Історії

Триады Гонконга: в ногу со временем

Published 21 Жовтня 2010

В этой статье рассматриваются современные формы преступности в Гонконге, связанной с триадами и мы следуем практике гонконгской полиции определения преступных групп как «триад», когда они сами номинируют себя таковыми или когда люди, связанные с преступной группой, представляют себя «триадой», включая лиц, которые только вошли или не были приняты в нее, если есть такие ритуалы.

Последние колониальные и постколониальные попытки подавить общества триад проводились в контексте модернизации и социо-экономических и политических изменений в Гонконге. Антикоррупционные усилия, улучшенный правопорядок, фокусирование внимания на незаконных бизнесменах и их «грязного богатств», внесли вклад в снижение общественной терпимости триад и росту доверия полиции.

Масштаб, форма и деятельность общества триад также изменились с последним спадом уровня летальной преступности, связанной с триадами и деятельностью их участников. Последующие реформы рынка, быстрое экономическое развитие в Китайской Народной Республике, особенно в специальной экономической зоне Шенжен, привели к тому, что незаконная коммерческая деятельность, связанная с триадами, ушла из Гонконга.

В этой статье обсуждается столкновение правительственных контрмер и социо-экономическое и политическое изменение в обществах триад в Гонконге. Очевидный «упадок» обществ триад с 1997 года требует необходимость периодически возвращаться к заявлениям колониального правительства. Мы утверждаем, что триады трансформировались как результат правоохранительной профилактики, которая ведет свое начало с антикоррупционных реформ 1970-х, изменения социальных ценностей и эволюции незаконных рынков. Существенные изменения в политической экономике Гонконга (от производства до рынка финансовых услуг и от нео-колониального правления) и быстрое экономическое развитие Китая послужило тому, чтобы группы, связанные с триадами, модернизировались и трансформировались.

Цели стали более корпоративными и границы сдвинулись за традиционную жестокую уличную преступность, от вымогательства и распространения наркотиков к многообразной «серой» деловой активности, включая контрабанду (всего, что прибыльно), «порочные» преступления, незаконное нарушение авторских прав, интернет- преступления и преступления в сфере финансовых услуг, такие как отмывание денег и мошенничество.

Другим результатом было перемещение некоторой, связанной с триадами деятельности, такой как «порочная» преступность или распространение наркотиков из Гонконга на территорию Китая, где риски могут быть минимизированы из-за коррупции должностных лиц юридической системы, муниципалитетов и полиции. Это перемещение, исходя из масштаба триад в Гонконге, таким образом, может быть формой организационной трансформации и перемещением, стимулированными отсутствием должной опеки в расположенных рядом городах, таких как Шенжен в специальной экономической зоне, в Гуангдонге и по всей территории Китая.

Общества триад не являются исключительно криминальными организациями, а многогранными братствами в форме свободных картелей с социальными и экономическими связями. Общества триад в этом смысле похожи на сицилийскую мафию и также имеют историю существования. Триады, похожие на американскую мафию, считались «тайными чужаками», когда каждая волна новых иммигрантов заполняла криминальный вакуум, оставленный более ранними иммигрантами, которые добились успеха в продвижении в верхний слой общества.

Повторяющиеся волны китайских иммигрантов прибывали в Гонконг с каждым катаклизмом на материке: гражданская война, голод, революция и рыночный социализм. Они принадлежали к группам языковых диалектов или кланам и формировали группы самопомощи, которые продолжали преступную деятельность или прибегали к незаконному бизнесу. Например, после 1937 и 1949 «зеленые» банды Шанхая пытались установить свое присутствие в Гонконге.

Термин «триада» не является термином Кантона или мандаринского диалекта, это английское слово используется, чтобы описать «темные общества» и оно стало синонимом, в общем, китайской организованной преступности. В течение длительного времени существовала полицейская точка зрения: «Триады в Гонконге представляют организованную преступность. Они являются незаконными преступными обществами, связанными, в постоянном развитии, с использованием криминального устрашения, криминальными монополиями…Триады подозреваются в близких связях обширной коррупцией и с большинством насильственных преступлений в Гонконге…, чтобы создать или поддержать преступную монополию».

