Суды как антикризисные хирурги: кого «под нож»?

Неисповедимы пути Господни в эпоху экономического кризиса: весь мир спасает экономику и производство, а Украина защищает от финансовых трудностей исключительно банки и банкиров. Более того: государство умыло руки и переложило заботы о спасении экономики страны на… суды!

Понятия «базис» и «надстройка» ввел в политэкономию Карл Маркс, чьи труды сегодня переиздаются миллионными тиражами. И в 8-м классе средней школы все мы достаточно прочно усвоили, что производство товаров и услуг – первично, а всё остальное – органы власти, форма государственности, финансовые институты – лишь надстройка на фундаменте реального сектора экономики. Фундамент какое-то время может постоять и без стен, а стены и крыша без фундамента рухнут обязательно.

И складывается такое ощущение, что мощное банковское лобби уже снесло крышу у рулевых украинской державы. Экономика страны не просто легла из-за кризиса. Она легла, как подстилка, под аппетиты банкиров. Промышленное производство сократилось едва ли не на треть, а украинские банки… в прибылях! Вот такой парадокс.

Что и кого спасать?

Оптимальный ответ – всё! Но в реальности такого оптимистического сценария быть не может. Если мы вспомним о том, что все промышленные предприятия, торговые сети и заведения сферы услуг в Украине работают на заемных кредитных деньгах, то станет понятно, что с конца прошлого года все они оказались в сложной ситуации.

Предприятия взяли оборотные средства в кредит и не могут вернуть их точно в срок и в полном объеме. И банки-кредиторы не могут получить свои запланированные прибыли. А ведь существуют еще и платежные обязательства между поставщиками комплектующих для производства или готового продукта в торговые сети.

Было бы логично, если бы в этих условиях государство взяло на себя тяжкий труд через систему точечных и продуманных изменений законодательства, через реальную антикризисную программу помочь всем звеньям экономического механизма. Из этого кризиса пусть изрядно пощипанными, но не умершими должны выйти все – и банки, и заводы, и покупатели, и продавцы, и кредиторы, и заемщики. Тяжесть кризисной экономики должна быть равномерно распределена на плечи всех. В реальности всё происходит с точностью до наоборот. Все привилегии, все транши, вся государственная поддержка – только банковской системе, а реальной экономике остается только горькая слезинка в уголке государева ока.

Более того, функции и возможности всего государственного аппарата по обеспечению равного и справедливого для всех выхода из кризиса неожиданно оказались сброшенными на плечи судейского корпуса страны. Как?

Фемида со скальпелем

С точки зрения законодательства, единственный способ разрешения споров между кредиторами и должниками – это судебный процесс (а не бандитские разборки «по понятиям», как это было в начале 90-х). А механизм – процедура банкротства и санации предприятия. Для простого человека слово «банкротство» ассоциируется или с Диким Западом, или с простенькой бытовой картинкой: вот стоит человек, выворачивает пустые карманы и говорит: мол, ничего у меня нет, и долги отдать я не могу. Ну а на нет и суда нет. Следовательно, возникает мысль, что человек кинул кредиторов и сбежал от долгов. На самом деле процедура банкротства совершенно иная. И цель её иная – максимально удовлетворить все требования всех кредиторов.

Более того, в процессе банкротства и санации (оздоровления) задача как раз и состоит в том, чтобы не добивать лежачего, чтобы помочь ему подняться на ноги. В масштабах страны – это необходимость сбалансировать интересы и банков, и заводов, чтобы на выходе из кризиса у страны осталась живая промышленность. Если предприятие в кризисе – ему нужно дать какое-то время на выздоровление, а не добивать. По аналогии с дойной коровой – если она заболела, нет смысла дергать её за вымя, её нужно лечить и дать время на выздоровление, чтобы потом опять получать молоко.

У нас в области есть десятки примеров, когда фабрики и заводы бездумно банкротились и разорялись в пользу кредиторов. Кому это пошло на пользу, кроме банков? И где они теперь – эти заводы? Порезаны на металлолом, разобраны по кирпичикам, снесены, чтобы освободить земельные участки под новострой?

