории Абхазии или Приднестровья.

Эта маркировка не используется на украинской бронетехнике. И я видел десятки броневиков с символикой миротворческих сил на российской стороне границы, когда мы писали о гуманитарном конвое. Было очевидно, что этот броневик приехал из России.

Фотограф, с которым я работал, сумел тайком это сфотографировать. Через полчаса, когда мы шли мимо этой машины, мы увидели, как солдат закрашивает значки МС черной краской. Или их спугнул мой интерес к ним и они поняли важность этой маркировки, или просто БТР только что перегнали через границу, и настало время его замаскировать.

К тому времени были уже десятки историй о российских войсках на Украине, десятки фотографий российской бронетехники, и ответ всегда был один: это не российские войска, это не российские танки. В конце концов я нашел и задокументировал российский броневик на украинской территории. Они не могли заявить, что он захвачен с боем у украинцев. Он мог попасть туда только из России.

Ответ от МИДа, чиновников и всех, кто требовал фотодоказательств предыдущего конвоя? Гробовое молчание.

Текст: Шон Уокер. Иллюстрации: София Возная; Coda Story

Шон Уокер — собственный корреспондент The Guardian в Москве, он переезжает в Будапешт, чтобы стать корреспондентом газеты по Центральной и Восточной Европе. Он автор книги о России, которая называется «Длинное похмелье: Новая Россия Путина и Призраки прошлого».