Рабы немы. Полмиллиона невольников трудятся в России

Теоретически рабства как бы и нет. Во всяком случае, на сегодняшний день рабовладение официально запрещено во всех странах мира. Последний по времени запрет на использование подневольного труда был введён в Мавритании 28 лет назад. Тем не менее де-факто рабство не просто существует, но и процветает. Причём отнюдь не в африканских квазигосударствах, а в странах, считающихся свободными и демократическими. Россия – один из мировых лидеров работорговли. 

По разным данным, на территории России в нечеловеческих условиях трудятся от полумиллиона до миллиона невольников. У этих людей нет документов, имён и фамилий. Их могут безнаказанно продать, избить, изнасиловать и даже убить. Причём практика рабовладения распространена не только в республиках Северного Кавказа, но и в тихой российской глубинке. Более того, в невольниках могут оказаться не только приезжие из Молдавии, Украины или республик Средней Азии, но и коренные русские. Кроме того, по данным Центра ООН по предотвращению международных преступлений, Россия занимает одно из лидирующих мест в мире среди стран – поставщиков рабов. Корреспондент «Нашей Версии» разбирался, кто эти люди – рабы и рабовладельцы и почему проблема работорговли в сегодняшней России неразрешима.

За рабский труд порой только кормят. Фото: ИТАР-ТАСС

По данным Европола – полицейской службы Евросоюза, – ежегодный доход от торговли людьми приносит транснациональной преступности 19 млрд. долларов. А всего в мире, по данным ООН, в положении невольников пребывают 12 млн. человек. Статистика эта спорная, в ней практически никак не фигурируют три крупнейшие страны, использующие рабский труд – Россия, Китай и США. Полгода назад думские эксперты подготовили аналитическую справку о состоянии работорговли в России: в ней фигурирует цифра 600 тыс. человек. Правозащитные организации говорят о миллионе людей, статистика МВД гласит, что рабов у нас порядка 200 тысяч. Вот и считайте. На территории России трудятся как минимум полмиллиона невольников.

Проданные в рабство солдаты-срочники выполняли функции разнорабочих: подметали, перекладывали поддоны, сливали просроченный лимонад в бочки, косили траву, выполняли погрузочно-разгрузочные работы. Денег за это им не платили, они трудились за еду и сигареты. Мзду получали запродавшие их в рабство офицеры.

Есть в Смоленске такой элитный микрорайон – Соловьиная Роща. Местные хорошо знают, кто его строил. И, безусловно, они в курсе кровавой истории, разыгравшейся там несколько лет назад. Если вкратце, история такова: подрядчикам не хватало рабочих рук, но денег, которые бы позволили им нанять строителей из местных, у них тоже не было. А часть квартир уже была продана, нужно было спешить, чтобы избежать скандала. Нашли посредника, который взялся обеспечить подрядчиков строителями из Узбекистана.

Пригнал этот посредник тысячу человек, каждому из которых полагалась зарплата 10 тыс. рублей в месяц. Но до первой зарплаты дело так и не дошло. Паспортов у этих людей не было, хозяин отобрал их ещё на границе. Зарплату рабов-строителей тоже должен был получать он сам. С дагестанцем было человек 20 вооружённых головорезов, которые держали рабов в страхе, избивали их и насиловали. А когда узбеки возроптали на нечеловеческие условия жизни – их держали в маленьких деревянных бараках по 200 человек в каждом, люди спали по очереди, так как лечь всем вместе там было попросту негде, – хозяева провели акцию устрашения. Рабовладельца, к слову, так и не задержали. Часть невольников депортировали на родину, но большинство бежали со стройки без денег и документов. Дальнейшая их судьба неизвестна.

А в селе Старый Аманак Самарской области рабы из Узбекистана трудились на местной кондитерской фабрике. От прочих узбекских гастарбайтеров их отличало отсутствие документов и наличие побоев и увечий. Если гастарбайтерам-узбекам, занятым в том же селе на строительстве подсобных помещений, платили хоть как-то, примерно по 500 рублей в месяц, то рабов только кормили.

