«Мама, мне снова нужно идти в этот ад?» Школьный садизм нашел понимание у педагогов

Саксаганский райотдел милиции Кривого Рога закрыл уголовное производство по факту нанесения десятилетнему мальчику телесных повреждений в стенах школы. Хотя судмедэкспертиза и врачи однозначно утверждают: школьник был избит.

Не всякий взрослый смог бы перенести столько, сколько вытерпел этот бледный сероглазый мальчик. Отец бросил его, когда Роме Полторащенко исполнился годик. В девять лет мальчик заболел воспалением легких, которое не заметила участковый педиатр. Пневмония дала осложнения на почки, и врачи с трудом спасли ребенка. Из-за нарушения функции почек Рома и сегодня не может есть любимые детьми чипсы и киндерсюрпризы. Но все это мелочи по сравнению с главным его кошмаром — школой. С первых дней учебы одноклассники дразнили, унижали мальчика, помыкали им. Когда же к травле подключились учителя, жизнь Романа стала совсем невыносимой.

«Каждое утро ребенок просыпался и спрашивал в ужасе: «Мама, мне снова нужно идти в этот ад?»

— Говорить сын научился поздно, в три годика, — рассказывает мама Ромы Людмила Брайко. — До этого мы слышали от него только «мама» и невнятное мычание. В остальном же он был вполне развитым ребенком: рано начал сидеть, в девять месяцев сделал первые шаги. Но тараторить быстро, как другие дети, так и не научился.

Рома нормально мыслит, связно говорит и неплохо учится, но для того, чтобы сформулировать и высказать мысль, ему требуется чуть больше времени, чем сверстникам. Вот за это его и дразнили в школе. А еще — за фигуру. Он у нас всегда был полненьким. Не толстым, не жирным, а именно полненьким, с круглыми щечками. Кроме того, Рома никогда никому не хамил, он не привык дерзить или говорить гадости. Мы с моей мамой пытались вырастить мальчика добрым и вежливым. Как только одноклассники поняли, что Рома не будет грубить им в ответ и мстить, то стали издеваться над ним.

 «Я столько раз бегала в школу разбираться по поводу издевательств над моим сыном, — возмущается мама Ромы Людмила Брайко, — а педагоги лишь отмахивались, мол, все это детские шалости». Фото автора

— Чего только ребенок не наслушался в школе, — вздыхает бабушка Ромы Александра Ивановна. — То он «бугай», то «жирный», то «вонючка», то «кабан». А то вдруг все закричат: «Хрюкайте на эту свинью, хрюкайте!» И весь класс начинает хрюкать ему в лицо.

— Зачинщиками постоянно были одни и те же мальчишки, — продолжает Людмила. — Их зовут Кирилл, Саша и Семен. Остальные дети просто веселились, глядя на эти издевательства, или снимали все на мобильные телефоны. Однажды на уроке психологии учительница попросила учеников нарисовать свою мечту. В отличие от своих «крутых» одноклассников, которые рисовали спортивные машины и купюры с долларами, Рома изобразил яркое солнышко и сказал, что мечтает о том, чтобы с ним все дружили. Рисунок был тут же осмеян одноклассниками, которые, надрываясь, кричали: «Убить Романа! Убить свинью». А сын стоял и плакал. Почему психолог молча наблюдала за этим, я не знаю.

Конечно, видя своего ребенка, возвращающегося после уроков с красными от слез глазами, я каждый раз бежала в школу разбираться. Но классный руководитель Светлана Юрьевна успокаивала меня: «Это детские шалости, не волнуйтесь. Малыши подрастут, перестанут чудить». Я верила, что все изменится к лучшему, поэтому и не переводила сына в другую школу. Но с каждым днем ситуация ухудшалась.

Даже тех детей, которые относились к моему сыну нейтрально, главный заводила Кирилл науськивал на Рому. Ребенку просто так, из жестокости, ломали ручки и карандаши, украли и порвали дневник, потом забрали тетрадь по английскому языку и выкинули в унитаз школьного туалета. Рома пытался защищаться, однако что он один мог поделать против трех-четырех мальчишек? После очередного унижения сын только глотал слезы, собирал раскиданные по всему классу вещи, но учительнице не жаловался. Ему было стыдно.