Имеется определенная неточность в отношении ограничения или описания китайской организованной преступности и триад. В частности, это отражает концептуальную трудность, присущую определению «организованная преступность», размывающую роль китайских тайных обществ и проблемы различия преступных групп их морфологией. Остаются существенными замечательные высказывания Тхрасшера:

«Хотя организованная преступность не должна представляться как обширное сооружение жестких и стойких структур, в криминальном сообществе есть удивительное количество организаций. Есть структура, состоящая из специализированных лиц и специализированные групп, исполняющих различные, но связанные функции. Есть, далее, альянсы и федерации лиц и групп, не имеющих никакой постоянной связи и занимающихся организацией легитимного бизнеса».

«Мальчики большого круга», например, изначально сформировалась в Гонконге в 1970-х из мигрантов континента и эта группа считается либо криминальной группой, либо триадой. Несмотря на отсутствие очевидной местной подоплеки, некоторые члены этой группы были членами триад Гонконга. Термин «триада» или на кантонском разговорном языке «темное общество» обычно используется для традиционных криминальных групп или банд Гонконга, которые могли быть определены экспертами полиции Гонконга по триадам и определялись как таковые судами Гонконга.

Удостоверение связи криминальных групп с триадами обычно трудно для понимания в рамках преступной деятельности известных триад. В юрисдикциях, таких как в Гонконге, Макао и Тайване, ассоциация триад имеет заклейменную репутацию и общественное мнение, так что уровень взаимного частичного совпадения и неопределенности между обществом триад, незаконного бизнеса и «организованной преступности» является его присущей частью. Однако, из-за того, что гонконгские и другие китайские тайные общества имеют традиционную патриотическую роль, политические связи и ритуальные элементы, установление различия между современным «темным обществом» организованной преступности и триадами является исторически важным.

Давно определено, что криминальные группы состоят из неформальных, но сложных межличностных схем. Эти схемы могут быть задействованы в разнообразной незаконной или законной деятельности, предоставляя взаимное продвижение, часто функциональное, моделируя формальную командную структуру или бизнес. Более того, они сильно отражают условия рынка и часто реагируют на усилия правопорядка, ограничивая размер группы, децентрализуя и создавая устойчивые формы «податливого порядка».

В этом смысле организованная преступность представляется другой формой капиталистической деятельности, когда «серые» бизнесмены являются ключевыми игроками, которые могут прибегать к жестко нацеленной тактике, чтобы минимизировать конкуренцию в доставке нелегальных товаров и услуг, но социальный капитал (вера), требуемый для успешной и эластичной криминальной деятельности, может быть усилен политическим влиянием, так же, как и братская, этническая или клановая преданность.

Триады и глобализация

Триады рассматриваются некоторыми авторами как участники в мировой криминальной сети, которая использует связи среди китайцев за границей, чтобы поддержать транснациональную преступность, такую как контрабанда наркотиков или людей.

Опасения, что триады Гонконга дестабилизировались бы с возвращением под китайский суверенитет в 1997 году, не материлизовались, несмотря на опасные предсказания. Однако, существенный капитал, связанный с триадами, достиг Торонто, Ванкувера, Сиднея и Лос-Анжелеса, что дало возможность таким группам застраховаться от риска и переместить свои ресурсы. Недавние рыночные реформы в Шенжене в 1980-х и позже в других местах в Китае предоставили много очевидных возможностей и низкую стоимость для криминальных предприятий.

Чин и Жанг показали, что триады были в упадке в китайской диаспоре и скептически настроены в отношении существования глобальной сети триад. Они показывают, в случае с контрабандным перемещением людей, что это свидетельствует о «структурном отсутствии», что это зависит от сильной общей культуры и традиций, которые влияют на дисциплину на местном уровне, но также ограничивают их возможность развить сильные транснациональные сети.

