Кто и как «отмывает» деньги в Украине, кто и как борется с «грязью»

«Когда человек отмывает деньги, то у него чудесным образом ниоткуда появляются активы». О том, кто и как отмывает грязные деньги в нашей стране, рассказал первый заместитель председателя Госфинмониторинга Алексей Фещенко.

Только в прошлом году Государственная служба финансового мониторинга, то есть украинская финансовая разведка, получила от банков и других компаний более 1 млн сообщений о финансовых операциях наших сограждан. Финансовые разведчики имеют доступ почти к любой информации о финасновой деятельности украинцев. Кроме того Госфинмониторинг тесно сотрудничает и обменивается информацией о подозрительных операциях и собственниках компаний в рамках так называемой Эгмонтской группы – организации, объединяющей финансовые разведки более 120 стран.

Фото Наконечная Анна/forbes.ua 

Финансовая математика

– По образованию вы математик, еще и кандидат физико-математических наук. Как так получилось, что вы занимаетесь борьбой с отмыванием грязных денег?

– Так сложилось исторически. У меня есть еще и экономическое образование. Я работаю в Госфинмониторинге с момента создания этой службы. Тут как раз необходимо решать математические задачи, связанные с обработкой огромных объемов информации. При этом определенные выводы иногда приходится делать при наличии неполной информации. Это интересная задача с точки зрения математики и построения компьютерной системы. Было интересно. Мы построили действительно неплохую систему мониторинга.

– Что, на ваш взгляд, общего между математикой и отмыванием грязных денег?

– Схемы отмывания, которые мы видим и которые создаются по всему миру, – это не простые схемы: кто-то украл деньги и положил их на депозит. С юридической точки зрения, конечно, это будет считаться отмыванием денег, но с практической точки зрения для преступника такая схема не имеет ценности, поскольку она проста, понятна, легко документируется и отслеживается.

Поэтому для отмывания денег, когда мы имеем дело с серьезными схемами, строятся большие сети из компаний, предприятий, связанных лиц. Доказать, что два предприятия связаны между собой, даже на основании документов будет достаточно сложно. Связей много, все эти цепочки и ниточки, которые идут от одной компании к другой или от одного человека к другому. Каждая сама по себе имеет небольшой вес и небольшое значение, но в совокупности оказывается, что слишком много связей. Под это дело тоже подводится определенный математический аппарат.

– Наши «мойщики» сильно отличаются от международных?

– Украина – часть мировой финансовой системы. Те методы, которые применяются во всем мире, используются и у нас.

– Можно сказать, что в отмывочном бизнесе время одиночек прошло, и сейчас этим занимаются только крупные сетевые структуры?

– Я думаю, что да. Исходя из того, что мы видим и отслеживаем. Один человек, конечно, будучи гением преступного мира, может придумать и построить какую-то схему. Но схема, которая реализуется в пределах одной страны, легко раскрывается. Поэтому для отмывания, как правило, используется несколько юрисдикций. А для этого необходимо привлекать юристов и консалтинговые компании в других странах.

– Это компании, которые рекламируют услуги по офшорному или налоговому планированию?

– Надо немного различать. Есть фирмы, которые предоставляют консультации по налоговому планированию. Если это происходит в рамках правового поля, то это возможно. Весь мир играет по таким правилам. Другое дело, когда, к примеру, я консультант, и ко мне приходит человек и говорит: «У меня есть постоянный поток денег от торговли наркотиками, и я получаю ежемесячно такую-то сумму наличными, и я хочу ее спрятать».

Это совсем по-другому оценивается с точки зрения закона, и даже на практике там строятся немного другие схемы. Потому что цель отмывания – скрыть связь между изначально грязными деньгами и деньгами, которые получились в итоге. Например, когда человек минимизирует налоги, у него все документы на руках – он ничего не прячет. Все оформляется юридически. Когда человек отмывает деньги, то у него чудесным образом ниоткуда появляются активы. Но под эти активы он показывает документы и утверждает, что все получено на законных основаниях.

– То есть в обоих случаях все законно?

