Киргизстан: украл – изнасиловал – женился. Маладэс!

Кыргызстан в мире стойко ассоциируется с кражей девушек и принуждением их к браку, а каждый пятый брачный союз между этническими киргизами заключен в результате похищения невесты. Суть таинства «обряда» и его последствия.

Похищение невест – больной вопрос для Кыргызстана. 16 марта 2012 года на Круглом столе «Борьба с насилием против женщин: опыт, реалии, перспективы» президент Ассоциации кризисных центров Александра Елиференко сообщила, что Кыргызстан в мире ассоциируется с кражей девушек и принуждением их к браку, а каждый пятый брачный союз между этническими киргизами заключен в результате похищения невесты.

10 апреля в первом чтении Комитет по законности, правопорядку и борьбе с преступностью парламента Киргизии одобрил законопроект, согласно которому кража невесты квалифицируется как тяжкое преступление с наказанием до 10 лет лишения свободы.

Сегодня кража домашнего скота квалифицируется Уголовным кодексом Кыргызстана как тяжкое преступление, а похищение невесты – менее тяжкое. Кража невест подпадает под две статьи УК КР: статья 154 «Принуждение к вступлению в фактические брачные отношения с лицом, не достигшим семнадцатилетнего возраста» и статья 155 «Принуждение женщины к вступлению в брак или воспрепятствование вступлению в брак». Так вот, согласно 165 статье УК КР, за скотокрадство можно получить до 11 лет лишения свободы с конфискацией имущества. За кражу невесты по 155 статье УК КР – от 100 до 200 расчетных показателей либо ограничения свободы до 3 лет.

Как рассказала депутат Айнуру Алтыбаева, ежегодно в Кыргызстане крадут около 15 тысяч невест. «Эти девушки – потенциальные жертвы традиций, – сказала Алтыбаева. – Для этого и предлагается законопроект, который ужесточает меры наказания для тех, кто крадет или намерен украсть молодых девушек. Мы предлагаем переквалифицировать умыкание девушек с менее тяжкого преступления на более тяжкое, наказание за которое предполагает до 10 лет лишения свободы».

10 мая омбудсмен страны Турсунбек Акун заявил в парламенте, что за последние три года в стране было зафиксировано 24 тысячи случаев похищения невест, причем большинство таких браков впоследствии распались. Роза Отунбаева говорила в конце 2011 года, что похищение невест – традиция киргизского народа, но отмечала, что похищенные невесты нередко кончают жизнь самоубийством.

Однако до милиции эти случаи, как правило, не доходят: в марте 2012 года старший прокурор Генпрокуратуры Мелис Асанбеков заметил, что за 12 лет милицией было зарегистрировано всего 159 фактов принуждения к вступлению в брак.

По последним данным, в Кыргызстане только за одни сутки совершаются 32 кражи невест и 6 изнасилований, сообщает ИА 24.kg. За один месяц крадут тысячу невест, а за год – 11 тысяч 800.

Невеста – часть движимого имущества

«Фергана» ознакомилась с Отчетом Фонда «Открытая линия» по изучению проблемы кражи невест в Кыргызстане (2010 год). Согласно этому Отчету, традиция «ала-качуу» (умыкание невесты) говорит о том, что невесту рассматривают в доме жениха как часть движимого имущества, которое должно приносить доход или какую-то пользу: рожать детей, вести домашнее хозяйство, в большинстве случаев – находиться в услужении у всех членов семьи жениха. Украденных строптивых девушек сначала просто уговаривают, расхваливая жениха, если это не помогает – им начинают угрожать, осыпая проклятиями и самих девушек, и их родственников. Если девушка упорствует, то их начинают унижать, оскорблять и применять методы физического воздействия вплоть до изнасилования.

Умыкание невест больше распространено в сельской местности, или его практикуют юноши из села: например, девушка, родившаяся в небольшом селе, уезжает учиться в город. Но ее похищают и снова увозят в село. Когда мужчин попросили ответить на вопрос, почему вы воруете невест, на первом месте среди причин была «любовь с первого взгляда». Далее шли «боязнь получить отказ», «спортивный интерес» и «традиции семьи». На момент похищения 49,6 процента девушек были хотя бы немного знакомы с женихом, а 50.4 процента никогда не видели своих похитителей раньше.

