Хроники «антикварного отдела»
В структуре Московского уголовного розыска недавно исчез так называемый «антикварный» отдел. Сыщики этого отдела раскрывали специфические преступления в области культуры, искусства, фалеристики, нумизматики, филателии, библиомании и других уникальных сторон духовной жизни общества.
Отдел этот чисто столичный, поскольку в главном граде страны сосредоточены все очаги культуры. Главные музеи, книгохранилища с редчайшими раритетами-инкунабулами, множество живописцев-копиистов, подражателей великим мастерам, аукционы антиквариата разных жанров от исторических коллекций фарфора до старой мебели и прижизненных изданий классиков – все это отличительные приметы московской жизни, поскольку именно здесь находятся собрания главных сокровищ искусства.
В Москве живут их обладатели, собственники драгоценного наследия, доставшегося им от родни из прошлых веков.
Все эти шедевры имеют огромную стоимость. За ними охотятся агенты международного сообщества коллекционеров. Часто бывает, когда на аукционах в Европе и за океаном выставляют на продажу под миллионными лотами великие ценности, имеющие мировую славу и бесследно исчезнувшие в России. Продавцы этих уникумов предпочитают оставаться безымянными не потому ли, что сокровища попали к ним преступным путем?
Среди коммивояжеров интеллектуального бизнеса попадаются и мошенники, умело «впаривающие» дилетантам копии прославленных живописцев, фальшивые монеты, знаки отличия или поддельные боны.
Оперативники «антикварного» отдела МУРа годами специализировались на изучении различных областей искусства. Они посещали специальные семинары, заводили знакомства в музеях, художественных салонах, магазинах антиквариата, и некоторые из них могли на равных спорить с искусствоведами при обсуждении выставленного для обозрения полотна именитого мастера. А на фалеристическом рынке легко отличали орден, лишенный подвески, с припаянным вместо нее винтом. Это помогает выдать награду за редкую и значительно повысить ее в спекулятивной цене.
Конечно, результативность труда «антикварного» отдела не поддавалась количественно «палочному учету», принятому в полиции при критериях отчетных показателей. Не это ли и привело к ликвидации отдела-феномена, сложнейшего по требованиям, предъявляемым к его сотрудникам.
Сыщик, вооруженный знанием оперативно-розыскной деятельности и хорошо разбирающийся в искусствоведческой тематике, – неповторимый специалист высокого уровня. Чтобы приобрести такую квалификацию, надо приложить немало сил и времени и одолеть не один увраж по искусству от эпохи Возрождения до русской иконописи и живописи художников-передвижников.
Преступления в области хищения культурных ценностей граничат в юридической области с гражданско-правовыми отношениями. Чтобы привести расследование к уголовному делу, сыщику надо иметь уникальную подготовку. Эти преступления особо изощренные и требуют экспертизы специалистов по самым разнообразным знаниям искусства.
Именно поэтому раскрытия «антикварного» отдела происходили примерно раз в год, но зато их резонанс как гром катился не только по России, но и по широким кругам, причастным к искусству в других странах.
Суммы стоимости похищенных предметов живописи, старины, коллекций, раритетных изданий достигают астрономических величин. Не говоря о церковных реликвиях, возвращенных на свое место в иконостасы храмов.
«Антикварный» отдел работал не на ежедневную сводку, а на государственное значение раскрытых хищений, имевших мировой резонанс. И в этом его главное отличие от других сыскных подразделений.