– Юридически это разные процессы. Например, в Уголовном кодексе (УК) Украины есть понятие отмывания грязных денег: это действия, направленные на то, чтобы скрыть происхождение доходов и придать этим деньгам видимость законно полученных. Но отмыванию должно предшествовать предикатное преступление, в результате которого и получены незаконные доходы. Так вот УК говорит, что уклонение от налогов не является предикатным преступлением.

– Теми, кто уклоняются от уплаты налогов, ваше ведомство не интересуется?

– Человека, который уклонился от налогов, будут преследовать налоговые или правоохранительные органы. Но такие преступления не подпадают под нашу компетенцию. Хотя уклонение от налогов за пределами Украины будет предикатным преступлением в нашей стране и подпадает под нашу компетенцию.

Идеальных схем не бывает

– Как сейчас выглядит самая распространенная схема отмывания грязных денег?

– Все зависит от того, в какой форме поступают грязные деньги. Допустим, преступные доходы изначально находятся на легальных банковских счетах, тогда первая стадия – эти деньги спрятать. Например, мы сталкивались с ситуациями, когда отмывались деньги, полученные от киберпреступности, когда деньги на счетах находились за пределами Украины. Как правило, преступники пытаются обналичить эти деньги тем или иным образом, куда-то переслать, переправить, запутать следы. Нередко сумма дробится на мелкие части, они рассылаются в разные страны и потом только где-то собираются вместе.

– Но владельцы банковских счетов идентифицируются во всем мире…

– Всегда в этой схеме должен быть элемент разрыва цепи. Когда за деньгами тянется бумажный след, его стараются оборвать. Например, можно вспомнить самый первый в Украине задокументированный случай отмывания грязных денег. Он произошел еще до того как появилось определение «отмывание». Один бизнесмен перечислил деньги на свой счет в одной из европейских стран, пошел в банк и попросил на всю сумму купить сертифицированные бриллианты. С этими бриллиантами он планировал перейти через дорогу в соседний банк, там их продать и положить деньги на другой счет. Таким образом должна была разорваться цепь. Если один банк не знает, что клиент является держателем счета в другом банке, то проследить такую цепочку достаточно сложно. Но этого клиента поймали, если не ошибаюсь, сразу при выходе из первого банка.

– Какую самую запутанную схему отмывания вы разоблачили?

– Многие организаторы отмывания пытаются сделать очень сложной схему в стране происхождения. Но когда они выходят за пределы страны, то они расслабляются, теряют бдительность и их можно легко отследить. Например, нам удалось отследить схему, когда деньги из страны выходили, далее они дробились, перемещались со счета на счет. Но потом, когда они были аккумулированы в одном банке, их инвестировали обратно в Украину. Если брать только украинскую часть схемы, то связь между выходом денег и их последующим вложением проследить невозможно, так как документальных следов нет. Но благодаря информации от наших иностранных партнеров эта цепочка замечательно прослеживалась. При этом она подтверждалась не только перечислением денег, но и тем, что за различными компаниями, которые участвовали в этой схеме, стояли одни и те же лица.

– Вы добрались до бенефициаров?

– Нам важно даже не вычислить конечных бенефициаров – достаточно показать связь на уровне какого-то промежуточного звена. Например, когда мы видим, что разными компаниями управляет одно и то же лицо. Это вызывает подозрения и показывает, что есть связь между исходным преступлением и тем, куда деньги направляются.

– Как можно вычислить человека, который не подписывает документы, а управляет компанией только по телефону? Через прослушку?

– Да. Вы правы. Есть пределы компетенции Госфинмониторинга. Мы работаем только с документами, с финансовой отчетностью. Конечно, есть часть работы, которая лежит за пределами нашей компетенции. Такую информацию могут получить только правоохранительные органы в ходе оперативной работы.

– Вы с этими органами плотно сотрудничаете?

– Да, конечно.

В центре конвертации

– Насколько тяжело выявить конвертационный центр, занимающийся обналичиванием денег?