— А помнишь, мама, бутылочку, которую они забрали? — неожиданно вступает в наш разговор Рома и, повернувшись ко мне, поясняет. — Мне ведь нельзя всякие соки или сладкую воду из-за больных почек. Мама всегда с собой давала в школу бутылочку с диетическим питьем. Так мальчики выхватили ее у меня из портфеля, начали пинать ногами, перекидывать друг другу. Я просил этого не делать, отдать мне мою вещь.

Тогда Семен открыл бутылочку, плюнул туда и протянул мне: «На, попей, свинья». А когда я был в третьем классе, то на перемене меня ни с того ни с сего сильно толкнул одноклассник. Это было в коридоре, где гуляли другие дети. Я не удержался на ногах и упал на стоявшую рядом девочку. Извинился, но она все равно побежала жаловаться учительнице. Когда начался урок, Светлана Юрьевна велела мне встать в угол. А потом приказала всем девочкам по очереди подходить и бить меня. Я закрывал лицо, живот, пытался сказать, что виноват не я, а тот мальчик, который меня толкнул. Учительница не слушала. Правда, некоторые девочки жалели меня и били легонько, а пара человек вообще только замахнулись. Но были и такие, которые лупили ногами. Ни одна не осталась в стороне.

*Директор школы № 72 Виктория Нечипорук: «Люди это все придумали». Фото из газеты «Вестник Кривбасса»

— У меня чуть сердце не остановилось, когда в тот день я увидела своего сына на пороге квартиры, — на глаза мамы наворачиваются слезы. — Роман стоял весь красный, перепуганный и сразу стал говорить: «Мама, бабушка, вы только не переживайте. Они меня несильно били».

Мы сначала не поняли, о ком он говорит, а когда узнали, то возмущению не было предела. Я пришла к Светлане Юрьевне и попыталась ее усовестить: как же она смела так унижать своего ученика перед другими детьми? Как ей не стыдно было приказывать девочкам его бить? В глубине души я надеялась, что это неправда, потому что поверить в происходящее было невозможно. Но классная руководительница отпираться не стала: «Как, по-вашему, я должна буду смотреть в глаза родителям девочки, на которую свалился ваш Роман? Вдруг они предъявили бы мне претензии? А так я провела… профилактическую работу».

Я много раз ходила жаловаться к директору. Говорила ей: «Поймите меня, я мать. Мне невыносимо знать и видеть, что над моим ребенком так страшно издеваются». Но Виктория Нечипорук, директор школы, пожимала плечами и отвечала: «Мне вас не понять. У меня своих детей нет». И ведь маленькие изуверы не останавливались на школьной травле. Они преследовали моего сына, гнались за ним до подъезда, били, измазывали одежду и рюкзак. А один раз моя сестра Светлана разогнала троих пацанов, которые под гаражами возле нашего дома повалили Рому на землю и били его ногами. Каждое утро ребенок просыпался и спрашивал в ужасе: «Мама, мне снова нужно идти в этот ад?»

«Директриса просто решила использовать сложившуюся ситуацию в своих целях, вот и вызвала в школу милицию»

Пятого февраля 2013 года и Роман, и его семья, и педагогический коллектив 72-й школы запомнят надолго. В этот день на перемене к Роме, выходящему в коридор, подошли двое одноклассников — Кирилл и Саша. Первый затолкал Полторащенко обратно в класс и прижал спиной к школьной доске. Второй схватил за грудки, начал трясти. Потом оба мальчика стали бить Рому по лицу, по голове, по животу…

— Сын позвонил мне после первого урока, — вспоминает Людмила Брайко. — Сказал, что его избили, что у него разбита губа и кровь капает на тетрадь. Я страшно разнервничалась, но с работы уйти не могла. Попросила своего мужа Лешу, чтобы он пошел в школу и разобрался.

— Я как раз возвращался домой с ночной смены, когда мне позвонила жена, — рассказываетотчим Романа Леонид Брайко. — Конечно, узнав в чем дело, я сразу отправился в школу. Увидел, что Рома действительно избит: у него кровоточила губа, на голове была шишка, на скуле — синяк. Я обнял малыша, успокоил и попросил показать его обидчиков. Рома показал мне на Кирилла и Сашу. Я подошел сначала к одному, спросил, за что он бил Романа. Тот молчал. Я спросил второго — снова молчание. Тут я возмутился: «Что, боитесь сказать? А вдвоем на одного нападать не боитесь? Ну так в следующий раз, если такие смелые, нападайте вдвоем на меня. Посмотрим, чья возьмет. А Романа чтоб и пальцем не трогали».