Есть одна особая ипостась в работе оперативников- «антикварщиков». Это пресечение хищений наград участников Великой Отечественной войны с дальнейшей их перепродажей иностранным фалеристам, приезжающим в Россию под видом туристов. Развалы на заграничных «блошиных» рынках пестрят редкими орденами и медалями советского времени, которыми страна два десятилетия назад отмечала доблесть своих сыновей и дочерей. Украденный орден Александра Невского или князя Кутузова, может, и не стоит столько, сколько фальшивый Айвазовский, «впаренный» не так давно любителю живописи четой Преображенских, но смотреть, как продают за пятаки заграничным коллекционерам честь родной страны, для нормального человека тяжелое испытание…
Сколько раз муровские сыщики хватали за руки тех, для кого дорогие регалии всего лишь побрякушки, за которые платят хорошую валюту, и возвращали награды героям, а с ними и смысл прожитой ими жизни. Только за их благодарные слезы сыщики готовы были проводить ночи в засадах и по неделям не бывать дома.
«Антикварный» отдел был эксклюзивной особенностью столичного сыска, и, надо полагать, время обязательно расставит все по местам и он вернется в муровский строй.
14 января 2008 года в Восточном округе Москвы произошла кража. В столице много родственников славных воинов Великой Отечественной войны. Еще живы и немногочисленные ветераны. Эти обыкновенные скромные люди проживают в старых, иногда даже деревянных домах. Доходы их весьма ограниченные. Денежных накоплений в этих семьях не бывает. Но зато они бережно хранят память о героическом времени. В шкафах у них парадные кители покроя сороковых годов с полным набором военных наград, у некоторых даже с золотыми звездами – высоким признанием Родины за совершенные подвиги.
В квартирах старых москвичей попадаются доставшиеся им в личное наследство антикварные фарфоровые статуэтки, дореволюционные издания меценатов Сытина и Маркса, бабушкины ювелирные украшения музейного значения. Все, что пользуется сегодня бешеным спросом на тротуарных развалах столичных городов Европы и в самой Москве.
В Московском уголовном розыске хорошо знают, как старательно разыскивают эти семейные реликвии виртуозы циничного промысла, и когда в 2008 году в Восточном округе началась серия квартирных краж в пятиэтажках, невзрачных блочных строениях барачного типа, сыщикам «антикварного» отдела сразу стало ясно – работают их клиенты.
«Антикварный» отдел по числу оперативников небольшой, и тем не менее его начальник Филипп Немов сумел специализировать сотрудников по группам типичных преступлений. Поэтому по сообщении об очередном ночном грабеже в Восточном округе 14 января 2008 года Немов направил на место происшествия двух розыскников – Алексея Кисточкина и Максима Кочеткова.
В квартире ветерана, куда наведались ночные посетители, ничем особенным поживиться нельзя, кроме военного кителя с орденами, среди которых главным был орден Кутузова. Грабители ночью проникли в квартиру, вытащили китель и тихо, не разбудив хозяев, вышли вон. Но на пороге они облили входную дверь какой-то дрянью и подожгли ее. При этом тут же вызвали пожарный расчет, сообщив адрес квартиры.
Расчет грабителей строился на том, что пожар все запутает, исчезнувший китель уже не окажется главным событием, кроме того, в квартире побывают много посторонних и определить, кто на самом деле присвоил ордена, станет непросто.
Прибывшие из МУРа «антикварщики» сразу поняли, что на волчью хитрость могли пойти очень искушенные люди. И теперь встала задача их найти.
8 марта МУР «обрадовало» сообщение о краже в квартире родственников Героя Советского Союза Коломейцева. Золотую звезду герой получил еще до сорок первого года за участие в военных действиях в Испании и за «Белую» финскую кампанию. Эти звезды первого довоенного выпуска на редкой подвеске и поэтому имеют особую ценность у коллекционеров. Фалеристы такие же фанаты, одержимые увлечением, как нумизматы и филателисты. За ценное приобретение в коллекции они готовы на все и не остановятся ни перед чем.
Но грабителей ждало разочарование. Драгоценные награды Коломейцева хранились в другом месте, по иному адресу.
Ровно через месяц после случившегося произошла кража уже точно по адресу хранения наград. В этот раз грабители добрались до заветной реликвии.
