Дочь как средство уменьшения срока?

В наЧале этого месяца Заречный райсуд отменил решение Сумского горисполкома о возвращении 6-летней дочери отцу. Правильно ли поступила судья и почему в ответ на законное требование отца вернуть ему его дочь суд занял сторону опекуна? В юридических хитросплетениях разбирался наш корреспондент.

Эта история началась еще несколько лет назад. У тогда еще двухлетней Вероники (все имена изменены) внезапно и тяжело заболела мать. Ее дни были сочтены.

– Когда об этом узнал ее муж Игорь, – рассказывает брат покойной Сергей, – он практически отказался от больной, не принимал никакого участия в ее лечении и завел роман на стороне. Наш отец собрал его вещи и выставил зятя за порог. Все заботы по лечению Нади взяли на себя мы с женой и наши родители. Сестре сделали три операции, возили в Москву, думали, помогут российские врачи. За это время так называемый муж не дал на лечение ни копейки. Наша семья залезла в долги. Когда Надя была еще жива, она подала на развод, правда, развести их не успели. Чтобы ухаживать за сестрой и маленькой Вероникой, мы с женой переехали жить к родителям. Несмотря на то что на лечение были брошены все силы, сестру спасти не удалось. В мае 2011 года ее стало. Папа Вероники тоже исчез. Фактически она осталась сиротой. Поэтому мы обратились в орган опеки и попечительства Сумского горсовета с заявлением, чтобы опекуном девочки был назначен ее дедушка, так как малышка жила с ним с самого рождения. Нам пошли навстречу, и после соответствующих проверок исполком принял решение об опекунстве.

Как говорят, беда не приходит одна. Заболела бабушка малышки и моя мама. У нее тоже обнаружили онкозаболевание, и в 2012 году она умерла. Вероника для нас как родная. Меня она называет папой, жену – мамой. У нее в доме своя комната, есть все необходимое. Водим ее в разные кружки. Словом, девочка ни в чем не нуждается. Ее родной отец за это время появлялся от силы два-три раза. А потом опять исчезал. Перед последним появлением его не было несколько месяцев, оказывается, он сидел в Черниговском СИЗО, ему были предъявлены обвинения по серьезным статьям. Как потом стало известно, по ходатайству его адвоката ему была изменена мера пресечения на подписку о невыезде. Сейчас он под судом, у него два адвоката, которые защищают его интересы, а вот денег на дочь у него, как и раньше, нет. Кроме того, в Заречном суде, когда слушалось наше дело, его интересы представлял еще один нанятый адвокат. Сам же он в суде не появлялся.

Правда, недавно неожиданно для нас он передал дочери четыре тысячи гривен. Теперь мы понимаем, для чего это было сделано. Естественно, возникает резонный вопрос, зачем Игорю понадобилась его дочь. Все эти годы он прекрасно обходился без нее, устраивал личную жизнь, сидел в СИЗО, и тут внезапно проявляются отцовские чувства. Случайно? Конечно нет.

Тут даже не нужно быть специалистом в юриспруденции, чтобы понять, что дочь нужна ему только для одного – чтобы суд принял во внимание смягчающие обстоятельства, мол, папа в одиночку воспитывает ребенка. Поэтому, выйдя из СИЗО, он тут же, в марте этого года, обращается в орган опеки и попечительства при Сумском горсовете с заявлением, что он освободился из мест предварительного заключения и желает воспитывать дочь.

Сотрудники службы согласно закону потребовали от него, чтобы он предоставил пакет документов: справки об освобождении, о доходах, о регистрации с места жительства и др. И в июне 2013 г. на основании заключения службы по делам детей Сумского горсовета, которое передается на исполком и является основополагающим для принятия решения, выносится решение о лишении дедушки опекунства. Мы тут же обращаемся в Заречный суд с иском о признании этого решения исполкома незаконным. Мы считаем, что служба формально отнеслась к предоставленным справкам Игоря. Действительно, он предоставил трудовой договор с одним из сумских предпринимателей, где указана минимальная зарплата, но справка датировалась апрелем, а заключение службы вынесла спустя несколько месяцев. Возможно, на то время он уже не работал и вообще неизвестно, получал ли какой-то доход за этот период. Кроме того, он зарегистрирован в доме своего отца, который не подходит для ребенка, но в службе указал другой адрес – своей сожительницы, в чьей квартире прописано еще пять человек: ее брат, шестилетняя дочь и ее родители.

И больше всего удивляет то, что служба по делам детей при проверке условий для проживания ребенка не удосужилась взять у хозяев квартиры согласие на проживание Вероники, а просто спросили у шестилетней дочки сожительницы Игоря, не будет ли она против, чтобы с ней жила еще одна девочка. А если Игорь, который, напомню, под судом, получит реальный срок, что будет с Вероникой? Окажется на улице? Видимо, это сотрудников службы интересовало меньше всего.

Когда решался вопрос об опекунстве, в детсаду психолог проводил тест, Вероника нарисовала меня и мою жену как маму и папу, а своего настоящего отца подписала просто Игорем. Она его так и называет – по имени. Но служба не учла чувства девочки, никто из психологов с ней не разговаривал.

А как-то во Дворце детей и юношества, куда мы водим Веронику, сотрудники по делам детей ее остановили, когда рядом не было взрослых, и спросили, знает ли она своего отца, и не будет ли она против жить с ним. В своем заключении они указали, что девочка якобы согласилась жить с отцом и сказала, что папу немного помнит, потому что он когда-то подарил ей куклу.

Я думаю, что представители службы при решении этого вопроса поступили, мягко говоря, халатно, совсем не учитывая интересы ребенка.

Как оказалось, после оглашения судебного решения обнаружили, что акт обследования жилищных условий в квартире, где отец будет проживать с Вероникой, составлен задним числом, то есть служба вынесла свое заключение для исполкома, не обследовав жилищных условий. И только благодаря судье, которая профессионально подошла к рассмотрению дела, выявила грубое нарушение закона при принятии решения о передаче девочки отцу, наши исковые требования были удовлетворены, а решение исполкома Сумского горсовета было признано противоправным и отменено. Правда, у ответчиков есть еще возможность подать апелляцию, но мы надеемся на ее справедливое рассмотрение судом высшей инстанции.

Так на кого же могут надеяться дети, у которых нет родителей, если органы и службы, которые специально созданы для защиты их законных прав, принимают решения, не учитывая их интересов? //

Владимир Старосельский, «Ваш шанс»

P.S. В Заречном райсуде сейчас на рассмотрении находится гражданский иск о лишении отца Вероники родительских прав.