«Когда я очнулся, то услышал слова милиционера: «Мы тебя сейчас убьем и закопаем…»

В Харькове начался суд над сотрудником милиции, которого обвиняют в истязаниях и превышении служебных полномочий

Вечером 12 июля 2009 года двое милиционеров остановили на улице 21-летнего харьковчанина Петра Бушманова. Стражи порядка сказали молодому парню: «Недалеко отсюда совершено ограбление, поэтому мы тебя сейчас обыщем». Не найдя ничего подозрительного, они попросили предъявить документы. У Петра, который буквально на несколько часов отлучился из дома к друзьям, паспорта с собой не оказалось. «Раз так, поедешь с нами в райотдел для выяснения личности», – заталкивая в машину, объяснили милиционеры.

Избитого, в полуобморочном состоянии, с написанным под диктовку признанием о… распространении наркотиков, Петра выпустили из милиции только утром. Да и то лишь после того, как его родственники по требованию правоохранителей привезли за него выкуп – восемь тысяч гривен.

«Это был какой-то конвейер: меня били, приковывали наручниками, надевали на голову пакет, душили»

С Петей и его мамой Мариной Владимировной я разговаривала у них дома. На стенах – много картин и старинных фотографий, а сам дом производит впечатление настоящего патриархального гнезда.

– В Харькове живет уже седьмое поколение нашего рода, и последние 120 лет мы проживаем именно в этом доме, – объяснила мне хозяйка, Марина Владимировна. – Все эти годы ни у кого из нашей многочисленной родни не было трений с законом. Своих сыновей Петра и Федора я старалась воспитывать в уважении к власти. В нашем доме никогда не произносилось слово «менты». Наоборот, мы были уверены, что в милиции работают люди, к которым всегда можно обратиться в случае беды. Конечно же, я знала о творящихся в милиции беззакониях. Но одно дело – смотреть на этот ужас по телевизору, и совсем другое – самому пройти через это.

Сейчас мы с Петей уже немного отошли и можем вспоминать о произошедшем более-менее спокойно. Но по ночам я часто просыпаюсь от страха, и меня пронзает мысль, что моего сыночка запросто могли убить и закопать, а я до сих пор бегала бы и искала его. Именно поэтому я начала сопротивляться: чтобы подобные истории не случались с другими невиновными мальчиками, чтобы их мамы знали, как нужно поступать в подобных случаях. И чтобы не пугались угроз, а действовали, уважая себя и права своих детей.

– Когда милиционеры сказали поехать с ними в райотдел, я, ничего не подозревая, сел в машину, – начинает рассказ Петр Бушманов. – В райотделе меня снова обыскали, раздев до трусов, а потом сказали: «Пиши свои паспортные данные, и мы отпустим тебя домой». Я написал все, что просили, как в этот момент в комнату зашел мужчина в шортах и футболке и сказал мне: «Пойдем со мной». Я отказался, но он потащил меня за руку по коридору. Мне он сразу показался каким-то неадекватным… Когда мы зашли в кабинет, там сидели люди – милиционер, кто-то в штатском… Мой сопровождающий сказал, чтобы посторонних вывели. В комнате остались двое. И сразу же, ничего не объясняя, меня начали избивать. Сначала ударили в грудь, я упал на пол, а потом стали бить ногами. Я успевал только прикрывать голову руками. Не помню, сколько продолжался весь тот ужас. Каким-то шестым чувством я знал, что если начну сопротивляться, то будет еще хуже. Били долго. А потом стали душить пакетами – знаете, плотные черные пакеты из супермаркетов? Вот такой пакет мне надевали на голову, держали руки и душили так, что я несколько раз терял сознание. Когда я потерял сознание в третий раз, то, очнувшись, услышал слова: «Сейчас мы тебя убьем, закопаем, и нам за это ничего не будет».

– А ведь у Пети с самого детства проблемы с сердцем и постоянно высокое давление, – не смогла удержаться мама. – Всю жизнь его мучают головные боли, и после побоев ему пришлось пройти не один курс лечения.