Анализируя кражу, сыщики решили, что утечка информации о верном адресе могла возникнуть только из квартиры, где грабители потерпели неудачу. Кроме ограбленных хозяев и допросивших их милиционеров, адрес никому не известен. Тогда что? Надо искать воришек среди коллег? Версия неприятная, но требующая проверки. Обратились за помощью в управление собственной безопасности. «Антикварщикам» ответили, что на примете есть некий сотрудник по имени Аркадий, который вроде бы работает в системе милиции Восточного округа. Известно, что он часто посещает место сбора московских фалеристов возле кинотеатра «Улан-Батор». И будто бы даже предлагал там кое-кому купить у него ордена и звезды, которые числятся в списках похищенных наград. Сыщики переглянулись. Значит, их предположения правильные.
В течение нескольких часов они установили, что речь идет об Аркадии Серове (имя и фамилия изменены), в милиции он около двух лет, пришел с гражданской службы. За плечами у него МГУ. Работает в одном из ОВД экспертом-криминалистом. Вместе с ним экспертом трудится молодой парень Гарик Левчонок (имя и фамилия изменены).
В «антикварном» отделе приуныли. Ловить на факте экспертов дело не простое. Муровские сыщики ведут самые сложные дела, и с трудностями им сталкиваться привычно. Но в этом случае все сложней.
Сыщики установили негласное наблюдение за этими людьми и сделали для себя необычный вывод. Если только их подозреваемые действительно совершают преступления, то их действия чрезвычайно хитрые. Ночью они грабят квартиры, а уже утром сами приезжают на вызовы и добирают оставшиеся ценности или аккуратно заметают следы своих ночных похождений.
Между прочим, в подразделении, где трудились эксперты, замечали, что во время осмотра мест происшествий Серов воровал все, что плохо лежит. Ему говорили не раз об этом, предупреждали, чтобы он прекратил безобразие, но почему-то решительных мер не принимали. Как-то получалось, что ему все сходило с рук. То ли потому, что эксперты подчиняются непосредственно начальнику округа и связываться с ними никому неохота. А может, полагали, что все это пустая мелочовка. Работает человек вроде нормально – зачем поднимать ненужную пыль?
Муровцы об этом тоже знали и версию экспертов теперь считали основной в розыскных действиях.
Каждый понедельник сотрудники «антикварного» отдела приходили на Петровку и первым делом изучали городские сводки за субботу и воскресенье. И если в Восточном округе происходила очередная квартирная кража с похищением наград, муровцы точно знали, что там ночью побывали те самые эксперты, что утром осматривали ограбленную квартиру. Имена экспертов – Серов и Левчонок.
Но прямых доказательств вины этих ловкачей пока не хватало для реализации их задержания. Поэтому сыщики решили попробовать поймать их на сбыте.
Здесь сыщикам повезло больше. Они узнали от скупщиков похищенных наград, что к ним поступали через третьих лиц предложения от Серова о продаже звезды с кителя Коломейцева. Еще несколько скупщиков дали сыщикам более точные описания наград, которые полностью совпали с теми, что числились в розыске МУРа.
В августе 2008 года в отделе МУРа по предупреждению хищений культурных ценностей набралось достаточно материалов, чтобы приступить к задержанию тех, кто доставил сыщикам столько хлопот.
Поскольку речь шла о действующих сотрудниках милиции, в операции приняли участие оперативники из управления службы собственной безопасности.
Задерживать грабителей решили с поличным на месте преступления.
Информации в результате проведенных отделом комплексно-оперативных мероприятий было достаточно, чтобы установить время и место ночного ограбления очередной квартиры, но теперь уже в Северо-Восточном округе.
Оперативники из засады с интересом наблюдали, как налетчики не справились с замком, спустились к машине и вернулись к непокорной двери с дворницким ломом. Несмотря на грохот и скрежет в подъезде, никто из соседей так и не вышел… Тенденция, однако!
Задержали дружную парочку, когда они появились с награбленным на улице.
Вначале эти ребята пошли на контакт и решили сотрудничать со следствием.
