Дождь считать недействительным?

Удивительная история настоящего «продавца дождя», спасшего Калифорнию от засухи и угодившего за это в суд. Что может быть для молодого американца увлекательнее, чем торговать швейными машинками фирмы «Зингер»! Как это делал его отец и как, наверно, будут делать его дети, внуки и правнуки.

На фото Чарлз Хэтфилд // content.cdlib.org

Конечно, не так-то просто таскать эту тяжеленную штуковину из дома в дом и стучаться из двери в дверь. Но при умелом подходе к клиенту можно зарабатывать не двадцатку в месяц, как остальные коммивояжёры, а сотни полторы. А если при этом ещё и немножко шить…

Вскоре Чарли Хэтфилд у наскучило это занятие. Он накупил книг и с головой ушёл в новое дело под названием Pulviculture (что-то вроде «порошковедения», как отдельное слово в англо-русском словаре не существует). Тогда об этом редко кто слыхал, да и сейчас, верно?

Шаман в традиционной культуре — это и врач, и священник, и психотерапевт. Дар шамана непростой: обладая большой силой, он также берёт на себя и большую ответственность. Он передвигается между мирами, осуществляя роль посредника, умиротворяя неспокойных духов, решая насущные вопросы между миром живых и миром мёртвых. Ведь шаман знает, что реальность имеет много уровней, и они тесно взаимосвязаны. Если что-то происходит в одном из миров, это влияет на события в других мирах, и шаман должен вовремя получать эту информацию и принимать необходимые меры. Таким образом, его основная задача — поддержание порядка и мировой гармонии.

…Много лет спустя, когда Чарльзу уже стукнул 81 год, его вдруг пригласили в Голливуд. На премьеру фильма, снятого как бы по мотивам его судьбы. Бывшего разносчика швейных машин играл сам Берт Ланкастер. Роскошный мужчина, как три Траволты сразу. Герой-любовник, немножко мошенник, но при этом душа-человек.

В том фильме герой Ланкастера попадает в маленький американский городок. Там живут люди, утомлённые солнцем и друг другом. Таинственный пришелец убеждает их в том, что жизнь не так уж плоха, да и они хороши. Он обещает им веру, надежду, любовь и дождь — кругом-бегом за 46 долларов и 17 центов. И, о чудо, Лиззи, простушка из провинции, вдруг понимает: да ведь она чудовищно красива! Странно, что играющая её Кэтрин Хепбёрн (однофамилица Одри) раньше этого за собой не замечала. Да и местный шериф, который в упор не видел красотку Лиззи, теперь чистосердечно сознаётся, что по уши влюблён в неё. В финале брызжет дождик. Молодые и цитрусовые — все смеются и плачут от радости. А герой Ланкастера, неутомимый разносчик добра, уже снова в пути…

Эту историю перевели на сорок с чем-то языков. В том числе и на русский. Спектакли по ней до сих пор идут в России. Кому же не хочется посмотреть, как милое, романтическое чудо берёт верх над жлобской обыденностью? Хотя бы на сцене.

Но при чём здесь Чарли Хэтфилд? При том, что эта пьеса называется «Продавец дождя». Под таким прозвищем Хэтфилд вошёл в историю. Сам он, правда, всегда отказывался от него: «Я только помогаю влаге пролиться на землю». Всё это были разные варианты Pulviculture — искусства вызывать осадки. Древние греки в таких случаях одолевали молитвами Зевса Громовержца. В Курской губернии в старину верили: хочешь ливня — столкни в речку незнакомца. А в Америке, когда на смену золотой лихорадке пришла дождевая, появилась такая теория: нужно разводить кондоров. Их большие крылья перемешивают воздух в облаках, вот вам и дождь. Или, наоборот, птиц оставить в покое, а палить из пушек в тучи и ждать, пока оттуда не брызнет. Или не стрелять, а запускать в небо воздушные шары. Или…

Изучив всевозможные методики, Чарли сказал брату, мы, мол, пойдём другим путём. И начал смешивать различные химикалии. Состав его итоговой смеси так и остался тайной. Известно лишь, что в неё входило 23 компонента. Изготовив наконец нужный раствор, Чарли распылил его с ближайшей ветряной мельницы. Вскоре хлынул дождь. Первый из тех 500, которые удалось вызвать Хэтфилду.

