Контрабанда и Шереметьево. Репортер поработал на проверке багажа пассажиров на легендарной таможне

До недавних пор эта служба была одной из самых закрытых. Конечно, мы имели возможность читать о задержанных таможенниками наркокурьерах или скупых любителях «Картье» и даже сталкивались с инспекторами лицом к лицу, пересекая границы России. Но что по сути мы знали об их работе? Ни-че-го! Корреспондент «МК» решила восполнить этот досадный пробел и провела один день на Шереметьевской таможне.

 Мой рабочий день начался в девять утра на служебном входе в терминал F. Форму мне, правда, не выдали: стажерам она не полагается. Зато я получила сразу два задания: сидеть на телефоне, подзывая к трубке инспекторов, и параллельно заполнять журнал, фиксируя перемещение сотрудников смены между шестью терминалами аэропорта.

фото: Наталия Губернаторова

Через два часа, увидев, как я томлюсь и ерзаю на стуле, инспекторы снизошли до меня и пригласили на таможенный пост в зеленом коридоре. Вообще-то коридоров тут два. Зеленый — для тех, кто не везет с собой подлежащих письменному декларированию товаров, и красный — для обладателей вещей, нуждающихся в таможенном декларировании. Но пассажиры идут по нему так же редко, как дожди в Африке в засушливый сезон, что легко объяснимо: скажите, кто горит желанием добровольно платить таможенный сбор, если есть шанс пронырнуть, минуя его? Вот большинство и ломится через зеленый коридор, даже если в чемоданах полным-полно дорогих шмоток и элитных часов.

Благодаря этому львиная доля сюрпризов поджидает сотрудников таможни именно здесь. Может, и мне как новичку повезет?

Вопрос на засыпку: знаете ли вы, по каким ценам завозятся в страну плазменные телевизоры? По ГОСТАм 1975 года, когда этой самой «плазмы» и в помине не было. Вот и считайте, сколько можно наварить на товаре с учетом разницы ценовой политики с диапазоном в 40 лет. Как завозят контрабанду в Украину, и о чем давно знают на таможне

Все коррупционные расклады на таможне Украины – откровения судебного эксперта

Вместе с инспектором Сергеем, жгучим брюнетом, рассматриваем проплывающие на экране картинки. Редкий случай, когда копаться в чужом белье — не только не предосудительно, но и, наоборот, крайне полезно с точки зрения спокойствия и безопасности страны. Ладно бы, если ввозили только незадекларированные товары. Но ведь около 20% всех обнаружений приходится на долю наркотиков!

В отличие от наметанного глаза Сергея, способного за доли секунды определять, что же все-таки там, внутри багажа, прячется, я в силуэтах вещей с трудом опознаю знакомые предметы. Вот вроде бы часы… Эта штука напоминает… кошелек. А тут… пустая трехлитровая банка? Странно, зачем пассажир тащит ее через границу? Впрочем, инспектора это, в отличие от меня, не смущает. Главное, что перемещаемый предмет не находится в списке запрещенных.

Но если у таможенника появляется хотя бы тень сомнения, ее лучше тут же развеивать досмотром. Так, Сергей недавно во время «рентгена» увидел на мониторе едва заметные уплотнения в чайных коробках, остановил владельца чемодана для досмотра и не прогадал: мужчина вез из Дели в Москву пересыпанные чаем драгоценные и полудрагоценные камни. Семь с лишним тысяч штук изумрудов, сапфиров, аметистов общей стоимостью 2,5 миллиона рублей! Сокровища незадачливого «раджи» были конфискованы, а в отношении него самого возбуждено дело по статье «Уклонение от уплаты таможенных платежей». Минимальное наказание по ней составляет штраф от 100 тысяч рублей, максимальное — лишение свободы на срок до двух лет. Правда, на практике в тюрьму за такую контрабанду в основном не сажают, карают рублем. Сможет вернуть себе мужчина и камушки, но только после вынесения приговора, оплаты штрафа и оформления груза по всем таможенным правилам.

