Роковая страсть мясника, или Голова электрика Громова

Шесть лет назад на рыночном прилавке одного крымского села люди обнаружили… человеческую голову. Как позже установила экспертиза, голова была отрезана ножом. Причем очень умело и профессионально, так, будто убийца только тем и занимался, что отсекал головы. Забойщик по вызову

Алексей Баранов (фамилия изменена) действительно был мастером своего дела. Профессиональным забойщиком скота он стал практически с первой попытки заколоть свинью. Он хорошо помнил, как это делал: одним точным и сильным ударом. Ни один мускул не дрогнул, ни одно сомнение не закралось в голову. Каждому, как говорится, свое. Есть люди, которые от природы наделены какими-то способностями или талантами. Берутся за дело и понимают: мое. Вот так же и Баранов: заносил нож над животным и одним точным ударом в затылок убивал наповал. Так же виртуозно он умел отрезать коровьи, свиньи, бараньи головы, разделывать туши животных. Поэтому в родном селе без работы Алексей никогда не оставался. Он был единственным в этих краях скотобойщиком и несколько раз в неделю ходил на вызовы. За свою работу дорого не брал: кусок мяса, две бутылки водки и 10 — 20 гривен. Но даже если бы ничего не давали, Баранов все равно занимался бы именно этим ремеслом. Односельчане не раз наблюдали, сколько удовольствия испытывает скотобойщик Леха, когда колет в сердце визжащую свиноматку. Иногда он нарочно попадал мимо, чтобы животное дольше мучилось, чтобы пронзительный поросячий визг стоял на все село, чтобы все знали: Леха орудует кинжалом. После такой экзекуции у него становилось хорошо на душе. Баранов махом выпивал граммов 200 водки и, возбужденный видом и запахом крови, уходил продолжать попойку. В свои 24 года он уже имел сильнейшую алкогольную зависимость.

Он спивался так же, как в свое время спился его отец. Тоже забойщик скота и мясник. О родителях Баранов вспоминать не любил, запрещал это делать и односельчанам. Историю о том, как они погибли, знали все. Отец Алексея — знатный скотобойщик — допился до того, что начал слышать голоса. Он частенько разговаривал сам с собой и однажды, когда водки оказалось слишком много, ударил беременную жену. Мать упала на пол и начала причитать. Крик ее показался мяснику очень похожим на поросячий визг, он схватил нож и вонзил его в сердце супруги. Через несколько минут точно так же он убил и себя. Осиротевшего сына (Леше тогда было 12 лет) взяла на воспитание бездетная соседка.

В селе частенько поговаривали, что и Алексей, если не бросит пить, пойдет по кривой дорожке. Но Баранов-младший советчиков не слушал. Все больше времени проводил в местном притоне — в доме неработающих и тоже пьющих Александра и Марины Конаковых (фамилия изменена).

Притон для одиноких

Конаковых в селе знали как многодетное и неблагополучное семейство. Подрабатывали они тем, что копали огороды. Заработанное тут же пропивали. Дети Марины были разбросаны по всему Крыму. Одни в детдомах, другие — в интернатах, третьи — в реабилитационном центре для наркозависимых подростков. При маме с папой остались трое, да и тех должны были определить в детдом, лишив Конаковых родительских прав. Произведенных на свет в пьяном угаре малышей алкоголики систематически избивали, не кормили, а чтобы дети не плакали, поили водкой. Впрочем, это сорокаградусное пойло здесь пили все.

Самым частым гостем притона был Алексей Баранов. Хозяева его ждали всегда с нетерпением — он, как правило, приносил сразу несколько бутылок водки. Хотя этого гостя Марина с Александром побаивались: им не раз доставалось от пьяного Баранова. Разъяренный, он бил все, что попадалось под руку: мебель, посуду, самих Конаковых и их детей. Потом наутро всегда извинялся, пил «мировую» и опять размахивал кулаками. На что он был так зол — Баранов и сам не понимал, хотя не раз говорил о том, что очень одинок и его никто не любит. Девушки действительно шарахались от него, как от прокаженного.

