Легенды мирового шпионажа: Вильям Фишер по имени Рудольф Абель

В марте 1958 года, после ареста советского разведчика Рудольфа Абеля, директор ЦРУ Аллен Даллес сказал: «Я хотел бы, чтобы мы имели трех-четырех разведчиков такого уровня в Москве». Даллес почти ничего не знал о том, кем в действительности был Абель, иначе бы он понял, что в СССР ему было бы достаточно иметь лишь одного такого разведчика. Автор: Михаил Володин, Первая Крымская

Эта история произошла в Горьком (сейчас Нижний Новгород) в конце 60-х годов прошлого века. Ближе к вечеру два худощавых, ничем не примечательных старичка расположились на высоком волжском берегу, разложив на газете бутылку водки, два стакана и нехитрую закуску. Они пили, не чокаясь, о чем-то негромко беседуя. Вскоре к ним подошли шесть курсантов местной школы милиции, намереваясь препроводить злостных нарушителей общественного порядка в ближайшее отделение УВД. Видимо, они были со старичками не очень обходительны, а попросту говоря, хамили и к тому же попытались применить силу.

Через считанные секунды хорошо натренированные дюжие курсанты лежали на земле. Старички, не торопясь, допили водку, аккуратно убрали за собой мусор и разошлись по своим делам.

Когда курсантов, находившихся в полубессознательном состоянии, обнаружили, то вся милиция была поставлена на ноги. Однако вскоре все затихло. Более того, милицейское начальство сделало вид, что ничего не произошло. Эта история похожа на легенду, но один человек, работавший в ту пору в горьковской милиции, клялся и божился автору, что так оно и было. А дело замяли потому, что старички, замечательно владевшие техникой карате и джиу-джитсу, в прошлом были диверсантами и разведчиками-нелегалами, причем одним из них был не кто иной, как Рудольф Абель.

Приятель Капицы

Советскому разведчику Рудольфу Абелю на Западе посвящено множество публикаций. В некоторых даже высказывались предположения, что он имел своего двойника по имени Фишер, а потому уже невозможно установить, кто же, в конце концов, был резидентом советской разведки. На самом деле в биографии разведчика нет ничего загадочного. Вильям Генрихович Фишер родился в 1903 году в Англии в семье русских политэмигрантов. Его отец происходил из обрусевших немцев, был уроженцем Ярославской губернии. Мать, русская по национальности, была родом из Саратова. Своего сына они назвали в честь Шекспира. В 16 лет юный Вильям успешно сдал экзамен в Лондонский университет, но учиться там ему не довелось. В 1920 году семья Фишеров вернулась в Россию и приняла советское гражданство. Поработав три года переводчиком в отделе международных связей исполкома Коминтерна, Вильям Фишер поступил на индийское отделение Института востоковедения в Москве и успешно окончил первый курс. Однако затем он был призван на воинскую службу и зачислен в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа, где освоил профессию радиста. После демобилизации Вильям недолго работал в НИИ ВВС РККА, а затем был зачислен в Иностранный отдел ОГПУ, который занимался внешней разведкой. Там он познакомился с латышом Рудольфом Абелем — между ними завязалась крепкая дружба, которая связывала их многие годы.

В 1931 году Вильям Фишер вместе с женой и двухлетней дочерью Эвелиной выехал в свою первую спецкомандировку в Англию, где ему предстояло пробыть почти пять лет. Разведчик также работал в Дании, Норвегии, Франции и Бельгии, где он организовал сеть тайных радиоточек. Но, судя по всему, Фрэнк (оперативный псевдоним Фишера) занимался не только тем, что передавал радиограммы. Будучи уже на пенсии, он рассказал своему хорошему знакомому Кириллу Хенкину (автору книги «Охотник вверх ногами») о том, как во время командировки в Англию познакомился с молодым физиком Петром Капицей и уговорил его вернуться в СССР.

Полковник абвера

В июле 1938 года резидент советской разведки в Европе Александр Орлов запросил на Западе политическое убежище. Все, кто с ним работал, так или иначе оказались под подозрением. Лейтенанта госбезопасности Фишера сначала перевели в резерв, а 31 декабря 1938 года вообще уволили в запас. Первое время он перебивался случайными заработками, но через полгода устроился инженером на авиазавод. То, что он не имел высшего образования, никого не смущало — Фишер обладал феноменальной памятью и особым чутьем, позволявшим ему неизменно находить верное решение самых сложных задач. Особенно он любил решать математические задачи.

