Взвесим суть

От сравнений нас, похоже, действительно потихоньку отучают. Мол, не победа главное, а участие, мы хороши тем, что мы такие, и нечего лезть вперед, толкаться, давайте отойдем на обочину и полюбуемся цветочками. Не нужно сравнивать пенсии в евро а пособия в долларах. Мы – другие. Почему привычка при виде проблескового маячка жаться к обочине и чуть что прыгать в канаву легко становится доминирующей.

Если бы голубоглазый демон вдруг взял да и предложил мне «Выбирай! Хочешь, станешь олимпийским чемпионом, хочешь – нобелевским лауреатом. Если в этой жизни не складывается, биография не позволяет – организуем в параллельной. Всё честь по чести, без примечаний невидимым шрифтом», я бы долго не раздумывал. В силу равноудалённости от обеих наград, я, смею думать, человек беспристрастный. Изведал цену многому. И потому сразу же, без трёх минут на раздумья и совет с женой, выбрал бы олимпийское золото.

Отчего ж так? По деньгам, будем считать, награды равны, да и что деньги, стыдно даже упоминать про деньги. Любой чиновник чуть выше среднего за год собирает больше (я написал – собирает, и прошу обойтись без расширительных толкований). По славе равнять тоже смысла нет. Кто из мужчин стал олимпийским чемпионом Пекинской олимпиады в беге на три тысячи метров с препятствиями (именно эту медаль я бы выбрал у демона)?

А кто стал нобелевским лауреатом по литературе две тысячи восьмого года? Напомню: Бримин Кипрон Кипруто и Жан-Мари Гюстав Леклезио. А теперь честно, без подглядывания в электронных справочниках, ответьте, кто бегун, а кто писатель?

И если о бегуне провинциалу позволительно и не знать, на стадионах Великой Гвазды он появляется редко, до сегодняшнего дня и вовсе ни разу, то вот писателя мы, люди самые когда-то читающие, до сих пор вспоминающие о великой роли, предуготовленной русской интеллигенции в мировой битве Добра и Зла (я – обычно после пятой рюмки, правда, последние годы ограничиваюсь тремя, и то с поводами туго) должны знать если не в лицо, то по книгам. У кого что на полках есть? Нобелевского лауреата по литературе? Две тысячи восьмого года? Только правду, одну правду!

То-то.

То есть обольщаться насчет значимости, ценности для потомков и прочую мраморную слизь не буду.

Почему же тогда олимпийская медаль?

А потому, что на виду у всех получена. И правила, как ее получить, ясны и понятны. По крайней мере, теоретически. Пробежал быстрее всех – чемпион. Прыгнул выше всех – чемпион. Одолел всех на ринге – чемпион. Всё наглядно, всё неоспоримо. Правда, в век всеобщего соблюдения права троллей на кормление, непременно найдутся сторонники того, что медаль неправильная, одного соперника-де дисквалифицировали, другой просто заболел, а у судьи секундомер подкупленный, но троллей я вынесу за скобки. О них в другой раз: теперь, после Норвегии, я по троллям специалист, и хочу поведать о них нечто нетривиальное. Но потом.

А вот лауреат в области литературы… Тут убедить человека, что премия вручена достойнейшему, куда сложнее. Думаю, даже невозможно в принципе. Разве что прямо сказать, что Нобелевская Премия есть не оценка достижения, а просто подарок: кого люблю, тому дарю. Действительно, разве Алданов, Набоков или Толстой (хотите – Лев Николаевич, хотите – Алексей Николаевич) уступают в литературном отношении, к примеру, Бунину или Солженицыну? Специально беру писателей, которых можно читать без перевода.

А физика, химия… Где уж понять, кто есть кто? Добро еще, если исследование нашло прикладное применение, как пенициллин, а если речь идет о теории рулеточной вселенной? О признании обвиняемого, как царицы доказательств? За признание не Нобелевскую премию давали, но тоже изрядно. Не буду касаться того, что формула известна давно, а Вышинский ею лишь руководствовался, и то на практике, в теории же отрицал. Важнее другое: почему «признание» – королева? «Признание» – слово среднего рода!

И потому сетовать на то, что футбол собирает большую телеаудиторию, нежели школьные олимпиады по математике, вряд ли уместно. Обывателю достаточно просто сообразить, кто лучше играет в футбол. Кто больше голов забил, тот и лучше. А с математикой иначе. И понятно, почему такой нелюбовью пользуется счет «ноль-ноль». Действительно, определи, кто лучше!

А очень хочется определять. Подсчитывать. Взвешивать. Первые полетели в космос – молодцы! Наш сорок витков вокруг планеты совершил, американец двадцать пять – наш лучше. Американцы до Луны долетели и вернулись, а мы… Да, это уже не то…

С тех пор, как сравнивать в космосе нам стало нечего, интерес к пилотируемой космонавтике резко упал. Ну, летают, кружатся десятилетиями, а толку? Чем-то это даже стало напоминать мавзолей Ленина – мол, великий эксперимент идёт, очень великий, но никто не говорит, в чем смысл эксперимента.