Американское бюро погоды считает, что их было гораздо меньше. Или вообще не было. Дескать, Чарли просто жулик. Он внимательно следил за прогнозами погоды и ловко подгонял свой «левый» дождик под какой-нибудь официальный шторм. Да ещё драл за это сумасшедшие деньги!

В 1902 году Хэтфилд начал давать объявления в газетах. Там фигурировал его гонорар: 50 долларов. Помните, примерно столько же просил за свои услуги и герой Ланкастера в фильме «Продавец дождя». Сумма по тем временам немалая — доллар тогда стоил раз в десять больше, чем сейчас. Но калифорнийские фермеры, разоряемые жестокой засухой, готовы были заплатить любые деньги за спасение. Причём гонорар выплачивался, только если в оговорённое время на полях выпадало столько-то дюймов осадков.

Раз это было так просто, что же мешало государственной метеослужбе доставлять дождь на дом к заказчику? Помилуйте, когда вам исправно платят жалованье, зачем возиться с какими-то химикатами, сооружать большие чаны для их распыления и таскать это хозяйство за сотни миль! Куда лучше объявить дожди, вызванные Хэтфилдом, недействительными. Мало ли что он там мог нахимичить в атмосфере…

В отличие от своего киношного образа, Чарльз вовсе не пытался пробуждать в людях души прекрасные порывы. Его принципом было «утром осадки, вечером — деньги». Хэтфилда стали приглашать далеко за пределами Калифорнии. Когда в 1906 году речки Клондайка пересохли настолько, что старатели уже не могли промывать золотой песок, они скинулись и вызвали Чарли. Через 36 часов после того, как он принялся за дело, хлынул ливень. А вот на Аляске у него ничего не получилось. Ему еле удалось наскрести деньги на обратный билет. То-то ехидничали в бюро прогнозов!

Миклухо-Маклай решил, что благодаря нескольким фокусам с поджиганием спирта и взрыванием петард он стал своего рода божеством для аборигенов. Что думали сами аборигены о Миклухо-Маклае — неизвестно. Из дневников Маклая следует, что они пытались приспособить его для своих целей — требовали вызвать или прекратить дождь, укрывали у него женщин и детей во время набегов соседей, а также широко пользовались благами европейской цивилизации — обменивали пищу на ножи, топоры, битое стекло и цветные тряпки. Главное заблуждение Маклая относительно собственной божественности было связано опять-таки с лингвистическими проблемами. Он решил, что папуасы считают его Человеком с Луны. То есть богом. А ведь возможно, что речь шла всего лишь о цвете его кожи — бледном, как Луна.

И всё-таки Чарли не жалел, что бросил свой швейно-машинный бизнес. Богачом он не стал, но на жизнь хватало. Чарли и Пол женились на сёстрах по фамилии Рулон, пошли дети, словом, средняя американская мечта. И тут — внимание! — подвернулся роковой заказ в Сан-Диего. Пятилетняя засуха истощила запасы пресной воды. Портовый город был на грани краха. Мэрия предложила братьям устроить дождь, который заполнил бы огромное водохранилище Морена.

Нынче в этом озере ловят рыбин под 12 килограммов, а тогда, в 1915 году, никакой уважающий себя карп не рискнул бы нырнуть в обмелевший резервуар. Хэтфилды согласились, попросив в награду 10 тыс. долларов. Они даже не стали дожидаться оформления письменного контракта (ну, проходимцы, одно слово — Дикий Запад!), а сразу двинулись на место. Вскоре на ржавых берегах Морены поднялась диковинная шестиметровая башня. Братья заполнили её своей таинственной смесью и стали ждать, пока начнётся реакция. 5 января 1916 года они подняли крышку башни. Чудо-пар устремился в небо. В тот же день начался дождь.