В этот момент в класс вошла классная руководительница. Посмотрела на меня, потом на Сашу, а он вдруг возьми и… разревись. «Боже, Сашенька, что с тобой? Этот человек тебя избил?» «Да, он меня бил», — причитал Саша. Его одноклассницы, которые сидели рядом на подоконнике, не выдержали: «Как тебе не стыдно? Что ты врешь?» Но учительница их не слушала и повела меня к директору. Я сказал Виктории Нечипорук, что ей необходимо навести порядок в школе, что учителя должны следить за тем, чтобы дети не били друг друга. Директриса в ответ… обвинила меня в избиении Саши и Кирилла.

Мальчиков отправили в медпункт со страшными, по ее словам, гематомами. Я требовал показать мне хоть один синячок, хоть одну царапинку или покраснение на коже у детей. Ведь посмотрите на меня: я крепкий накачанный мужик. Если бы даже легонько стукнул кого-то из мальчишек, на них однозначно остались бы следы. Но это, видимо, никого не интересовало. Директриса просто решила использовать ситуацию, чтобы, с одной стороны, не отвечать за беспредел в своей школе, а с другой… подзаработать, и вызвала в школу милицию.

— Виктория Владимировна сказала мне напрямую: она берется все уладить за две тысячи гривен, — возмущается Людмила Брайко. — Когда мы собирались везти Рому к травматологу, мне дважды звонил замдиректора Андрей Коваль и требовал с нас денег. Я включила громкую связь, чтобы Леша тоже слышал этот разговор, и муж не выдержал: «Назовите фамилию милиционера, которому нам надо заплатить! Не можете? Значит, это не милиция, а вы требуете у нас взятку. А вы знаете, что мы вас записываем?» Завуч бросил трубку. К сожалению, наш старенький мобильный телефон не позволяет нам записывать разговоры. Мы просто пугали Андрея Коваля. Теперь директриса рассказывает, что я все выдумала. Но я готова клясться на Библии или идти на детектор лжи, чтобы доказать: я говорю правду.

«Есть свидетели, что я вымогала взятку? Нет? А то, что рассказывает мама, она может на кого угодно написать»

В тот день было открыто сразу три уголовных производства: по факту избиения Романа одноклассниками, по факту избиения Леонидом Брайко двух мальчиков и по факту вымогательства взятки директором школы. По словам сотрудника центра общественных связей Криворожского горотдела милиции Оксаны Фищенко, ни один из фактов не нашел подтверждения. Два уголовных производства были закрыты, а вскоре будет закрыто и третье.

Со взяткой, которую так и не получила директор школы, и отсутствием «страшных гематом» у Саши и Кирилла все понятно. Но нежелание милиции привлекать к ответственности педагогов, по недосмотру которых Роман был избит во время учебного процесса, вызывает недоумение. Судмедэкспертиза диагностировала у мальчика сотрясение мозга, гематомы и ушибы на лице и шишки на голове.

— Роман действительно выглядел как ребенок, которого избили, — говорит «ФАКТАМ»невролог Криворожской детской городской клинической больницы № 4 Елена Ницевич. — Зрачки у него бегали в разные стороны, достать пальцами кончик носа он не мог, весь дрожал. Еще, по словам бабушки, его рвало. Осмотр ребенка и его жалобы на головную боль и потемнение в глазах убедили меня, что у мальчика сотрясение мозга. Десять дней была острая фаза, он лежал, принимал успокаивающие препараты. Сейчас ему уже лучше, но черепно-мозговые травмы — вещь очень опасная, которая может сказаться на здоровье и через два года, и через пять лет.

Услышать трактовку ситуации с другой стороны «ФАКТАМ» не удалось. Директор Криворожской школы № 72 Виктория Нечипорук находится на больничном. Ее заместители наотрез отказались давать комментарии. Сама директриса, с которой я попыталась связаться по мобильному телефону, сказала только «Алло». Не успела я задать первый вопрос, как она бросила трубку. Чтобы ознакомить наших читателей с позицией Виктории Нечипорук по данному вопросу, мы приводим выдержки из интервью директора 72-йшколы, данного криворожской журналистке Марии Спасской и опубликованного 27 марта в газете «Вестник Кривбасса».

