Телохранители – лучшие друзья девушек …

Страну захлестнула волна уголовщины. Речь идет не о набившей оскомину коррупции. Коррупция – это только часть общей картины. Гораздо большую опасность представляют не те, кто получает деньги, а те, кто их платит. Не надо строить иллюзий, нашим обществом управляют не чиновники. Это было бы полбеды. Им управляют бандиты. Конечно, у всякого общества есть изнанка. Преступность родилась с человечеством, с ним же и умрет. Но не всякое общество живет наизнанку. В России сложилась особая ситуация. Уголовные элементы давно покинули российское подполье и открыто борются за контроль над обществом.

Удивительно то, что и само население страны, и наблюдающие за происходящим со стороны относятся ко всеобщей криминализации русской жизни крайне несерьезно, «по-киношному». О ней все знают, все говорят, но никто не делает выводов о том, какое политическое, социальное и экономическое значение она имеет.

Россия сегодня – это страна победившего криминала. Он вышел здесь за пределы своей «естественной» среды обитания. И вошел в политику, экономику, образование, здравоохранение и даже в повседневный быт. Словно сорняк, он захватывает все свободное пространство, вытесняя законопослушных граждан на обочину жизни. Это мы сегодня – «на дне». «Дно» теперь стало «крышей».

Какое-то время криминал действительно находился в тени. Разборки прямо не затрагивали массового обывателя. Казалось, что происходящее его не касается. Там, наверху, где делили «природные деликатесы», часто постреливали. Но внизу, где делить было нечего, все было тихо. Если что и случалось, то только у соседа…

Сейчас ситуация качественно меняется на глазах. Тень стала светом. Россия оказалась во власти уже не столько экономической, сколько общеуголовной преступности. На смену сообщениям о взятках, хищениях и заказных убийствах пришли новости о налетах на банки, похищениях детей, уличных грабежах и квартирных кражах. Самое простое стало сложным. Теперь рад и тому, что без происшествий дошел до дома, что в доме все не перевернуто вверх дном, что ребенок вернулся из школы. Люди напуганы. Безопасность становится самым большим дефицитом в России.

Сегодня, приезжая в Европу, я завидую не их комфорту, а той атмосфере безопасности, в которой живут европейцы. Нет, я не идеализирую их жизнь. Там есть и свои авторитеты, и свои отморозки. Но там также есть ощущение порядка и повсеместного присутствия государства. Там всегда ясно, кто – «верх», а кто – «низ».

Демократия вовсе не там, где нет государства. Она как раз там, где государства очень много, и оно знает, что ему делать и с кем бороться.

Криминал бросает сегодня вызов русскому обществу. Он претендует на то, чтобы управлять обществом, чтобы подменить собой государство. Он правит во дворцах и хижинах. Он берет на содержание правоохранителей, помыкает бюрократией, меценатствует и раздает милостыню. Он – наше все…

Это случилось не вчера. Советское общество оставило после себя в наследство две культуры: официальную и подпольную. Из этой среды вышли две силы, ставшие доминирующими в 90-е годы прошлого века. Официальная культура была представлена номенклатурной интеллигенцией. Та стремилась легализовать себя в гражданском обществе. И преобразовывала свое фактическое право распоряжения «общенародной» собственностью в юридическое право частной собственности. Неофициальная культура оказалась представлена криминалом, бурно развивавшимся все застойные годы. Он, собственно говоря, стремился к тому же – к легализации своего состояния и влияния.

О роли криминала в построении «новой России» известно меньше, чем о роли номенклатуры. Но от этого она не стала менее значительной. Рискну предположить, что и сегодня самые богатые люди России не фигурируют на страницах журнала «Форбс». А те, кто там обозначен, включая самых шумных и скандальных персонажей, далеко не всегда являются реальными владельцами приписываемых им капиталов.

Я оставляю романтикам легенды о том, как 20-летние мальчики становились «капитанами» российской экономики. Все рассказы о создании «из ничего» новых состояний напоминают мне старый анекдот об американском миллиардере, объясняющем, как он сколотил свой капитал: «Я собрал окурки на улице, скрутил из них папиросу, продал ее и получил свой первый доллар. Потом я еще раз собрал окурки на улице, сделал сигарету, продал ее и получил свой второй доллар. Потом умерла моя тетушка и оставила мне в наследство пару миллионов…» Роль доброй тетушки русского капитализма сыграл советский «воровской общак». Он же, видимо, и получил основную прибыль.