А ведь от сравнений нас, похоже, действительно потихоньку отучают. Мол, не победа главное, а участие, мы хороши тем, что мы такие, и нечего лезть вперед, толкаться, давайте отойдем на обочину и полюбуемся цветочками. Не нужно сравнивать пенсии в евро а пособия в долларах. Мы – другие.

Но вряд ли так уж другие. И на обочине ничего хорошего нас не ждёт. Во-первых, наши обочины не цветочками усеяны, а больше всякая дрянью – банками, бутылками, пакетами. А во-вторых, согласишься на обочину – столкнут куда-нибудь в канаву.

На летней Олимпиаде 1988 года Советский Союз в последний раз победил в медальном зачете. В девяносто втором году сборная СНГ победила в медальном зачете в первый и последний раз. Девяносто шестой год у России второе место. Двухтысячный – опять второе. Четвертый и восьмой годы – третье. После двенадцатого, думаю, считать перестанут. Мол, не в бенчмарках дело, главное стабильность и порядок, вот лет через двадцать возродимся…

Привычка при виде проблескового маячка жаться к обочине и чуть что прыгать в канаву легко становится доминирующей. Если четверть века назад заявление, что в рейтинге образования Россия не первая, а третья или даже четвертая страна в мире, было чревато неприятностями, а люди простые могли просто ударить, а уж оскорбить словом обязательно, то теперь скажи, что мы по уровню образования на сорок восьмом месте в Европе, в ответ услышишь «Абхазию посчитали?» – и только.

Сам факт деградации удивления не вызывает. Деградирующему кажется, что у него-то как раз полный порядок, это все остальные ума лишились. И ему, бедному, вредят. То соли переложат в суп, то очки спрячут, и это при том, что человек живет в отдельной квартире один-одинешенек. Бывает всякое. В Риме двенадцать цезарей один другого выразительнее способствовали превращению былой империи в энергетическую державу. Я тут начал было считать цезарей новых, начиная с Николая Второго. Именно с него, мне кажется, начался распад третьей Римской империи. Начал – и… А посчитайте сами и поймете мои чувства. Единственное, что дает лучик на отсрочку – Маленкова считать, нет?

И потому ну их, цезарей. Цезарю цезарево, а у меня проблема своя.

Утилитарная. Компьютерная.

Тут мы тоже прежде считали усердно и трепетно. Мегабайты и мегагерцы. Двести восемьдесят шестой, триста восемьдесят шестой… Поменяв процессор, нарастив память, запускали SiSoftware Sandra и любовались. Все было наглядно: у меня «Пень» и я царь горы, у тебя трешка, да еще SX, и потому пойди, поиграй в тетрис, среди серьезных людей тебе не место. А сейчас… Разве что числом ядер меряться? При этом мощность компьютера отнюдь не велика, просто желания подуменьшились. Очень может быть, как и с космическими исследованиями – нарочно.

Чего сегодня можно желать от компьютера? Хорошей работы и хорошего отдыха. Чаще даже наоборот. А какой нынче отдых? Поболтать, в стрелялку погамиться, киношку трехмерную посмотреть. Работать мне комфортнее всего на ноутбуке, который купил то ли четыре, то ли пять лет назад. Или шесть.

Все программы привычны и надежны, и даже старого аккумулятора, если что, хватает минут на десять-пятнадцать – дописать абзац, сохранить текст и отослать копию на отдаленный сервер. Есть десктоп, мощности которого пока хватает на всякие пустяки и забавы. Нетбук, предельно скромный, тоже без дела не валяется. А вот планшетника нет. Недавно я лишился электронной книги (читает ли её кто-нибудь? Или, поняв, что это не планшетник, скинули в мусорный бак, где она и погибла?), с той поры и приглядываюсь: может, и правда, взять планшетник. И книжки читать можно, и кино смотреть. А как забавно фотографировать планшетником!

Но пока выбор не сделал. Я, словно моряк старой выучки, не привык плевать на палубу. То есть касаться пальцами экрана: «Знаем, батюшка: вы пальцами своими, может быть, невесть в какие места наведываетесь, а табак вещь, требующая чистоты». Хоть восемь раз в день руки мой, а все равно отпечатки останутся. Мне это некомфортно. А раз некомфортно, стоит подождать, пока в доступном ценовом диапазоне объявятся машины, отзывающиеся не на касание, а на желание. Я только подумаю, а та или иная программа уже начнет работать. А уж какие программы я придумываю…

Пока, значит, жду. Жду и придумываю…

Автор: Василий Щепетнев, Кмпьютерра