«Синдром АТО»

Субъекты этого запроса — бойцы, прошедшие огонь. Их порой странное и неадекватное, с точки зрения окружающих, поведение в мирных обстоятельствах является не чем иным, как результатом нечеловеческого стресса, полученного на войне. Явление приобрело массовый характер, что, кстати, признали в генштабе Украины, и очередная мобилизация взяла тайм-аут. Военкоматы получили передышку: за шестой волной мобилизации сразу не последовала седьмая, как этого можно было ожидать. Она начнется в конце ноября, когда закончится плановый призыв срочников.

Сейчас эксперты советуют военкомам использовать паузу для того, чтобы исправить серьезные ошибки, допущенные во время предыдущих «волн», одна из которых — отсутствие в стране условий для реабилитации демобилизованных из зоны АТО.

«Солдаты никому не нужны, кроме родных и близких»

Так считает директор Одесской областной общественной организации «Центр социальной адаптации» Геннадий Мельниченко.

— Я сам офицер запаса и хорошо помню войну в Афганистане,— говорит Геннадий Петрович. — Ребята, которые вернулись оттуда, в итоге оказались брошенными на произвол судьбы — одни спивались, другие уходили в криминал. И только немногим удалось найти свое место в жизни. Что касается нынешней войны, то подавляющее большинство воинов возвращаются домой травмированными и физически, и психологически.

Пока наши бойцы находятся на фронте в составе армейских подразделений и добровольческих батальонов, им обещают государственную поддержку, но когда они гибнут, чиновники смотрят на их родных, как на досадное недоразумение. Яркий тому пример — семья Евгения Войцеховского из поселка Ярово Одесской области, который погиб в начале июня прошлого года в тяжелом бою за поселок Счастье.

Он пошел на войну добровольцем, оставив дома жену и двоих детей, и был командиром подразделения разведки. На его похоронах чиновники в присутствии тележурналистов обещали семье финансовую помощь. Однако на деле ему не присвоили статус участника боевых действий, а госпомощь как погибшему в зоне АТО семье не выплатили. Даже похоронить его помогли волонтеры.

Уверен, сегодня в Украине никто не питает иллюзий, что чиновники озаботятся реабилитацией тех, кто вернется с войны живым. Нужно учитывать и тот факт, что после возвращения они сразу попадают в нынешнюю ситуацию безысходности: уровень зарплат и пенсий резко снизился, коммунальные и прочие услуги резко подорожали, предприятия и фирмы массово прекращают свою работу.

Реально таким людям помогают только общественные организации и волонтеры. Наш центр был создан в 2000 году, когда началось массовое сокращение вооруженных сил. Мы тогда занимались социальной адаптацией бывших военнослужащих, помогали им переучиваться и трудоустраиваться. Тогда это было актуально, но сегодня ситуация другая, и солдатам, вернувшимся из зоны АТО, в первую очередь нужна психологическая помощь, потому что они до предела обозлены на всех окружающих и продолжают воевать.

К примеру, в конце августа в районе аэропорта в салон маршрутного такси зашел мужчина и не передал деньги за проезд. В ответ на просьбу водителя ответил, что у него — свой проездной билет. Вытащил травматический пистолет и выстрелил водителю в голову. После стрелок выбежал на улицу, но пистолет выронил в салоне. Сотрудники полиции разыскали его. Оказалось, что преступление совершил старший лейтенант, демобилизованный из зоны АТО.

— Когда в Донбассе разразилась война, она непосредственно коснулась и меня,— рассказывает руководитель проектов Центра социальной адаптации Валентина Гуляницкая. — Мой сын, офицер-пограничник, служил в учебном центре Госпогранслужбы в поселке Оршанец под Черкассами.

В марте 2014 года его вместе с другими пограничниками отправили на охрану одного из участков госграницы в Донецкой области. Тогда это была самая горячая точка. Наш центр получил из-за границы тюк носков — 50 тысяч пар. Мы доставили его в черкасский пункт приема помощи воинам АТО и попросили отвезти туда, где находились пограничники из Оршанца. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что ни одной пары носков пограничники так и не получили! Тем не менее, мы по-прежнему помогаем раненым.

