Історії

Суррогаты счастья

Published 7 Липня 2011

Человек, как и всякое другое животное, нуждается в одобрении. В похвале. В награде. Поскольку внешний дрессировщик человека бросил, остается надеяться либо на соплеменников, либо на самого себя. С соплеменниками человеку не повезло. Человек человеку волк, то есть один другого норовит съесть. Встречаются исключения, но вообще-то для многих пребывание среди себе подобных – штука тяжелая, изматывающая, раздражающая.

Сравните советского продавца и советского пчеловода: первый озлоблен на всех и вся, другой благодушен, у первого гипертония, язва, варикозные вены, у второго завидное долголетие. Сегодняшние продавцы много приветливее советских, а всё почему? Тренинги, требовательность начальства, лучшее положение в обществе? Нет.

Главное – у современного продавца (официанта, парикмахера) покупателей на порядок меньше, нежели тридцать лет назад. Или на два порядка. А там, где по-прежнему покупателей, клиентов и бестолковых посетителей много, в магазинах эконом-класса, в дешевых овощных киосках, в муниципальных поликлиниках и прочих заведениях "без звёзд", работники на исходе дня скисают, не улыбаются, а порой и взрываются.

Нет, себя хвалить и себя награждать надёжнее самому. Организм так и поступает. На нагрузки он отвечает выработкой особого рода веществ, дарящих чувство покоя, уверенности, удовлетворения. Поработал от души на огороде, залез на высокую гору, пробежал полумарафон – и чувствуешь, как блаженная истома разливается по телу.

Оттого-то даже вполне благополучные люди, доходы которых позволяют не экономить на еде, сажают картошку и проводят выходные на солнцепёке, окучивая её, собирая жуков, выпалывая сорняки. Или же истязают себя в тренажёрных залах, на беговых дорожках, рубятся на деревянных мечах.

В восемнадцатом и девятнадцатом веках дворяне и дворянки плясали до упаду на балах или же охотились. А крестьяне, понятно, пахали и сеяли. Поработал – получи порцию эндорфинов. Положительная обратная связь. Нагрузки, необходимые для выживания и процветания организма, должны поощряться. Хочешь поощрения – ищи нагрузку.

Но последние тысячелетия меняют установившийся стереотип. Во-первых, эксплуатация: человек работает больше, чем требует природа. За себя и за того парня с гаремом, яхтами-линкорами и полудюжиной дворцов, по одному на каждом континенте, включая Антарктиду. Эндорфинов не хватает, чтобы компенсировать саморазрушительную деятельность, организм требует придержать лошадей и не торопиться к финалу. А семья, частная собственность и государство требуют: трудись ещё и ещё.

Второе – изменился характер труда. Вместо мускульной работы больше приходится заниматься работой интеллектуальной, творческой. Счастливы люди, у которых организм и на психоэмоциональные нагрузки отвечает выработкой гормонов счастья, но что делать, если этого не происходит?

Работал, и работал хорошо, заработал ведро картошки, мешок, грузовик, а внутренний дрессировщик недоволен, поскольку израсходовано калорий совсем немного. По привычке считая мерилом работы физическую усталость, он подозревает всех и вся в небрежении. Гормонов счастья не вырабатывает. Как следствие – депрессия. Наконец, всегда были, есть и будут люди, процентов пять от популяции, у которых продукция гормонов счастья нарушена от рождения.

Живёшь, а счастья нет.

Тут-то и идут в ход суррогатные заменители гормонов счастья. Традиционные – вино, гашиш, опиум. И новодел – всякие экстази и дезоморфины.

После нервного, но удачного трудового дня выпил рюмку – и закатное солнце начинает светить ласково и добро. Организм получил положенную порцию похвалы.

Проблема в том, что порция эта не всегда коррелирует с результатом. Многовековой опыт, подтверждённый научными исследованиями, даёт рекомендации: своевременно выпитые рюмка водки, бокал вина, или кружка пива способствуют улучшению качества и увеличению количества прожитых дней. Вот только ограничиться одним бокалом не всякий решается. Счастья, особенно суррогатного, всегда хочется добавить. Не всякий противостоит желанию получить дозу не после работы, а во время оной. А потом и вместо неё. Происходит разрыв, разобщение работы и поощрения. И как справиться с этой проблемой, неясно.

Сухой Закон с виду привлекателен, но если по вышеназванным причинам собственный организм не вырабатывает гормонов счастья, трезвость может привести к маниакально-депрессивному состоянию. Депрессия одного человека уже беда, но если она охватывает массы… Ничего хорошего миру Сухой Закон не дал.

Забавно читать о благотворном воздействии принудительной трезвости, о том, что перед февральской революцией белая горячка в России стала редкостью. Уж пусть бы ловили чертей… Антиалкогольная кампания восемьдесят пятого года тоже завершилась смертью государства. И причина не в особом пути России, ведь и в США восемнадцатая поправка к конституции закончилась Великой Депрессией.

Если и в третий раз за последние сто лет у нас начнется тотальная борьба с пьянством, наркоманией и прочими излишествами нехорошими, то вести эту борьбу нужно будет очень осторожно: нового разрушения не переживёт не только государство, но и страна. Потому народу, предназначенному для перевоспитания и отучения от вредных привычек, необходимо представить условия для проявления полноценной физической активности. Дать мяч, пусть до упаду играют в футбол, раз балы не в моде. Или предложить – вежливо, но твёрдо – рубить лес, строить каналы, прокладывать железные дороги. По шестьдесят часов в неделю.