Он шёл 15 дней подряд. Вода перелилась через края резервуара, проломила дамбу, снесла мосты, затопила железнодорожную колею, многие дома и улицы Сан-Диего. Конечно, иссушенные солнцем поля ожили. Но целую неделю город был отрезан от всего мира. В выигрыше оказались лишь владельцы отелей (какой наплыв постояльцев!) да любители бесплатной выпивки. Они курсировали на лодках по заливу и вылавливали бутылки отборного вина, которые наводнение смыло из винных подвалов и унесло в океан.

Когда стихия улеглась, в мэрию пришли братья Хэтфилды. Вид у них был смятенный, но решительный.

— Мы выполнили уговор, заполнили водохранилище. Пора бы заплатить нам.

Члены городского совета переглянулись.

— Хорошо, вы получите свои десять тысяч. Но сперва вам придётся возместить убытки, понесённые городом, — 3,5 млн долларов.

Братья стояли на своём:

— Нас нанимали только для того, чтобы вызвать дождь. Остановить его не входило в наши обязанности. Как и позаботиться об укреплении дамб и мостов.

Дело было передано в суд. Оно рассматривалось там в течение 23 (!) лет. Хэтфилдам в конце концов отказали: «Ливень был вызван высшими силами, поэтому никакая награда за него не причитается». Чарли оказался на мели. Вдобавок его бросила жена. Однако история с этим дождём облетела все газеты мира и принесла Чарльзу невероятную славу. В его честь называли марки непромокаемых плащей и зонтиков, сочиняли блюзы. Американский драматург Ричард Нэш, переиначив судьбу Чарли, сочинил пьесу и сценарий «Продавец дождя», а затем мюзикл «110 выше нуля». Хотя это и по Фаренгейту, но всё равно жуткая жара.

Слава принесла и новые заказы. Хэтфилда наперебой звали гасить лесные пожары в Гондурасе, заполнять горные озёра в Сьерра-Неваде, спасать от засухи Италию. Но он стал крайне осторожен и брался лишь за мелкие заказы. Вскоре не стало никаких: в Америке началась Великая депрессия. Пришлось снова разносить по домам «Зингеры». Что толку в титуле «продавец дождя», если сезон твоих дождей кончился…

На днях я съездил на озеро Морена. Радио в машине стращало ливнем. Для местных водителей, отродясь не видевших снега и редко-редко — дождь, это была просто катастрофа. Машины еле летели по мокрой дороге, периодически врезаясь друг в друга.

Но через минуту ливень кончился. Над озером встала крепкая красивая радуга. Последний привет от Чарли Хэтфилда. Где-то здесь поставили мемориал в его честь. Роковой облик авантюриста, о котором так долго твердили метеорологи, с годами померк. «Продавец дождя» превратился в экзотическую достопримечательность Сан-Диего. Вот она скромная медная доска с кратким описанием его истории. Мол, хотел как лучше, а вышло как всегда…

Рядом с доской стояла скромная баночка с цветами. Говорят, кто-то из местных всегда приносит их после дождя. Но следующий букетик появится очень нескоро: надвигается засуха. Мэрия просит ограничить пребывание под душем до пяти минут. Нервно намыливаясь (попробуйте мыться в часах!), я мысленно говорю: «Товарищ Брет Ланкастер! Успокойте население: мол, все мы будем счастливы когда-нибудь, Бог даст! А вы, наследники Чарльза Хэтфилда, поищите в его сундуках, может, хоть понюшку этой чудодейственной смеси!» Молчат. Не дают ответа. И наука смущённо трёт веснушчатую лысину: «Sorry, blin…»

Семён Лившин, Сан-Диего, Калифорния; США, Часкор