– Наша служба может выявлять такие структуры, используя два подхода. Первый: мы можем получить информацию от правоохранительных органов. Например, о том, что работает та или иная группировка, которая занимается профессиональным отмыванием преступных доходов. Тогда такая группировка просто разрабатывается, собирается и анализируется информация о их деятельности. Второй подход – это получение информации от субъектов первичного финмониторинга – банков и других организаций. Отмывание и конвертация, как правило, связаны с большим количеством денежных операций. Иногда суммы дробятся и проводятся в размере, который не подпадает под обязательный мониторинг.

Скажем, не 150 000 грн., а чуть меньше. И если банк такую информацию выявляет, она попадает к нам и может быть проанализирована. Банки выявляют так называемый профиль клиента. Условно говоря, если есть крупный промышленный комбинат, у него совершенно определенная картина входящих и исходящих платежей. У предприятия, которое имеет определенные признаки фиктивности, не ведет хоздеятельность и является всего лишь почтовым ящиком по пересылке денег, совершенно другая структура платежей.

– Такого клиента банк сразу должен увидеть?

– В большинстве случаев так оно и есть. Но, опять-таки, это еще необходимо доказать. Сразу говорить о том, что предприятие, которое обладает определенными признаками, связано с криминалом, наверное, нельзя. Законодательство по борьбе с отмыванием грязных денег построено таким образом, что создается первая линия по выявлению – это банк, он больше знает о клиенте, о его деятельности. Кроме того, банк имеет право задавать вопросы. Если компьютерная система банка выявила что-то подозрительное, то это сигнал для того, чтобы работник банка получил дополнительную информацию – задал вопросы и понял, с чем он имеет дело. То ли это предприятие ведет легальную деятельность и может ее объяснить, то ли это что-то подозрительное. А если это криминал, то тогда действия банка должны быть однозначными.

– Как часто сами же банки занимаются обналичкой?

– Я бы не стал без доказательств говорить о том, что банки организовывают подобные схемы. Если действует преступная группировка, и там речь идет о больших финансовых потоках, то, конечно же, они постараются иметь поддержку сотрудника финучреждения. Например, сейчас одним из судов рассматривается дело: сотрудник финучреждения как раз обвиняется в том, что он содействовал организованной преступной группировке в отмывании денег. В частности он способствовал тому, чтобы информация, которую банк видит, не попала в Госфимониторинг. Такой прецедент есть.

– Есть версия, что конвертационные центры неистребимы, потому что их крышуют сотрудники СБУ, а с недавних пор и НБУ…

– Это вопрос скорее не к Госфинмониторингу, а к правоохранительным органам, которые у нас имеют соответствующие полномочия – бороться, в том числе, и с коррупцией.

Госслужащие тоже этим занимаются

– Как часто, на ваш взгляд, отмыванием грязных денег занимаются крупные чиновники или нардепы?

– Я же не могу называть имена и фамилии…

– А род их деятельности?

– Конечно же, есть материалы Госфинмониторинга, которые связаны, в том числе, и с отмыванием доходов, к которому причастны, будем так говорить, госслужащие. Такие факты мы выявляем.

– Госслужащие высокого ранга?

– Я не могу об этом говорить, пока не будет решения суда.

– В мае Юлия Тимошенко отправила в FATF документы, которые якобы подтверждают отмывание бюджетных денег, потраченных на подготовку к Евро-2012. FATF уже как-то отреагировала?

– Я не буду говорить за FATF.

– Они могут, например, прислать вам запрос…

– FATF не имеет полномочий слать запросы по отдельным делам.

– Можете дать оценку, сколько всего в Украине за год отмывается грязных денег?

– Такую оценку могут дать судебные органы, которые выносят приговоры за отмывание.

– Сколько ежегодно вы предотвращаете отмывочных операций?

– За прошлый год нами в правоохранительные органы было передано 323 материала. Они касались не одной операции. Иногда в одном материале счет идет на тысячи и десятки тысяч финансовых операций. Там может быть очень много связанных лиц. По результатам расследования этих материалов в прошлом году был наложен арест или изъято имущество на 345 млн грн.

Автор: Алексей Комаха, Forbs-Украина