Как выяснилось, немаловажную роль в существовании такой традиции играет поведение родственников девушки: 40 процентов уговаривают свою дочь остаться в доме жениха, и только 30 процентов приезжают, чтобы забрать похищенную девушку домой. При этом 46 процентов девушек положительно ответили на вопрос, изменилась ли к худшему их жизнь после похищения.

«Мужчины крадут невест, потому что боятся услышать отказ»

О таком явлении, как кража невест, «Фергана» поговорила с директором Общественного фонда «Открытая линия» Мунарой Бекназаровой.

– Что вы можете сказать о реальных цифрах похищения невест? Различные источники (депутаты, НПО, МВД называют совершенно разные цифры)?

Мунара Бекназарова: Точные цифры, действительно, сложно назвать. Например, согласно исследованию «Похищение с целью женитьбы (ала-качуу) в кыргызском селе», которое провел профессор университета Филадельфии Рассел Клейнбах, в Кыргызстане в год воруют около 35 тысяч женщин. (Исследование Клейнбаха проводилось в 2004 г. в преимущественно этнической киргизской деревне (96%). Из 543 киргизских респондентов 374 (80%) ответили, что были украдены, десять из них больше одного раза. На момент умыкания средний возраст женщин – 20 лет и мужчин – 24 года, – ред.). Но он опрашивал женщин одного селения, и если верить его данным, то в этом селе около 80 процентов женщин вышли замуж методом похищения невест. Но при учете такой статистике надо смотреть глубже: есть принудительная кража, а есть добровольная, по договоренности, поэтому цифра в 35 тысяч смущает.

Из исследования Клейнбаха: «Данные исследований, произведенных в 1999 и 2001 годах, обеспечили подтверждение тому, что 50 процентов браков среди этнических киргизов заключаются в результате похищений. Эти данные также свидетельствуют о том, что до 66 процентов браков заключались без согласия. Первые два исследования привели к выводу, что примерно 33 процента этнических киргизок вышли замуж против своей воли в результате похищения невесты.

Данные 2004 года показывают, что 80 процентов киргизских браков в обследованном селе являются результатом похищений. Эти данные показывают, что 57 процентов этих браков были заключены без согласия. Исследование села в 2004 году указывает на то, что 45 процентов этнических киргизок выходят замуж против своей воли в результате похищения невесты. На основании обобщенных данных из трех исследований, мы предполагаем, что 35-45 процентов замужних киргизских женщин вышли замуж против своей воли, будучи похищенными невестами».

Наша организация начала заниматься этой темой с 2009 года, мы встречаемся с жертвами краж, узнаем детали похищений и то, как складывалась их дальнейшая жизнь. Мы проехали по регионам, но заходили, естественно, не в каждый дом. Мы выбирали специализированные места, откуда похищают чаще всего. Такими местами оказались педучилища – там «собрана» как раз необходимая целевая группа: девушки, приехавшие из сел учиться. Как правило, похищают не городских, а именно сельских. И в Бишкеке похищают не городских, а приехавших, тех, кто живет на квартирах. А как похищают? В семьях будущих женихов идут разговоры о том, что там-то учится хорошая девушка, или что у такого-то дочь красивая и работящая. То есть обсуждают критерии, которые подходят семье. И люди «выезжают на охоту».

– Похищение невесты – это традиция?

– Это вечный спор. Я думаю, что здесь надо обращаться к истории. У нас есть декрет Каракольского уезда, где указано, что похищение девушки наказывается штрафом. И штраф зависит от сословной принадлежности нарушителя. Исходя из этого исторического документа, можно сказать, что похищение преследовалось и наказывалось.