– Было ужасно то, что меня избивали, абсолютно не объясняя, в чем моя вина, – продолжает Петр. – А когда увидели, что я уже практически все время в полуобморочном состоянии, приковали наручниками к батарее. Правда, перед этим заставили написать чистосердечное признание о том, что при задержании у меня был обнаружен пакет с наркотиками.

– И ты написал?

– Сначала я пытался отказаться, – тихо сказал собеседник. – Но меня начали так забивать, что я подумал: живым отсюда не выйти. Это был какой-то конвейер: меня били, приковывали наручниками, надевали на голову пакет, душили. В ту ночь я действительно думал, что со мной могут сделать все, что угодно. И поэтому подписал то, что от меня требовали. Потом у меня «изъяли» наркотики, понятно, без понятых, приковали наручниками к батарее и попросили номер телефона родителей. Так я просидел до пяти часов утра…

Оперативники намекнули, что можно договориться за… три тысячи долларов

– В тот вечер я экспрессом уехала в Киев в командировку, – продолжает мама, – поэтому обо всем узнала только через день, когда вернулась в Харьков. Кстати, когда ехала, чувствовала какую-то тревогу. Еще подумала, что, если с Петей что-нибудь случится, успею выйти в Полтаве… В ту ночь милиционеры позвонили Петиному дяде – моему родному брату Владимиру. Позвонили в 12 часов ночи, сразу после того, как Петя подписал первую бумагу (которую, кстати, они потом порвали и выбросили). Брат с женой сразу же приехали в райотдел. Им сказали: «Ваш племянник – местный наркодилер, у него нашли наркотики, и теперь ему грозит реальный срок». Брат сразу же ответил, что это бред. Дело в том, что у нас общий семейный бизнес, и Володя каждый день видит Петю на работе и дома. Конечно, милиции брат не поверил и потребовал, чтобы ему показали мальчика. Милиционеры долго не соглашались, но потом все-таки привели Петю. К тому времени он уже не мог идти сам, а только стоял и трясся. Брат попытался узнать, что с ним случилось, но Петя молчал.

– Да, перед этим меня предупредили, что если я что-нибудь скажу, то мне конец, – уточнил парень.

Потом начался классический «развод по-милицейски». Двое оперативников, якобы пожалевших впервые попавшего в райотдел мальчика, намекнули дяде, что возможность договориться есть всегда. В данном случае эта возможность равнялась трем тысячам долларов США. Именно за такую сумму парня согласны были отпустить домой, уничтожив все «доказательства» его вины. Напуганный увиденной картиной, мужчина понял, что нужно срочно искать деньги. Среди ночи удалось собрать только восемь тысяч гривен. Но милиционеры в конце концов согласились и на эту сумму. Передача денег состоялась в… туалете райотдела милиции. Сразу после этого измученного Петю отстегнули от батареи и вывели к дяде. Правда, предварительно заставили подписать еще один документ: что он «никаких претензий к сотрудникам милиции не имеет. В райотдел приглашался для просмотра фотографий по делу убитых инкассаторов». Из милиции парень вышел в таком состоянии, что ему срочно требовалась помощь врачей. Медики оказали медицинскую помощь, а также зафиксировали побои – у пострадавшего оказалось сотрясение мозга, многочисленные синяки и ссадины.

– Вернувшись из командировки, я сначала отказывалась верить рассказу брата, – продолжает Марина Владимировна. – Но, когда увидела следы пыток на теле у сына, испытала шок. Такое зверство в родном Харькове? В нашей семье репрессии до этого были лишь со стороны гестапо: в 1943-м расстреляли моего дедушку. Но сейчас ведь вроде бы другая власть…

Немного отойдя от шока, я написала о случившемся на городском форуме в интернете. И буквально за несколько дней наша тема стала одной из наиболее читаемых. Причем незнакомые люди не просто выражали сочувствие, ругая «ментов», а давали юридически грамотные и очень дельные советы. Первые недели, пока нам не удавалось сдвинуть дело с мертвой точки, я дни и ночи просиживала в интернете. Параллельно мы обращались с заявлениями в городскую прокуратуру, ходили на прием к начальнику областного управления милиции. Сразу же после наших жалоб в милиции назначили служебную проверку, проводить которую поручили… тем самым оперативникам, которые избивали Петю! Конечно, эта проверка была проведена в рекордно короткие сроки. Нам сообщили, что «она прекращена в связи с отсутствием состава преступления». За это время было уничтожено видео с камер наблюдения, установленных в райотделе, а в книге регистраций не оказалось ни одной записи о Петре Бушманове.

