Росавиация: губная помада – оружие террориста!

Про запрет на пронос на борт самолетов жидкостей любого объема, включая парфюмерию и лекарства без рецепта, сообщают все СМИ. Но не всем попался на глаза любопытнейший документ, должный объяснить (по мнению его авторов) цель и суть этих изменений. Он находится в открытом доступе – на официальном сайте Росавиации. Опубликован 8 января 2014 года.

«На воздушном транспорте сохраняется угроза совершения террористических актов с использованием самодельных взрывных устройств. Наибольшую уязвимость представляют собой воздушные суда, т.к. на их бортах нанесены государственные регистрационные и опознавательные знаки Российской Федерации. Таким образом, в случае совершения террористического акта террористы демонстрируют возможность нанесения ущерба не только отдельным гражданам или организациям, а всему государству», — говорится в сообщении.

Предполагаемую атаку (заметьте, не на граждан, а на «нанесенные на бортах воздушных судов госсимволы») предполагается отбить с помощью принятия дополнительных мер по обеспечению авиационной безопасности.

Еще одна цитата: «В соответствии с этой директивой … любые жидкости и средства личной гигиены, находящиеся у пассажира при себе или в ручной клади, рекомендуется сдавать в багаж… Медикаменты, которые требуются пассажирам на постоянной основе, а также предметы и средства личной гигиены, обеспечивающие жизнедеятельность пассажиров во время полета, не запрещены и допускаются к провозу в ручной клади после их идентификации службами авиационной безопасности аэропорта и прохождения проверки безопасности с использованием технических средств досмотра и обнаружения взрывчатых веществ».

Пассаж Росавиации о террористической «атаке на госсимволы» еще не был опубликован, а в ряде аэропортов страны стали его трактовать уже по-своему.

Так, корреспондента «Росбалта», летевшего 7 января 2014 года из Красноярска в Петербург, в аэропорту столицы Сибири заставили продемонстрировать содержимое косметички и намазать на себя все кремы-лаки, которые были ручной клади. При этом о нововведениях в системах безопасности нигде заранее не сообщалось, а все, что попало в запретный, на взгляд сотрудников аэропорта, список, летело в корзину, если вернуть «опасные вещи» провожающим не было возможности.

В аэропорту Омска, откуда также вылетал другой журналист нашего издания, к пассажирам подошли более гуманно: объявления по громкой связи звучали уже у входа в здание, а сотрудники прямо на входе говорили пассажирам о новых правилах, поэтому у всех вылетающих была возможность перепаковать багаж.

В воздушной гавани московского «Шереметьево» долго вертели подозрительную бутылочку с детским соком и в итоге пришли к гуманному выводу: бутылку пассажирам оставили, но запаковали в специальный пластиковый пакет с замком. В итоге весь полет детеныш мог лишь поглядывать на напиток, употребляя воду из бортовой кухни.

Любопытная дискуссия, о которой рассказали очевидцы: «На стойке службы безопасности сотрудник – женщина – придралась к духам, которых была всего четверть в бутылке, и к средству для волос — спрею-кондиционеру. Я спросила: «Вот я сейчас выброшу, а вы будете этим пользоваться?». Она молчит. Я спрашиваю еще раз: «Но вы же возьмете это себе?» Она, как робот, говорит: «Вы должны это выбросить». Ну я раскрутила и вылила в ведро средство для волос и выпрыскала туда же духи. Эта женщина сквозь зубы процедила: «Вот ведьма!».

Впрочем, граждане далеки от того, чтобы обвинять службы безопасности в какой-то личной заинтересованности. У автора этих строк в аэропорту Будапешта тоже отобрали крохотный (5 см в длину) маникюрный набор с ножичком и бросили в корзину. Ни за что не поверю, что потом кто-то будет рыться в мусорных корзинах и выбирать оттуда французские духи или навсегда потерянный мной «Зингер».

Петербургский аэропорт «Пулково» накануне тоже опубликовал собственную инструкцию. В ней также настойчиво рекомендуется сдавать в багаж все жидкости, гели и аэрозоли, включая средства личной гигиены любого объема. Как разъяснили в ведомстве, сотрудники службы безопасности могут потребовать доказательств того, что лекарство или детское питание действительно необходимы вам на борту и ничем иным не заменимы.

«Спорить не советуем – лучше заранее озаботиться медицинской справкой или упаковкой от питания», — намекнули в аэропорту.

Пока директива Минтранса и Росавиации действует до 21 марта 2014 года – до того дня, когда Сочи будет оставаться олимпийским объектом с особым пропускным режимом. Хотя не исключено, что сроки действия жестких правил будут продлены, ведь подобные ограничения вводились и прежде, хотя и менее жесткие – официально разрешено было проносить в ручной клади жидкости в емкостях объемом не более 100 мл. Хотя на практике во многих аэропортах спокойно разрешали проносить и пол-литровые бутылки воды или иных напитков в пластике.