Как-то судьба столкнула тогда еще рядового инспектора линии таможенного контроля, а ныне начальника отдела специальных таможенных процедур на пассажирском посту Шереметьевской таможни Руслана Акименко с вьетнамцем, который на первый взгляд всего-навсего шествовал через зеленый коридор в застегнутом на все пуговицы плаще. Ну и вроде как очертания его тела были несколько крупнее, чем можно было бы предполагать, глядя на его тонкие ноги.

Во время «вводной» беседы про причуды климата Руслан как бы случайно уронил паспорт гостя на пол, а поднимать не стал. Вьетнамец же, как ни силился, ни нагнуться за документом, ни присесть на корточки, чтобы его подобрать, так и не сумел. Когда по просьбе инспекторов он печально расстегнул плащ, все ахнули: под ним у товарища был надет самодельный жилет со множеством кармашков. В каждом карманчике — стопка купюр. После пересчета наличности оказалось, что мужчина «пригрел» на себе 880 тысяч долларов. По его словам, деньги он вез своим будущим партнерам по бизнесу из России.

фото: Наталия Губернаторова

Ватсоны против глотателей

Курсируя следом за новым своим наставником, еще одним Сергеем, но на этот раз блондином, я вслух недоумеваю: ну как вам удается «выхватывать» из многотысячного потока приличных людей тех, кто претендует со своим грузом на статью УК?

Сергей считает, что «виной» всему дедукция. У его коллеги Ивана другое объяснение телепатических способностей инспекторов: «Есть у нас такой орган — таможенная чуйка, благодаря которой и происходят задержания. Просыпается она, правда, не сразу, а на третьем-четвертом году службы».

Так вот, благодаря то ли дедуктивному методу, то ли этой самой загадочной чуйке, Сергей-блондин недавно внес в свой послужной список весьма примечательный эпизод.

В один из осенних деньков таможенный пост в «Шереметьево» проходил мужчина-эквадорец. Точнее сказать, проезжал в инвалидной коляске, поскольку одна нога у него была перебита и не действовала. А пострадала конечность якобы в результате дорожной аварии.

Показав инспекторам направление в ЦИТО, где ему будто бы назначена операция, инвалид тяжело вздохнул. Мол, вымотался за многочасовой перелет (а добирался мужчина в Белокаменную и вправду долго: из Эквадора транзитом через Амстердам). Однако Сергей, вместо того чтобы поддаться жалости, насторожился: почему на бумаге у жертвы аварии фигурирует в качестве поврежденной правая нога, тогда как в действительности перебинтована левая? Роковая нестыковочка.

Стал инспектор «раскручивать» инвалида, и на тебе — «глотатель»! Да не какая-нибудь мелочь, а наркокурьер, перевозивший в себе несколько десятков контейнеров с концентрированным кокаином (по 30–40 граммов в каждом). Наркоту эквадорец заглотил еще на родине, но по пути случился незапланированный физиологический сбой — часть контейнеров вышла из него при опорожнении кишечника. Добравшись до Амстердама, он попытался снова вернуть их в желудок, даже оливковым маслом смазал, чтобы легче проскользнули по пищеводу, но не смог.

Ничего мужчине не оставалось, как покидать наудачу контейнеры в сумку. Но большая часть смертельно опасного груза на тот момент все еще находилась в его желудке. Как потом признался эквадорец, за работу ему обещали жалкие 8 тысяч долларов. При этом общий вес партии превышал килограмм (!) и его рыночная стоимость оценивалась в полмиллиона долларов! Сейчас мужчина ждет суда. По российским законам ему грозит срок от 15 до 20 лет. Кстати, гипс не был частью спектакля — у этого пассажира действительно была травма ноги, и, если бы не проницательность инспектора и ошибочная справка, возможно, зелье попало бы по адресу.

фото: Наталия Губернаторова

А барабан — не мой!