Однако сегодня кражи невест стали сопровождаться второстепенными целями преступного характера, например, доведением до самоубийства. В Караколе в прошлом году повесились две «украденные» молоденькие студентки пединститута. Последняя девушка, которая обратилась к нам за помощью, была «продана в замужество» своей подругой, а та сделала это за вознаграждение, и здесь уже присутствует элемент торговли людьми. Еще в Караколе был случай, когда девушку украли, чтобы отомстить ее отцу. Девушку выкрали и изнасиловали, а когда поняли, что им грозит статья, выставили дело так, что это было похищение с целью вступления в брак. Еще одну девушку похитили – и она осталась жить с нелюбимым человеком, потому что была сиротой, у них даже родилось трое детей… Но эта несчастная жизнь закончилась ужасно: муж ее убил, вначале нанеся ножевые ранения, а затем облил бензином и поджег. Потом объяснял, что это на почве ревности, якобы его друг был у них дома, и у него что-то случилось с его женой…

Фото inkg.info

«Некоторое время «ала качуу» широко воспринималось в опубликованной литературе в качестве традиционной киргизской практики. Однако среди киргизов нет консенсуса в отношении того, считать ли «ала качуу» «кыргызской традицией». Разговоры с пожилыми людьми и молодежью показывают, что это не является традицией. Существует определенная сложность при переводе «ала качуу» на русский и английский язык. По-киргизски «ала качуу» дословно означает «забрать и убежать».

В 1938 году Фаннина Хале описывала практику краж и утверждала, что случаи похищения невест в Центральной Азии были просто «символической реликвией» более распространенной и насильственной практики. Другие исследователи Турсунов и Абдылдаева пишут, что «ала качуу» в качестве практики может уходить своими корнями в традицию, которую можно проследить в древней истории киргизов, когда мужчины похищали достигших брачного возраста молодых женщин из соседних племен с целью уничтожения противников и увеличения своих собственных кланов. Женщину увозили в дом к предполагаемому жениху, где она могла попытаться освободиться, если желала этого. Абрамзон утверждает, что исторически похищение невест без их согласия не было общепринятым.

Похищение невесты как форма женитьбы было скорее редкостью. Если у желающего жениться мужчины не было средств для оплаты калыма, тогда он сначала оплачивал небольшую сумму, а затем договаривался с женщиной о ее похищении. После этого отец мужчины должен был посетить отца женщины и попросить прощения за своего сына. Этот визит называется «алдына тушуу». После примирения мать невесты посещала родителей жениха, привозя с собой приданое. Согласно А. Джумагулову, мужчина похищал невесту в тех случаях, когда его родственники были влиятельными людьми и могли поддержать его, или же когда сваты молодого мужчины не были успешны, или родители невесты возражали против брака. Как правило, похищение происходило с согласия невесты.

Каримова и Касыбеков пишут, что в XVIII-XIX веках похищение девушки было единственным способом пожениться для влюбленных, если они не могли сделать это из-за несогласия родителей или финансовых проблем. Различное социальное положение не позволяло бедному парню жениться на дочери бая. Весь семейный род противостоял бы этому несоответствию. Единственным выходом было «ала качуу». При этом они указывают, что в древности общество жестоко наказывало юношу за такое дерзкое действие. Похитителей невест забивали камнями до смерти или сбрасывали с минаретов, включая Башню Бурана».

В настоящее время опубликованная литература, интервью с учеными и доказательства нашего текущего исследования указывают на то, что до 20 века практика похищения невест была редкой (как с согласия, так и без него), а поэтому и не являлась «традицией». Наша теория во время написания этого документа состоит в том, что в «древние» времена, когда киргизские племена были все еще кочевыми, иногда мужчины одного племени похищали женщин другого племени для женитьбы (ала качуу). Однако это не было нормальным или обычным способом заключения браков. Традиционный брак был организованным, или, по крайней мере, одобренным, родителями, либо внутри племени, либо между племенами».

Из исследования Рассела Клейнбаха.