Серов – организатор и сбытчик. Он получал от коллекционеров и скупщиков сведения об обладателях ценных, раритетных наград. Кроме того, у него обнаружили при обыске книгу о героях войны, проживающих на территории Восточного округа, изданную местным Советом ветеранов. А Левчонок ходил в «шестерках» и довольствовался от своего товарища сущими крохами…
Когда появились адвокаты, задержанные милиционеры неожиданно вспомнили про 51-ю статью Конституции и набрали в рот воды. Оказалось, что их предварительные показания были вынужденными. Их якобы били, сажали в камеры к уголовникам, что категорически запрещается по отношению к сотрудникам милиции, угрожали, морили голодом и всячески заставляли себя оговаривать.
Адвокат из бывших следователей посвятил Серова в особенности допустимых оперативных действий во время следствия, в том числе в условиях тюремного режима. И Серов без устали писал жалобы на конвоиров, выводящих, врачей, контролеров, следователей, оперативников – на всех подряд.
Немову, Кисточкину и Кочеткову приходилось ежедневно давать десятки объяснений. Крови им испортили из-за жалоб Серова немало…
Серов – человек незаурядный, хороший шахматист, умелый шифровальщик. В изоляторе он разработал шифр из определенных слов, где по условному счету выделялась каждая буква и можно было составлять для чтения целые фразы. Этим шифром, ключ к которому знали только он и его мать, поступали указания на волю, как можно и нужно запутать следствие. Он инструктировал родных, чтобы они больше подавали жалоб, поскольку в печати сейчас «прессуют милицию», этим надо пользоваться и его арест приводить в заявлениях как пример милицейского произвола…
Но ключ к «серовскому сканворду» разгадали Немов и Кисточкин, и «антикварный» отдел был в курсе всех хитросплетений, придуманных экспертом за решеткой.
Серов постоянно жаловался, что окружение в СИЗО относится к нему с предубеждением. Среди «отморозков», которые сидят, много записных патриотов; они не очень-то сочувствуют похитителям наград заслуженных воинов.
Во время допросов Кисточкин и Кочетков советовали Серову: ты же понимаешь, что похищенные тобой награды – это не только личный ущерб ветеранам. Они еще имеют огромную материальную ценность. И если тебя осудят, к тебе в колонии подойдут и попросят поделиться наживой с «важными людьми». А если ты вот так же будешь упорствовать и говорить, что у тебя ничего нет, тогда уже их друзья на воле смогут прийти к твоим родственникам. К пожилой матери, которой восемьдесят четыре года, и будут угрожать убийством. Не лучше ли избавиться от опасной заначки и вернуть все уважаемым старикам. Облегчишь не только судьбу, но и сделаешь благородное дело для всего общества.
На следующий день поступила жалоба в прокуратуру на муровцев с обвинением их в угрозе убийством Серову, его жене и матери…
Среди жертв Серова известные герои Коломейцев, Корчагин, дважды Герой Андрианов. Звезды Андрианова одни из первых в регистре наград. Они тоже на особой подвеске и вызывают огромный коллекционный интерес. Надо ли говорить, как сходят по ним с ума фалеристы!
Несмотря на то, что сыщики тщательно задокументировали факты по восьми хищениям и закрепили доказательствами, дело подвигалось ни шатко, ни валко. Лишние неприятности окружному начальству ни к чему.
Увольняли этих экспертов задним числом. В МУР приехал начальник отдела кадров округа и долго выяснял все подробности некрасивой истории. А история действительно выглядела некрасиво. Сыщики изъяли много артефактов с места происшествий. Родственник Андриянова, профессор вуза, располагал набором дорогих бутылок с коньяком. Винная коллекция была изъята сыщиками МУРа во время обысков у подозреваемых наряду с другими украденными ценностями.