Если и сегодня мы будем убивать производство, завтра банкиры нам окажутся без надобности. Зачем нужны виртуальные деньги, если они не подтверждены национальным богатством, валовым национальным продуктом? Как раз для того, чтобы этот страшный сценарий не реализовывался, и существует цивилизованная процедура банкротства.

Если металлургические заводы, которые сегодня глубже всего упали в кризисную воронку, должны банкам и поставщикам, а производство стоит, поступлений денег нет, то они не просто могут, они обязаны начать процедуру банкротства.

А задача судьи хозяйственного суда, ведущего дело о банкротстве предприятия, – обеспечить равные права всех кредиторов, пресечь внесудебные схемы удовлетворения требований отдельных «избранных» кредиторов, не допустить разбазаривания имущества предприятий-должников. И это – требование закона.

Но все эти законные требования вместе взятые хоть и красивы на бумаге, но трудновыполнимы на практике. Во-первых, само законодательство имеет существенные пробелы. Во-вторых, у самых крупных кредиторов-банков есть, чего греха таить, существенные «аргументы» для давления на суд, чтобы дела о банкротствах решались исключительно в их пользу. В-третьих, в Украине уже прочно утвердилась практика давления на судей с помощью черных «пиар-технологий» опять же для того, чтобы в выигрыше остался кто-то один, и как правило, это банк, у которого хватает ресурсов на любую войну.

Примерьте на себя шкуру судьи в хозяйственном споре – любое его решение вызовет недовольство у заинтересованных сторон, ибо все хотят всё и сразу, а в реальности всем достается честно, но понемногу и на равных правах.

Эффект домино

Мы пообщались с некоторыми судьями, ведущими дела о банкротстве. Все они очень неохотно идут на контакт, но все они признают, что давление на них оказывается весьма существенное. Как правило, требования одной из сторон сводятся к тому, чтобы предприятие, будь то завод или торговая сеть, было уничтожено и распродано в пользу самого крупного кредитора.

Более того, банкиры умело используют дыры в законодательстве. С одной стороны, закон требует, чтобы имущество предприятия оставалось целостным имущественным комплексом и не разрывалось в процедуре банкротства, чтобы досрочно удовлетворить требования «избранного» кредитора. С другой стороны – существует целый ряд изъятий из этой нормы. Например, исполнительное делопроизводство допускает наложение взыскания на заложенное имущество в пользу отдельных кредиторов. Или разрешает перенос имущественных требований кредитора на третьих лиц, которые выступали поручителями.

Проще говоря, в процессе банкротства одного завода можно при желании запустить «эффект домино» и разорить целую цепочку поручителей – остановить и разорить навсегда те же ГОКи и меткомбинаты целого холдинга. И попутно разорить мелких добросовестных кредиторов, а это – предприятия-смежники, железная дорога, энергетики, и так до бесконечности. Все в проигрыше, а банк – в шоколаде.

Представляете эту ситуацию? Финансовые сложности одного предприятия из-за меркантильных интересов одного банка могут положить целую цепочку благополучных предприятий, целые отрасли. Так сейчас происходит с предприятиями хлебопекарной промышленности, которые правительство заставило взять в прошлом году валютные кредиты под закупку зерна с целью спасения агропромышленного комплекса. А сегодня банки нацелились закрывать хлебозаводы, чтобы иметь в своем активе строительные площадки под будущие перепродажи.

Закрывать эти законодательные прорехи приходится судьям, несущим и персональную ответственность перед законом, и моральную ответственность перед людьми. Ведь в их решениях также содержатся судьба целых трудовых коллективов и перспективы выживания украинской экономики в целом.