С 4 утра и до полуночи они пекли печенье и трубочки в двухэтажном кирпичном здании бывшего пивзавода. «Документов у них не было вообще, – рассказал корреспонденту «Нашей Версии» сотрудник пресс-службы регионального УФСБ. – Работодатели забрали у них паспорта и запретили покидать территорию цеха под страхом физической расправы. Большинство невольников прибыли из Ташкента, жили они в том же здании, где и трудились. Мужчины и женщины размещались совместно. Производство печенья и трубочек контролировали доверенные лица владельцев предприятия, а охраняли рабов два десятка представителей местной ОПГ».

И в этой истории не обошлось без трупа – пропала одна из женщин, позже её тело нашли в нескольких километрах от фабрики. Милиция начала расследовать убийство и вышла на фабрику с рабами-кондитерами. При попытке войти на территорию предприятия завязалась перестрелка с бандитами-охранниками, чудом удалось избежать жертв среди сотрудников милиции. В итоге удалось депортировать 44 невольника, остальные успели разбежаться. Почему бежали? Да потому, что каждому из них пришлось бы заплатить по 2 тыс. рублей штрафа за занятие незаконной трудовой деятельностью. «На самом деле ситуация трагикомическая, – пояснил сотрудник пресс-службы самарского УФСБ. – В Россию этих людей привезли тайно, естественно, у них по определению не могло быть миграционных карт и разрешения на работу. Денег у них тоже не водилось. Но по закону с них должны взять штраф. Вообще-то, основную ответственность должны были понести предприниматели, как минимум заплатить штраф в размере от 200 до 800 тыс. рублей за каждого мигранта. Но хозяев фабрики установить так и не удалось. Рабов предупредили, что штрафовать будут их самих. Вот большинство и пустились в бега – откуда у них деньги?»

Сотрудникам самарского УФСБ приходится иметь дело со случаями ещё более курьёзными. К примеру, недавно выяснилось, что солдат-срочников одной из воинских частей продали… на завод!

И выявилось это в ходе судебного процесса над солдатом, обвиняемым в самовольном оставлении части. Беглец поведал судьям, что его вместе с группой товарищей на месяц продали их командиры, а когда он, не вынеся тяжёлой работы и издевательств, бежал, офицеры предпочли заявить, что тот совершил побег не с завода, а из воинской части. Проданные в рабство солдаты-срочники выполняли функции разнорабочих: подметали, перекладывали поддоны, сливали просроченный лимонад в бочки, косили траву, выполняли погрузочно-разгрузочные работы. Денег за это им не платили, они трудились за еду и сигареты. Мзду получали запродавшие их в рабство офицеры.

Из всех республик СНГ учёт рабов ведут лишь две – Украина и Киргизия. В Молдавии на проблему смотрят широко, априори считая рабов гастарбайтерами, подавшимися на заработки. В Казахстане уверяют, что проблема рабства в республике решена целиком и полностью. Узбекистан, Таджикистан и Туркмения, обеспечивая благосостояние львиной доли работорговцев, бороться с явлением не в силах – нет ни средств, ни достаточного числа правоохранителей. А в Бишкеке и Киеве рабов пытаются сосчитать по головам. Так, по данным бишкекского представительства Международной организации по миграции (МОМ), ежегодно в России попадают в рабство около тысячи гастарбайтеров из Киргизии.

Трудятся они в Челябинской области и Красноярском крае, а освободить ежегодно удаётся не более 50–100 человек. Но это цветочки, вот на Украине – там ягодки: 50 тыс. граждан попали в рабство в России, ещё 20 тыс. – в Польше, Чехии и Турции. И этим данным можно верить, это официальная статистика Службы безопасности Украины (СБУ). Вот один из недавних случаев: сотрудниками спецподразделения УСБ Черновицкой области выявлен канал незаконной торговли людьми. На протяжении восьми лет трое граждан Украины в сговоре с гражданином РФ, личность которого пока не установлена, вербовали жителей региона на строительные работы в Россию, обещая высокий заработок и надлежащее социальное обеспечение. После прибытия «заробитчан» российские «работодатели», представлявшие частные подрядные строительные фирмы, забирали у них документы и заставляли бесплатно работать на объектах строительства, об этом заявила глава пресс-службы СБУ Марина Остапенко: «Кормили, со слов потерпевших, лишь бы те не умерли, а бывало, что и по несколько дней не кормили. Тех, кто пытался протестовать, избивали, грозили убить. Отпускали лишь тех, у кого существенно ухудшалось состояние здоровья, а соответственно и трудоспособность. Больным возвращали документы и даже выдавали деньги. Домой строители добирались, кто как мог».