Следователь не выдержал искуса, выпил несколько бутылок и не погнушался взять деньги от отца Левчонка. Запой следователя разрушил порядок процессуальных действий. Следователь после скандала пропал, а сыщики потом долго собирали вещдоки в разных кабинетах.
Материалы расследования перекочевали в местную прокуратуру, где, можно сказать, дело вообще не двигалось с места. В основе обвинительных материалов были только улики, собранные «антикварщиками» оперативным путем. Все факты были закреплены в строгом соответствии с УПК. Но папка с ними лежала без всяких действий долгое время.
Кисточкин ежедневно ездил в прокуратуру, просил, напоминал об истекающих сроках, рассказывал о проделанной муровцами сложной работе. Его слушали, с ним соглашались, но так ничего и не происходило, пока вдруг однажды дело почему-то вынырнуло в другой прокуратуре. Почему так получилось, сыщики так и не поняли. Там возникли новые трудности, нехватка сотрудников и технического оснащения и еще много других причин, на которые ссылались в ответ на просьбы оперов ускорить расследование.
В МУРе переживали. Специальные службы и те, кто осуществлял разведку, – все, кто был причастен к этой истории, ждали, чем завершится бюрократическая канитель.
Пока между уголовным розыском и прокуратурами шло препирательство, время неумолимо отсчитывало дни, и в конце концов установленные сроки содержания под стражей истекли и по закону подозреваемых выпустили на свободу. Три месяца они жили привольно, уверенные, что все им сойдет с рук.
Наконец дело все же дошло до судебного разбирательства, и судья обнаружила массу недоработок в процессуальном процессе следствия.
Во время судебных заседаний, когда стало очевидным, что у судьи сложилось собственное мнение о подсудимых и ждать от нее послаблений бесполезно, во время объявленного перерыва Серов сбежал прямо из зала суда…
Несмотря на это, судья приговорила его заочно к одиннадцати годам строгого режима, а сотоварища Левчонка к девяти годам. В состав обвинения вошли похищения культурных ценностей, имеющих историческое значение, превышение служебных полномочий и даже найденные при обыске патроны от ПМ и охотничьего ружья.
Как выяснили муровцы, эти патроны Серов зачем-то «свистнул» во время осмотра ограбленной квартиры крупного милицейского начальника…
Когда к Серову пришли с обыском, его жена выкинула патроны в окно, оперативники подобрали их все до одного и внесли в опись изъятого. Жена говорила, что патроны выбросил сам Серов, а что он там выбрасывал, она не знает…
Поймали Серова через три месяца, причем сотрудники того же самого отдела, где он раньше «служил», если только это можно назвать таким словом…
Левчонок никуда не убегал. Он уже знал, что срока не избежать. Пришел на чтение приговора с вещами, бутербродами и термосом с чаем. В скверике перед судом выпил с родственниками, закусил и покорно после объявленного приговора отправился в тюрьму.
Зато на Кисточкина поступило в МУР представление из прокуратуры о том, что не были полностью найдены похищенные артефакты и оперативники провели недостаточную работу с подозреваемыми.
Надо сказать, что Кисточкин и Кочетков месяцами не вылезали из женского изолятора, где содержат провинившихся сотрудников правоохранительных органов. Их там уже признавали своими.
Но добиться от Серова, где спрятаны реликвии, так и не удалось. В значительной мере из-за ошибок, допущенных при задержании. У Серова не сразу нашли мобильный телефон, и он умудрился предупредить жену о том, что его «закрывают», домой нагрянут с обыском и надо срочно все спрятать. Жена не подвела. Что-то выбросила в окно, что-то быстро перепрятала. На вопросы оперативников она отвечала: ей ничего не известно о делах мужа, и если он что-то совершал не так, ее в свои занятия не посвящал.
Фалеристический мир знает, что МУР ищет награды и с нетерпением ждет, когда же и где они наконец-то начнут всплывать на поверхность. Но вот только когда это будет? Может, с выходом Серова на волю или раньше?