В перестройку в качестве господствующего класса советского общества вошел номенклатурно-криминальный союз. Он же и вышел из перестройки в качестве господствующего класса русского общества. Только поменялось соотношение сил. Теперь он стал криминально-номенклатурным. Кто оплатил революцию, тот и заказывает революционную музыку…

Чтобы выжить, русскому обществу надо изжить наследие этой криминальной революции. А для этого надо как минимум осознать масштаб угрозы. Бывали, наверное, и худшие дни на Сицилии. Но там на улицу выходили, в конце концов, миллионы, чтобы выразить протест засилью мафии. Что-то не видно в России желающих проявить солидарность с жертвами преступного мира…

Государство, лишенное реальной помощи со стороны общества, вынуждено противостоять криминалу в одиночку. Это неравная борьба. Без общественной поддержки государство само быстро разлагается и становится легкой добычей преступных кланов. Происходит сращивание правоохранительных и преступных сообществ. Зачастую стирается грань между бандитами и правоохранителями.

И получается, что значительная часть оперативников, следователей, прокуроров и судей не столько борется, сколько сотрудничает с преступным миром. Меня не смущают сообщения об элитных квартирах, загородных особняках и навороченных машинах, записанных на многочисленную родню работников сыска. Это естественно при нынешней ситуации. Я только один раз удивился, узнав, что некоторые следователи московского следственного управления (не женщины) делают маникюр. Вы можете себе представить Жеглова с маникюром? Я – нет.

В этих условиях требовать от России быстрого развития демократии – безумие. Какую демократию мы получим? Демократию «паханов» и «авторитетов», скупивших власть, запугавших обывателя и проплативших собственный пиар наемным журналистам. Прежде чем думать о демократии, надо высвободить от криминальных пут здоровые силы общества, которые могли бы ее строить. Надо освободить людей от страха перед бандитами и привить им страх перед законом.

Сделать это можно только чрезвычайными мерами. Но для чрезвычайных мер нужны чрезвычайные органы управления. Вся, от оснований до верхушки, сегодняшняя правоохранительная система себя исчерпала. Это пособник преступного мира, а не борец с ним. Я говорю о системе, а не об отдельных людях, многие из которых честно и мужественно исполняют свой (мало кем ценимый сегодня) долг.

Революционная чистка, перестройка всех силовых структур, возможно, даже создание совершенно новых подразделений, куда должны быть направлены свежие люди, ранее не работавшие в правоохранительных органах, формирование ударного кулака для борьбы с преступностью – вот самая актуальная, первоочередная государственная задача в России. А потом – демократия и все остальное. Потому что нельзя прыгать через пропасть в два прыжка.

А пока обществу остается жить в страхе. Русские девушки сегодня любят бриллианты и считают их своими лучшими друзьями. Но если так пойдет дальше, то лучшими друзьями девушек станут телохранители… Без них просто никто не сможет выйти на улицу.

ОПРОС ПО ТЕМЕ

Есть ли у вас ощущение, что ваш город находится под властью криминала?

Спросили мы граждан

Сергей, 35 лет, военнослужащий, Подмосковье:

– В нашем маленьком городишке несколько человек в администрации города – бывшие «бандюки» (я с ними спортом занимался), но ходить я там не боюсь, даже по ночам.

Игорь Горелов, 42 года, управленец, Воронеж:

– Со временем у наших людей атрофировалось чувство криминала. То, что на Западе считается криминалом, у нас – в порядке вещей. Я говорю про экономические преступления. Ну а молотком по голове с равным успехом можно получить и в Воронеже, и в Нью-Йорке.

Алексей Матюнин, 25 лет, аспирант, Псков:

– Ну не знаю… В Париже вон, говорят, в Булонском лесу вечером вообще лучше не показываться… В Гамбурге легко можно на заточку напороться… Амстердам… – вообще, молчу. Ночью там пива не купишь, зато кокаин – легко…

Марат Халиков, 48 лет, предприниматель, Наб. Челны:

– В начале 90-х так и было. Стриженые «молотки» чувствовали себя хозяевами. А сейчас одних убили, других посадили, а третьи «в люди» вышли. Я даже за «крышу» сейчас никому не плачу, что тогда было просто нереально.

Татьяна Шалимова, 35 лет, домохозяйка, Мытищи:

– В нашем доме за это лето шесть квартир обокрали. Как по расписанию. Люди боялись из дому выходить. Милиция ограничилась составлением протоколов. Еще бы при таких сыщиках ворье не чувствовало себя вольготно.

Михаил Халаимов, 30 лет, инженер, Тула:

– Бандитские повадки вбиваются в подкорку. Блатные песни про лагеря – по всем каналам. Обычные школьники уже «феню» лучше русского языка знают. Все эти «стрелки», «кидалово», «разводы», «ништяки» – вот где главное «западло»

Владимир Пастухов, Аргументы недели