Туринский процесс. Часть III. ПРАВОСУДИЕ НА АППЕНИНАХ.
Главный обвиняемый по делу о незаконной торговле оружием Дмитрий Стрешинский заключил сделку с правосудием и заявил, что действовал по указанию Е.Марчука и в интересах нефтяного бизнеса СП «Синтез Корпорейшн». В рамках дальнейшего расследования, которое предприняли итальянские правоохранители, в апреле 2001 г. был задержан Александр Жуков. Его арестовали на острове Сардиния по дороге из аэропорта на собственную виллу, где бизнесмен собирался провести пасхальные каникулы. Арест явился для Жукова полной неожиданностью – он ничего не знал об “откровениях” Стрешинского и не подозревал, что оказался фигурантом расследования и даже участником какой-то преступной организации. Как известно, итальянцы подписали ордера на арест и других соучредителей «Синтез Корпорейшн», однако Лебедев и Гарбер избежали неприятностей, поскольку находились в России. Ирония судьбы: Жукова подвела любовь к отдыху в Италии. Если бы он в свое время предпочел Сардинии испанскую Мальорку, громкий скандал вокруг его имени вполне мог не состояться.
Именно арест Жукова стал кульминацией оружейного разбирательства на Аппенинах и уже сам этот факт трактовался как крупный успех итальянских правоохранителей. Сообщая о задержании директора Sintez U.K., итальянские газеты изображали его ключевой фигурой в деле о контрабанде оружия, а расследование Тампони и Додеро провозглашалось уникальным процессом над русской мафией. Однако, как выяснилось позже, все громкие обвинения в адрес Жукова основывались на показаниях Стрешинского и имели весьма мало общего с действительностью.
В отличие от Стрешинского, который пошел по пути сотрудничества со следствием, Жуков на допросах категорически отрицал свою причастность к торговле оружием. В частности, он опроверг возможную связь между нефтяным бизнесом «Синтез Корпорейшн» и Марчуком. Жуков свидетельствовал, что впервые познакомился с главой СНБОУ осенью 2000 г. – спустя восемь (!) лет после описанных Стрешинским событий.
Отрывок из показаний Александра Жукова, данных им следствию 8 мая 2001 г.
«Перед протоколами допросов Стрешинского и перед фактом, что он утверждает что я познакомился с Марчуком в 1992 г. и что мы (я, Стрешинский и Марчук) встречались втроем в 1993 г., хочу заявить, что это ложь.
В октябре 2000 г. в офис «Синтез Ойл» в Одессе поступил телефонный звонок от одного из помощников Марчука, который разыскивал меня от его имени. Этот звонок перевели в мою лондонскую штаб-квартиру, однако меня не было на месте. По возвращении я связался с помощником и тот сообщил, что Марчук желает встретиться со мной в Одессе и предлагает это сделать послезавтра. В ответ я возразил, что это невозможно и что я буду готов встретиться с ним позже, по приезде на Украину. Наша совместная беседа с Марчуком состоялась приблизительно в октябре-ноябре 2000 г. Предметом беседы было прояснение возможности использования нефтепровода Одесса – Броды в интересах Украины. На этой встречи присутствовали депутаты украинского парламента.
Это была моя первая и единственная встреча с Марчуком.»
Неприятности Жукова не ограничились единственно арестом. В рамках следствия по “оружейному делу” итальянские органы иницировали масштабную проверку его бизнес- структур. Все банковские счета Sintez U.K. были заблокированы до результатов этого разбирательства. Тщательное расследование финансовой деятельности компаний Жукова проводилось по заказу ДИА правоохранителями Британии и Швейцарии. Однако и на этот раз (как и ранее, в 1997 г.) следствию не удалось выявить ничего противозаконного. Бухгалтерия коммерческих структур Жукова оказалась чиста, а вся документация – в полном порядке. Аккуратность Жукова в ведении финансовых дел в конечном итоге спасла его бизнес. Банковские счета Sintez U.K. были открыты для операций и компания возобновила нормальную работу еще в то время, когда ее владелец находился в тюрьме.
С момента ареста предпринимателя его адвокаты неоднократно обращались в суд с требованием изменить ему меру пресечения. Аргументация защиты Жукова сводилась к следующему:
– Жуков не участвовал в учреждении и деятельности структур Стрешинского GTI и GTU, соответственно не имел прямого отношения к торговле оружием. Не существует ни одного документа за подписью Жукова, который относился бы к торговле оружием.