А вот Константина Громова очень даже любили. Он тоже был завсегдатаем притона и тоже любил выпить лишнего. Костя работал электриком при местном кооперативе, был тихим и улыбчивым. Имел неплохой заработок, свой дом, старенькую отцовскую «Волгу» и тяжелую папину наследственность — потомственный алкоголизм. Мать-пенсионерка что только не делала, чтобы спасти 22-летнего сына, — лечила, кодировала, водила по знахарям, но ничто не помогало. Костя почти каждый день возвращался домой мертвецки пьяным. Всю свою зарплату он оставлял у Конаковых. Там всегда было весело и людно.

Так же было и в тот вечер. Баранов уже сидел порядком подвыпивший. На этот раз он пришел со своим новым товарищем — только что освободившимся из тюрьмы школьным приятелем Николаем П. Все было, как всегда: море водки, спящие прямо на полу супруги Конаковы, снующие под ногами их зареванные и голодные дети, кольца табачного дыма и зеленая тоска от этого уже порядком надоевшего времяпрепровождения. Леха Баранов на повышенных тонах о чем-то спорил с бывшим зеком. Сегодня у него было особенное настроение: днем он должен был резать свинью, но заказ сорвался. И теперь у Баранова чесались руки, а в груди мучительно ныло от какой-то невыплеснутой ярости. Он пытался затеять ссору с Николаем, но тот уже был сильно пьян и нападки Алексея не воспринимал.

В этот самый момент во двор зашел Константин Громов, он нес бутылку водки и вел за руку незнакомую девушку. Баранов недружелюбно прищурил глаза. «Опять новая?» — с завистью прошипел он. Громов сделал вид, что не услышал, и уселся с подругой за стол. После распитой совместно бутылки Баранов стал совсем невыносим, он цеплялся ко всему: к тому, что водки Громов принес мало, к тому, что, дескать, привык пить на халяву. Потом он начал грубо оскорблять подружку Константина. Та не выдержала и, обидевшись, ушла, а компания осталась.

Без свидетелей

Что было потом, знает лишь Алексей Баранов. Конаковы продолжали спать под столом, с ними рядом повалился Николай П., заснули и пьяные дети. Одним словом, свидетелей разыгравшейся драмы не было. Сначала Баранов пригрозил Косте тем, что убьет его, потом с размаху ударил кулаком в лицо. Но этим мясник не удовлетворился. Семейная история повторялась. Лежащее на полу тело Громова напомнило ему распятого кабана, ожидающего приговора палача, и он выхватил из-за пояса кинжал, который по профессиональной привычке носил всегда с собой. Три точных удара пришлись прямо в сердце Кости Громова. В этот момент у него были такие перепуганные и умоляющие глаза, что Баранова затрясло от удовольствия. Но и этого скотобойщику показалось мало: убив Громова, он ловким движением заточенного кинжала отрезал ему голову.

Была темная осенняя ночь, село крепко спало, и ни один человек не видел темную фигуру, направляющуюся к рыночным прилавкам. Баранов шел, не торопясь, в руке тащил за волосы голову электрика Громова, за убийцей тянулась кровавая дорожка, указывая путь к месту преступления. Когда забойщик скота дошел до мясного ряда, он по-звериному улыбнулся, постоял минуту, вдыхая сырой ночной воздух, и положил голову на середину прилавка. В тот момент ему хотелось, чтобы утро наступило как можно скорее, чтобы весь народ увидел и оценил его работу.

Содеянное действительно оценили. Только по всей строгости закона. Утром, придя на рынок, шокированные сельчане сначала не поверили своим глазам, подумали, что это дети разрисовали голову куклы, чтобы попугать взрослых. Но когда поняли, что голова настоящая, человеческая, некоторые упали в обморок. Не вынесла такого удара и мать убитого Кости Громова.

Баранов не отрицал своей вины. Он во всем сознался и подробно рассказал следователям, как именно убивал жертву. Правоохранители, повидавшие на своем веку много убийц и маньяков, были удивлены, с каким спокойствием делал признание скотобойщик. Алексея Баранова осудили на 25 лет за умышленное убийство, совершенное с особой жестокостью. В данный момент он отбывает срок заключения в одной из украинских колоний.

Юлия Исрафилова, Первая Крымская