Думки

Донецкий аэропорт: как это было. Руслан Гревцев, боец 2 батальона 6 роты 79 бригады

Published 19 Листопада 2015

Комбат вывел нас к Водяному без передислокации. Зашли второй раз, нас опять накрыли, причём крепко. Потеряли три коробочки. В командирском БТРе было два или три трехсотых…Коробочки остались неповреждённые, застряли, заглохли… Пытались вытащить их подъехавшей МТЛБ, но при такой плотности огня сепаров…куда там… На этом весь штурм и закончился. Атаковать новый терминал при таком тумане было нереально. Видимость была нулевая.

Руслан Гревцев, боец 2 батальона 6 роты 79 бригады.

– Руслан, когда ты впервые зашёл в ДАП?

– В ДАП я зашёл 21 октября, ротация была с Краматорска. Группа направлялась большая, коробочек 5-6, но, не доезжая до населённого пункта Пески, мы перегружались в коробочки БТРов, водители которых ездили конкретно в ДАП. Туда не каждый водитель БТРа ездил. Помню, что нас вёз уже пожилой шофер, бывший афганец с позывным «Бочай». Заходила рота порядка 40 человек. Мы высадились в первой половине дня в новом терминале. Впечатления, конечно, те ещё: разбитые стены, разорванные коммуникации, сгоревшие танки перед терминалом, сгоревший БТР…Мы уже видали немного в этой войне, но ДАП впечатлил.

Когда потемнело, наша цепочка в 2 часа ночи выдвинулась в старый терминал. На тот момент 70% терминала контролировали мы, остальная часть была неизведанная. Мы минировали всё: растяжки, «монки», была ещё та паутина, через которую ни мы, ни они не могли пробраться. В подвале были заминированы колоны, там вместе с взрывчаткой были снесены вниз мины 120 миномётов и брошен пластидный шнур. В случае сдачи терминала его были готовы подорвать.

– Бои тогда были сильные?

– Бои тогда были средней активности. Сепары били со стороны «Метро», там гаражи, церквушка, водонапорная башня, хотя у них ещё был укреп на взлётке метрах в 600 от старого терминала. Он был хорошо окопан и укреплён. Артиллерия била со «Спартака» и Донецка. Танки сепаратистов уже не выезжали тогда на взлётку, боялись.

Мы были на первом этаже, «Правый сектор» – на втором этаже и на КП. Обычный штурм сепаров выглядел так – они осуществляли артиллерийский шквал, а потом выходила их пехота, на которую мы уже обрушивали огонь артиллерии и стрелковый огонь с терминалов. Местность была простреливаема и видна, мало где можно было спрятаться. Максимум, откуда они могли подойти, это с фасада терминала, где был некий «аквариум», и они могли туда забежать, ещё у них была возможность пошмалять или из РПГ, или ВОГами, максимум, с пулемёта. Из гостиницы работал снайпер. Там был укрепрайон на пригорке у березовой рощи, и они хорошо укрепились.

– Вы работали в связке с добровольцами? Как они себя показали?

– По сравнению с обычными мобилизированными, отваги у добровольцев, конечно, больше. Обучены, как правило, так себе. Но они компенсировали это мужеством и силой духа. Как хочешь это, так и называй. У них было желание учиться. Тот же «Правый сектор», находясь с нами в терминале, не знал, например, как закладки делать или монку из пластида.

И они с нами садились и учились. Когда мы хотели в октябре подорвать один лестничный марш, то выдвинулся именно парень с «Правого сектора». Там была одна точка. Нас закидывали гранатами. Это, в конце концов, надоело, и мы решили снести нахрен лестничный марш. Выдвинулся туда именно правосек. Правда, что-то у них не получилось, что-то не взрывалось. Они на камеру снимали, нервничали. Но в итоге подорвали с третьей попытки.

– Мне рассказывали, что сепаратисты, бывало, и по своим гасили…

– Было такое. Нас войны сепаратистов поначалу неслабо удивили. Нас никто об этом не предупреждал. Мы тогда меняли первый батальон, а с посадки со стороны «Зенита» выезжали БТРы сепаратистов. Первый батальон обстреливал укреп сепаров на взлётке с КПВТ, а те в ответ лупили по ним с пулемётов, гранатомётов, ВОГов. И так вот минут сорок. Мы за время ротации несколько таких боев наблюдали. Сидим, чистим оружие, бк заряжаем, курим и наблюдаем, как они шмаляют друг по другу. Красота. Чего мешать им, пусть воюют (улыбается).

В общем, была средняя интенсивность. Прошла ротация, нас забрали, вместо нас зашла рота с первого батальона 79-ки.

– Как происходил второй заход в ДАП?

– Следующий мой заход в ДАП был 20 января. Именно в те дни, когда был подрыв нового терминала, когда надо было вытаскивать пацанов.

Мы вышли на шести БТРах, ну и нам дали два танка 93-й бригады для прикрытия. Комбат поставил задачу захватить и зачистить агроцентр. Туман стоял такой, что за пять метров ты уже ничего не видел. Белый кисель.

