Корниловский мятеж: люди ехали спасать Отечество, а попали в объятия проституток

95 лет назад – 27 августа (по старому стилю) 1917 года – глава Временного правительства Александр Керенский обвинил Верховного главнокомандующего генерала Лавра Корнилова в измене. Это была кульминация событий, вошедших в историю под названием Корниловский мятеж.

Моя твоя не понимай

Что такое Корниловский мятеж, мы коротко напоминаем в нашей справке. Сегодня большинство историков считают его провал трагедией России. Конечно, сомнительны гадания «как было бы, если бы». Но согласимся с А. Деникиным: он в «Очерках русской смуты» замечает, что «Корнилова-правителя история не знает», однако действия Лавра Георгиевича в августе 1917-го (да и в дальнейшем) были продиктованы честью и логикой солдата, искренне болевшего за страну.

И всё же – провал. Полный. Оглушительный. Хотя могло ли быть иначе? Ведь история Корниловского мятежа – это ещё и история горького взаимонепонимания людей, оказавшихся тогда у власти. Местами – почти трагифарса. У А. Аверченко есть рассказ, как один чудак договорился купить у другого золотые часы за двести рублей, да не состоялась сделка: один боялся положить часы на стол (вдруг второй схватит и убежит), а второй из тех же соображений не выпускал из рук деньги. Здесь – что-то в этом роде. Ну не доверяли люди друг другу! Керенский недолюбливал и боялся Корнилова, Корнилов лишь в силу должности признавал Керенского.

При этом сколько в те дни полезло в игру людей с собственными честолюбивыми амбициями и планами! Мы не углубляемся в разбор действий Савинкова, Гучкова или памятных лишь занудам-историкам Филоненко, Завойко, Аладьина… Но кому, например, сегодня хоть что-то скажет имя Владимира Львова?

А этот депутат-либерал до революции, после Февраля ставший обер-прокурором Синода (что-то вроде министра по делам церкви), да быстро отставленный, тогда вздумал стать самозваным посредником между Керенским и Корниловым. Мотался из Питера в Могилёв и обратно, говорил одному одно, другому другое, стращал, накручивал… Кем он был? Новым Хлестаковым? Авантюристом? Дураком? Потом, во время следствия, вообще появились сомнения: да в здравом ли Львов уме? И если для таких подозрений имелись основания (а похоже, имелись) – вообще не по себе становится. Бедная страна! Она ещё и от психа зависела.

Впрочем, не будем всё валить на политиков (и политиканов). Почему большевики так легко разложили корпус Крымова? Да потому что говорили то, что хотел слышать каждый рядовой «человек с ружьём»: кончайте обрыдшую войну. Крымовские казаки (уссурийцы и донцы) не знали, зачем их направляют в Питер – зато, как и все фронтовики, мечтали о доме. Вот и не захотели наводить порядок, сами стали своих офицеров арестовывать. А с горцами из Дикой дивизии работали представители мусульманских Советов. Большевики потом уверяли, что агитировал за них даже внук Шамиля (правда, по генеалогии не сходится. Может, был аферист какой?)

Плюс всеобщая растерянность… Плюс психологическая усталость от калейдоскопа событий, непонимание и недооценка их…

Для меня лучшей иллюстрацией к тогдашней ситуации стала история, рассказанная к.и.н. О. Чураковой (её диссертация посвящалась следствию по «делу Корнилова», тогда и читала в архивах «ленты Юза», протоколы допросов). Ряд подтверждений обнаружил и в книгах крупного американского исследователя событий 1917 года А. Рабиновича. Итак…

День «Д»

Корнилов, задумывая выступление, опирался на помощь таких организаций, как Союз офицеров в Петрограде, Военная лига… Ими и был предложен план. 27 августа – полгода Февральской революции. В городе наверняка начнутся митинги, большевики обнаружат себя. А митинги легко переходят в демонстрации, демонстрации – в беспорядки (чему можно поспособствовать). Вот части Крымова и войдут в Питер под предлогом успокоения. И к этому моменту специальные группы произведут аресты (захваты) наиболее видных большевиков.

О. Чуракова: «Я видела список тех, кого следовало захватить. Более ста фамилий, первые – Ленин и Троцкий».

Но имелась проблема. Корнилов питерскому Союзу не очень доверял (и справедливо), считал, что это обленившиеся болтуны, способные лишь прожектёрствовать за ресторанными столиками. Потому в столицу решили заслать надёжных офицеров-фронтовиков. 22 августа вышло указание Генерального штаба: на всех фронтах, от каждой пехотной, кавалерийской и казачьей дивизии выделить по три человека и откомандировать в Ставку. (А. Рабинович сообщает – под предлогом ознакомления с новыми образцами английской техники, бомбомётов и миномётов).

Моя собеседница уточнила критерии отбора: чтобы обязательно георгиевский кавалер, молодой, в невысоком чине, лучше – не из Петрограда. То есть смелые ребята, без лишних связей в столице (меньше вероятность, что встретят знакомых и возникнут вопросы). По мере прибытия в Ставку и после собеседования их малыми группами отправляли в Петроград.