Предложили свои услуги Одесскому клиническому госпиталю, где тоже имеется диспетчерский приемный пункт. Уже полгода передаем туда собранные горожанами продукты и необходимые вещи. Также финансово помогаем бойцам, которым требуется дорогостоящая операция. К примеру, собрали деньги и передали их матери 24-летнего жителя Тернопольской области, который был тяжело ранен в бою. В госпитале ему ампутировали левую руку, а правая нога после извлечения из нее осколков стала усыхать. Медсестры-волонтеры позвонили нам и попросили помочь парню, так как денег на операцию у его матери нет.

Бойцы зоны АТО — не военные машины

Психотерапевт центра Ирина Номеровская уже больше года вместе с коллегами бесплатно поддерживает солдат и офицеров, приезжающих в Одесскую область на ротацию и в отпуск. Кроме этого специалисты посещают военных на ротационных базах или непосредственно в воинских частях. Пытаясь «достучаться» до бойцов в неформальной обстановке, заходят даже в «курилки». Мобильные группы психологов по запросу руководящего состава штаба АТО работают на блокпостах и в опорных пунктах. В первую очередь эту работу проводят со свидетелями гибели сослуживцев, с бойцами, которым приходилось искать погибших товарищей и грузить их тела, с перенесшими контузию и теми, кто непрерывно находится в зоне боевых действий более 45 суток.

— Некоторых бойцов после возвращения домой приводят к нам на консультацию и лечение их родные, поскольку сами они не изъявляют никакого желания попасть на прием, считая свое внутреннее состояние вполне нормальным, — говорит Ирина Ивановна. — Алкоголь как лекарство от страданий всегда есть под рукой. Это, увы, единственный хорошо известный нынешним украинским бойцам «препарат» для снятия напряжения. Но результат его, конечно, временный, а риск впасть в алкогольную зависимость повышается в разы. Очень жаль, что не отдавая себе в этом отчета, многие родственники и просто желающие поддержать защитников Украины, умудряются передавать спиртное даже в военные госпитали.

Я считаю, что большой вред наносят национальные СМИ и особенно — телевидение, где война подается не как трагедия десятков тысяч людей, особенно тех, кто был ее участником, а исключительно с позиций пафосного героизма, что никак не соответствует действительности. Много раз мне приходилось оказывать экстренную помощь в госпитале тем пациентам, которые смотрели репортажи из зоны АТО.

Бессонница, депрессия вплоть до попыток суицида, немотивированные вспышки агрессии, отказ от социальных контактов, глубокое переживание горя из-за утраты товарищей — вот что характерно для тех, кто выполнял боевое задание в условиях крайней степени усталости, длительного недоедания, постоянных бомбежек и обстрелов.

Часто матери приводят к нам сыновей, которые вообще перестали разговаривать со всеми окружающими их людьми, даже — с самыми близкими. Их единственное занятие — сидеть перед монитором компьютера и пересматривать в соцсети фотографии погибших друзей.

Раньше часто упоминали о таком понятии, как афганский синдром. Сейчас, похоже, будем иметь дело с тем, который можно назвать «синдромом АТО». Последствия боевого стресса у солдат носят массовый характер и будут долгосрочными. По самым оптимистическим прогнозам, диагноз: посттравматическое стрессовое психическое расстройство будут иметь 40—45 процентов бойцов, участвовавших в боевых операциях.

Уже сейчас на государственном уровне надо решать вопросы психологической реабилитации. Добровольцы и волонтеры с этой проблемой не справятся. Военным руководством страны замалчивается информация о том, что с каждым месяцем все меньше атошников возвращаются домой с войны: их либо на ротацию не отпускают, либо они до нее не доживают.

Многие и сами не хотят уезжать в родные места, поскольку понимают, что ничего хорошего их там не ждет. Сейчас многие эксперты говорят о том, что Украина может вернуться в «лихие 90-е»: демобилизованные мужчины, имеющие каждый при себе достаточное количество оружия, научившиеся стрелять и ненавидеть, легко объединяются в преступные группировки, занимаясь вымогательством, кражами и разбоем.