Они недавно заметили рост китайских преступных групп в местной и транснациональной преступной деятельности. Расследования продолжают показывать примеры таких сетей, действующих все время и связанных с сетями. Хиа ссылается более широко на китайские преступные сети и предположил существенный международный рост и возвращение триад, особенно в Гуангдонг и другие прибрежные провинции, в то время как Линтнер предположил переселение триад.

Роль Гонконга как транспортного и финансового центра представляет интерес для транснациональной преступности. Однако, нет никаких доказательств транснациональной организации триад. Триады контролируют распространение наркотиков на улицах Гонконга, но оптовая торговля контрабандных наркотиков находится в руках отдельных лиц или маленьких групп бизнесменов. Хотя убийства, вооруженные нападения и участие в преступлениях в Гонконге сокращаются, имеется недостаточно доказательств, чтобы делать выводы о масштабе и тенденции деятельности за границей. Однако, существенное развитие организованной преступности, иногда со связями с триадами, по крайней мере имеет место в Китае и определяется как захват местной власти на уровне округов.

Примером масштаба такого «захвата» является дело о контрабанде (дело Химена). Однако, криминальные группы играли незначительную роль. Обширные контрабандные перевозки через порт Химен были расследованы дисциплинарной инспекцией Центральной комиссии китайской коммунистической партии и было оценено, что выручка от незаконного бизнеса составила 3,6 млрд. долларов США за период 1994-1999 гг. и в него было вовлечено 200 коррумпированных должностных лиц, включая руководителей провинций, бюро и департаментов. Масштаб и размах этой преступной деятельности представили перед должностным лицам китайской государственной безопасности и народного суда чрезмерные проблемы, повышенные беспокойства по поводу влияния иностранных преступников и поспешность сотрудничества с зарубежными полицейскими возможностями.

Мы предлагаем короткий обзор «темных обществ» Гонконга, связанных с триадами и теории о роли смертельного насилия в деятельности организованной преступности. Узы между триадами и организованной преступности оказываются частично видимыми из-за жестокого насилия. Наш анализ убийств, связанных с триадами, основан на изучении банка данных убийств и описан Ли, Броадхарстом и Бех, Броадхарстом и Бех за период 1989-998, предварительных данных и обновленных данных за период 1989-2005.

Мы обсуждаем столкновение между преступностью, новых контрмер и вероятные факторы в вероятном смещении и перемещении коммерческого, связанного с триадами, порока и другой деятельности к богатым стимулам южного Китая. Мы делаем вывод, комментируя развитие «организованной преступности» в Китае, главным образом в Шенжене о влиянии взаимозависимых, пересекающих границы контрмер, в сдерживании деятельности триады или «темного общества».

Общество триады в Гонконге

История и культура

Существуют разнообразные исторические соображения появления триад в британском Гонконге, которые часто создают собственную мифологию о себе. Общепризнанной версией является то, что прародителем триад был Ханг Ман, или Ассоциация Земли и Небес, возникшая во времена династии Манчу Чинг (середина 17 века), как тайная группа, лояльная свергнутому императору Мингу. Стремлением тайного общества было сбросить Чинга и возродить истинную династию Минга. Мало-помалу Ханг или триады развились от развивающихся политических союзов в криминальные группы, следующие за быстрым экономическим ростом Гонконга, как порта, ценимого в Китае за опиумную торговлю с Индией и Персией.

Ханг Ман была среди организаций, взаимно помогающих друг другу, среди лишенных избирательных прав иммигрантов, неквалифицированных китайских рабочих, и помогала разрешению ежедневных споров, предоставляла займы и материальную помощь, которая игнорировалась их чуждыми колониальными правителями. Насильственная субкультура триад частично возникла в период решительной рыночной конкуренции в 19 и начале 20 века в прибрежных районах. Ханг Ман виделась как угроза, как китайскому имперскому, так и позднему британскому правлению и подавление колониальными властями привело к появлению элементов подпольной взаимной помощи обществ.

Криминализация деятельности обществ Ханг Ман привела к трансформации их в Хак Ши Ву, «темного» или «черного общества», участники которых часто конкурировали за монополию незаконной деятельности или особенного округа и связывали себя с защитой, корыстным насилием, грабительской преступностью и восстанием.