В зависимости от того, откуда прибывает самолет, можно прогнозировать, что именно будут, вероятнее всего, везти наркокурьеры. Южная Америка — кокаиновое направление, Средняя Азия специализируется на героине. Из Индии прут вдобавок ко всему еще и гашиш с марихуаной. Таблетки, содержащие сильнодействующие вещества (морфин, кодеин), попадают в Россию из Европы (например, из Бухареста). Париж и Амстердам традиционно в группе риска, так как это пересадочные пункты для тех же латиносов. Но, даже зная потенциально наркотические маршруты и умея выделять из толпы субчиков с нутром контрабандистов, обнаружить «дурь» крайне непросто.

Куда только (помимо своих желудков) ее не прячут от ока таможенного — и в детские куклы пихают, и в рамы великов, и в аэрозольные баллончики, начиняют ею грецкие орехи, гранаты и внутренности ноутбуков. Даже в каблуки сапог помещают. А для маскировки обертывают «груз» копиркой, почему-то считая, что она делает наркотики невидимыми для лучей рентгеноскопа.

И все-таки самая сложная для обнаружения категория — это глотатели. Говорят, что перед транспортировкой они сутки не пьют и не едят, чтобы во время перелета в туалет не потянуло. Но реакцию человеческого организма до конца все равно предсказать невозможно. Еще один факт: если раньше «емкости» для перевозки делали из обрезанных шприцев, то сейчас курьеры переходят на новый вид контейнеров — из презервативов. Кстати, такую «тару» как раз использовал эквадорец.

Стремление перехитрить стражей закона неустанно толкает курьеров на поиск новых способов транспортировки. Как-то инспектор нашел девять килограммов гашиша в индийском барабане. Владелец инструмента сделал круглые глаза: «Простите, но я при чем? Я его на рынке купил. Что продали, то продали». Однако в такие совпадения сложно поверить даже далекому от наркосыска человеку, и уж тем более тем, кто сталкивается с фантазиями наркоперевозчиков на регулярной основе.

Увы, статистика утверждает, что от общего оборота наркотиков в мире ловится не больше 7%. Тем ценнее каждая новая находка!

Скупой остается ни с чем

С пяти вечера началось горячее времечко: пошло много проблемных рейсов. В частности, из Китая, откуда валом валят челноки, которым таможенные законы не писаны. Чтобы не платить сборы, они выдают оптовые партии за вещи, будто бы купленные для личного пользования, часто нарушая стоимостную или весовую квоту, или обе сразу.

Вместе с инспектором Лилианой стоим в зале прилета и высматриваем потенциальную «клиентуру», стремящуюся проскользнуть в обход таможенной пошлины.

— Вон, смотри, молодой человек с маленьким чемоданчиком, — Лилиана показывает в сторону розовощекого юноши в строгом черном полупальто. — Он явно из командировки. Ну или студент. А за ним идет мужчина с большой телегой, нагруженной сумками и обвязанной широким скотчем. Видишь? Так любят упаковывать поклажу наши оптовики.

Конечно, нельзя исключать того, что мужичок с багажом, оформленным в челночном стиле, просто накупил про запас дешевых вещиц для личного гардероба. И все же такого лучше прощупать. Разговором. И потом уже решать, куда его отправлять: на подробный досмотр или восвояси.

Раскалывать пассажиров таможенники тоже умеют мастерски. Вот, к примеру, везет дамочка 15 шуб разом. Конечно, инспекторов это обстоятельство не может не заинтересовать. А она им в ответ с вызовом: «Так это я же не только для себя, но и для подруг». «А назовите-ка нам имена ваших приятельниц? А кто они такие?..» Слово за слово, и если легенды ненатуральные, то они под градом каверзных вопросов тут же начинают разваливаться на глазах. Ну и паспорт, конечно, помогает. Если гражданочка по три раза в месяц ездит в Китай, к гадалке ходить не надо — челночит.

Кстати, если человек (будь то обычный гражданин или коммерсант) попадается на нарушении норм беспошлинного ввоза, то его ждет в лучшем случае штраф (до двукратной стоимости товаров), в худшем, по усмотрению суда, к денежным санкциям может добавиться конфискация товара.

