Особенности украинского следствия Часть 7. МНЕНИЯ НЕПОСТОРОННИХ

Даже если слова наши не будут услышаны, они все же были произнесены. Эту фразу изрек недавно писатель Паоло Коэльи по совсем иному поводу – по поводу войны в Ираке. Наши слова, даже если они не будут услышаны, должны быть произнесены. В этом, пожалуй, заключается суть журналистской работы в Украине. Надежда, что наши слова будут услышаны властью близка к нулю. А значит, в результате нашей работы преступника вряд ли накажут, а невиновный вряд ли выйдет на свободу. И тем не менее, слова должны быть произнесены. Все же остается слабая надежда, что когда-то наши поиски истины сделают свободными нас и нашу страну. Но как бы не сложилось, наша цель самодостаточна, даже если журналистское слово остается гласом вопиющего в пустыне, а поиск истины оборачивается не свободой, а ее ограничением. Своим расследованием мы хотим добиться, чтобы обычный человек знал, какое из слов и действий правоохранителя является законным, а какое нет. В идеале, обычный человек должен узнать, сколько он сможет получить денег за нарушение своих прав. Сколько стоит удар дубинкой, неправильно составленный протокол, сколько стоит каждый час его времени, проведенный сверх положенного в СИЗО и ИВС. Мы уверены, что подобный прейскурант, подкрепленный судебными прецедентами в состоянии очень сильно изменить общую правовую ситуацию в стране. Вышло уже несколько публикаций о произволе, который творит прокурор Белой Церкви Александр Лупейко. Будут новые публикации. Но мы ждем, прежде всего не того, когда же Лупейко уволят и посадят. Мы ждем второго, третьего, четвертого иска о возмещении ущерба, которые выиграют его жертвы. Первый выигранный иск уже есть. Нам кажется, что именно возмещение ущерба в нашей ситуации гораздо важнее, нежели любое иное наказание преступного чиновника. Потому что иск, инициированный «низами» дает очень простой пример очень многим гражданам, пострадавшим от правоохранительного произвола. И это гораздо опаснее для сторонников произвола, нежели очередная ротация кадров.

В расследовании деятельности прокурора Лупейко появились новые эпизоды, которые требуют длительного изучения. Жуткие эпизоды, с которыми мы обязательно познакомим читателей. А сегодня мы приводим комментарии известных украинских юристов, посвященные прошлому и нынешнему состоянию украинской прокуратуры.

Василий Онопенко, народный депутат Украины:

“Завдання Прокуратури чітко визначені Конституцією України. В Основному Законі цьому питанню присвячені ст. ст. 121, 122, 123. Зокрема, прокуратура України становить єдину систему, на яку покладається:

Підтримання обвинувачення в суді, представництво інтересів громадянина або держави в суді у випадках, визначених законом, нагляд за додержанням законів органами, які проводять оперативно-розшукову діяльність, дізнання, досудове слідство, нагляд за додержанням законів при виконанні рішень у кримінальних справах, а також при застосуванні інших заходів примусового характеру, пов”язаних з обмеженням особистої свободи громадян. Організація і порядок діяльності органів прокуратури визначені Законом України “Про прокуратуру України”. Відповідно до ст.ст. 29 та 30 Конституції арешт та обшук уже другий рік можливий лише за рішенням суду. Раніше це, як пам”ятаємо відбувалося за санкцією прокурора.

Прокуратура повинна забути про звички тоталітарного режиму. Занадто довгий час прокуратуру використовували в якості інструменту розправи над незручними особами — політиками, суддями тощо. Порушення кримінальних справ на замовлення було нормою, але від рудиментів треба позбавлятися. Хоча уже зараз лунають пропозиції на кшталт — давайте повернемо прокуратурі функцію загального нагляду. Але нагляд за всім і вся — розвага для тоталітарної держави.

Наведу, красномовний приклад.

Заступник прокурора міста Харкова В.В. Коваленко 13 січня цього року порушив справу стосовно заступника голови апеляційного суду Бородіна Михайла Михайловича за чотирма ознаками, мотивуючи це тим, що судова колегія, яку очолює Бородін, і який був в складі суду, порушила норми процесуального і матеріального права, навмисно винесла несправедливе рішення. Я підкреслюю: навмисно винесла несправедливе рішення. На підставі цього і порушили кримінальну справу. Я хотів би перш за все нагадати, що Бородін не один виносив рішення в судовій колегії, рішення приймалося трьома суддями, тобто колегіально. 11 березня цього року Октябрьський районний суд міста Полтави прийняв рішення, яким задовільнив скаргу Бородіна і визнав постанову про порушення кримінальної справи цим заступником прокурора міста Харкова як незаконну в зв”язку з відсутністю складу злочину. Що це є, як не тиск на суддів? В супереч рішенню суду, що вступило в законну силу, кримінальну справу заступником прокурора м. Харкова було порушено знову. Я хотів би нагадати таким прокурорам, що відповідно до частини п”ятої статті 124 Конституції України, статті 14 ЦПК України рішення суду, що набрало чинності, є обов”язковим для виконання на всій території України. Прокурор не оскаржив рішення суду ні в апеляційному порядку, ні в касаційному , натомість порушив кримінальну справу.