В Тульской области местный фермер в течение пяти лет держал в рабстве пять человек, выходцев с Украины. Их регулярно избивали, сажали на цепь, заставляли работать с 5 часов утра до полуночи. В Подмосковье директор охранного предприятия держал в неволе 10 рабочих-украинцев, принуждая их строить ему особняк. В Башкирии прокурор одного из районов более полугода удерживал в качестве рабов на своих плантациях и на строительстве коттеджа 12 граждан Узбекистана. А в Красноярске некоторое время работала фирма, сдававшая украинских рабов-строителей в аренду за 300 рублей в сутки.

Чаще всего рабы из бывших союзных республик обращаются за помощью в реабилитационный центр московского бюро Международной организации по миграции. В том случае, конечно, если им удаётся, во-первых, бежать, а во-вторых, добраться до столицы. Но и в Подмосковье трудятся довольно много рабов, порядка 30–40 тыс. человек. Так что специалистам центра есть чем заняться. «Работодатели давно поняли, что взять десяток нелегалов и платить им копейки намного выгоднее, чем нанимать дорогостоящих работников, – говорит сотрудник центра Юлиана Павловская. – Поэтому в основном сотрудники правоохранительных органов находят рабов на предприятиях – заводах, фабриках и цехах. Ростов-на-Дону, Челябинск и Новосибирск – традиционные очаги рабства в России. Платят за раба по 5–7 тыс. рублей за человека, безотносительно того, где работает невольник, в Подмосковье или на Урале».

Но кондитерские фабрики и строительные объекты – это ещё не так плохо. Хуже тем, кто попадает на химические предприятия в Турции, Польше и Чехии. По данным Европола, сегодня на этих вредных производствах работают, в частности, невольники из России и Украины. То, что происходит на этих предприятиях, сравнимо с массовым умышленным убийством: работников не обеспечивают спецодеждой и защитными средствами, и в таких условиях на предприятии бытовой химии, к примеру, в турецком Трабзоне, раб выдерживает примерно год-полтора. После чего он умирает. Тело, как правило, кремируют там же, на фабрике или заводе. И концы в воду.

«Европейцы, вероятно, не считают это проблемой, – комментирует ситуацию постоянный представитель РФ при НАТО Дмитрий Рогозин. – Понять их можно: это же чрезвычайно выгодно – задействовать на вредном производстве рабскую силу. Не нужны профсоюзы, незачем развивать сеть медучреждений на предприятии, платить большие зарплаты. Достаточно просто купить раба – их в Турции покупают примерно по 500 долларов. Минимум корма – и полтора-два года эффективной работы на благо рабовладельца. Наверняка местная полиция в курсе и входит в долю. Аналогично обстоят дела и в ряде других стран Европы».

Кстати, о расценках. В Польше и Турции раб из России или Украины стоит примерно 500 долларов. За таджика заплатят не больше 2 сотен – они слишком приметны и непонятливы, производительность их труда невысока. Дешевле прочих стоят киргизы, их вообще покупают неохотно. Во-первых, они крайне ленивы и нечувствительны к побоям. Заставить работать их невозможно. А во-вторых, они чаще других сбегают. Эти данные содержатся в аналитической справке СБУ за 2008 год – крайне любопытный документ, надо признать, эксклюзивный в своём роде. Ну, где ещё прочтёшь, к примеру, что на территории России действуют примерно 200 крупных работорговцев, большинство из которых уроженцы Чечни и Дагестана?

В этих же отчётах названы и фамилии. Остаётся лишь удивляться тому, почему ФСБ не использует открытые данные своих украинских коллег? Ведь перечислены все фамилии, адреса и явки – казалось бы, приходи и арестовывай.