– Жуков не получал никакой коммерческой прибыли от торговли оружием. Все финансовые операции в интересах Жукова на счетах оффшора TCL относились к нефтяному бизнесу. (Впоследствии этот факт признали даже государственные обвинители).
– Стрешинский явно заинтересован представить себя в деле о торговле оружием невинным исполнителем и поэтому сознательно клевещет на бывших компаньонов.
– Теория, выдвинутая Стрешинским, согласно которой вырученные от нефтебизнеса и торговли оружием деньги специально перераспределялись таким образом, чтобы было удобнее выплачивать Марчуку миллионы долларов наличными, не выдерживает никакой критики.
– Жуков не влиял и никоим образом не мог влиять на оружейные дела Стрешинского, равно как и отказаться от ведения собственного нефтяного бизнеса по причине того, что его бывший компаньон занимался торговлей оружием.
Пока суд рассматривал обращения адвокатов Жукова, “раскаявшегося” Стрешинского благополучно выпустили на волю. В ожидании судебного процесса он некоторое время проживал в Турине на квартире своего адвоката, а позже обрел свободу перемещений и зачастил …в Россию. По сведениям Марчука, на протяжении 2001 г. Стрешинский 16 раз (!) посещал Москву, где, в частности, встречался с украинскими журналистами. Как считает Марчук, Стрешинский был специально задействован для кампании по очернению репутации главы СНБОУ. В это же время газетой «Киевскій Телеграфъ» было объявлено о начале собственного расследования скандала с нелегальной продажей оружия на Балканы. В дальнейшем, освещение туринского процесса активно использовалось группой журналистов для дискредитации Марчука. (Глава СНБОУ, в свою очередь, назвал их “кружком юных следопытов” ).
Тем временем, итальянские следователи продолжали свою работу. Летом 2001 г. Паоло Тампони совместно с представителями российской прокуратуры допросил Леонида Лебедева. Несмотря на выписанный в Италии ордер на его арест, Россия отказалась выдавать своего гражданина и предложила итальянцам встретиться с Лебедевым в Москве. Вслед за Жуковым, Лебедев категорически отверг свое соучастие в оружейном бизнесе. По его словам, Стрешинский воспользовался правом подписи и управления счетами Trade Consept Ltd в собственных целях. Ошибка руководителя СП заключалась в том, что бывшему компаньону была сохранена возможность оперировать счетом оффшора TCL после его ухода из «Синтез Корпорейшн».
Настойчивость соучредителей «Синтез Корпорейшн», которые упорно отрицали свою связь с бизнесом Стрешинского, начала приносить свои плоды. До определенного времени вся информация о делах оффшорных компаний, связанных с именем Стрешинского, была основана на данных расследования ДИА. После показаний Жукова и Лебедева возникла необходимость более обстоятельного изучения этих сведений. Для установления истины итальянские прокуроры предприняли поездку в Джерси, где дополнительно изучили документы оффшоров, связанных с СП «Синтез Корпорейшн», а также полномочия Стрешинского, Лебедева и Жукова в этих компаниях и характер их финансовых операций.
В конечном итоге выяснилось: компаньонам по «Синтез Корпорейшн» можно было инкриминировать одну единственную трансакцию, осуществленную 6 ноября 1992 г. В этот день на счет TCL в австрийском банке Bawag поступил перевод от компании Стрешинского GTI на сумму 846 тыс. долларов. Все остальные финансовые операции на счетах оффшора TCL относились исключительно к нефтяному бизнесу.
Кроме этого, стала очевидной лживость утверждений Стрешинского о том, что он не получал дивидентов от торговли оружием. Выяснилось, что прибыль от продажи оружия GTI аккумулировалась, в конечном итоге, на личных счетах самого Стрешинского, его жены, родственников и знакомых. Теория, согласно которой директор GTI был невинной пешкой в руках Марчука и работал на него в интересах «Синтез Корпорейшн», затрещала по всем швам. (Впрочем, находчивый Стрешинский не растерялся – он выдвинул так называемую концепцию “распыления средств”. Дескать, хитрый Марчук проинструктировал его предварительно рассредотачивать деньги на счетах близких, а уже потом обналичивать и привозить чемоданами в Киев).