«Внутренне я была готова ко всему – даже к тому, что со мной реально смогут что-нибудь сделать»

– Но мы не сдавались и продолжали писать во все инстанции, – продолжает Марина Владимировна. – Наше письмо появилось на сайте народного депутата Инны Богословской, которая направила жалобу в Генеральную прокуратуру. Началась повторная проверка. Завершилась она тем, что один из извергов оказался на скамье подсудимых. Я не скажу, что нам было легко этого добиться. Внутренне я была готова ко всему – даже к тому, что со мной реально смогут что-то сделать. Но моя мама всегда учила меня: делай, что должно, и пусть будет, что будет. Если бы я сдалась, перестала бы себя уважать. Как может мать спокойно отдать ребенка на растерзание? Я хочу одного: чтобы избивавший моего сына милиционер раскаялся, признал свою вину и осознал низость своего поступка.

Первое судебное заседание над 26-летним оперуполномоченным сектора уголовного розыска Дзержинского райотдела внутренних дел Харьковской областной милиции, обвиняемым в избиении Петра Бушманова, состоялось в марте. Во время заседания главный обвиняемый, до этого официально числившийся сотрудником органов внутренних дел, был взят под стражу. В пресс-службе Харьковского областного управления милиции случившееся пока не комментируют. Говорят лишь, что будут готовы признать любое решение суда. Также отказалась от комментариев и адвокат подсудимого Оксана Бидна, по ходатайству которой очередное слушание перенесено на конец апреля.

Адвокат Петра Бушманова Александр Заднепровский рассказал «ФАКТАМ» о своем несогласии с тем, что на скамье подсудимых оказался лишь один милиционер:

– Петра били и вымогали у него деньги четверо сотрудников милиции. На данный момент нам известна фамилия еще одного из них, он тоже сотрудник уголовного розыска и пока проходит по делу лишь как свидетель. Но мы считаем, что он виновен, хоть и в меньшей степени, и тоже должен понести наказание. Имена еще двух милиционеров, причастных к избиению, следствие не установило.

В завершении разговора Александр Заднепровский еще раз напомнил читателям «ФАКТОВ» о том, что нужно делать, если вдруг вас на улице остановят сотрудники милиции.

– Во-первых, – уточнил адвокат, – вы имеете право потребовать у сотрудника предъявить вам его удостоверение в развернутом виде. Записать имя, фамилию и номер документа. По дороге в милицию постараться в вежливой форме, но настойчиво попросить сделать телефонный звонок близким. Во-вторых, при доставке вас в райотдел обязательно должна быть сделана запись в журнале задержанных, возле которой вы должны расписаться. В этой записи должна значиться дата и четко, до минуты, указано время. Ну, и в-третьих, если вас продержали в райотделе милиции больше трех часов, вы имеете право требовать составления протокола задержания, в котором должно быть указано место, время, причины задержания и описаны все изъятые вещи. При этом время начинается с той минуты, когда милиционеры остановили вас на улице.

По мнению правозащитников, ситуация в нашей стране начнет меняться после того, как будет принят новый Уголовно-процессуальный кодекс, в котором в основу приговора будут ложиться не доказательства, «эффективно» добытые в милиции, а те, которые выяснены в ходе судебного заседания. Это может произойти и под давлением Европы, когда в Страсбургском суде количество жалоб относительно пыток в милиции Украины станет критическим.

Галина Кожедубова, «Факты» (Харьков)