Заходили мы по дороге у РЛС, это был тогда единственный путь, по которому мы могли заходить в ДАП. Нам сказали, что в агроцентре было около 40 человек пехоты, которую надо умножить на ноль. Наша задача была взять в кольцо БТРами агроцентр. Десант должен был туда зайти, наводчики КПВТ вместе с водителями держать оборону и прикрывать, а пехота – зачищать. Я так понимаю, что была поставлена КВДВ задача вернуть под контроль аэропорт. В новом терминале наших уже не было вообще. Во всяком случае, нам так сказали.

В общем, выдвинулись мы со стороны РЛС и…заблудились. По причине дезориентации туманом мы выдвинулись в сторону «Спартака», заехали туда. Сепары начали с перепугу стрелять, куда попало. Они тоже из-за сильного тумана нас не видели, но лупили во все стороны со всего. Били по звуку. Мы поняли, что сделали круг, но, не видя ни терминала, ни агроцентра, ну как ориентироваться? Выдвинулись к забору РЛС.

Да и мы были уставшие. Нас перебросили со Сторченково, из под Мариуполя. Мы после марша поспали только под Волновахой. Усталость тоже отразилась, конечно. Но, в первую очередь, конечно, это бл@@@кий туман.

– Когда ты в следующий раз ходил в ДАП?

– Не совсем в ДАП…Нам была поставлена задача вернуть две из трёх потерянных коробочек. На моём БТРе, например, полетело сцепление, ну не оставлять же его там по этой причине? В общем, мне и бойцу по имени Николай поставили задачу вытянуть БТР. Надо было выдвинуться с тягачом 93-й бригады и вытащить технику. Прикрывал нас БТР.

Мы выдвинулись к РЛС, вытащили одну коробочку, объехали РЛС и выдвинулись на взлётку аэропорта. БТР, который нас должен был прикрывать, не поехал дальше. Не знаю, какая причина…Но не выдвинулись. Мы выдвинулись, я сел в машину, завёл. Поставил её на повышенные обороты.

Оказывается, нас специально пропустили, на этой точке сидел корректировщик, которого 20 января ещё не было тут, и он контролировал РЛС и наводил артиллерию. Мы зашли, нас взяли в ковш и начали по нам работать с пулемётов и миномётов. Танк и тягач чухнули.

Мы выпрыгнули с БТРа, Николай спрятался в пожарке, а я пополз по взлётке и нашёл там ров, видимо, выбитый снарядом САУ. Ров наполовину был заполнен водой, но деваться было некуда, залез туда и сидел два часа в этом «окопе».

– В воде?

– Ага.

– Зимой?

– Зимой. Выбраться возможности не было. Только я пытался выползти, на меня корректировщик наводил огонь, со старого терминала по мне работал миномёт. Ещё и сам в меня лупил из автомата. У меня отняло ноги. Я дождался пяти часов, начало темнеть. Когда стемнело, начал ползти, но не в сторону РЛС, иначе он бы меня увидел – дистанция между нами была до ста метров, – а полз в сторону «Спартака», вот сюда (палец движется по карте), и вот тут уже смог идти.

– Ничего себе. Тут на глаз больше километра.

– Ну так я выполз в пять вечера, а дополз сюда только в девять. Катился, полз… А потом, когда кровь таки начала поступать в ноги, встал. В посадке я постарался дозвониться до своих. Телефон, хоть и пролежал долго в воде, осилил два звонка, перед тем как вырубился. Я позвонил в Сторченково знакомому волонтёру, оттуда набрали в Водяное, оповестили, что я выжил.

И с Водяного уже мне перезвонили и сказали, что коробочка выехала, сам ли я, не в плену ли, не засада ли…И в итоге я вышел на асфальт и пошел в сторону Водяного. Прошёл по асфальту ещё два километра, встретил коробочку, и меня забрали. А Николая вывели уже за полночь, у него уже паника была, он позвонил всем своим близким, попрощался. Понимал, что трудно будет выйти оттуда живым. Я ему позвонил на телефон, сказал, что меня вывели, тебя тоже выведут. В полночь вышла группа, пускали осветительные ракеты, что бы ему давать направление куда идти, но он их не видел. И его, по сути, просто по телефону и вывели. Он пешком дошёл до РЛС, где его и эвакуировали.

– А имелась тогда возможность вернуть терминалы?

– Если бы была нормальная координация и видимость, мы бы забрали терминал назад. Там несколько бригад ВДВ было. При работе арты, танки. Если бы все, как надо, отработали и видели, по чём хоть работать. Да, с потерями, но взяли бы.

– А потеря боевого духа была?

– Нет. Все были готовы и мотивированы. В аэропорт десантура лезла, имела желание отбивать. Когда мы второй раз выходили в аэропорт, нас под РЛС остановили бойцы какой-то бригада ВДВ. Грязные, без техники. Говорят, подкиньте до аэропорта, нам туда надо (улыбается). Знаешь, как такси останавливают? Ну вот так и эти ребята выбежали, остановили колонну БТРов, чтобы те подвезли их на войну. Мы подобрали их, довезли поближе, и они там пешком уже пошли выполнять свои задачи. Боевой дух был, задачи мы были готовы выполнять. Чуть бы по-другому сложились обстоятельства, и вернули бы терминалы. Это моё мнение.