Отмечу, что если раньше украденные невесты практически не уходили от мужей, то сейчас иногда уходят. На юге был случай, когда девушка хотела уйти, а бабушка мужа легла поперек порога и заявила: если переступит, то в жизни девушки будет несчастье. Но девушка смело перешагнула через женщину и живет сейчас с тем, за кого и хотела выйти замуж. А ведь многие остаются в чужом доме именно из-за боязни проклятий и того, что их потом будут попрекать соседи и родственники: мол, побывали в чужом доме и вернулись, и теперь «не чистые». На украденную девушку всегда начинают психологически давить разные «бабушки» (родственницы жениха), говоря, что они все так выходили замуж, что так положено и что если уйдешь, то опозоришь себя, и что если человек вышел замуж по любви, то не факт, что он потом не разведется, – и так далее…

Одну девушку будущий муж изнасиловал – лишь бы она от него не ушла. Но она все равно его бросила, но потом почувствовала себя «испорченной» и решила, что если когда-нибудь и выйдет замуж, то только за разведенного мужчину или за человека с ограниченными возможностями (инвалида), что «большего» не заслуживает. В итоге она вышла замуж за разведенного мужчину с тремя детьми. Но прежде все ему честно рассказала – и они договорились, что она не говорит плохого слова о его детях, а он не вспоминает ее историю. Но договор не сработал – всю жизнь, пока муж не умер, женщина выслушивала упреки, что вышла замуж не девственницей.

– Кому выгодно преподносить кражу как красивую киргизскую традицию?

– О кражах невест снимают фильмы. Мы брали интервью у кыргызстанского режиссера Нурбека Эгена (в последнем фильме Эгена «Пустой дом» насильно выданная замуж невеста после брачной ночи сбегает от мужа). Эген считает, что нельзя представлять кражу как традицию. Я беседовала и с еще одним нашим режиссером, Эрнстом Абдыжапаровым. Вот он создал свою семью посредством похищения. Абдыжапаров рассказал, что в его село приехала красивая девушка, понравилась ему – и он с друзьями ее украл. И она потом благодарила мужа.

Я думаю, что во времена СССР похищения встречались чаще. Социальный статус много значил, сельскому пареньку нравится девушка, но он не может к ней подойти: вдруг откажет? Или скажет что-то по-русски (городские лучше знали русский язык), а парень не сможет ответить? А это удар по самолюбию.

Так вот, в своем фильме «Боз салкын» Абдыжапаров рассказывает, как чабану надо было ехать в горы. Но нужна помощница – и он решил жениться на одной сироте. Но в назначенное время девушка не вышла из дома, однако в это время мимо проходила другая девушка, городская, которая только что поругалась со своим парнем.

И в машину засунули эту девушку. И Абдыжапаров говорит, что его герой поступил как истинный джентльмен, не выставил украденную девушку на улицу. Он ее не трогал, и она жила у него в доме, так как была обижена на своего парня. Потом их отправили на джайлоо, он начал ухаживать за ней и в итоге покорил ее, она полюбила его. Такие фильмы, которые показывают по центральному телевидению, и где все так красиво и романтично, формируют общественное мнение, – и никто не задумывается, что по сути, это нарушение прав женщин.

Элемент романтизации способствует кражам невест. Когда мы задавали вопросы мужчинам и девушкам, почему невест похищают, на первом месте стоял ответ: мужчина боится, что пострадает его самолюбие в случае отказа девушки. Хотя предыдущие исследования показывали, что воруют по экономическим причинам, якобы так меньше платить выкуп (калым), меньше расходы на свадьбу. Ничего подобного. Насколько мне известно, калым все равно платить надо. Так как разозленные родственники девушки идут выяснять отношения, то другая сторона старается их задобрить хорошим калымом.

– Какой размер калыма?

– Разный. Чуйский регион оказался самым дешевым, платили по 15-20 тысяч сомов. А вот в Нарыне, Таласе выкуп больше – от тысячи долларов…

– Вы как-то пытаетесь переубеждать родителей, чтобы они принимали похищенных дочерей обратно?

– Мы сейчас начали менять направленность социальных роликов. Если раньше мы говорили о том, что воровать невест плохо, то сейчас мы акцентируем внимание на том, чтобы девушки уходили из дома похитителя, а родители принимали бы их обратно. Надо убеждать, что похищением жизнь не заканчивается, что лучше уйти от нелюбимого мужа, чем кончать жизнь самоубийством.