Я хочу підкреслити, що, крім вищестоящого суду ніхто не має права робити ревізію рішення нижчестоящого суду. Отже, хто замовив суддю? Отже, Коваленко власноруч грубо порушив норми Конституції, норми кримінально-процесуального законодавства і порушив кримінальну справу. На яких підставах?»

Андрей Федур, адвокат.

«Прокуратура, на мой взгляд, достаточно неплохо выполняла свои функции в последние годы советской власти. За исключением, конечно, того, что она участвовала в преследовании диссидентов. Но в целом, прокуратура все-таки защищала интересы государства и гражданина. Когда же началось изменение общественно-политической формации, cтартовала перестройка, когда начались рыночные отношенияправоохранительные органы, к сожалению, не только втянулись в эти рыночные отношения, но и стали их наиболее активными участниками. И это привело к тому, что сегодня существует не только такое понятие как бизнесмен, но и «бизнесмент». Дошло до того, что сотрудники правоохранительных органов стали негласно контролировать целые отрасли бизнеса. Большую часть теневого бизнеса контролируют прокуратура, милиция, налоговая администрация. Поэтому у некоторых руководителей этих структур уже есть бандитские клички, они уже разговаривают на блатном жаргоне, они живут как воры.

Уже нет ничего святого. В Украине нет идеологии, национальной идеи. Нет носителей этой идеи, нет тех, кто ее отстаивает. Я имею в виду именно национальную идею государства Украина. Ее нет. И потому все позволено. Сейчас основная идеология такая: чем больше украдешь, тем меньше шансов оказаться за решеткой. Я смотрю на эту проблему очень просто. Заработная плата министра составляет 380 гривен. А одна его рубашка, я не говорю уже о костюме, стоит гораздо больше. Да как он при такой заработной плате вообще не умер? Народ знает, почему он не умер. Потому, что сегодня все продается и покупается.

Посмотрите, какой сегодня огромный бизнес составляет процесс возмещения НДС. А кто его контролирует? Налоговая администрация. Да как вообще можно было налоговикам отдавать на откуп этот «бизнес»? Где был наш законодатель? Скажите, почему сегодня у очень многих людей есть огромное желание занять ту или иную государственную должность? Там высокие оклады? Нет, только близость к корыту. Занять высокий пост в прокуратуре, это значит получить возможность эффективно бороться с преступностью? Нет, тебя там завтра же не будет, если будешь действительно бороться с преступностью. Но почему в таком случае туда так стремятся? Значит, есть иные резоны. Мотивы коррупционные. Все наше общество сегодня живет как минимум двойной моралью. Но чиновничество живет вообще тройной моралью.

Еще одна проблема: полная безнаказанность правоохранительных органов. Конкретный пример. Суд дважды подтвердил полную незаконность моего ареста и содержания под стражей. Какую ответственность понес следователь Базуркаев, который это сделал? Он был повышен в должности, причем с исключительным цинизмом – это сделали в День адвоката. И вот, представьте, сегодня приходит в прокуратуру молодой выпускник юрфака. С кого он должен брать пример? Со своего начальства, которое выбилось в начальство именно благодаря систематическому нарушению законов!

Я думаю, что проблемы прокуратуры во многом это и проблемы сегодняшних судов, сегодняшних судей. Ведь это их слабость во многом порождает тот беспредел прокуратуры, который мы наблюдаем. Уже стало правилом, когда чиновники не являются на судебные заседания! Причем не только высокие чины, вроде Азарова, но и клерки. И судьи на это никак не реагируют, и это становится правилом. В суд не приходят работники прокуратуры, когда обжалуются именно их действия. Ведь это плевок на всю судебную власть государства. А судьи молча утираются и молчат. Поэтому я считаю, что проблема сейчас не в прокуратуре, а в суде. Когда суд четко встанет на позицию исполнения закона, тогда и прокуратура вынуждена будет его соблюдать. Если бы у нас такую четкую позицию заняли хотя бы тридцать процентов судей, то через две недели в Украине был бы уже порядок относительно соблюдения законности. Ведь все просто: достаточно суду поставить пару раз вопрос о неуважении к суду со стороны тех же прокуроров, не являющихся на судебные заседания, дать пару суток ареста за неуважение к суду – и все вопрос был бы снят. У судей такие возможности есть. Но они пока, в большинстве своем, боятся их использовать. Поэтому и пытается прокуратура контролировать суды.