Оказывается, всё не так просто. «Аналогичная украинской статистика имеется и у нас, – сообщил автору на правах конфиденциальности высокопоставленный сотрудник ФСБ. – Но доказать факт продажи человека крайне сложно. Сложнее, чем уличить карманника или взять с поличным сутенёра. Нужны свидетели сделки, а их в таких случаях, как правило, не бывает. Возможно, если бы у нас была возможность торговаться с преступником, предлагая ему что-то взамен, у нас и были бы неопровержимые данные соучастия того или иного лица в торговле людьми. А поймать за руку работорговца без таких показаний попросту нереально. В том же Дагестане любой вам покажет дом, где живёт работорговец. Известно, кто он, известно, чем зарабатывает. А попробуй привлеки».

Возможно, ситуация изменится с принятием нового законодательства. В Комитете Госдумы по безопасности автору материала пояснили, почему действующие законы не позволяют эффективно бороться с рабовладельцами. Поскольку юридического права на рабовладение в настоящее время не существует, для определения рабского положения человека используются другие критерии. Считается, что человек находится на положении раба, если в его отношении выполняются следующие условия: его деятельность контролируется иными лицами с помощью насилия или угрозы его применения, он находится в данном месте и занимается данным видом деятельности не по своей воле и лишён физической возможности изменить ситуацию по собственному желанию, а за свою работу он либо не получает оплаты вообще, либо получает минимальную оплату.

Но действующее законодательство не позволяет бороться с теми, кто практикует работорговлю. По данным Следственного комитета МВД России за прошлый год, количество проданных в рабство россиян за последние три года возросло более чем в шесть раз. Усилия органов правопорядка оказываются тщетными, несмотря на усиление уголовной ответственности за похищение и насильственное удерживание людей в неволе. «Нужно продумать и предложить меры, которые способствовали бы уличению и поимке работорговцев, – утверждает первый заместитель председателя Комитета по безопасности Михаил Гришанков. – Пока эффективная мера видится одна: чёткая гарантия со стороны государства тем, кто поможет взять торговца живым товаром с поличным. Пока ничего больше мы предложить не можем, изучаем вопрос». Но медлить нельзя: работорговля может стать бичом современного российского общества. Привлечение дешёвой рабочей силы многим на руку, а моральный аспект в расчёт нынче брать не принято.

Один из тех, кто долгие годы изучал проблему работорговли в современной России, доктор политических наук Андрей Савельев, тоже считает, что с помощью нового законодательства порядок навести будет легче. Но вот искоренить рабство полностью вряд ли удастся: «Рабство у нас практиковалось ещё в советские времена, – пояснил Андрей Савельев. – Например, такие случаи вскрылись в рамках следствия по деятельности некоторых среднеазиатских правителей коммунистического призыва. Сегодня есть, с одной стороны, предложение в лице вконец обнищавших, надеющихся хоть что-то заработать людей, а с другой – криминальные структуры, использующие подневольную рабочую силу и торгующие людьми. Среди рабов немало русских, но в основном это мигранты, которые не знают, как социализироваться на территории нашей страны, не знают языка, своих прав. И они превращаются в рабов, которые живут в чудовищных условиях и трудятся фактически подневольно».

И Гришанков и Савельев сходятся в том, что для искоренения рабства как явления в стране должна быть принята государственная программа, в рамках которой произойдёт удаление из страны нелегальных мигрантов и будут преследоваться те лица, которые тем или иным способом заставляют людей жить в чудовищных условиях и работать бесплатно. Плюс к этому – законодательство, регламентирующее гарантии безопасности тем, кто выдаст работорговца. И ещё – работа над морально-нравственным состоянием общества. «Рабство практикуется в России повсеместно, но на Северном Кавказе обнаруживаются наиболее грубые и жестокие случаи, особенно если они связаны с национальными обычаями содержания рабов, – поясняет Андрей Савельев. – Рабовладельцы попросту не осознают своей вины. До сих пор в Чечне и Дагестане считается нормальным, когда дом строится сразу со специальным подвалом для пленников. Пока нравственная оценка не дана самими народами Кавказа, пока нет госпрограммы, МВД хватает по верхам, не улучшая при этом ситуацию в целом».

Руслан Горевой, Наша Версия