По мнению оперативников, его жена и мать все прекрасно знают. Есть еще у него родственники в дальнем зарубежье. Может быть, и у них свои интересы в этой истории.
Как только муровские сыщики предпринимают новую попытку докопаться до истины, на них немедленно поступает новая жалоба.
Вообще сложно раскрывать преступления, совершаемые людьми в мундирах да еще экспертами. «На дело» они приходили в обуви, не оставляющей следов. В перчатках, шапочках, в очках, чтобы не узнали их по видеокадрам… Отмычки к несложным замкам делали сами. На обыске нашли у них тисочки для болванок ключей, вытачивающий и шлифовальный инструмент.
Был случай, когда на видеокадрах заметно, что в подъезд входит один человек, а из него выходят двое! Как такое возможно? Оказалось, что один из охотников за сокровищами поднялся в квартиру на втором этаже по лестнице, приставленной к окну с внутренней стороны дома, отжал раму и отворил дверь подельнику изнутри, уже проникнув в жилище.
Эту лестницу муровцы обнаружили, отдали ее на хранение в территориальный отдел ВД. А там ее быстро приспособили для своих нужд, и когда потребовалось предъявить ее как вещдок, выяснилось – лестница затерялась у местных хозяйственников. Наглядный пример «разгильдяйства по-российски»…
На одной из квартирных краж Серов украл диск с кинофильмом. Во время кражи в другой квартире он его подкинул. В расчете на то, что оперативники найдут чужие отпечатки пальцев и следствие собьется с правильного пути. Так и получилось. Серов, не зная имени владельца украденного им диска, дал показания на постороннего, надеясь на авось. Вдруг отпечатки пальцев совпадут?
Дело в том, что фалеристический рынок серый, люди годами не подают заявления в милицию, опасаясь неудобных для себя вопросов.
Серов знал, что по краже в той квартире заявление в милицию не поступало. Подбрасывая диск с непонятным дактилоскопическим отпечатком, он надеялся сбить ищеек со следа. Хотя ведь как эксперт, казалось бы, уж должен хорошо знать, что совпадений отпечатков пальцев мировая криминалистическая наука пока не знает.
Человека, не причастного к квартирной краже, уже начали допрашивать, каким образом отпечаток его пальца оказался на месте расследуемого преступления. Дактилоскопическая экспертиза нескольких людей выявила козни Серова.
Много разных легенд сочинял Серов, изо всех сил стараясь найти спасительную соломинку! Выяснилось, что и книжку с героями, по которой он находил набойки для ночных визитов, он также украл в квартире ветерана…
И писал, писал кляузу за кляузой на оперативников. Уже из далекой неволи приходили от него бесконечные «приветы»…
Все уголовное дело – это оперативные материалы, добытые Немовым, Кисточкиным и Кочетковым. Их набралось намного больше, чем было отражено в уголовном деле, и они обоснованно доказали на суде восемь краж, совершенных фигурантами. Итоги работы муровских ребят, не жалевших сил дни и ночи на протяжении полутора лет.
Тем не менее для муровцев эта изматывающая эпопея закончилась только почетными грамотами. Видимо, этого поощрения вполне достаточно, полагают в отечественной полиции!
В 2009 году сыщиков «антикварного» отдела заинтересовала группа и особенно в ней два человека – Гречихин и Казарян. Прибыли они в Москву из провинции и занимались здесь всем подряд. Что-то покупали, продавали, как говорят, «ничего не разберешь!». И, в частности, через цепочку посредников мошенническим путем присвоили и сбыли картину Коровина под названием «У окна». Она до сих пор объявлена в розыск.
Исчезла с их помощью еще одна картина – плакатного типа, стиля эпохи конструктивизма. Полотно размером больше метра.
Муровские сыщики из «антикварного» отдела обнаружили ее в экспозиции одного из столичных вернисажей. Пришлось изымать исчезнувшую ценность.
