Шесть мифов о мигрантах
Нет, пожалуй, в российской политике более мифологизированной темы, чем иммиграция. Оно и понятно: борьба с «чужими» объединяет и либералов, и охранителей, и просто жлобов, что чужих не любят и боятся. Поэтому с мифами никто не спорит – ими просто оперируют, не задумываясь. Они нечто вроде общего языка для обычно не понимающих друг друга групп. Языка, искажающего суть.
1. Россия переполнена иммигрантами: она – вторая в мире по числу мигрантов после США.
Технически это верно: согласно отчету Отдела населения Департамента социально-экономических вопросов ООН за 2013 год, в США живут 45,8 млн человек, родившихся за пределами страны, в России – 11 млн. Но уровень иммиграции гораздо правильнее оценивать не в абсолютных цифрах, а в процентах к населению. В России иммигранты составляют 7,7% населения страны. Для сравнения: в Объединенных Арабских Эмиратах – 83,7%; в Австралии – 27,7%; в Казахстане – 21,1%; в Ирландии – 15,9%; в США – 14,3%. Можно ли говорить о засилье иммигрантов в нашей стране? Оперируя статистикой ООН – нельзя.
2. Мигранты из Средней Азии и Закавказья приезжают в Россию, потому что им для этого достаточно купить билет. Введение виз для граждан среднеазиатских и закавказских стран уменьшит приток мигрантов.
Конечно, нет. У США визовый режим с Мексикой, и что он дает? В Соединенных Штатах в 2012 году, по оценке Pew Research, находилось 11,7 млн нелегальных мигрантов, и 52% из них были мексиканцами. Это несмотря на жесткий пограничный режим, патрули, борьбу с преступными организациями, поставляющими в Америку нелегалов через границу. Те же мексиканцы могут без всякой визы приехать в Великобританию и жить там полгода, но в Соединенном Королевстве нет проблемы с мексиканскими иммигрантами (там местное население раздражают скорее пакистанцы, прибалтийцы и поляки, мигранты абсолютно легальные). Нелегалы едут в сравнительно богатые страны, которые к ним ближе географически, а не в те, где нет визового режима. Таджики, которым дома негде работать и не на что жить, не поедут в Америку после введения российских виз. Они по-прежнему будут пробираться в Россию. Если для этого придется преодолевать больше сложностей – что ж, значит придется.
3. С нелегальной иммиграцией надо активно бороться, а легальная – это не проблема.
В 2009 году под эгидой Еврокомиссии завершился крупный исследовательский проект Clandestino, призванный оценить масштабы нелегальной миграции. У исследователей получилось, что в 2008 году в 27 странах-членах ЕС проживало максимум 3,8 млн нелегальных мигрантов, 0,77% от общего населения. Население европейских стран, все более активно голосующее за антииммигрантские партии (они отлично выступили на последних выборах в Австрии и Норвегии, например), раздражают в основном легальные мигранты, которых гораздо больше – по данным ООН, около 60 млн (а примерно 20,7 млн человек живут в Европе с паспортами стран, не входящих в ЕС). В 2011 году, по данным Eurobarometer, 46% европейцев считали, что ЕС не следует поощрять трудовую иммиграцию извне для борьбы с демографическими проблемами и искривлениями рынка труда, а 42% думали, что следует. Согласно представительному опросу, проведенному британским политиком и филантропом лордом Эшкрофтом в этом году, 16% населения Соединенного Королевства ненавидят любых иммигрантов вне зависимости от статуса. Это просто бытовая ксенофобия.
4. Среди мигрантов, в том числе и внутренних, есть такие (например, кавказцы), которые сами своим вызывающим поведением провоцируют ненависть со стороны местных.
Отношение местного населения к иммигрантам подчиняется хорошо изученным общим закономерностям. Вот здесь – результаты исследования, основанного на данных из 21 европейской страны и Израиля. Этнический состав иммигрантов повсюду разный. Но везде чем беднее, чем менее образован «местный», тем сильнее у него ощущение этнической угрозы. Есть еще такое интересное наблюдение: чем выше уровень безработицы среди иммигрантов, тем больше они воспринимаются как угроза. Речь не только о культурном уровне ксенофобов, но и о конкуренции: иммигранты, претендующие на низкоквалифицированную и низкооплачиваемую работу или даже пособия, сильнее раздражают тех, кого это касается. В результате таджиков, азербайджанцев, нигерийцев, пакистанцев не любят одни и те же социальные группы по одним и тем же причинам. Национальность тут ни при чем.
5. Иммигранты совершают больше преступлений, чем местное население.
Российская статистика ничего подобного не показывает. По данным МВД, с начала этого года в России зарегистрировано 1,67 млн преступлений, из которых 36 100 совершили иностранцы. Это примерно 2% от общего числа. Понятное дело, что националист предложит посчитать и преступления, совершенные натурализованными гражданами РФ, и кавказцами, которые, так сказать, «изначальные» граждане. Тогда, наверное, имеет смысл смотретьна московскую статистику: за 2011 год в столице совершено 173 000 преступлений, из них иногородними — 23 000 и иностранцами — 9000. То есть всего на долю «не местных» пришлось 24% преступлений. Но, во-первых, в Москве и доля приезжих особенно высока: по расчетам Института демографии ВШЭ, за последние 8 лет население Москвы увеличилось за счет миграции, внутренней и внешней, на 1,28 млн человек (11% нынешнего населения столицы по данным переписи). А во-вторых, в Москве миллионы «не местных», которые здесь не живут, а приезжают, к примеру, из области и близлежащих регионов. Среди этих людей – и «гастролирующие» воры, и бандиты. Как же им сюда не ехать: здесь и деньги, и толпы. «Натянуть» высокую долю «этнической» преступности можно, только если очень захотеть.
6. Иммигранты забирают рабочие места, на которые могли бы претендовать местные.
Американская лоббистская организация Immigration Works, объединяющая работодателей, которым выгодно нанимать иностранных сотрудников, в этом году опубликовала отчет, согласно которому низкоквалифицированные иммигранты и их предполагаемые «конкуренты»-американцы претендуют на совершенно разные рабочие места. Использовали лоббисты официальные данные Министерства труда, так что отчету вполне можно верить. На транспорте, к примеру, на низкоквалифицированных работах занято больше родившихся в Америке, а в строительстве – иммигрантов; в офисах – американцев, а в ресторанах – приезжих; в здравоохранении – местных, в сельском хозяйстве – «чужих». У нас, если приглядеться, можно разглядеть ту же картину. Мигрантов используют на работах не просто низкоквалифицированных, но требующих наибольших физических усилий и выносливости. Местных – на более «чистых».
Список мифов можно было бы продолжать, но достаточно и уже подвергнутых сомнению, чтобы сформулировать общий вывод. Россия лишь сравнительно недавно столкнулась с масштабной иммиграцией, и думать о ней, исследовать ее здесь только начинают. А изучать чужой опыт – не любят и ленятся. Между тем наша, российская картина в общих чертах похожа на европейскую и американскую. «Там» все это уже проходили. И какие-то из проблем решить так и не смогли – может быть, потому что бесполезно было даже пытаться: такова жизнь в сравнительно богатых странах, по определению привлекательных для жителей сравнительно бедных. Чтобы остановить или хотя бы замедлить приток мигрантов, России надо перестать качать нефть и газ.
Леонид Бершидский, предприниматель
Tweet