Отсюда – и тот высочайший уровень требований, которые в Днепропетровском хозяйственном суде выдвигают ко всем процедурным тонкостям и вопросам дел о банкротстве. Вот, например, Днепропетровский завод прессов обратился с иском о своем банкротстве, но суд в первом же заседании вернул документы на доработку. Почему? Потому что заводчане на первый раз легковесно отнеслись к подготовке соответствующей документации: не провели тщательный финансовый анализ, не разработали детальный план санации предприятия. Объем документов, прилагаемых к иску, как правило, составляет две толстых папки. Замечания суда были приняты, идет работа над документами.

А вот никопольский завод стальных труб ЮТИЗ с официальными цифрами и документами в руках подтвердил, что выполнение долговых обязательств перед одним крупным кредитором не позволит ему выполнить аналогичные обязательства перед остальными кредиторами, и в соответствии с частью 5 статьи 7 Закона о банкротстве подал иск. И суд его принял к рассмотрению, поскольку иск подтвержден кропотливыми расчетами, точными цифрами и реальным анализом экономической ситуации на предприятии.

Кстати, оба эти иска из судебной практики одного судьи – Натальи Петренко, и этот факт невольно подчеркивает то, что в делах о банкротстве нет простого и легкого шаблона и не бывает однозначных и стандартных решений. Каждое решение должно быть не просто формально законным, но и мотивированным, обоснованным и очень ответственным.

Еще более сложные ситуации складываются вокруг процедуры банкротства торговых сетей и сетей общепита. Невольно складывается впечатление, что наши всемогущие банкиры решили под шумок кризиса просто перехватить все самые лакомые кусочки потребительского бизнеса. Здесь они занимают особо непримиримую позицию – отобрать и продать! А интересы поставщиков товаров, которые тоже имеют законное право на возмещение своих товарных кредитов, банки просто не интересуют. Свои лакомые кусочки они отдавать не собираются, и давление на суд бывает просто беспрецедентным. Ведь кредиты, как правило, брались под развитие сети, под строительство современных торговых комплексов, расположенных в удобных и красивых местах, и продать такое залоговое имущество можно с существенной прибылью.

Для справки: за первый квартал этого года ежемесячно в больших и малых городах Украины рассматривалось около 14 тысяч дел о банкротстве и мелких предпринимателей, и крупнейших предприятий.

Камо грядеши?

А теперь давайте отвлечемся от высоких экономических материй и вернемся на грешную землю. Почти 70% украинцев на собственной шкуре ощутили прелести сотрудничества с банковской системой Украины. В докризисной стране все мы были «уважаемыми клиентами и партнерами». Теперь, когда пришли кризисные времена, партнерство как-то незаметно, но уверенно перешло в стадию взаимоотношений барина и холопа. Банки могут себе позволить и не отдавать нам депозиты, и коллекторскими кулаками вышибать из нас кредиты. А финансовые риски полностью упали на плечи рядовых людей и бизнеса. Прямо по Маяковскому: «Одному – бублик, другому – дырка от бублика». Народ сжигает себя на банковских ступеньках, а банкиры эти живые факелы в упор не видят.

Банкиры пускаются во все тяжкие: публикуют списки должников, баррикадируют свои офисы от владельцев депозитов, «отмораживаются» на любые требования и вопросы. Им можно всё, нам нельзя ничего. Ну, кроме разве что холопской позы: мол, дяденька барин, пощадите.

Но всё упорнее возникает ощущение того, что банковская система Украины, посеяв ветер, получит в ответ бурю. На уровне рядовых граждан ширится движение «Достали», на коллекторов уже появились антиколлекторы. А если к этому протестному движению подключатся промышленники и бизнесмены, если они подбросят в маленький костер недовольства своих дровишек, ситуация легко и быстро перерастет в большой пожар.

А что? А как по-другому? И прибыли, и риски нужно делить поровну. Другой версии честного финансового партнерства в мире не существует.

И если начнется серьезная война, то уцелеют в ней не больше двух десятков банков. И не тех, которые самые крупные. А тех, которые сегодня ведут себя честно. Которые согласны переложить на себя часть бремени финансового кризиса, чтобы не топить окончательно людей, бизнес и всю экономику страны.

Игорь Николаенко, газета ГОРОЖАНИН