Однако Керенскому стало известно: Союз офицеров что-то готовит. Было приказано финансирование Союза перекрыть, руководство арестовать. Так что разместить пребывающих в каких-нибудь казармах у «питерских» возможности не было (да и обязательно в казармах найдутся какие-нибудь бдительные революционные солдаты!). А съём жилья стоил дорого. Потому в реальности всё выглядело так. «Миномётчики» начали прибывать 24–25 августа. От Союза офицеров их встречал генерал Фёдоров, выдавал каждому по десять рублей и просил пару ночей где-нибудь перекантоваться. Офицеры поступали просто: или снимали уличных проституток, или отправлялись в публичные дома. Пока можно. Главное – 27-го явиться к представителю Союза и…

А 27-го всё пошло наперекосяк. Керенский объявил Корнилова изменником, поднял шум: реакция наступает! Так что – никаких митингов, заводы под охраной, на них формируются красногвардейские отряды, народ вокруг трезвый, озабоченный. И «миномётчики»…

Нет никаких сведений, явился ли кто-то из них за дальнейшими инструкциями. То есть кто-то наверняка явился. Но точно не все. Похоже, уставшие от окопной жизни молодые мужики просто размякли в тёплых постелях и горячих объятиях. И не хотелось им поутру куда-то бежать, получать указания. Да и смысл? 27–28 августа руководство Союза офицеров уныло ждало сигнала из Ставки или хоть какого-то известия о частях Крымова.

29-го начались аресты. В «Астории» взяли 24 человека – там была штаб-квартира Союза офицеров. Известно ещё, что группу «миномётчиков» перехватили в поездах, следовавших в Питер. О судьбе же тех, кто успел приехать раньше, сведений нет.

Суть событий

Лето 1917 года. В июле Временному правительству удаётся сорвать организованное большевиками и анархистами вооружённое выступление в Петрограде. Ленин в подполье (в Разливе), Троцкий в тюрьме… Но власть не может справиться с ситуацией. Снабжение города ухудшается, из-за недопоставок сырья предприятия постоянно простаивают. Люди не заняты делом, живут всё хуже. По-прежнему разлагается гарнизон, революционизируются матросы Балтфлота. Германцы уже в Риге, до Питера рукой подать, но солдаты на фронте не хотят воевать, наступления срываются. И популярность «крайне левых» лишь возрастает, они работают пусть не явно, но всерьёз.

В Могилёве (там находится Ставка) недавно назначенный главнокомандующий генерал Л. Корнилов вынужден спасать армию и столицу. Он требует покончить с разложением в войсках, смертной казни за мародёрство и дезертирство. Корнилов далёк от политики, хотя вокруг него идёт своя интрига: «доброжелатели» видят в генерале эдакого Бонапарта, руками которого можно слабых «питерских» (Керенского и его людей) сменить на «московских» – представителей серьёзных промышленных кругов. Хотя для самого Лавра Георгиевича насущная задача – навести порядок хотя бы в Петрограде. И он решает направить туда части, которые ещё кажутся надёжными.

Начиная действовать, Корнилов заручается поддержкой главы Временного правительства А. Керенского – ведь тот понимает, что по сути генерал прав. Однако после выступления Керенский поворачивает на 180 градусов: обвиняет Корнилова в измене, мятеже, стремлении к диктатуре,отрешает от должности, сам занимает пост главнокомандующего, пытается остановить идущий на Питер корниловский 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова.

Уязвлённый Корнилов выступает с рядом обращений, в которых берёт ответственность на себя, объясняет, что его шаг необходим. При этом в Петрограде активизируются силы, которые уж точно не ждут ничего хорошего от прихода Корнилова, – большевики, анархисты, левые эсеры. И Керенский вынужден закрыть глаза на то, что пробольшевистский Петроградский совет формирует и вооружает рабочие отряды, высылает агитаторов навстречу частям Крымова.

В итоге на подступах к столице эшелоны остановлены (перекрыты пути, разобраны рельсы), агитаторам удаётся разложить войска – включая, казалось бы, сверхнадёжную кавказскуюДикую дивизию. Крымов едет в Петроград для встречи с Керенским – и после тяжёлого, на грани истерики с обеих сторон разговора стреляется. Корнилов арестован и вместе с группой соратников заключён в Быховскую тюрьму.

Прелюдия Октября

Керенский тогда, по сути, переиграл сам себя. «Радикалы» после этих событий воодушевились: они в столице – сила, самого Корнилова остановили! Винтовки остались у Красной гвардии (в те дни ей передавали выпускаемое оружие Сестрорецкий и Путиловский заводы; был вскрыт арсенал в Петропавловской крепости; что-то подкинули солдаты гарнизона). Вышел из тюрьмы Троцкий и другие «эффективные менеджеры» грядущего красного переворота. Униженное офицерство, наоборот, плюнуло на всё. Уж кого-кого, а Керенского оно защищать не собиралось.

Это словно попытались вскрыть нарыв, прикоснулись скальпелем – а гной пошёл в кровь, началось заражение, с которым ослабленный организм не справился.

Сам Керенский Корниловский мятеж в мемуарах назвал прелюдией Октября.

Автор: Сергей НЕХАМКИН, «Аргументы Недели» № 32 (324)