«Люди это все придумали, — говорит Виктория Нечипорук. — Где побит был ребенок, еще нужно очень серьезно доказывать. Потому что 30 человек, класс, а это детская непосредственность, свидетельствуют совсем о другом. А мама требует крови и зрелищ, потому что она на меня очень сильно обижена, что я вызвала милицию. Я спасала детей. Понимаете, она ж не может сказать, что я СПИДом больная, что я наркоманка, алкоголичка. Понимаете, кого мы с вами защищаем?

— Если человек болен СПИДом, это медицински подтверждается, — продолжает Виктория Нечипорук. — А тут незапятнанная директор школы. Есть свидетели, что я вымогала взятку? Нет? А то, что рассказывает мама, она может и на Табачника написать, и на кого угодно…

— Но откуда же появилась информация о вымогательстве вами двух тысяч гривен, чтобы замять эту историю с милицией? — интересуется журналистка Мария Спасская. — Вам с этими людьми нужно было рассчитываться?

— Мне не нужно было ни рассчитываться с людьми, ни у нее вымогать этих денег. Это вообще сама по себе семья очень бедная. Насколько я знаю, мама вечно ходит в одном и том же халате и тапках. Я со всех сторон не могла этого делать. Это не те люди, которые приезжают на «Бентли« и меня просят «быстренько замять«.

— Мама утверждает, что был телефонный звонок.

— Да, вы знаете, мы ей звонили. Подумайте логически и поставьте себя на место руководителя. Произошла такая ситуация, не было возможности пообщаться ни с мамой, ни с ребенком. У меня собирается целая толпа родителей, которые требуют нанимать юриста, адвоката, а маму — на родительское собрание. Мне нужны хоть какие-то объяснения. Ей нужно было бегать по квартирам, просить у людей прощения, становиться на колени. А если бы они во все газеты начали писать?»

К слову, после выхода той статьи начальник Криворожского гороно Наталья Касымовапригласила к себе журналистку «Вестника Кривбасса» и попросила у нее диктофонную запись интервью. Слушая «перлы» Виктории Нечипорук, и Наталья Касымова, и представители районо были, по их же словам, поражены. Начальник управления образования прислала маме Ромы Полторащенко письмо, в котором сообщила, что объявляет выговор замдиректора по воспитательной работе Андрею Ковалю за некачественную работу педколлектива в обеспечении защиты детей от насилия.

Еще один выговор получила классная руководительница Романа «за неправильный алгоритм действий при получении телесных повреждений и несвоевременного оказания первой медицинской помощи пострадавшему ребенку». Директору школы было указано на недостаточный уровень работы по защите детей от насилия и жестокости. Однако обсудить ситуацию с «ФАКТАМИ» Наталья Касымова отказалась. Сначала, улыбаясь, она приняла меня в своем кабинете и любезно поинтересовалась, чем может помочь. Но стоило мне произнести «Роман Полторащенко, учащийся 72-й школы», как Наталья Александровна изменилась в лице.

— Кто вам вообще разрешал сюда входить? — закричала она. — Ах, секретарь пустила? Ты что, Наташа, с ума сошла пускать ко мне неизвестно кого? Не помню я никаких случаев в 72-й школе! Знаете, сколько у меня школ и директоров? Я не обязана всех помнить!

— Но вы же пригласили к себе журналистку «Вестника Кривбасса» именно по этому вопросу.

— Никого я к себе не вызывала. И вообще, мне нужно было только прослушать диктофонную запись того интервью.

— Стало быть, вы все же вспомнили, о ком идет речь.

— Нет. И вообще, не приходите ко мне так. Я занята. Можете меня подождать. Но на ваши вопросы я отвечать не буду и ничего комментировать не собираюсь.

После выхода из больницы Рому Полторащенко перевели в другую школу. Поначалу мальчик был скован, боялся снова стать объектом насмешек со стороны одноклассников. Однако и дети, и учителя приняли новичка хорошо. Окрыленный пятиклассник, которого раньше родителям приходилось встречать после уроков, чтобы его не побили на улице, теперь просится сам идти домой.

— У меня даже появился друг, Саша, — радостно поделился со мной Роман. — Мы с ним и новые модели машинок рассматриваем, и болтаем на переменах. А если я к кому-то из одноклассников подойду, никто меня не прогоняет, не обзывает, не бьет. Когда-нибудь моя мечта исполнится, и у меня будет много-много друзей.

P.S. Имена всех детей изменены из этических соображений.

Автор: Дария ГОРСКАЯ, «ФАКТЫ» (Кривой Рог — Киев)