Вероятно, такие послабления были вызваны тем, что еще в сентябре 2012 года «Российская газета» отчиталась о том, что во всех аэропортах России установят специальное оборудование, позволяющее дистанционно определять состав жидкости. Сообщали, что это оборудование сможет моментально реагировать на легковоспламеняющиеся и взрывоопасные компоненты – для этого достаточно будет приложить емкость к индикатору прибора. Было ли это оборудование установлено, выяснить не представляется возможным – службы безопасности не раскрывают свои секреты. Но, судя по всему, обещанные технические новинки так и остались на бумаге.

Впрочем, в пресс-службе «Пулково» «Росбалту» сообщили, что всем необходимым оборудованием для обнаружения взрывчатых и отравляющих веществ аэропорт оснащен, однако, каким именно, в организации не уточняют. Также не удалось достоверно узнать, установлена ли все-таки обещанная сверхчувствительная техника, способная распознавать состав жидкости. «Нечто подобное есть, но детали раскрыть не можем», — сообщил в пресс-службе.

Специалисты между тем весьма скептически относятся к тому, что основным оружием в руках предполагаемого террориста могут быть исключительно жидкости. При желании бомбу можно сконструировать из женских прокладок, хлопчатобумажных носков, аптечных лекарств в сухой (разрешенной) форме и наждачных камней. А также из множества других подручных и пока не запрещенных материалов.

Пассажиры также недоумевают, почему новшества должны касаться тех, кто летит вообще без багажа или же в противоположных от Сочи направлениях. Они удивляются тому, что должны доказывать взаимосвязь провозимого лекарства с заболеванием, а значит, раскрывать медицинскую тайну. И вообще почему должен страдать ребенок, если его родители не смогут доказать, что питание – детское, и малыш в нем действительно нуждается?

В социальных сетях пассажиры предлагают различные варианты: «А если на контроле сказать, что в бутылке у меня святая вода, то можно ли будет таможенников (или кто там проверяет) по закону об оскорблении чувств верующих засудить, если будут отбирать?»

Между тем, если без шуток, то становится очевидным: чиновники выбирают пути наименьшего сопротивления для себя, но наибольшего и максимально унизительного – для граждан. Легче все запретить, чем качественно работать. Например, так, как делается в самом теоретически взрывоопасном, но при этом и самом охраняемом аэропорту мира «Бен Гурион» в Тель-Авиве.

Как рассказали корреспонденту «Росбалта» сотрудники МИД Израиля, «Бен Гурион» имеет несколько кругов охраны, причем внешний круг (периметр огромной территории) начинается совсем не в аэропорту, а в специальной службе безопасности, которая контролирует каждого, только направляющегося в сторону здания.

Поэтому, когда мы подъехали ко второму кругу уже со шлагбаумом и вооруженной охраной, сотрудники службы безопасности в принципе знали, кто въезжает в зону. Именно такая информация и ее анализ являются той самой важнейшей оперативной работой, которая не дает потенциально опасному субъекту даже приблизиться к стратегическому объекту.

Разумеется, о всех тонкостях системы охраны «Бен Гуриона» российским журналистам не рассказывали, но однозначно сообщили, что с сотрудниками системы безопасности аэропорта нельзя шутить ни при каких обстоятельствах и следует выполнять их любые распоряжения, какими бы абсурдными они не показались.

Меня, например, четырежды с маниакальным упорством переспросили, есть ли у меня в багаже соль Мертвого моря или похожий на нее товар, сколько именно тюбиков с кремом лежит в чемодане, что за книга находится на дне и кто та девушка, с которой я 3 минуты поговорила в аэропорту. Не передавала ли она мне что-либо, а если передавала, то что? И лишь потом выяснилось, что причиной столь пристрастного допроса был тот факт, что я попросту забыла сообщить при проверке, что в чемодане у меня действительно есть традиционный сувенир – фабричной упаковки соль Мертвого моря.

На все вопросы о несчастной соли я отвечала сотруднице службы безопасности, что ничего подобного у меня нет, начисто забыв про этот подарок. А они его видели на своей аппаратуре еще в первые секунды нашей 10-минутной беседы, что дало усомниться в правдивости пассажира. Но, кстати, ничего не отобрали и в корзину для мусора не выкинули.

Примечательно при этом, что российских журналистов, летевших по приглашению МИД Израиля, встречал так называемый Royal service, облегчающий проход по аэропорту, но лишь до зоны, где главенствует служба безопасности. Ее указаниям обязаны подчиняться все – от туриста до министра.

Конечно, сравнивать масштабы России, в которой около 90 аэропортов только федерального и международного значения, с небольшими странами, в которых один-два аэровокзала, вероятно, не слишком корректно. Однако даже самые лояльные убеждены: никакие рамки и запреты не будут эффективны, если сама система безопасности страны работать не будет.

Иначе, как мрачно шутят россияне, надо дождаться, когда взрывчатым веществом признают тело человека. Тогда всем запретят иметь тела.

Автор: Марина Бойцова, РОСБАЛТ