В сентябре 1941 года, после начала войны, Павел Судоплатов («1К» подробно писала о нем в прошлом номере) привлек Фишера к работе в своем отделе, занимавшемся организацией диверсионных групп и партизанских отрядов в тылу гитлеровских оккупантов. Поначалу Фишер преподавал радиодело слушателям куйбышевской разведшколы, но вскоре был отозван в Москву и принял участие в оперативных радиоиграх, включая легендарную операцию «Монастырь». Роль Фишера в радиоиграх была очень важной — дело в том, что у каждого радиста, работающего на ключе, есть свой почерк. Вильям Фишер отличался способностью виртуозно подделывать почерк любого радиста, что было одним из условий успешной радиоигры.

Несколько раз разведчика перебрасывали за линию фронта. Когда, уже будучи на пенсии, Вильям Фишер консультировал автора романа «Щит и меч» Вадима Кожевникова, то выказал знание мельчайших деталей работы разведчика в тылу врага. А в документальной книге Валерия Аграновского «Профессия: иностранец», написанной по рассказам другого знаменитого разведчика — Конона Трофимовича Молодого, описана такая история. Юного бойца разведгруппы Молодого забрасывают в немецкий тыл, но гитлеровцы его хватают, приводят в деревню, там в избе какой-то полковник. Он брезгливо посмотрел на явно липовый пропуск, выслушал сбивчивые объяснения Молодого, потом вывел арестованного на крыльцо, дал ему пинка и швырнул аусвайс в снег. Через много лет Конон Молодый встретил этого полковника в Нью-Йорке. Им оказался Вильям Фишер.

Безобидный художник Эмиль Гольдфус

В США Фишер был направлен после того, как вся советская резидентура там была буквально разгромлена. В сентябре 1945 года изменил шифровальщик советского военного атташе в Канаде Игорь Гузенко. Месяц спустя начали давать показания ФБР члены американской компартии Буденц и Бентли, которые были связанны с советской разведкой. Осенью 1945 года всех героев невидимого фронта из США пришлось немедленно отозвать. Инструктор, который готовил Фишера к работе в Америке, вспоминал: «С ним было легко работать, он великолепно ладил с любой техникой, обладал математическим складом ума, не говоря уже о его таланте художника. Такого человека не нужно было натаскивать, долго инструктировать — он схватывал все на лету».

Подполковник Вильям Фишер был направлен в США после личной аудиенции у Вячеслава Молотова. 12 октября 1948 года Фишер, получивший оперативный псевдоним Марк, выехал за рубеж. За короткое время он не только воссоздал на американском континенте советскую разведывательную структуру, но и организовал две крупнейшие агентурные сети: одна объединяла разведчиков в Калифорнии, Бразилии, Мексике и Аргентине, а другая действовала на восточном побережье США. Один из источников Фишера — высокопоставленный чиновник Пентагона немецкого происхождения — передал разведчику мобилизационные планы развертывания американских сухопутных войск в Европе на случай войны с СССР. 20 декабря 1949 года резидент советской разведки в США Фишера был награжден орденом Красного Знамени.

В 1955 году полковник Вильям Фишер попросил свое командование предоставить ему отпуск — в Москве умер его друг Рудольф Иванович Абель. Пребывание на родине произвело на Фишера тягостное впечатление — многие из тех, кого он хорошо знал по работе в годы войны, находились в заключении, а генерал-лейтенант Павел Судоплатов был под следствием, и все могло кончиться расстрелом. Улетая из Москвы, Фишер был в подавленном состоянии, сказав своему провожатому: «Эта поездка может стать последней». Предчувствия его не обманули — 21 июня 1957 года он был арестован.

Его подставил Серов

При аресте Вильям Фишер заявил агентам ФБР, что его настоящее имя Рудольф Абель. В российских публикациях часто утверждается, что тем самым он «дал понять центру, что речь идет о нем и что он попал в беду». Но в таком случае ему было бы лучше отправиться в тюрьму под именем Эмиля Гольдфуса. Более того, через несколько дней Фишер заявил следователям, что является полковником советской разведки.