Сегодня, на мой взгляд, прокуратура исполняет лишь те функции, которые ей заказывает исполнительная власть. Для меня это большая боль особенно потому, что в прошлом я работник прокуратуры. Когда мне сегодня рассказывают, какая должность сколько стоит в прокуратуре, я понимаю, что такую прокуратуру нужно разогнать. Прокуратуру нужно и можно поставить на место. Прокуратура в нынешнем ее состоянии не нужна народу Украины. Потому что сегодня прокуратура – репрессивный орган исполняющий заказы сильных мира сего.»

Николай Замковенко, судья.

«В прокуратуре всегда работали порядочные люди и высококлассные специалисты. До тех пор, пока ее не стали целенаправленно уничтожать. Самый страшный кадровый удар по украинской прокуратуре был нанесен тогда, когда Генеральным прокурором Украины стал Михаил Потебенько. Именно при нем из прокуратуры начали изгонять порядочных людей, а часть из них ушла сама, не в силах переносить атмосферу, которую создал в этом органе Михаил Алексеевич. А взамен этих работников Потебенько набирал прихвостней, людей низких моральных и профессиональных качеств, но преданных лично ему.

Кто может сегодня привлечь к ответственности прокурора? Только генеральный прокурор. А генерального прокурора? А будет ли генпрокурор привлекать к ответственности своих подчиненных, которые исполняли его приказы? Вопрос риторический.

Возьмем простой пример – дело Фельдмана. Трижды суд признавал его задержание незаконным. И трижды оно не исполнялось. По ходу дела родилось предписание заместителя генерального прокурора Кудрявцева, в котором он приказывает начальнику СИЗО не исполнять решение суда! Потому что оно – неправильное! Кто дал ему право не исполнять или комментировать решение суда? Ведь это уже просто государственное преступление. За которое никто до сих пор и не понес наказания.

Нынешний генпрокурор Пискун, особенно Пискун публичный, на пресс-конференциях и на страницах газет– это ужасно. Когда я слышу слова «суд вынес приговор» из уст генпрокурора, я ужасаюсь. Потому что выносят покойника вперед ногами, а суд принимает решение. А его заявления: «Я за 6 месяцев расследую дело Гонгадзе, мы знаем, кто убил Гонгадзе, Алксандрова». А в результате – полный ноль. Есть такие должности, на которых каждое слово должно быть тщательно выверено. Если генпрокурор не отвечает за свои слова – он должен подать в отставку. Мне очень нравятся заявки Пискуна о том, что нужно возродить уголовную ответственность за клевету. Но ведь прокуроров, которые сплошь и рядом до суда объявляют через прессу людей преступниками, их ведь первых будут судить по этим статьям.

Еще одна проблема – это нынешнее «вечное» следствие. При Потебенько началась практика «вечных» дел. Против человека возбуждается уголовное дело, и оно просто висит в течение нескольких лет. Таким образом, можно годами держать человека в подвешенном состоянии. И такая неопределенность некоторых людей просто убивает.

Мы сделали очень серьезную ошибку в 1996 году, когда в Конституции не определили место прокуратуры в структуре власти. В каждой цивилизованной стране прокуратура существует не самостоятельно, а при власти. Наиболее оптимальный вариант – при власти судебной. Ведь и у прокуратуры и у суда одни и те же задания, чтобы виновный понес заслуженное наказание и чтобы невиновный не пострадал. Нужно менять и закон о прокуратуре. Причем не в сторону расширения функций прокуратуры, а наоборот. Это общая наша проблема – половинчатые законы, часть из нового времени, часть из прошлого. Нет ничего хуже, чем латать дыры старых законов. Необходимо было прежде всего принимать гражданско-процессуальный и уголовно-процессуальный кодексы. Они регламентируют порядок досудебного и судебного следствия. Они должны были строить новую систему правоотношений в новом государстве. И они должны были предотвратить возможность возвращения авторитаризма или возникновения власти олигархов. В стране должны быть одна главенствующая сила – сила закона. Иначе все мы обречены жить в стране где действует только закон силы.

(продолжение следует)

Подготовил Станислав РЕЧИНСКИЙ

You may also like...