Но каждому свою голову не приставишь. В Токмаке я встретила женщину, которую когда-то украли – но родители забрали ее обратно в семью. Через 20 лет после «похищения» она встретилась с тем, кто ее украл. И вот она рассказывает, что он стал такой состоятельный, ездит на джипе, а она живет с алкашом – и теперь попрекает свою мать, мол, зачем ее тогда забрали обратно? И она сама, если ее дочь украдут, ничего жениху не скажет. А если вашей дочери попадется алкаш, говорю я ей, что будете делать?

– Какие последствия имеют кражи невест?

– Незарегистрированные браки, незапланированные дети, бесправные женщины без имущества – ведь часто такие браки официально не оформляются, известны случаи, когда после гибели мужа его родственники отнимают у жены последнее… А она из-за отсутствия регистрации не может рассчитывать на социальный пакет.

Но лично для меня на первом месте стоит не материальный аспект. Без любви нет никакой близости. Как можно жить, делить постель, рожать детей в таком браке? Дети должны рождаться в любви, вот что главное! А что будет, если он ее изнасиловал, и она родила ребенка?! Материнский инстинкт проснется, она захочет любить этого ребенка. Но из бесед с женщинами я знаю: когда «украденная» жена ругается с мужем, она может ему сказать, что он, подлец, украл ее – и ребенок весь в него. Такая эмоциональная, психологическая обстановка, естественно, отражается на семье.

Женщина тоже чего-то хочет добиться в жизни, а таким браком ей как бы обрезают крылья. И как она может научить своих детей чего-то достигать в жизни, какая у ее детей будет самооценка?

– Почему до сих пор не могут увеличить наказание за кражу невест?

– По статистике за 2009 год у нас было зарегистрировано 596 преступлений против собственности (кражи) и только одно «принуждение к вступлению в брак», хотя говорят о 15 тысячах в год. Такая статистика показывает, что для людей важнее диван, мобильный телефон, баран, о краже которых заявляют в милицию. Конечно, это нас шокировало. Мы обращались в Жогорку Кенеш (парламент) по этому вопросу, но депутаты больше склоняются к увеличению сроков за скотокрадство. А что касается кражи женщин, то депутат Алтыбаева рассказывала: на заседаниях Комитетов все соглашаются, что нужно ужесточить наказание, а на общем голосовании получается другая картина.

Мы также разговаривали с судьями о том, что несправедливо давать настолько разные сроки за скот – и за девушку. Судья объяснила, что они не рассматривают эмоциональную сторону вопроса, и что это все разговоры – про нарушения прав человека, суициды, кражи по 15 тысяч женщин в год… Суду нужны конкретные заявления. Коллегии собираются по тем вопросам, где есть массовые заявления. А тут, говорит судья, смотрите: одно заявление по похищению невесты и пачка (596 заявлений) по краже скота. Какой вопрос будет приоритетнее?!…

Сейчас НПО лоббируют вопрос, чтобы заявления принимались не только от жертвы, но и от ее представителя, так как зачастую сама жертва находится в изоляции.

В рамках исследования некоторые девушки рассказывали, что при регистрации заявлений милиционеры беспокоятся вот о чем: если заявление зарегистрировано, то ему надо дать ход и потом отвечать по каждому случаю. Как правило, когда заявление подано, сторона мужа начинает беспокоиться (зачем им срок получать, когда можно пойти и поговорить) – и они пытаются договориться со стороной жены. И договариваются. И что получается? Ход заявлению дан – а его приходится отзывать. Поэтому милиционеры неохотно регистрируют такие заявления.

* * *

В Кыргызстане мужчины воруют невест, потому что боятся услышать отказ: так и проще, и дешевле, да и женщине сразу объясняют, кто тут главный: конечно, тот, кто сильнее и наглее. Женщины боятся возвращаться домой после похищений и калечат жизнь и себе, и своим детям. А общество снисходительно смотрит на эти «игры молодежи», видя в них возвращение к истокам и «вековую традицию». Но за этой традицией нет никаких веков – за ней стоят закомплексованные и неуверенные в себе мужчины, забитые женщины, стоимость которых определяется наличием девственности, и семьи, которые ценят своих дочерей дешевле баранов.

Автор: Екатерина Иващенко, Международное информационное агентство «Фергана»