Еще один навык таможенника со стажем — мастерство эксперта-оценщика. Рентгеноскоп, при всей его проницательности, не может подсказать истинную стоимость нарядов или украшений (особенно если речь идет об элитных вещах или аксессуарах). Это должен делать инспектор. На глаз. Если он ошибется и впоследствии окажется, что товара в багаже лежит меньше чем на 10 тысяч евро, пассажир может написать на него жалобу. Так что с годами сотрудники таможни обучаются удивительным вещам. К примеру, по одному лишь размеру коробки из-под часов и по распределению металлических крепежей определять компанию-производителя.

Тесты кандидатского уровня

Таможенником может стать почти любой человек, «обремененный» дипломом о высшем образовании и знанием английского. Но вход в профессию пролегает в том числе и через собеседование у психолога. Интереса ради напрашиваюсь на него и я. Моя визави — главный государственный таможенный инспектор отделения психологической работы Шереметьевской таможни Надежда Мерзлякова — усаживает меня в кресло прямо в зале прилета и просит рассказать о себе, о своих увлечениях, интересах и целях. Со стороны такое общение больше похоже на светскую беседу, чем на психологическое тестирование, но это заблуждение. На самом деле психолог оценивает каждый жест, каждый взгляд, темп речи и даже дыхание, а не только то, о чем говорит кандидат.

После первого этапа соискателей прогоняют по различным тестам, которые в конечном итоге или подтвердят (что чаще всего и бывает), или подкорректируют сложившееся у специалиста представление об их характере и способностях. На самых «крепких орешков» имеется полиграф.

Я, впрочем, от дальнейших мытарств была избавлена. Вместо этого Надежда Кузьминична показала мне кабинет психологической разгрузки, с шикарным массажным креслом цвета кофе с молоком, аромалампами и гигантской плазмой, на которой особенно эффектно смотрится релаксирующее видео. Да, хорошо тут у них. Вот бы в редакции такую чудо-комнатенку соорудили. Эх, мечты! От них меня отвлекает Надежда Мерзлякова, готовая озвучить свои соображения на мой счет:

— Вы достаточно открытый и общительный человек, умеете слышать собеседника, но при этом вы еще и очень свободны. Не будет ли вам тесно в должностных рамках? — деликатно вопрошает психолог, и на этих словах я понимаю, что шансы мои близки к нулю.

— Мне кажется, что вы не склонны к подчинению и в социально значимых ситуациях возможны были бы конфликтные ситуации с начальством, я бы вас все же не рекомендовала на должность инспектора, — деликатно подводит черту Надежда Кузьминична.

«Скелеты» в чемоданах

Психологи занимаются не только кандидатами, но и действующими сотрудниками таможни. Причем каждый день. Работа-то у тех нервная. Народ такой, что стоит только его остановить, как сразу начинаются претензии: «А почему именно я? Сто человек прошли, и вы их не остановили. А я что, самый не внушающий доверия?» Инспектор должен оставаться спокойным, даже если его начинают оскорблять. Ну или кусать… Был случай, когда сотрудника таможни искусала пассажирка, защищая свою сумку от досмотра. Самое интересное, ничего запрещенного у нее не нашли. Просто у дамочки случился нервный срыв.

А вообще инспектор таможни, как я успела понять к концу своей смены, — это ас не только в психологии и оценке, но еще и юрист (ему нужно знать и применять на практике таможенный, административный, уголовный, гражданский и трудовой кодексы), и делопроизводитель (бумажной работы тут тоже хватает). При внешней монотонности трата энергии у таможенников бешеная — за 12-часовую смену через терминал проходит от 25 до 50 рейсов.

На каждом борту — от 150 до 300 человек. И у каждого свои капризы, причуды и «скелеты», только в данном случае не в шкафах, а в чемоданах. Не каждый способен выдержать оборотную сторону престижной профессии и сдать экзамен по человековедению, без которого тут никуда. Зато те, кто остается, с годами обучаются поистине мастерски разбираться с багажом чужих претензий и преступных тайн, извлекая их на свет и тем самым защищая от них нас с вами.

Автор:  Ирина-Лика Сухова,  «Московский комсомолец»