Ветераны современной войны, которая идет в Украине, уже никогда не будут теми людьми, что прежде. Но после лечения у специалиста им проще снять остроту переживаний и адаптироваться к обычной жизни. Глубинная суть полученной психологической травмы в том, что, попадая в зону боевых действий, солдаты вынуждены жить совершенно по другим правилам, к которым они оказываются не готовы. Реальность становится полярной: черное—белое. Организм настраивается на выживание, на минимальное привлечение эмоциональной сферы, на повышенное внимание к драме происходящего вокруг. Нервная система быстро истощается. Уровень агрессии среди наших солдат постоянно растет.

Возвращаясь из экстремальной обстановки в обычную, человек остается в прежнем психологическом состоянии, не воспринимая окружающую его действительность. Военный опыт очень травматичен для целостности личности.

Скорая психиатрическая

Солдатам зачастую требуется помощь не только психотерапевта, психолога, но и психиатра. В Одесской областной психиатрической больнице с августа прошлого года молодых мужчин, непосредственно принимавших участие в боевых действиях, лечат в специальном отделении, рассчитанном на 30 коек. Оно заполнено почти всегда. Проблема у всех пациентов та же — неадекватность полученных на фронте навыков выживания по отношению к мирной жизни и невозможность поделиться рассказами о войне с близкими.

— Очень многие ребята говорят, что для них возвращение домой гораздо тяжелее военных переживаний, — делится своими наблюдениями заведующая отделением Наталья Котрус. — Специалисты больницы сегодня проводят комплексную реабилитацию. Применяют прежде всего физиотерапию (электросон, магнито- и лазерную терапию), иглорефлексотерапию, специальный массаж, сеансы гипноза. Тут важно не упустить время. Чем дольше промежуток с момента психологической травмы до оказания специфической помощи, тем выше риск того, что процесс перейдет в хронический.

Кстати, необходимость психологического содействия вчерашним бойцам подтверждена древней историей. Представители касты воинов, существовавшей в архаичных культурах, не имели права сразу присоединиться к своему племени, возвратившись с поля боя. С ними отдельно проводил ритуальные действия шаман. Тем не менее некоторых все равно не пускали домой. А те, кому возвращение позволялось, получали статус мудреца.

Ветеранов зовут на фронт

Мобилизационные повестки начнут рассылать примерно в последнюю неделю ноября.

— На фронт позовут не всех. В первую очередь будут мобилизовывать тех, кто уже прошел предыдущие «волны» и был уволен в запас. Их будет около 90 процентов, — пояснил на пресс-конференции в Одесском кризисном медиацентре спикер администрации президента по вопросам АТО Андрей Лысенко. — Спрос будет на артиллеристов, водителей, стрелков — профи, уже прошедших горнило АТО. Но это никак не означает, что осенью начнутся масштабные военные действия, и штабу АТО придется привлекать все возможные ресурсы для того, чтобы вести эффективную военную кампанию. Заранее переживать не стоит: в 6-ю «волну» ВСУ недобрали 40 процентов состава. Теперь этот недобор будет перекрыт за счет демобилизованных с 1-й и 2-й «волн».

Большинство одесских военных, которые провели горячее лето 2014-го на фронте, желанием повторно отправляться в зону АТО не горят.

— Добровольцев призовут за два-три дня, потом будут ловить по всей Одесской области уклонистов. Может, уже начнут заносить в единый реестр военнообязанных, — поделился информацией активист общественной организации «Солдаты АТО» военнослужащий 1-й «волны» Анатолий Давыденко. — Бойцы, уволенные со службы, готовятся защищаться от мобилизации юридически. Из 500 человек около 80 процентов отказываются от повторной службы.

— Повторяется ситуация прошлого лета, когда мать забрала меня из плена под Иловайском, а через пару дней снова позвонили из части, потребовав вернуться на фронт, — рассказывает сослуживец Анатолия одессит Игнат Карамыш. — Вариантов у дембелей немного — мы уже находимся «под колпаком» военкомов и обязаны являться по первому требованию. Юристы оказывают услуги по защите мобилизованных (у многих есть законные основания не идти служить), но их стоимость здорово «кусается» — от 300 до 500 долларов. Есть возможность получить работу с бронью от военной службы, но она тоже стоит денег, которых в моей семье сейчас практически нет. Ищу возможность куда-нибудь уехать. Ночами не сплю, а днем почти ни с кем не разговариваю…

Автор: Светлана Балашова, Минск—Одесса—Минск, Свободные новости