Некоторые триады были способны использовать свои ассоциации для патриотической деятельности, чтобы скрыть и оправдать стремление к незаконным доходам. Такая ассоциация была проиллюстрирована министром общественной безопасности Китайской народной республики Тао Си Ю в 1992 году, который, как часть стратегии «объединенного фронта», озвучил патриотическую работу некоторых триад и пригласил их участвовать в бизнесе в Китае, комментируя, что это совпало с инвестициями в континентальный Китай, планируемыми триадой Сан Ю Он.

Китай одобрил сближение «объединенного фронта» для продолжения суверенитета Китая, чтобы связать «патриотические» триады и гарантировать процветание и стабильность Гонконга, сокращая влияние тайваньской организованной преступности (например «Соединенный бамбук», «Четыре моря»), которые вероятно связаны с анти-пекинскими либеральными группами, противопоставляя про-демократическое влияние триад на местные выборы, и избежать насилие, связанное с триадами, которое вредит репутации Макао.

Мировоззрение триады возможно нашло оправдание в криминальной деятельности и насилии, идентифицируясь с джанг ху, которая разрешает внешнему проявлению жизни в виде нормальных социальных привычек и обязательств. Ритуалы, такие как тридцать шесть клятв в лояльности и скрытности, производны от мифологии патриотических обществ и часто сформированы кодексом поведения членов триад. Вхождения в субкультуру триады связаны с клятвой братства, что гарантирует преданность членов созданием семьи, лишенной классовых разграничений, фаворитизма или ненависти среди братьев.

Традиционный кодекс насилия триад определяет осуществление мести и/или чести для насилия в этом кодексе и оправдательное насилие в проведении незаконного бизнеса. Многие из традиционных ритуалов, проводимые при посвящении и продвижении участников, стали формальными и одобряются, чтобы минимизировать риск для традиционных ценностей общества триад, таких как исключение женщин или иностранцев и ослабляется строгое использование форм наказания.

Хи и Ип также отметили, что элементы традиционной культуры триад были вновь восстановлены из популярных фильмов о триадах современными преступниками, главным образом бандами на континенте. Из-за распада семьи Ханг по причине постоянных стычек, так же как и смещения целей, границ, деятельности и ресурсов (например, поглощение или объединение), организационные формы также были трансформированы, чтобы стать менее иерархичными и видимыми. Экспертами по триадам было определено, что появились свободные и более рисковые командные структуры и корпоративный стиль взаимоотношений и это часто контрастирует, как предполагается, с командной формой американской мафии.

Была отмечена важность «guan xi» (межличностное взаимодействие) в сетях на основе взаимного доверия, что является отличительной чертой между китайцами, но это не обязательно для обществ триад. Этот способ обмена, основанный на личном обязательстве, структурируется связями «руководитель-подчиненный» в триадах, где dai lo (большой брат) является центральной фокусной точкой «ячейки» в сетевых личных отношениях.

В большом иммигрантском сообществе, таком как Гонконг, на протяжении прошлого века, триады представляли жизненную форму социального капитала вместо фамилии и клана. Членство в триаде предлагало защиту для иначе уязвимых людей, незащищенных от безработицы и социального отдаления. Такие изменения привели некоторых к утверждению, что, хотя «старые» триады возможно трансформировались в «темные общества» китайского «подземного мира», их история и социальный капитал оказал влиятельную роль на модели последующих групп.

Масштаб и деятельность

Несмотря на зловещие изображения СМИ и периодическую обеспокоенность за их влияние, участие триад в зарегистрированной преступности Гонконга, остается статичным, колеблясь от трех до четырех процентов от уровня всей зарегистрированной полицией преступности в течение последних 20 лет. В 2006 году преступления триад составили три процента от всей преступности (2359 из 81 225), но в контексте общего снижения количества зарегистрированных преступлений.

В 2006 году самыми регистрируемыми преступлениями триад были «незаконные общества» или участие в триадах (806 дел или 33.6%), нанесение телесных повреждений и вооруженные нападения (616 дел или 25.1%), распространение наркотиков (78 дел или 3.3%) и шантаж/вымогательство (226 дел или 9.4%).