Группировка промышляла еще продажей похищенного антикварного оружия. Пистолеты, кинжалы, стилеты-артефакты старых веков. Эти вещи они предлагали коллекционерам и продавцам антиквариата, о чем стало известно в МУРе.
Покупателем решили в отделе направить Алексея Кисточкина. В одном из магазинов состоялась встреча, сыщик представился успешным девелопером, желающим украсить старинным оружием стены своего особняка. На встречу к сыщику пришел Гречихин – единственный русский парень среди армянских подельников.
С Гречихиным сыщик столковался о продаже ему двух старых кавказских кинжалов общей ценой в тысячу долларов. Поговорили об образцах, поспорили о цене. Сделка состоялась. И заодно муровцы установили наружное наблюдение за Гречихиным.
Где же взять деньги на контрольную закупку, чтобы войти в доверие к продавцам антиквариата? Вот вопрос, с которым постоянно сталкиваются оперативники в своей работе. Решили через посредников обратиться за помощью к владельцам похищенного оружия – ведь вместе с деньгами вернутся на свое место в коллекциях и дорогие их сердцу артефакты.
Но предложение муровских сыщиков понимания у коллекционеров не нашло. То ли осторожность, то ли жадность возобладали? И Гречихин, потеряв интерес к Кисточкину, перестал выходить с ним на связь.
В 2010 году эти люди, по полученной сыщиками информации, также через цепочку посредников похищают и продают через каналы Старого Арбата вторую картину Коровина – «В интерьере». Стоимостью в несколько сот тысяч евро. Схема та же, что и при первой продаже картины художника.
В обоих случаях пострадавшие писали заявления, но прокуратура отказывала в возбуждении уголовного дела из-за того, что не было объяснения от подозреваемых в краже…
Вообще современные законы – это палка в колесо розыска. Прокуратура требует представления объяснения от подозреваемого лица на момент возбуждения против него уголовного дела. Но если люди не имеют постоянного местожительства и кочуют по разным адресам, не приставишь же к ним постового! А тем временем они, пользуясь безнаказанностью, могут свободно менять место жительства, появляться и исчезать в разных районах мегаполиса и совершать здесь одно правонарушение за другим.
При этом они неплохо подкованы юридически и хорошо знают свои права. Во всяком случае жалоба на полицию, нарушающую их гражданскую свободу, дело обычное.
В общем, по этим и другим причинам уголовное дело не возбуждалось.
А сыщики в «антикварном» отделе по своей инициативе продолжали упорно выискивать звенья в цепочках спекулянтов и посредников – те каналы, по которым общались подпольные торговцы антиквариатом.
Материал накапливался, и в июле 2012 года наконец была получена санкция на задержание Гречихина и Казаряна.
В следственном аппарате муровцам пообещали, что им будет оказана всяческая помощь, но на протяжении трех месяцев дело буксовало… Оперативники Кисточкин, Стариков, Глазков досыта набегались по прокурорским и следовательским кабинетам.
В ноябре 2012 года на профессиональном празднике, где присутствовали работники прокуратуры и следствия, Кисточкин задал вопрос: почему с июля дело по мошенничеству, раскрытому «антикварным» отделом, не продвинулось ни на шаг?
На следующий день в МУР позвонили и пообещали ускорить процессуальные действия. Новый следователь принял дело только в начале 2013 года, и тут выяснилось, что все вещдоки и подготовленные сыщиками оперативные материалы застряли в разных прокуратурах. Пришлось их собирать и восстанавливать некоторые документы. И опять все это легло на плечи оперативников.
Только в мае наконец дело поступило в суд. Обвиняемым предъявлены четырнадцать эпизодов мошеннических действий, с нанесенным ими ущербом на общую сумму в 60,5 миллиона рублей, которую обычно суд взыскивает с подсудимых!
Разве такой ущерб, выявленный операми, а если быть точными, безотказными рабочими лошадками, не звучный резонанс, украшающий работу МУРа?
Эрик КОТЛЯР, Московская правда