После этого, аргументам адвокатов подозреваемых наконец внял суд. В конце октября 2001 г. Жуков был освобожден из-под стражи, а ордера на арест Гарбера и Лебедева были аннулированы. Так громкое дело оказалось на грани развала.
Однако, прокуроры Тампони и Додеро настаивали на необходимости судебного разбирательства. По их мнению, государственное обвинение выполнило свою работу: собрало гору документов и добилось сотрудничества со следствием ключевого подозреваемого. Стрешинский, дескать, обрисовал правосудию общую картину “преступного сговора”, а ее детали уже несущественны. Таким образом, расследование оружейного скандала было завершено, а все материалы дела переданы в суд.
В феврале-марте 2002 г. в Отделе судей по предварительным расследованиям г.Турина состоялся первый раунд “оружейного процесса”. Точная формулировка судебного заседания выглядела так:
Предварительное судебное слушание уголовного дела под номером 6369/99 в отношении «Стрешинского Дмитрия + 8»
В ходе заседания суда были заслушаны показания Стрешинского, состоялся его перекресный допрос, а также представлены многочисленные документы, собранные в ходе следствия, включая материалы расследования ДИА, протоколы допросов свидетелей и подозреваемых. В суде выступили государственные обвинители и адвокаты подозреваемых.
Суть происходящего на процессе достаточно точно передают реплики заинтересованных сторон:
Адвокат Жукова Чезаре Джорданенго:
«Отправная точка предъявленных обвинений – это рассуждения Стрешинского. У нас нет никаких сомнений, что Стрешинский недостоверен. Концепция Стрешинского, вкратце, следующая:
“Я сделал одолжение Марчуку по причине интересов, которые не касались меня, а касались всех, а именно Жукова, Гарбера и Лебедева, потому что мы все были в «Синтезе», для того, чтобы Марчук, якобы, нам помог в «Синтезе»”.
Достоверен ли Стрешинский, когда выдвигает такого типа рассуждение?
Ответ такой: нет, он недостоверен.
Он недостоверен в деталях, когда отвечает по второстепенным обстоятельствам потому, что он недостоверен в своем самом общем рассуждении. Он недостоверен в общем рассуждении, что господин Стрешинский действовал так, как он это сейчас утверждает. И эта концепция Стрешинского рождается исключительно из необходимости защищаться от гипотезы преступления, которое лично он совершил.»
Государственный обвинитель Онелио Додеро:
«Пусть защитой будет предоставлена действительная реконструкция произошедшего. Настаиваю: альтернативная и всепоглощающая по сравнению с показаниями Стрешинского и в связи с предоставленными следствием документами. До тех пор, пока показания Стрешинского и документы следствия не опровергнуты полностью, они служат и делают необходимым судебное разбирательство.»
Здесь следует подчеркнуть: в итальянском правосудии отсуствует принцип презумпции невиновности. То есть: следствие не обязано доказывать 100%-ную состоятельность предъявленных обвинений. Наоборот – сами подозреваемые, в конечном итоге, должны убедить суд, что не совершали вменяемых им действий.
Уже во время процесса в Италию прибыла солидная порция документов от Евгения Марчука и заявление самого Главы СНБОУ. Эти материалы были приняты в судопроизводство. В ответ, Стрешинский заявил, что собирается опровергнуть все аргументы Марчука потому что “они полны противоречий”. Однако, посоветовавшись с адвокатом, отказался от этих намерений и вскоре признал свою вину.
По результатам предварительного слушания “оружейного дела” судья Диаманте Минуччи вынесла Стрешинскому приговор – его осудили на 1 год и 11 месяцев лишения свободы (условно) и штраф в размере 516,46 евро. Как уже говорилось, поводом для вынесения подсудимому столь анекдотичного по суровости наказания стало его особое сотрудничество со следствием – patteggiamento.
Кроме этого, было отказано в возбуждении уголовного дела по части обвинений против Лебедева, Гарбера, Важника и Федоренко. Причина – уголовное преследование против них не может быть начато, поскольку никто из них не присутствовал на территории Итальянской Республики.
По остальной совокупности обвинений судья Диаманте Минуччи приняла постановление о передаче дела в суд. Как уже указывалось, открытое судебное заседание по делу «Стрешинский + 8», после ряда переносов, началось 20 января 2003 г. в Турине.
Продолжение следует.
Алексей Степура, специально для «УК».