В Гонконге триады долгое время рассматривались как «простой преступный сговор, который предусматривается законом». Отмечалось, что в 1947 году «медовые соты» из 50 организаций с триадами, которые «были хорошо организованы и действовали открыто, когда колония была освобождена». Было около 50 известных обществ триад, предположительно действующих в 1980-х, из которых от 15 до 20 находились в поле зрения полиции из-за их преступной деятельности. Количество групп в настоящее время не определено. Источники, близкие к полиции Гонконга, продолжают предполагать, что действуют около 50 групп.

Самыми большими триадами являются группы Sun Yee On, Wo Shing Wo, 14K и Wo Hop To и другие активные группы включают ShuiFong и Luen Ying She. Смертельная жестокость является определяющей характеристикой организованной преступности, и эти триады были среди 21 общества триад, включая их ассоциированные группировки, связанные с убийствами в период 1989-1998 гг. Некоторые триады или их группировки действуют только в пределах определенного округа, а другие рассеиваются через некоторое время.

Количество членов триад, как оценено в конце 1980-х, превышало 300 000, но оценки не надежны и количество активных неизвестно. В последнее время в преступную деятельность триад вовлекаются лица не китайского происхождения (главным образом из Южной Азии), что приводит, как отмечается, к смертельным конфликтам,. Региональное и окружные бюро полиции Гонконга по борьбе с организованной преступностью продолжают рутинное патрулирование, рейды и скрытные наблюдательные операции против подозрительных групп и дельцов. Полиция также поддерживает проекты общин по осведомленности, главным образом в школах и работе с группами молодежи, чтобы противодействовать мифологии и деятельности по рекрутированию в триады.

Были определены две проблемы, связанные с триадами – находящиеся на улицах банды молодежи и дельцы, или рекетиры. Последние часто нанимаются, чтобы защищать незаконный бизнес. Подобным образом, отмечает Чин, члены китайской группировки Tong в США, предоставляют возможности китайским молодежным бандам наниматься, чтобы поддерживать преступную деятельность. Эти элементы близко связаны и оба усиливают свое значение средствами угроз на сленге и изображениями в свою поддержку, что предполагает, что за ними стоят триады.

Много правонарушений, связанных с триадами, в особенности жестоких преступлений, совершаются участниками триад, действующими на улицах. Самые молодые правонарушители происходят из неблагополучных районов, но их роль в триаде и деятельность является образом жизни. Они часто только утверждают свой статус в обществе, к которому они хотят присоединиться, но являются живым ресурсом и занимают самый нижний статус в социальной иерархии триад. Взрослые, рекрутированные из числа их соседей, позже становятся успешными моделями для восхищения членами этих молодежных банд, связанных с триадами.

Типичные преступления, совершаемые триадами в Гонконге, включают шантаж, вымогательство, искусственное завышение цен и «защиту» местных магазинов, небольших предприятий, ресторанов, колумбариев, разъездных торговцев, стройплощадок, сборщиков мусора, незаконных стоянок такси, мойщиков автомобилей, розничной торговли и мест отдыха, таких как бары, бордели, бильярдные залы, карточные игры, караоке и ночные клубы. В разные времена триады монополизировали контроль над компаниями по отделке домов, предприятия киноиндустрии, сбор мусора и маршруты общественного транспорта.

Триады предположительно контролируют адвокатуру в Гонконге и замешаны в разделе манипуляционных схем в деле со вкладами бюджета Китая в процветание Гонконга в 1999 году. Триады часто занимаются уличным распространением наркотиков или организацией незаконных казино, футбольным тотализатором и организацией грабительских займов и эта деятельность развита в Макао, Шенжене и провинции Гуангдонг. Проституция, производство контрафактной продукции, порнография, контрабанда сигарет и бензина являются также важными источниками получения незаконных доходов на уличном уровне для обществ триад.

Продолжение следует

Родерик Бродхарст, Ли Кинг Ва; перевел В.Филиппов