Беларусь протестует сто дней. Это срок. Диктатор не стал покладистее, а его каратели – добрее. Более того, есть такое ощущение, что в действиях Лукашенко стало меньше истерики, что он успокоился слегка – протест остается мирным, калечить и убивать безоружных, оказывается, не такое уж и сложное дело, Европа минского вождя и до того не любила, и новыми санкциями его не напугать, зато «старший брат» окончательно определился с выбором, а значит, деньги будут.
(Кстати, последний тезис можно сформулировать и по-другому: Владимир Путин твердо решил, что нормальные отношения с будущей – свободной — Беларусью ему не нужны, но это в скобках, сегодня про Путина рассуждать не будем.)
В этом ничего удивительного нет. Если честно, удивительно как раз другое – то, что белорусы продолжают выходить на улицы. Сто дней. Сотни или тысячи (думаем ведь про страну, не только про столицу) более или менее жестоко разогнанных манифестаций. И чаще более жестоко, чем менее. Тысячи задержанных. Тысячи избитых. Изувеченные. Убитые. Отчисленные из университетов. Потерявшие работу. Девятьсот уголовных дел за «участие в массовых беспорядках».
А они вот выходят. Завтра тоже, наверное, выйдут. Понять это, наблюдая за происходящим из России, не получается. Остается восхищаться. Стальные, хочется сказать, люди, но ведь нет. Если бы стальные. Если бы стальные – все как раз было бы понятно. Живые, хрупкие, обычные.
Я ЗНАЮ, ЧТО БУДЕТ В НОВОСТЯХ: ЗАДЕРЖАННЫЕ, ИЗБИТЫЕ, КРИКИ ЗАДЕРЖАННЫХ
И раз уж разговор начался откровенный, скажу еще вот что: у меня давно уже не хватает нервов, чтобы следить за новостями из Беларуси. Каждое воскресенье я даю себе слово, что не буду следить за происходящим там. Я заранее знаю, что будет в заголовках новостей: задержанные, избитые, крики задержанных, доносящиеся из СИЗО, видео с охотой омоновцев на прохожих, дикие заявления какого-нибудь очередного начальника, уверовавшего в собственную безнаказанность.
Сил человеческих не хватает, чтобы видеть это все, чтобы знать, что в соседней стране и прямо вот сейчас что-то такое возможно. Что это не кино про зверства нацистов-оккупантов или клоунов-убийц из далекого космоса. Это на самом деле.
У МЕНЯ НЕ ХВАТАЕТ СИЛ ЗНАТЬ, А У НИХ ХВАТАЕТ СИЛ ВЫХОДИТЬ НА УЛИЦУ
Но я, конечно, смотрю, читаю, слежу – куда деваться. И некоторый интерес у меня начинают вызывать представители противоположной стороны. Люди без лиц – в масках, в форме, иногда – так и вовсе без каких-либо опознавательных знаков. Те, кто бьет, калечит, временами – убивает.
Нет, обойдемся без традиционной пошлости. Не буду с обязательным надрывом вопрошать: как они смотрят в глаза женам и детям, возвращаясь со своей кровавой вахты?! Тем более что я здесь никакой проблемы не вижу. Думаю, что в глаза любимым они смотрят спокойно. Непыльная увлекательная работа – все-таки люди с определенным складом ума идут в каратели, те, кому нравственные сомнения были в принципе свойственны, посрывали погоны еще в первые дни протестов, и было их, кстати сказать, немного, — стабильная зарплата, льготы.
Чувство законной гордости за хорошо сделанное дело. Не удивлюсь, если иные, особо романтичные, еще и букетики женам дарят с разоренного мемориала в память об убитом в ходе протестов человеке. Ими же и убитого.
С удовольствием съедают ужин. Колотят детей и жену – любители стабильности, твердой руки и железного порядка всегда почему-то бьют жен и детей, так уж заведено. И ложатся с чистой совестью спать, потому что завтра – снова тяжелый день, работы будет много, надо отдохнуть, как следует.
ЕСЛИ МИРНЫЙ ПРОТЕСТ КОНЧИТСЯ – РАБОТЯГАМ-КАРАТЕЛЯМ НЕКОГО БУДЕТ ВИНИТЬ
Меня интересует вопрос сугубо прагматический. Каждый взмах дубинки, каждый удар, каждая светошумовая граната, каждая резиновая пуля – это еще один шажок в сторону от возможности разрешить конфликт мирно. Если мирный протест кончится и на смену ему придет что-нибудь жуткое, работягам-карателям некого будет винить, кроме самих себя: это они, с энтузиазмом включившись в войну против собственного народа, которую затеял Лукашенко, заставляли народ – удар за ударом и день за днем – все сильнее себя ненавидеть.
Лукашенко превратил Беларусь в громадную фабрику по производству ненависти. Но у станков-то на этой фабрике стоят простые трудяги в милицейской форме, в бронежилетах и масках. И не просто стоят – стараются, перевыполняют план. Ударники – во всех возможных смыслах этого слова.
И толкают страну к кризису перепроизводства ненависти, который их же и сожрет. Лукашенко очнется в своем подмосковном дворце наверняка, начальники их, бравирующие нынче цинизмом, тоже куда-нибудь разбегутся и как-нибудь пристроятся. А они останутся среди моря ненависти, которую сами же и породили.
Мне кажется, это очень простая мысль. Не может она не приходить даже в самые крепкие головы. Не может не шевелиться предательски даже в мозгах, добела, до дыр промытых пропагандой, речами политруков, рассказами о заграничных заговорах и толпах наркоманов-уголовников, которые выходят на площади.
ОНИ ЗНАЮТ, КОГО БЬЮТ, ОДНАКО БИТЬ ПРОДОЛЖАЮТ
Тем более что они-то, рядовые этой странной войны, в отличие от начальников, которые, вполне возможно, искренне верят в собственные рассказы о европейском коварстве, знают, кого на самом деле бьют. Однако бить продолжают, создавая тем самым для себя крайне безрадостную перспективу.
Ну не знаю. Как по мне – если посмотреть на полшага вперед – мазохистами, а то и самоубийцами выглядят как раз трудяги-каратели.
И главное, совершенно невозможно понять, за что они с таким остервенением сражаются. Откуда столько старания? Чего ради? Это даже труднее понять, чем упорство тех, кто выходит под их дубинки.
Автор: Иван Давыдов; Vot Tak TV