Год на войне: путь сапера

На улице Евгений всегда ходит в темных очках. Носит пышную рыжую бороду — говорит, что она его бережет. Боец говорит очень спокойно. Он не злится на тех, кто не воюет, не обвиняет всех в «измене» и врагов называет в основном «та сторона», «они». Возможно, такой вдумчивости научила профессия сапера, которую военный боготворит. Собственно, об особенностях этой работы, о хорошем и плохом страхе и о фатуме рассказывает начальник инженерной службы 11-го батальона «Киевская Русь» капитан Евгений Небибко.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ НА КАРАЧУНЕ

— Первая командировка на Донбасс началась в июле прошлого года. Сначала мы зашли на гору Карачун — там встретил свои 33 года. Оттуда пошли в Дебальцево, потом — в Чернухино, Никишино, Адрианополь и тому подобное. Во вторую командировку стоял в поселке Желанном, был в районе шахты «Бутовка» рядом с Донецким аэропортом.

Наш взвод строил блокпосты, инженерные заграждения, препятствия для врага и тому подобное. Техники было мало: один экскаватор и один трактор, которые не работали. Потом нас в Фащевке накрыли «Градами», и они сгорели. Больше ничего нам не давали. Но даже если бы была техника, ее сожгли бы на подступах к позициям. Дорога на подъезде к шахте «Бутовка» местами напоминает музей, потому что там стоит чуть ли не колонна сгоревшей военной техники — нашей и противника. Поэтому делали все вручную. Работали не только саперы, но и комендантский взвод, разведчики.

О НОВЕЙШИХ РОССИЙСКИХ БОЕПРИПАСАХ

— Основное правило сапера: не ронял — не поднимай. В зоне конфликта особо опасная «зеленка» — всякие лесополосы, рощицы. Враг часто минировал трупы. Также на востоке встречаем новые инженерные боеприпасы, разработанные Российской Федерацией. Например, «Пилка» или НВУ-П2, неконтактное взрывное устройство второго поколения. У «Пилки» осколки заточены в форме треугольника, отсюда название. НВУ-П2 имеет сейсмический датчик, считывает колебание почвы и отличает движения животного от человеческих.

«ЧЕМОДАНЧИК» САПЕРА

— Снаряжение у наших саперов устаревшее, времен Советского Союза. Ходим с комплектом инженерной разведки. Это — щупы, чтобы «щупать» территорию вокруг, «кошки», чтобы стягивать с поверхности предметы. Есть кусачки для проволоки, катушки с черно-белой лентой, флажки с буквой «М», чтобы замечать невзорвавшиеся боеприпасы. И деревянный ящик. Ничего сложного. В общевойсковом комплекте разве что флажков меньше.

ЧУДЕСА ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТИ И… БЮРОКРАТИИ

— Устали мы за этот год. Некоторые ребята стоят на передовой по сто дней. А там и не помыться нормально. У нас были проблемы с подвозом воды. Местные также перестали давать воду, потому что их запугали сепаратисты. А от постоянного мытья влажными салфетками — дерматиты и много других неприятностей.

Стройматериалы нам приходилось подбирать на брошенных блокпостах. В то время как противнику привозили машины с добротным лесом. «Кошки» мы делали сами — для этого купили сварочный аппарат. Иногда снаряжение привозили волонтеры.

Плохо, что нет общей электронной базы военных. Мне в Хмельницкий пришла недавно повестка. Там я стоял на военном учете в 2004 году, затем снялся с него, потому что учился в Каменце-Подольском. Не удивлюсь, если в Житомире, где служил в 95-й бригаде, меня тоже повестка ожидает.

Таких моментов много. Смешно и горько. Бюрократия, бумажка для бумажки — это тихий ужас. Жаль, что Крым слили. Если бы сейчас Крым был украинским, выключил бы мобильный телефон, взял бы палатку и поехал дикарем в Лисью бухту на все лето, чтобы никого не слышать и не видеть.

«СТРАХ — ЭТО НОРМАЛЬНО»

— Все ребята из моего взвода мне как младшие братья, независимо от возраста. Когда в чем-то сомневался, как руководитель старался не привлекать их к делу. Без острой необходимости не работал в сумерки и не разрешал этого ребятам. В сумерках легче всего ошибиться.

Страх — это нормально, это — чувство самосохранения. Все боятся. Когда перестаешь бояться, допускаешь ошибки. Но нужно разделять страх и панику. Панический страх — это очень плохо.

На передовой начинаешь верить в судьбу. У нас служил парень из Кировограда, Саша Козенко. Замечательный человек. Толковый, не пил, не курил, занимался спортом. Стояли на блокпосту под Чернухино, где у нас было много потерь. Тянули жребий, и Саше выпал отпуск. Он отдал это право другому парню. Вечером Сашу убило…

О ПРОТИВНИКЕ

— Уверен, что против нас воюют и достойные люди, которые имеют кодекс чести, а не только садисты и бандиты. Не оправдываю ту сторону, но хочется в такое верить.

Среди пленных противников встречались разные люди: местные наркоманы, бывшие осужденные, россияне. Были украинцы, которые больше десяти лет тому назад поехали в Россию, а затем вернулись убивать нас за деньги.

«В БАТАЛЬОНЕ — КАК ДОМА»

— Меня сильно бросало: Калининград, Хабаровск, Хмельницкий, Каменец-Подольский, Закарпатье, Житомир, Киев. Как дома чувствую себя в батальоне, со своими ребятами.

Мои корни — из Украины, ощущаю себя украинцем. Мне нравится Львов, Каменец-Подольский, Киев, привык к Хмельницкому. В Днепропетровске интересно. Хочу поехать в Карпаты, только не как в прошлый раз. Был в Карпатах по службе, в 2008 году, когда там ликвидировали последствия наводнения. Сейчас друг туда зовет.

«В МИРНОЙ ЖИЗНИ НЕ ХВАТАЕТ ИСКРЕННОСТИ»

— За этот год мы, бойцы, изменились. Со многими вещами теперь не могу и не хочу мириться. Мне не нравится, что люди часто лукавят. В мирной жизни не хватает искренности. На передовой было проще. Не получалось играть какую-то роль, рано или поздно человек проявлял свою сущность.

Сейчас планирую заняться здоровьем, хочу купить велосипед. У меня четвертая контузия, и в ближайшее время в боевых действиях не буду принимать участие, нужно немного прийти в себя. Не знаю, чем займусь дальше. Пока война продолжается, не могу думать о чем-то другом. Слишком много друзей погибло на востоке. Буду стараться всячески помочь ребятам. Например, в плане подготовки личного состава.

Так получилось, что трижды увольнялся из армии, но все равно возвращался. Сначала человек выбирает свой путь, а затем путь выбирает человека.

Автор: Мария ПРОКОПЕНКО, «День»