Чтобы понять, почему Вильям Фишер поступил так, а не иначе, нужно вспомнить, что предшествовало его аресту. В марте 1954 года в помощь резиденту советской разведки был определен полковник Рейно Хейханен. Велико же было удивление Фишера, когда тот стал вести, мягко говоря, развеселый образ жизни. Несколько раз Вильям Фишер обращался в центр с просьбой отозвать Хейханена, но в течение трех лет обращения резидента оставались без внимания. Отозвали Хейханена лишь в мае 1957 года. Доехав до Парижа, он, как и следовало ожидать, прямиком отправился в американское посольство. 10 мая Хейханена на американском военном самолете доставили в Нью-Йорк. Узнали ли об этом на Лубянке? Конечно. Что в этой ситуации должен был предпринять центр? Вывести из-под удара всех, кого перебежчик мог сдать, в первую очередь Фишера. Но его не только не эвакуировали из США, ему за целый месяц даже не удосужились сообщить о происшедшем.

Расчет Москвы был точным: арестованному с поличным советскому агенту грозила неминуемая казнь, ведь незадолго до этого по обвинению в шпионаже американцы посадили на электрический стул своих соотечественников — супругов Розенбергов. Но в американском законодательстве существует норма — если преступник сдает прокуратуре подельников, то он может быть даже освобожден от уголовной ответственности. Пойдет ли полковник Фишер на предательство? На этот счет у Москвы не было сомнений — во время своего пребывания в СССР он в узком кругу критически отзывался о Никите Хрущеве и о председателе КГБ Иване Серове. Но зачем Кремлю было нужно предательство Фишера? Все очень просто — после этого его ближайшему другу и соратнику Павлу Судоплатову можно было предъявить обвинение в шпионаже и пустить пулю в затылок.

Но Кремль просчитался. Сразу почувствовав, что ФРБ все знает об Эмиле Гольдфусе, Фишер с ходу воспользовался новой легендой, назвав себя Рудольфом Абелем, тем более что он знал все детали этой легенды и ничем не мог навредить своему покойному другу. Единственное, в чем он мог быть обвинен, так это в незаконном въезде на территорию США (при аресте разведчику удалось уничтожить важные улики: шифровальный блокнот и ключ к радиокоду). Но после очной ставки с Хейханеном и обыска на конспиративной квартире, где был обнаружен целый арсенал шпионского оборудования, Фишер понял, что Лубянка его просто-напросто подставила. Он признал, что является полковником КГБ, но, вопреки ожиданиям Кремля, отказался от сотрудничества с американской разведкой.

30 лет тюрьмы и три тысячи долларов штрафа

14 октября 1957 года в Нью-Йорке начался открытый судебный процесс. ТАСС в день первого судебного заседания поспешило выступить с официальным заявлением, что среди советских чекистов нет сотрудника с фамилией Абель. Родина, таким образом, отказала разведчику в защите. У Вильяма Фишера был один шанс из ста избежать электрического стула. Во многом ему помог защитник Джеймс Донован, который в годы войны тоже служил в разведке. Но особую роль в том, что дело не завершилось смертной казнью, сыграли американские журналисты. Имя несгибаемого разведчика Рудольфа Абеля прозвучало на всю Америку, причем подразумевалось, что и в СССР работают несколько американских парней, которые точно так же даже под пытками не сдадут своих. Но их можно вызволить из темницы, обменяв на Абеля. Вердикт американского суда был таким: 30 лет тюрьмы и $3000 штрафа.

Вскоре Фишер узнал, что Павел Судоплатов был приговорен к 15 годам заключения. Это развязало ему руки. Добившись права переписки с семьей, Фишер пригрозил Кремлю, что поделится с прессой любопытными обстоятельствами своего ареста. На

Хрущева это подействовало. 10 февраля 1962 года на мосту Глинике, через который проходила граница между Западным Берлином и ГДР, был произведен обмен советского резидента на американского летчика Френсиса Пауэрса, самолет которого был сбит под Свердловском.

Пауэрса в США встретили как национального героя. Фишера заслали в закрытый для иностранцев город Горький. Хорошо хоть не посадили, ведь он беспрестанно требовал освободить Павла Судоплатова.

Слава настигла Фишера-Абеля лишь после его смерти, наступившей в 1971 году, когда он уже никому не мог рассказать, как все было на самом деле. Его биограф Кирилл Хенкин в связи с этим горько заметил: «Сейчас его вспоминают, сегодня он востребован. Для чего? Надо создать образ бесстрашного и скромного разведчика. Для этого идеально подходит фигура Вилли Фишера, немца, родившегося в Англии, который под именем своего друга латыша Рудольфа Абеля прославил героизм простого русского человека».